Пролог

Октябрьское небо над городком Тихий распорола очередная молния. Третий день подряд лил дождь, от которого раскисли все дороги. Люди не выходили из дома без крайней нужды. Ночной дозорный на воротах по прозвищу Бобёр (имя у него было, вы не подумайте, но общая звериность лица - выдающиеся вперед верхние зубы и мелкие бегающие глазёнки - так и напрашивалась на подобное прозвище) сунул руку в карман плаща и извлёк бутылку браги.

- Будешь? - отхлебнув из бутылки, Бобёр самым искренним образом предложил своему напарнику Барту-Тугодуму горячительный напиток. - Энта партия удалась на славу, забродилось, как полагается.

Барт недоверчиво зыркнул на товарища, но его с детства приучили не отказываться, когда предлагают, и он, сделав пробный небольшой глоток, тут же сделал глоток посолиднее.

- Э-э! Ишь, присосался, проклятый! - Бобёр выхватил у товарища бутылку. - Нам тута до утра еще куковать. Старшой и так серчает на нас за то, что в прошлый раз перепились, уснули и стука в ворота не услышали!

- Ну, я ж эта. Ну, оценил, короче, - Барт поскрёб затылок грязными ногтями. - В такую дождину хороший хозяин собаку не выгонит, не то, чтобы еще и путники запоздалые объявились.

Спрятав бутылку в карман, Бобёр огрызнулся:

- Сиди лучше бляху полируй, всё больше толку будет. Моя, видишь, как блестит? - Дозорный выпятил, как смог, свою впалую грудь - на куртке красовалась медная бляха в виде филина. Филин косил левым глазом и на одной лапе у него было больше пальцев, чем на другой.

- Да на хрен твою бляху-ох, ё!

ДУМ-ДУМ-ДУМ!

Чуть было не поседевший Бобёр затаил дыхание и с полминуты соображал, что произошло. Прежде чем он осмелился вновь вдохнуть, три мощных удара в ворота повторились.

ДУМ-ДУМ-ДУМ!

Тут даже Барт сообразил, что это стучатся к ним, и гаркнул, вложив в свой низкий голос как можно больше дружелюбия:

- А эта, здрасти!

- Цыц, болван! - выдал затрещину товарищу Бобёр, открыл смотровое окошко и, получив чем-то увесистым в лоб, простонал: - Стой, кто идёт?

Как только зрение к нему вернулось и звёзд перед глазами стало меньше, Бобёр увидел, КТО идёт. Незнакомец в грубом плаще, был примерно 5-ти с половиной футов ростом. Его запросто можно было принять за обычного путника (а то и за бандита с большой дороги - обычные путники не шляются по ночам и не мешают честным людям пить, то есть нести службу), кабы неестественная плечистость не подразумевала бы спрятанного плащом доспеха. Если бы Бобёр мог видеть сквозь ткань, ему бы открылась на левом наплечнике вязь выполненных готическим шрифтом букв - заупокойная молитва*, а на правом - пятиконечная звезда с корчившимся внутри демоном. Нежданный гость откинул капюшон - татуировка в виде креста во всю наглую бородатую рожу красноречиво упраздняла любые вопросы.

<* Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis. Requiestcant in pace. Amen (лат.) - Вечный покой даруй им, Господи, и да сияет им свет вечный. Да почивают в мире. Аминь.>

- Ме-ме-ме... - начал мямлить Бобёр.

- Открывайте уже, говноеды! - рявкнул с заметным ирландским акцентом пришелец и  замахнулся копьем, которым до этого стучал в ворота и по башке Бобра, но бить ещё раз не стал. - И покажите, где тут у вас трактир.

Ночные дозорные, толкаясь и чертыхаясь, навалились на разбухшие от дождя створки ворот и отворили. Барт, наморщив лоб, прогундел, что до трактира путь близкий: «Пройдите прямо, а у зелёного дома с провисшей крышей поверните налево и там ещё, эта самое, немного вуперёд пройтить». Незнакомец кивнул, отдавил ногу Бобру и двинулся в указанном направлении, минуя дозорный предбанник.

