Я и мои Папики. Глава1

             
         Запищал звонок - будильник, в смартфоне, установленный на девять утра. Пока попыталась, дотянуться до него нащупывая на прикроватной тумбочке с кровати, не открывая глаза, он свалился, вибрируя на пол. Господи уже утро, а я совсем не выспалась.  Открыла глаза, будильник тренькал, прогоняя сон. Нашла и выключила «нахальный» гаджет, решила поспать ещё час другой, пропади пропадом всё, что наметила на сегодняшний день. Накрылась одеялом с головой,  закрыла глаза,  но  с утра,  всё не «в туда»,  «приспичило»  в туалет. 
                - Да что же это за напасть с утра такая -  запричитала я.
        Встала, поплелась в ванную. Села на унитаз, помочилась, сразу полегчало, стала разглядывать  себя в  большое зеркало  напротив. На меня смотрела картинка – блондиночка, несмотря на припухшие от бессонной ночи глаза и мешочки под ними.  Подружки с нескрываемой завистью в голосе говорили, что американская кукла  Барби просто грязная, страшная нищенка по сравнению со мной.  Впрочем, это всё недалеко от истины. Я и правду хороша, очень хороша и все дела. Мне семнадцатый годочек всего на всего, а я уже расцвела, как утренняя, прелестная роза Шираза. Всё моё  при мне и ножки стройные прямые, от  самых ушей, как говорят мужчины.  Лицо правильной классической формы, носик прямой небольшой, губы капризные пухленькие бантиком.  Волосы густые пышные слегка завиты.   И мои сто - пятьдесят пять -  девяносто пусть и отличались от принятых мировых стандартов, но я твердо  убеждена, что только в лучшую сторону.   Прошлёпала босиком на кухню, включила кофе машину, сварила себе кофейку. За окном  уже вторые сутки валил снег. Заметал Москву по  «самое не могу», как говорят мужики. Попила кофе, глянула в окно, дворник Ибрагим еле тащился за своей огромной лопатой, устал бедолага, с пяти утра на дежурстве.  Набрала  его номер на «сотке», попросила убрать снег с моего Пежо 307 к  семи вечера. Вернулась на диван, свернулась,  калачиком, укрылась пледом и моя жизнь, сквозь дрему, стала проплывать перед моими глазами словно  документально – художественный фильм в формате 3D.
Вот мне девять лет. Мама ссорилась с отцом, кричала на всю квартиру.
                - Ты,  идиот,  что мы  будем, есть завтра, ты подумал, олух царя небесного. –
 Я уже понимала, что он пропил очередные зарплату  и опять придется сидеть на постных супчиках, молоке и хлебе, следующие полмесяца.
Вот я иду в пятый класс уже самостоятельно без  провожатых. Мы с мамой живём в однокомнатной  квартире бабушки в Тёплом Стане. Бабушка переехала к сестре им, вдвоём и жить веселее и прожить легче. Мама развелась с отцом и осваивает новую доселе незарегистрированную в трудовых кодексах профессию Челнока – Одиночки. За окнами лихие девяностые годы. Мама покупала, торговала и вновь покупала. Квартира  вечно забита тряпьём, одеждой, сложенной в огромные китайские сумки «шуршалки».  В школу ходила от случая к случаю. Школьная грамота давалась мне с трудом, единственный предмет по которому у меня всегда были пятёрки, это был английский язык. Я не прилагала почти ни каких усилий, слова и фразы застревали у меня в голове прочно и навсегда. Да и мамочка помогла, наняла мне классного репетитора. Так что к окончанию шестого класса я тараторила на английском, как сорока.  По остальным школьным предметам я безнадёжно «тупила». Мамочка «отдувалась» за меня по полной программе,  одевая  учителей  за полцены  в китайское «барахло».
В тринадцать с половиною лет у меня появился первый в моей жизни сексуальный опыт. За мной стал ухлёстывать Сашка Денисов, на год старше меня, из седьмого класса, пару раз сводил меня в кино, угостил мороженным,  а потом пригласил домой.  Вдвоём посмотреть фильм ужастик. Видеомагнитофон, привезли родители - Челноки из Польши. Посмотрели фильм, выпили вина, меня развезло, стало клонить в сон. Сашка внезапно навалился, стал стягивать с меня платье, рвал, на мне трусики, лицо дикое, страшное, я жутко испугалась, подумала, что убьёт. Сопротивлялась не особо. Тело словно чужое, перед глазами потная физиономия Cашки, слюнявые губы шарящие по моему лицу, вездесущие потные ручонки, просто мерзость какая то и ничего больше.  Было  стыдно, противно и очень больно. Потом ушла, сразу же домой, он впрочем, и не особо задерживал. Даже не проводил скотина.
