Клетка

Птица в клетке. Некоторые люди любят держать в красивых и не очень, больших, средних или маленьких клетках птичек, то по две, то по одной. Кто наслаждается их пением (не всегда работает правило о том, что птица в клетке не поет: крепостные артисты тоже пели), кому-то нравится за ними ухаживать, для кого-то наиболее важным фактором является наличие рядом живого существа.
Наблюдаю за птицей: вроде бы и клетка не такая маленькая, но птица занимает почти все ее пространство. Она бьется о прутья, ранит свои крылья, из-за этого часто осыпаются ее перья. Она то нахохлится, одинокая-одинокая. Глянешь, слезы наворачиваются на глаза. То молчит, согнув голову, то жалобно курлыкает, то быстро щебечет, как бы пытаясь что-то рассказать, в чем-то убедить, что-то объяснить. Все-таки эта клетка мала для птицы. Невозможно понять, какова порода птицы. Временами кажется, что это черный ворон, иногда – плачущая чайка, иногда – надоевший попугай, которого очень хочется прикрыть тканью – только бы замолчал. Но все попытки найти такую ткань безуспешны. Иногда эта птица представляется мне отделившимся от стаи журавлем: ведь они возвращаются назад, круговертью, а эта осталась. А последнее время она еще и жаворонок, и цикада, т.к. первые поют по утрам, вторые по ночам квакают. Мала клетка для птицы, занимать эта растущая особь стала все ее пространство, надо бы пересадить ее в другую клетку, более крупную, но она не дается в руки, не хочет быть подвластной разумному человеку, клюется, больно царапается когтями, я вся в ранах. И что за глупое создание? Надоело смотреть на ее мучения, иногда кажется, что надо ускорить прекращение последних, просто свернув ей шею. Но не тут – то было. Она становится такой ласковой, нежной, послушной, и так прирастаешь к ней: ну, живая же! И ты забываешь о ее агрессивном характере, приносящем часто такие болезненные ощущения.
Моя птица – мои мысли, монолит бьющихся воспоминаний. Хочу избавиться от них (ведь всегда и везде пишут о том, что мысль зависит от ее носителя, человека), но это невозможно. И они продолжают биться в моем сознании. Причем разум (один из внутренних голосов) говорит о бессмысленности, пагубности этих мыслей для меня, что и сознание может свихнуться, что они не дают нормально работать, адекватно жить. Но моим мыслям (они тоже разумны) мой целостный разум – не контролер. Они выползли из моего бессознательного, разрослись, словно пырей в саду, невозможно вырвать без спецтехники. И голову, как той птице, не открутить. Они, действительно, то соловьем заливаются, то коршуном набрасываются, от которого я даже не пытаюсь, ибо просто НЕ МОГУ, скрыться. Они пустили такие корни в моем  информационном пространстве бессознательного, что их разветвленная корневая система разрывает крышу. Они, действительно, не подвластны сознанию. Они разрушают и возвышают одновременно. Но птица все-таки в клетке. И все мое внимание сосредоточено на ее выдворении оттуда. А, следовательно, я еще больше тону, погружаясь в свою, преследующую меня же мысль, как в зыбучий песок, а ведь из него нет спасения. И уже не мысль моя в клетке, а сама она стала моей клеткой.