- Эта ведь из этих, а? - неожиданно громко брякнул Барт, на что его напарник вздрогнул, выйдя из ступора. Тугодум принял это за утвердительный кивок. Он посмотрел вслед незнакомцу - тот уже почти скрылся за углом. Барт опустил взгляд на свою бляху, которую собирался давеча чистить, и, пожав плечами, приступил к полировке  филина тряпкой. Бобёр утёр выступивший на лбу пот и тупо уставился на след на своём сапоге: «Это Егерь, - одними губами прошептал он. - Быть беде...».


*   *   *

Тяжёлая дверь трактира «Капкан» распахнулась и стукнулась об стенку так, что на пол  упал капкан, висевший над входом, «в честь» которого заведение и было названо. Возникший в проёме посетитель в длинном плаще-накидке мрачно огляделся и протопал к ближайшему свободному столу, оставляя за собой грязные следы. Резким движением он всадил своё копье в пол и приступил к разоблачению: скинул с себя плащ и повесил его на древко копья, за плащом последовал тощий вещевой мешок. Чётким ударом ноги незнакомец вышиб из-под стола стул, который с жалобным скрипом отъехал по некрашенному полу на достаточное расстояние.

Разместившись, пришелец всецело сосредоточился на состоянии своей загаженной обуви и с многозначительным «хррм» начал обчищать грязь с сапог об ножку стола. По окончании процедуры он принялся угрюмо рассматривать посетителей и, наконец, выцепил взглядом трактирщика. Поморщившись на его красную толстую физиономию, незнакомец продолжил исподлобья оценивающе изучать местных жителей. Изрядно поддатой публике, мягко говоря, такое отношение не нравилось. Один из клиентов открыл было рот, но его реплику как пилой срезало хриплым голосом с явно не местным акцентом:

- Две пинты тёмного. И закуску. Без соплей и побыстрей.

Привыкший за свою жизнь ко всяким хамоватым клиентам, Роберт Кофилд, четвёртый в роду хозяин «Капкана», сориентировался в ситуации быстрее растерявшихся земляков и стукнул кулаком по стойке:

- Егерь... Ирландская морда! Заявляешься сюда, даже не вытерев ноги, и смеешь вот так распоряжаться?!

Незнакомец и бровью не повёл. Возможно потому, что снял с пояса и выложил на стол боевой топор. «Жрать», - прорычал гость.

- Будет тебе жрать...  смотри не пережри только! - до хозяина дошло, чем может обернуться конфликт с легатом Ватикана, и он вспомнил хорошие манеры - Егеря денег не носят, а за их службу люди обязаны помогать бесплатно. - Ирландская морда...

- Я бы обозвал тебя в ответ английской мордой, но у тебя, как погляжу, вместо головы - жопа! - бросил вдогонку трактирщику, нехотя направившемуся в кухню, Егерь и тем вызвал взрыв гогота среди посетителей. - Давай шустрее, мне надо выпить перед боем.

Где-то на кухне разбилась выпавшая из рук хозяина «Капкана» тарелка. В зале кто-то поперхнулся пивом, а кто-то и вовсе упал с табурета.

- Что? - искренне удивился пришелец. - Я всегда пью перед боем.

«Всегда пью перед боем» - гулким эхом отозвалось в голове трактирщика, и тут он почувствовал, как волосы встают у него на затылке дыбом. Когда приходит Егерь - жди беды, так говорят в народе.

Некогда почетный орден, ныне же армия наёмных мясников под эгидой Ватикана, с тем лишь отличием от подобной мрази, что не преследуются законом за свои преступления с тех пор, как вступили в ряды охотников на демонов. Двенадцать лет своей жизни (по числу апостолов) они посвящают изучению тайных знаний, чтобы потом выслеживать и уничтожать нечисть в любых ипостасях. Татуировка-крест на лице Егеря делает его невидимым для порождений Ада, пока он сам не вызовет демона на бой. Наплечники - знак отличия, обозначение рода тайных наук, которыми владеет легат. Судя по гравировке пентаграммы с демоном на наплечнике, посетитель «Капкана» изрядно преуспел в ритуальной магии.