В общем, и в частности первый сексуальный  контакт вызвал у меня полное отвращение.
Я прямо так и зареклась, чтобы я,  да ещё, нет и точка. 
Мама неожиданно для себя, познакомилась с мужиком во время переноски тюков с одеждой, привезённой  китайцем курьером, с оптовой базы.  Мужик у подъезда, предложил помощь, перетащил тяжеленные мешки на балкон. С этих мешков и началась у моей мамульки, любовь страстная с мужичком помощником.
 Здравствуйте всем. У меня появился гражданский отчим.  Как заявила в скором времени моя мама; Олег.   
                - Ты можешь называть его Олегом, но только на Вы - попросила мама, при этом  лучилась счастливой улыбкой.
                - Надеюсь, ты будешь не против того, дочка, если Олег будет  жить с нами?-
      Я согласно кивнула, мне то, что никаких проблем, мой новый Папик  не доставлял. Правда теперь я не могла завтракать на кухне в одних трусиках и смотреть телик в халатике, нараспашку, надетом, на голое тело. А в остальном мне было «пофиг», живёт ну и пусть живёт.   Папик освоился в нашей квартире на удивление быстро. Он сразу же стал помогать маме, торговать на вещевом рынке в Лужниках.  Мама открыла ещё одну точку и работа закипела. Теперь ей не было нужды таскать тяжёлые сумки  - мешки, с этим успешно справлялся Папик. Скоро он заказал хитрую откидную кровать, затем приспособил – прикрутил  к стене на кухне. В сложенном виде, это было большое деревянное панно, расписанное яркими маками в стиле модерн, а в разложенном полуторная кровать. И молодожёны, как смеялась я про себя, зажили на кухне, на индивидуальной жилплощади.
      С того времени, как у нас в квартире появился Папик, ночами я стала просыпаться от шорохов и возни на кухне. Иногда слышала, то всхлипы, то вздохи своей мамочки. Поначалу даже думала, что Папик руки распускал. Меня страшно мучило любопытство, что же там такое интересное вытворяли мама с Папиком.
Однажды ночью в очередной раз, проснувшись от охов, да ахов, я решилась подсмотреть. Встала с кровати, накинула халатик, и пошла, вроде бы зевая, в туалет. На кухне тускло светил ночник зеленоватым, приглушённым светом.
Мамочка стояла на четвереньках, абсолютно голая. Груди мотались над полом, глаза полу прикрыты, на лице  улыбочка маленькой девочки «дауна».  Папик стоял на коленях сзади неё, мощно и неторопливо вонзал в неё своё мужское достоинство, держа за бёдра.  В полной тишине раздавались шлепки. Шлёп, шлёп.  Мамочка увидела меня, но не прекратила улыбаться улыбкой идиотки и ритмично раскачиваться, лишь негромко нечленораздельно сказала:
           - Уйди, не смотри.-
 Я прошла в туалет, села на унитаз,потрясла меня эта картинка, потрясла, с головы до ног.
На кухне зашушукались, выключили ночник, затихли. Я вернулась  к себе в комнату. Долго не могла уснуть, оказывается секс это,  что - то приятное, а не противное, как с Сашкой.  Мама ходила несколько дней словно виноватая. Купила мне шикарную кофту. Папик  делал вид, что ничего особенного не произошло.
В  седьмом классе, учителя поначалу доставали меня своим придирками требовали делать «домашку»,  затем плюнули на меня, а я на них. И мы остались каждый при своих интересах. То есть на мне поставили крест. Я к своему удовольствию ходила только на мой любимый английский, и мы на уроке отрывались, болтая с благодарной мне «училкой», почти весь урок. Осенью и весной я по утрам уходила вроде в школу. Сама же бродила по ЦУМу, шлялась из отдела в отдел. Гуляла в Коломенском парке, два раза на день могла смотреть фильмы. Зимой было хуже, приходилось пережидать зиму в школе, которая достала меня окончательно. Денег, что давала mather катастрофически не хватало. В свои четырнадцать лет мне хотелось  хорошей косметики, кофточек, модных сапогов,  одежды нормальной в конце концов, не в деревне ведь жила, а в столице.
Когда Папик начал на меня охоту я не заметила, да и не удивительно Он был матёрый охотник с солидным стажем.   
Как то я пожаловалась Папику, что с деньжатами туговато.  Он, молча ни говоря ни слова  вынул тридцать долларов и  протянул мне.