Они жили

В обычных обстоятельствах они бы никогда не встретились, потому что принадлежали к разным социальным слоям. Хотя, конечно, в советское время, в которое прошло детство обоих, этой разницы никто бы и не заметил.

Он родился, можно сказать, в рабоче-крестьянской семье? Оба его деда приехали в Москву из деревень строить метро, обзавелись жёнами – такими же деревенскими девушками и начали строить светлое советское будущее в тёмных подземельях метростроя. Его отец был электро-монтёром, мать – учительницей начальных классов.
Обычная советская семья, обычное октябрятско-пионерское детство с отдыхом в пионерлагере и кружком авиамоделирования, комсомол его не дождался, канув в лету вместе со страной. Наш герой благополучно закончил девять классов, поступил в техникум на специальность «электрик», отслужил в армии… и неожиданно поступил в Высшую школу милиции и стал следователем по уголовным делам. Дисциплинированным, надёжным, серьёзным и принципиальным.

Она была из профессорской семьи. Профессорами были родители, дедушки и бабушки, дяди и тёти до седьмого колена включительно. Быть обладателем всего лишь одного высшего образования в их семье считалось просто неприличным, что уж говорить о докторских, диссертациях и прочих монографиях.
Беззаботное детство прошло на профессорской даче и в санаториях Крыма и Краснодарского края, позже к ним прибавились Болгария, Венгрия, Франция и прочие буржуйские курорты.
Она блестяще окончила медицинский институт. Интернатура, аспирантура… Она стала одним из самых молодых практикующих хирургов. И не каким-нибудь пластическим, а настоящим хирургом. По цвету кожи, склер, ногтей она могла определить, что у человека не в порядке в его богатом внутреннем мире…
Всё оборвалось в одночасье, когда у неё на столе умер лучший друг. Балагур и здоровяк, любимец женщин и детей, душа любой компании умер от банальной аппендэктомии. Никто не был виноват. Стечение обстоятельств. У здоровяка и балагура оказался недиагностированный порок сердца…
У неё случился нервный срыв. Длительное лечение заграницей: гипноз, массаж, витамины и солнечные ванны… Вернувшись, она переквалифицировалась в патологоанатома. Судебного.

Вот тут-то они и познакомились. Он пришёл за заключением о вскрытии очередного «подснежника» и увидел её: высокая, белокожая, с тяжёлым узлом русых волос на затылке и с какой-то запредельной грустью в бездонных серых глазах. Глядя на неё, он почувствовал себя таким маленьким, хотя и был выше неё, беззащитным и нелепым в своём коричневом пальто и серой кепке, лихо сдвинутой на затылок.
- Мужчины в помещении снимают головные уборы, - тихо произнесла она.
- Что? – глупо моргая, переспросил он.
- Кепку снимите, пожалуйста.
- Ой, извините, - он неловко стянул кепку, смущённо пряча её в карман пальто, которое вдруг стало тесным и жарким.
В отделе сразу заметили его ошарашенно-обалделое состояние.
- Ты откуда такой встрёпанный?
- Из морга…
- Ааа, понятно! – коллеги с улыбкой хлопали его по плечу, - Снежная Королева заморозила.
- Почему Снежная Королева? – удивился он.
- Да потому что холодная, как ледышка, ничем её не пробрать. Уж кто только к ней не подкатывал, всех отбривала.
- Может, у неё есть кто? – он попытался её защитить.
- Да никого у неё нет, даже кошки. Ничего, брат, пройдёт. Встретишь горячую девчонку, она тебя отогреет или просто водки выпей для сугреву души.
Но он не стал искать ни горячих девчонок, ни водки. Он стал по поводу и без повода посещать морг. Он то приносил огромную хризантему, то каланхоэ в горшке, то большое яблоко, одно из тех, что вырастили родители на даче. Свои приношения он комментировал просто: «Такое красивое, я решил, что вам понравится» Подарки она принимала со сдержанной благодарностью. Хризантема долго стояла в вазе, каланхоэ пышно разрослось на подоконнике в её кабинете, а яблоко она убрала в сумку и пообещала съесть дома, и в следующий раз сообщила, что таких вкусных яблок никогда не ела. Однажды он присутствовал при вскрытии и узнал, что она их проводит под классическую музыку: Рахманинов, Вагнер… С каждым днём он всё больше восхищался ею и всё меньше понимал, как растопить её лёд…
Одним дождливым осенним днём он снова шёл в морг за очередным заключением. У самого порога он увидел маленького, насквозь промокшего котёнка. «Да никого у неё нет, даже кошки», - вспомнилась ему фраза. Он подобрал котёнка, завернул в свой шарф и принёс ей в кабинет.
- Смотрите, кого я нашёл под вашей дверью. Не дело ему пропадать. Возьмите его себе, - с этими словами он водрузил укутанного в шарф котёнка на её стол.
Котейка успел подсохнуть и согреться, но явно был голоден, потому громко орал.
- Батюшки, какой кроха! – воскликнула она, всплеснув руками. Она как-то по-бабски захлопотала над ним: тут же была найдена коробка, ворох чистой ветоши, обнаружился кусок колбасы и пакет сметаны. Колбаса и сметана, поданные котёнку на чашах Петри, были сметены в один миг, и сыто урча, животинка уснула в коробке.
- Вижу, за него можно не переживать, - произнёс он, и уже собрался уходить.
- Подождите, вы во сколько сегодня освободитесь? – неожиданно спросила она.
- Да я, собственно, уже свободен, - огорошено ответил он.
- Я приглашаю вас в гости. Отметим новоселье котофея. – Она говорила спокойно, но лёгкий румянец выдавал её смущение. Глаза потеплели и все черты лица стали как-то мягче.
- Я… я с удовольствием.
- Тогда, заходите за нами через пару часов, хорошо? – казалось, она боится услышать «нет».
- Хорошо, - не веря в происходящее, ответил он.
- Я на машине, так что не беспокойтесь.
- Я и не беспокоюсь.
- Вот и славно, - подытожила она и впервые улыбнулась ему.
Он вышел на улицу с очумелой улыбкой на лице. Вышел, не замечая холодного дождя, который резко прекратился, и сквозь тучи появились робкие лучи заходящего солнца.
Он накупил для котёнка разнообразных кормов, купил лоток, лежанку, игрушки и капли от блох. Со всем этим великолепием он зашёл за ней.
- Чёрт! – воскликнул он, переступая порог её кабинета.
- Что случилось? – испуганно спросила она.
- Я ничего нам не купил.
- Не страшно. Ко мне вчера заходила мама и забила холодильник до отказа.
- Мамы могут, - облегчённо улыбнулся он.
Они ехали в её стареньком, но весьма ухоженном Мерседесе. Котёнок восседал на его коленях и с любопытством смотрел в окно, иногда мяукая, заметив что-то интересное. А они молчали. Молчание не было неловким или тягостным. Они просто молчали и слушали «Дуэт цветов»
Она жила на пятом этаже одной из «сталинок» в центре: высокие потолки, широкие коридоры и лепнина. Просторная трёхкомнатная квартира.
- Это квартира моего брата. Он с семьёй переехал во Францию, а я тут, можно сказать, цветочки поливаю. Проходи на кухню. – Она так легко перешла на «ты», ему это очень понравилось.
Они разобрали его покупки, выяснили, что котёнок – девочка, окрестили её Люськой, вымыли её, намазали от блох, накормили, и наконец-то, сели за стол сами. Она угощала его мамиными разносолами, он хвалил и просил добавки. Когда дело дошло до чая с маминым тортом, она вдруг спокойно рассказала ему свою историю. Только пару раз смахнула слезинку с ресниц… Прощаясь, она легко обняла его, он растерянно поцеловал её в макушку.
В отделе над ним сначала посмеивались, а потом стали удивляться: что могло связать таких разных людей, но потом махнули рукой и просто порадовались за обоих…