К столу Егеря на негнущихся ногах подошел трактирщик с подносом: свиные рёбрышки с огня, немного зелени, краюха хлеба и две кружки тёмного эля. Выставив провизию на стол, он прикрылся подносом как щитом и попятился обратно к стойке неровными шагами. Шарканье его было отчётливо слышно - в «Капкане» воцарилась мёртвая тишина. Все с ужасом наблюдали, как Егерь с самым беззаботным видом поглощал пищу - от свинины в мгновение ока остались одни кости, зелень и хлеб были брезгливо сдвинуты на край тарелки, а одна из пинт ополовинилась в один могучий глоток. По мере того, как ирландец прикончил первую пинту, настроение его улучшилось, и он снизошёл до разговора, лениво ковыряя костью у себя в зубах:

- Я уже вторые сутки слежу за группой вампиров. - Егерь сытно рыгнул. - А они уже двое суток как кружат в районе вашего поселения. Частокол у вас, конечно, знатный, перелезать слишком шумно. Да и в карауле редкостные орлы, хе-хе. Но голод есть голод, и эти паскуды, по моим прикидкам, очень скоро нападут.

Несчастный хозяин «Капкана», почувствовав, как замедляется биение его сердца, возопил:

- И ты тут спокойно сидишь - жрёшь и пьёшь, вместо того, чтобы сначала с ними разобраться?!

В этот раз трактирщика поддержал нестройный хор возмущённых голосов.

- Ну, да, - пожал плечами Егерь и приложился ко второй кружке.- К тому же надо предупредить мирное население - в лице вас, хотя бы, чтобы никто не высовывался какое-то время. Конечно, будут жертвы... но погода на вашей стороне - я так полагаю, остальные добрые жители сидят по домам в такой ливень?

Народ закивал. Егерь опустошил вторую ёмкость с элем и внимательно посмотрел на дно кружки.

- ... Ну, вот и вы отсюда не выходите! Кстати, неплохо бы еще пинту тёмного.

Трактирщик машинально наполнил кружку, и через цепочку рук она оказалась на егерском столе.

- Благодарю, ваше здоровье! - ирландец приподнял кружку и отпил. Правда, неудачно - пена еще толком не сошла.

Шум дождя вдруг перекрыл колокольный звон.

- Служба? - задался вопросом один из посетителей.- В понедельник? Видно, пастор Стоун опять перепился и вещает с колокольни за наши грехи, хе-хе!

Егерь встал из-за стола, заткнул обратно за пояс топор, перевесил свой плащ на стул и начал рыться в мешке. То, что он извлёк из него, заставило всех присутствующих сделать шаг назад, отдавив ноги менее просвящённым, и зажать рты руками. Отрезанная у висельника правая рука, окунутая в воск и с фитилями на пальцах – «рука славы». Жуткий артефакт, который используют воры и колдуны, предстал во всем своем мрачном великолепии перед жителями Тихого.

- Это не служба. Это колокол отзвонил по вашему пастору, - Егерь повертел головой, хрустя шейными позвонками. – Ну, что ж, пора. Всем сидеть на жопах ровно и помнить: кто, ****ь, тронет мои вещи - будет посажен на это копье весело дрыгать ножками до тех пор, пока не наступит просветление!

В доказательство своих слов ирландец погрозил традиционным егерским оружием - коузсом, больше похожим на рогатину для охоты на медведя, нежели на боевое копьё - под листовидным лезвием в кольце красовался подвижный упор. Перед тем, как направиться к выходу, Егерь взял со стола глиняную солонку, деловито потряс ей и, убедившись, что она почти полная, сунул её в карман.

Топ-топ-топ. БАМ!

- Ирландская морда! - ещё раз возмутился хозяин, покривившись от звука удара ногой по двери. - Только бы пронесло, Господи упаси!

От волнения трактирщик даже не обратил внимания на то, что Егерь прихватил с собой рухнувший на пол капкан.


