Новогодняя сказка

В окне бунгало сапожника Карло пятый год не гас свет дешёвых нистатиновых свечей. Пятый год сверчок по имени Сверчок сидел на полке для колодок и без устали наяривал на старой рассохшейся скрипке один и тот же походный марш времён Наполеона и Кутузова, по просьбе хозяина.
Все эти долгие, изматывающие здоровье и психику годы, Карло пытался смастерить из разношенного и протёртого до дыр ботфорта бывшей супруги, куклу-мальчишку.
И дело не в том, что ещё далеко не старый, а совсем даже молодой сапожник был фетишистом или адептом местной секты приверженцев вуду. Причина его маниакального упорства была банальна и уныла.
Из-за злоупотребления пивом и сигаретами член Карло перестал эрегировать ещё лет десять назад а через пять, по этой причине от него ушла жена Мальвина к преуспевающему владельцу кукольного театра сеньору Карабасу, который тут же забацал ей здоровенького и непоседливого карапуза, кобелька Артемона.
Карло, видя что у его бывшей всё складывается наилучшим образом, загрузился идеей заиметь себе собственного сыночка, что бы было кому в старости поднести стакан пиваса и поменять переполненный памперс.
Но что то не клеилось дело у горемычного сапожника. То фантазия кончалась, то пиво, то накатывал жёсткий депресняк и тогда шило с ножом валились из мозолистых умелых рук.
Так незаметно, в тяжком труде и душевных метаниях, пролетели эти без конечные годы.
Но однажды, в одночасье всё изменилось.

31 декабря, уходящего года, хлипкая дверь лачуги Карло содрогнулась от мощного удара, возможно даже ноги, и сорвавшись с ржавых петель, грохнулась на захарканный пол, придавив при этом сверчка Сверчка, который вытуживал утреннею какашку у порога.
Нежданным гостем оказался сосед и собутыльник сапожника, такой же бездетный горемыка, дровосек Дуримар. (не помню как там в оригинале у Толстого)

Карло заорал дурным голосом:
- Блин, Дури! Ты убил моего домашнего любимца! Теперь ты должен мне кегу креплёного и корабль сена!
Дуримар, игнорируя предъяву терпилы, заявил:
- Карло! Сейчас ты офигеешь от подарка, который я выстругал для тебя из дубовой плахи что десять лет служило ступенькой в моём гальюне.

Дело в том, что дровосек был в курсе печальки, которая рвала моск Карло и решил порадовать его босяцким подгоном на Новый Год.

С грохотом пересушенных дров  на стол лёг объёмный куль метровой длинны.
Дрожащие пальцы Карло стари раздирать холщёвую ткань гнилого картофельного мешка.
Рядом гнусаво булькал Дуримар:
- Не спеши друг. У тебя, впереди ещё добрая половина счастливой жизни. Поосторожней с ним.
И вот, когда последние клочки подарочной упаковки упали на пол, Карло пронзительно закричал:
- Святая Дева Мария! Это то о чём я думаю!? Господь Всемилостивейший, ты услышал мои молебные стоны!
А Деримар с жаром нашёптывал ему на ухо:
- Это твой новый сын, друг. Сейчас ты должен дать ему имя и поссать на голову. После этого он волшебным образом оживёт и навсегда признает в тебе отца.

Карло задумался на некоторое время пока развязывал верёвку поддерживающую широкие сапожные штаны и под звуки журчания живительной водицы торжественно молвил:
- Я нарекаю тебя … Григорием!
- П а п а?
- Сынок! Дури, а почему у Миши, тфу ты, у Гриши в место носа торчит член!?
- Не бери в голову Карло. Накладки и не состыковки бывают в любом деле, даже в таком щепетильном и чудесном.

С этого памятного дня в жизнь Папы Карло навсегда вошёл и надёжно закрепился в ней Настоящий Большой Праздник.