А потом он расследовал жестокое убийство студентки. Несчастную девушку избили, изнасиловали и бросили в реку. Всё указывало на то, что убийцы – сынки «крутых» папаш. Начались намёки, что дело надо замять, записать в «глухари». Точку в деле должна была поставить экспертиза, которую проводила она.
В тот день он шёл в морг за заключением экспертизы. В морге было как-то безлюдно, тихо и жутко. Он шёл по длинному коридору к прозекторской. Навстречу шёл мужчина в зелёном халате и медицинской маске. Мужчину этого он раньше здесь не видел. В груди как-то защипало, стало как-то тревожно и неспокойно на душе. Когда они уже разошлись, он окликнул странного «медика». Тот молча обернулся и выстрелил. Левое плечо обожгло. В следующее мгновение он услышал звуки удаляющихся шагов и упал. Сначала он часто-часто задышал, удивлённо заморгал, а потом сознание прожгла мысль о ней, и морщась и шипя от боли, он поднялся, и опираясь о стену, пошёл к ней, оставляя за собой кровавый след.
Он нашёл её в кабинете. Она сидела на полу и зажимала рану на животе. Он неуклюже присел рядом, обнял её здоровой рукой и только тогда вспомнил, что нужно вызывать своих.
Минуты ожидания тянулись непереносимо медленно. Он чувствовал, что слабеет, но пугало его только то, что могут не успеть спасти её. Она, теряя силы, тараторила, что тот незнакомец пришёл за заключением о вскрытии, что она ему его не дала, потому что оно не написано, тот усмехнулся и выстрелили в неё.
- Идиот, я же на диктофон всё записывала, он как фильмов не смотрит. Диктофон он даже не искал, я его в третий ящик стола убрала.
- Зачем ты мне это говоришь?
- Затем, что я сейчас умру, а тебя успеют спасти.
- Нет, нас обоих спасут. Я тебя ещё с родителями познакомлю…
Когда приехала оперативная группа и «скорая», он сказал: «Третий ящик стола. Диктофон» и умер. Умер, обнимая её, опередившую его на несколько минут…
Их родители познакомились на похоронах. Они похоронили детей рядом.

А тех сыночков судили и того, в зелёном халате, нашли, только до суда он не дожил – был убит при по попытке к бегству во время следственного эксперимента в том самом коридоре…