*  *  *

Если не считать дождя, то на улице было тихо. Очень тихо. Всегда так тихо, когда приходят вампиры. Егерь огляделся. Никого. Но то, что люди уже начали умирать, - ясно, как день. Он знал это по своему опыту, а опыт никогда не подводил. Дозорные-недоумки мертвы: тот, который был похож на бобра, порван пополам, и нижняя половина туловища была пришпилена над верхней так, что он «сидел» у себя на голове; второй горлопан был просто обезглавлен и прибит к воротам аки перевёрнутый крест.

Улицу осветило серией коротких вспышек. Через несколько домов, на башне часовни, висел в петле местный пастор. Как, бишь, его? Стоун? Не важно. Шея сломана петлей из колокольной верёвки - его с такой силой выбросили со звонарни, что из зада священника вывалились кишки. Самих кишок видно не было, но смачный кроваво-дерьмовый след на колокольне мог быть только от них. Убедившись, что капкан из трактира в рабочем состоянии, Егерь взвёл его и бросил в левую от себя сторону. Сделав несколько шагов вперёд, вскинул «руку славы». Вместо заклинания призыва он сказал привычное:

- Э, кровососы! Выходите, суки, на свет, или я вас в темноте передавлю, как вшей!

Игнорируя законы природы, фитили на пальцах руки висельника загорелись. Яркий сполох света чуть не ослепил Егеря, но своё дело сделал: низшие демонические твари, именуемые вампирами, не смогли проигнорировать зов и предстали перед охотником. Егерь насчитал четырёх кровососов. А пальцев на «руке славы» горело пять. В тот момент, когда погасли огни призванных на бой, последний - большой палец - разгорелся сильнее и потух, лишь оплавившись до кости.  «Значит, где-то ещё один и куда сильнее этих, - решил ирландец, - раз он не пришёл сюда».

Четыре кровососа. Видок у них был ещё тот:  трое обращённых - облезшие безносые поганцы в грязных рубищах - и их хозяин - вампир-рыцарь в изношенной броне и с порядком зазубренным фламбергом, излюбленным оружием его касты.

Опасность представляли только рыцарь и не явившийся на зов. Люди, ставшие вампирами по своей воле, конечно, превосходят рядовых граждан по силе, ловкости и скорости... Но уж если при жизни ты был нерасторопным и косым, то никакое вампирство тебя не исправит. Ирландец ухмыльнулся - таких он ест на завтрак. Отбросив в сторону теперь уже бесполезный артефакт, он поудобнее перехватил копьё. Четыре пары чёрных, как угли, глаз зло смотрели на него. Егерь прищурился в ответ.

- Аиии! - с визгом ржавой пилы кинулся на Егеря вампир из числа обращённых. Сделав ложный выпад и перехватив ударом в плечо попытавшегося увернуться кровососа, Егерь ловко задал посредством коузса траекторию падения нападавшего и уронил его прямо в расставленный позади себя капкан. Щёлк! Хитроумная ловушка, способная своим механизмом сломать медведю лапу, перерубила гнилую шею, даже не скрипнув. Кровосос-рыцарь с фламбергом свирепо зарычал, глядя на так быстро сдувшегося слугу, чье обезглавленное тело нелепо дёргалось. Егерь резким движением выдернул копьё из плеча своей жертвы и снова всадил его, но уже в левую часть грудной клетки. Отрезать голову и проткнуть сердце - самый верный способ избавиться от обращённого. Минус один.

Довольный содеянным, человек с вызовом посмотрел на чудовище с фламбергом и обрушился на него серией уколов - вооружённый вампир представлял куда большую опасность, нежели обращенные, так как прекрасно умел использовать свои демонические способности. От обращённых можно лениво отмахиваться, как от мух. Длина древка позволяла держать порождение Ада на приличном расстоянии и в то же время наносить ему все больше и больше ран. Но колющие удары их только злят - вампиров надо резать. И резать, как следует.

- И-эх! - описав в воздухе петлю после очередной атаки рыцаря, со смачным хряпаньем копьё отсекло не вовремя выпрыгнувшему из-за спины хозяина безоружному вампиру руку и, не прекращая движения, врезалось древком в лицо попытавшемуся напасть на Егеря сбоку второму упырю. Это был удачный ход: древко вышибло все зубы и порвало рот, попутно сломав несчастному нижнюю челюсть. - Ха! Ещё одно обманное движение - и вампир, работавший в тандеме с хозяином, лишился второй руки, но осознать этого не успел - следующий удар снес ему половину черепа наискось. Минус два!

На ногах осталось только двое: тот, который с мечом, и тот, который нечленораздельно мычит своей тупой разбитой рожей. И они решили сравнять счет, напав более слаженно, нежели раньше. Просчитавшись и замахнувшись на безоружного, Егерь не заметил, как мечник сорвал дистанцию, отвёл своим фламбергом копьё и кулаком вышиб воздух из лёгких  человека, попутно отправив его в непродолжительный полёт. Парочка уродов осознала своё преимущество и  решила закончить начатое, предварительно поглумившись.

Ирландец судорожно пытался восстановить дыхание. Мотнув головой, он начал приподниматься, осторожно щупая себя за бок - под кожаным дублетом точно сломана пара рёбер. Копьё, где копьё? Но опомниться возможности не было. Незамедлительно последовавший удар ногой в лицо, заставил его перекувырнуться и упасть спиной в раскисшую грязь.

- Ватиканский говнюк! - рыкнул вампир с фламбергом. - Ты убил Эдварда и Николаса!

- У-ву-ву! - вставил своё веское кровосос, лишившийся зубов.

- Вот именно! И разбил морду Кристоферу! - кивнул мечник и, подойдя к Егерю, снова пнул его, на этот раз в живот. - Ты будешь умирать о-о-очень долго! Но не раньше, чем мы тут всех перережем! Ты заплатишь...

- Денег не носим! - прохрипел Егерь, увернулся от следующего удара и сбил вампира с ног подсечкой.

В мгновение ока фламберг чудовища оказался у ирландца в руках. Он навалился на меч всем своим весом и вогнал его в грудную клетку кровососа под углом, пришпилив таким образом к земле.

«Так нечестно, ты, ирландская свинья!», - завопил пригвожденный вампир и замахал конечностями, силясь подняться и продолжить бой. Он выл в бессильной злобе и нелепо дёргался, как таракан под булавкой. Его слуга Кристофер явно не ожидал такого развития событий и смотрел на происходящее, как баран на новые ворота. Сверкнуло лезвие топора. Ноги и руки вампира вздрагивали после отсечения, а отброшенная подальше голова весело запрыгала в сторону трактирного крыльца, изрыгая проклятия.

Неотвратимой поступью Егерь двинулся на последнего вампира. Тот что-то промычал и, развернувшись, попытался сбежать. Хрясь! - вонзился ему в спину брошенный топор, перебив позвоночник. Ноги вампира отнялись, и он упал, как мешок с навозом. Последнее, что слышал Кристофер, - свист рассекающего над ним воздух копья, что сначала пробило ему сердце, а затем снесло бестолковку.

Кстати, о головах! Егерь пошёл на звук - искать матерящуюся голову вампира-рыцаря. Далеко она, к «удивлению», уйти не смогла.

- Голова-а! Где ещё один? - поднял за волосы голову Егерь. - Где он, а, голова?

- Ыы-ы  у-ыыл ыаар! - промычала голова, частично потерявшая голосовые связки.

- Да конечно! - Егерь встряхнул допрашиваемую часть вампирской анатомии. – Говори, где последний, или я тебя обоссу!

- Ыыы! Ыыы! - голова попыталась взлететь, активно зашевелив ушами, но, получив оплеуху, указала «где» взглядом. - Ын ам!

Усердно пялясь в сторону часовни, рыцарь надеялся, что избежит страшного позора. Несмотря на добросовестное сотрудничество, Егерь своего слова не сдержал и, бросив голову вампира на землю, обильно облегчился на неё.

- Эль подошел к концу, хе-хе! - застёгивая штаны, резюмировал ирландец. - Счастливо подыхать!


*   *   *

Заходить в замкнутое пространство, где прячется вампир - не лучшая идея, но выхода нет. Если уж этого гада не выманила «рука славы», стало быть, придётся доставать вручную. Переступая порог часовни, охотник поморщился: городок среднего достатка, а пастор живет  припеваючи! Да в любую другую деревню зайди - будь там только покосившиеся сараи да свинарник, а священнослужитель - как сыр в масле. Надо было не на Егеря учиться, а на попа. Отъел бы сейчас харю, пузо набекрень - красота! И ходить никуда не надо. «И висел бы сейчас, высрав собственные внутренности, на верёвке от колокола», - напомнил себе ирландец.

Нет уж, не для того он отказался от сытой жизни в родовом замке, чтобы переквалифицироваться в бездельника-попа. Так случилось, что старший брат (который должен был унаследовать титул и замок семьи) скончался от какой-то хвори, а сам Егерь узнал об этом только по возвращении на родину. В срочном порядке пришлось жениться и изготовлять наследников. Но сидеть на одном месте подолгу он разучился за годы участия в военных походах и потому принял решение оставить все земельные дела следующему поколению, а свою жизнь прожить, как и задумано, коротая дни поножовщиной и пьянством. В конце концов, нет никакой разницы: спиваться, сидя в замке, или спиваться в путешествиях. Результат будет один. Ну, разве что с сотней вариаций. Егерь усмехнулся. Ах да, тут же благая цель спасения тварей земных от тварей адских.
 
Кстати, об адских тварях. Подобно уродливой горгулье, на конторке, за которой пастор Стоун некогда читал свои проповеди, сидела и заливалась кагором … уродливая горгулья в красных штанах.

- Ты что за хрень? - вопросительно поднял правую бровь Егерь. Подсознание услужливо напомнило ему, что о таких тварях он прежде только читал - перед ним был вампир второго поколения. - Кстати, как на вкус?

Чудовище уставилось на бутылку.

- Могло быть и хуже! - прокаркало оно. Заострённая клювообразная морда с набором клыков во рту, выпученные жёлтые глаза, непропорционально длинные лапы с рудиментарными костяными отростками на локтях. К общей горбатости и блевотного цвета шкуре, покрытой язвами, каркающий голос и вылетающая из пасти слюна были прекрасным дополнением. - Ты из охотников? Не думаю, что я тебе по зубам. Я заберу твою жизнь.

Егерь прикинул шансы. Выскочить на улицу, чтобы хоть как-то уравнять шансы, он не успеет. Орудовать копьём в помещении не получится. Топор? Не пойдет. Если эта зверюга приблизится на расстояние удара, то оторвет ему голову сразу же. Что ж, там, где не помогает оружие, в ход идет магия.

- А-ых! - только и успел сказать задумавшийся Егерь, когда старый вампир напрыгнул на него и, повалив на пол, начал душить.  Светящиеся золотом глаза жадно смотрели, как силы покидают человека. Охотник на вампиров бросил все свои силы на то, чтобы стянуть со своих рук перчатки.

- Что? Что ты вертишься? - издевательски закаркало чудовище и, услышав, что Егерь что-то пытается прохрипеть, слегка ослабило хватку и наклонилось своей страшной мордой поближе. Это и был последний шанс ирландца. Он вцепился в голову вампира мёртвой хваткой и потянул на себя. На тыльных сторонах его ладоней бледно засветились шрамы-пентаграммы. С шипением на роже рвущегося в обратную сторону чудовища выступили язвы - шесть закорючек на древнем языке - его имя.

- Агабор! - просипел Егерь, и, как только имя демона прозвучало, хватка его ослабла. - Агабор, говна ты кусок, я связываю тебя твоим именем! И ударом по яйцам, если они у тебя, рыло помойное, есть!

Егерь извернулся и пнул чудище в область паха. Хриплое сипение подтвердило егерские догадки. Крепко держа вампира за уши, Егерь подтянулся и встал на ноги.

- А еще я связываю тебя своим именем! - ирландец буквально кашлянул своим именем в морду демона и потащил его к стене.- И я запрещаю тебе покидать это здание, пока стоят его стены!

Несколько раз ударив коленом Агабора под дых, Егерь с размаху впечатал его в стену и заработал кулаками. Каждый удар причинял демону немыслимые страдания и вгонял его всё глубже в камень. Охотник бил, пока не понял, что долбит каменную кладку, а то, что он не вколотил, - это вскинутые в попытке защититься когтистые лапы и перекошенная от ужаса адская харя.

- Я запомнил! - кричал между ударами Агабор. - Я запомнил твоё имя, ирландская сволочь! Я приду за тобой, сколько бы не потребовалось времени, чтобы снесли эту часовню! Аы-ы-ы!

Ещё несколько прямых попаданий по зубам, и демон стал громко скулить. Уставший от такой работы Егерь вытащил из кармана солонку, засунул в торчащую пасть и, как следует, наподдал по нижней челюсти. Обожравшийся соли вампир начал каменеть, но, прежде, чем он обратился в камень целиком, Егерь плюнул ему точно в глаз.

- Вот так как-то, - ирландец утёр кровь со своего лица и, потеряв сознание, грянулся на пол.


*  *  *

Прошла неделя. Функционал Егеря постепенно восстанавливался. Рёбра ещё постанывали, но, потуже перетянувшись бинтами и опираясь на копьё, он уже мог передвигаться в пределах городка.

Жители Тихого признавали, что без вмешательства Егеря-ирландца, их выжило бы куда меньше. Кроме дозорных и пастора (его кишки, к слову, так и не нашли - пришлось хоронить, как был), вампиры успели убить двадцать семь человек.

Каждый старался в меру своих сил отблагодарить за спасение: городской кузнец выправил егерские орудия труда, трактирщик снабжал провизией, собрал ему запасы вяленого мяса и небольшой бочонок тёмного эля. От большинства подношений горожан, Егерь отпихивался, матерясь на особо назойливых почитателей.

Сложившаяся «идиллия» была нарушена прискорбным случаем: трактирщик Кофилд был замечен у крыльца «Капкана» за размахиванием шваброй перед нетрезвыми посетителями.  Может, он так изображал подсмотренный из чердачного окошка бой ирландца с вампирами, а, может, подразумевал что-то другое? Но, проходивший мимо, Егерь такой самодеятельности не оценил и сломал швабру об круглую голову трактирщика, а после того, как тот его снова обозвал «ирландской мордой», и вовсе чуть не дошло до смертоубийства. Благо охотник на демонов вовремя вспомнил, что воюет не с людьми. Подведя таким образом итоги своего пребывания в Тихом, Егерь окончательно собрался в путь, чтобы продолжить свою миссию.

Перед тем, как покинуть поселение, Егерь забрел в «Капкан» пропустить на дорожку пинту-другую. Как и тогда, когда он впервые переступил порог трактира, ирландец окинул всех угрюмым взглядом и потребовал тёмного. Через некоторое время, постучав опустевшей кружкой по столу, он предельно строгим тоном рекомендовал горожанам не приближаться к часовне ни в каком случае и вообще не производить с ней никаких манипуляций - если жить охота. Около получаса походу было потрачено на объяснение значения слова «манипуляция». «Манипуляция - это значит, даже срать рядом не садитесь, - просвятил Егерь местных алкашей. - Трезвенникам, кстати, тоже рассказать об этом было неплохо». Когда с формальностями было покончено, Егерь собрал свои нехитрые пожитки и с наступлением темноты покинул Тихий навсегда. Он посетил ещё немало населённых пунктов и спас достаточно человеческих жизней, прежде чем его собственная оборвалась на виселице под звуки английских рожков.

Сменялись годы и поколения. Демоны больше не посягали на покой жителей Тихого, но память о страшной схватке была жива. Трактир «Капкан», переименованный в «Голову упыря», находился на прежнем месте, хотя Кофилды уже не хозяйничали в нем. Заветы ирландца о часовне соблюдались неукоснительно, и только заплутавший странник, ненароком приблизившийся к тем заросшим бурьяном местам в иную ненастную ночь, в завывании ветра мог распознать дикий вой:

- Я приду за тобой! Я помню твое имя! Будь ты проклят, Джон Макферсон!


*  *  *

Год 2020, 7 января.

Видеоролик закончился привычной для YouTube надписью «если вам понравилось, то посмотрите вот это...» и списком якобы похожих по содержанию роликов. Среди «похожих видео» были такие замечательные вещи как «Демон-зоофил», «Полицейский беспредел», «Стрельба в супермаркете» и «Случай с иконой на дороге». Детектив Тревор Лесли со значением посмотрел на комиссара Бубновского, мусолящего край файла с документом о переводе сотрудника.

- А слить этого Макферсона никак нельзя? - вопросил Лесли.

Гавел Бубновский лишь фыркнул и перезапустил ролик щелчком мыши. Изображение ожило и вновь перед глазами сотрудников полицейского департамента по работе с мигрантами из измерения Хекседен предстал печальный момент из жизни Аластара Макферсона, их будущего сослуживца в перспективе. Качество съемки оставляло желать лучшего - прессу не пустили за кладбищенскую ограду - но то, что успели зафиксировать камеры, вызывало очень неприятные ощущения в районе желудка:

Кладбище, похоронная процессия. В сторону могилы, закрытой спинами скорбящих, упорно продвигается молодой человек и что-то кричит. На нём уже висят двое других, очевидно из этой же процессии, но он всё равно не сбавляет скорости. Вот он уже скрылся из виду за сутулыми спинами в чёрных одеждах. Судя по возне, они также принимают участие в попытках его остановить. Резкий звук, всплеск чужеродной энергии - как будто взметнулся и тут же пропал пучок черных, как нефть, щупалец - людей раскидало в разные стороны, а тот, кого пытались задержать, спрыгнул в могилу и, продолжая орать, похоже, что начал долбить по крышке гроба. Конец записи.

- И вот, что после этого написали в прессе, - комиссар открыл соседнюю вкладку в браузере. -  Цитирую: «Полиция четвёртого административного района Северной Ирландии отказалась прокомментировать случившееся во время похорон Мэйрид Макферсон, сестры детектива-специалиста Аластара Макферсона, в крайне категорической форме. Как известно, Мэйрид Макферсон была зверски убита в собственной квартире в ночь на шестое октября 2010-го года»...

- Нашли, кто убил? - тут же осведомился Лесли.

- Нет, - покачал головой комиссар. - По личной просьбе Макферсона дело так и не закрыли, но прошло десять лет - ни следов, ни подозреваемых - ничего. Не помню уже подробностей, но, вроде, как хоронить его сестру пришлось в закрытом гробу - такое с ней сотворили. Не удивлён, что паренёк тогда чуть не рехнулся. Впрочем, это бабушка надвое сказала... Наводил я справки насчёт того, как он сейчас. Мрачный, сказали, тип. Работу свою знает и делает хорошо, однако... Хотя, может, всё и не так плохо. За что его в нашу европейскую пердь сослали - ума не приложу. Видать, хе-хе, столичным товарищам всю статистику портит, вот, посмотри.

Бубновский открыл другую вкладку - с перечнем засветившихся в прессе подвигов Аластара Макферсона. Тревор вчитался в самые интересные заголовки и присвистнул:

- О, как! И, правда, герой, спасу нет, - детектив поковырялся в ухе и, вытерев выковырянное о начальственное кресло, спросил. - Только не пойму, шеф, к чему вы мне всё это показываете? У меня напарник есть - вон сидит за своим столом, в «Весёлую ферму» играет, бублик жуёт.

Скривив рот в наигнуснейшей ухмылке, Гавел Бубновский выдержал драматическую паузу, взглянул на свои противопесочные часы (ему их подарили еще в бытность лейтенантом) и, выждав ровно тридцать секунд, выдал:

- Я всё это к тому, Лесли, что ты должен сейчас же взять ноги в руки и гнать на автовокзал, дабы показать нашему дорогому гостю из Дублина всю гостеприимность нашей обосранной, не знаю, до какой степени заколебавшей и никому на хер не нужной резервации Катарсис-1478!