Часть третья. Глава 22

     Получив от Гримо тщательно запечатанную записку мадемуазель де Ла Тур, Арамис только вздохнул – никакие слова не могли выразительнее передать категоричность отказа. Оставалось одно, отослать назад девушке ее признание  – Арамис сделал для нее все, что мог.
     Но предаваться сожалениям о чьей-то опрометчивости у него не было времени – его ждала герцогиня.
     В последнее время она вдруг решила, что ей стоит реже появляться на улице Вожирар и они виделись в доме одного человека, который чем-то неуловимо напоминал священника, хотя Арамис ни разу не видел его в облачении. Кто это и чей это дом Арамис не знал, герцогиня сказала только, что это очень надежный и преданный ей человек. Дом располагался в дальнем квартале, и Арамису приходилось тратить немало времени, чтоб добраться туда. Обычно герцогиня опаздывала, но в этот раз по ее недовольному виду он понял, что мадам пришла раньше и была вынуждена дожидаться.
    - Я ждала Вас, – сказала она таким тоном, будто сидела здесь с момента сотворения мира. – Но у Вас есть более важные дела.
     У Арамиса до сих пор темнело в глазах, стоило его богине холодно заговорить с ним.
    - Ваша светлость!
     Герцогиня поджала губы:
    - Вы слишком заняты, как мне сказали. Не отпирайтесь. Вы были у мадам д’Эгильон!
     По виду герцогини было понятно, что она ожидала наповал сразить неверного, но Арамис только растерянно улыбнулся:
    - Нет, что Вы, сегодня я был в карауле. У мадам я был третьего дня.
     Герцогиня возмущенно фыркнула:
    - Так Вы признаетесь?
    - В чем?
     Мадам де Шеврез открыла рот, но ничего не сумела придумать.
     Арамис попытался успокоить ее:
    - Вам незачем слушать сплетниц, от Вас у меня нет секретов. Спрашивайте.
    - Откуда Вы ее знаете?
    - Нас познакомила мадемуазель де Ла Тур. Я был у мадам д’Эгильон всего несколько раз. Если хотите, я больше никогда там не появлюсь, хотя она весьма ко мне расположена.
     Герцогиня нахмурила брови:
    - Вот как! А что думаете Вы?
    - Она очень мила.
    - Да, мила… – мелькнувшая у герцогини мысль заставила ее сменить гнев на милость. – Мила, Вы правы. Она благоволит Вам?
    - Думаю, ей приятно мое общество. Она очень любит поэзию.
     Герцогиня усмехнулась:
    - Не сомневаюсь, ей нравится, как Вы читаете. Скажите, Вы упоминали мое имя?
    - Она спрашивала о Вас. Она знает, что я часто бываю в Вашем доме.
     Герцогиня встала и прошлась по комнате. 
    - Вы слишком часто бываете в моем доме. Чаще, чем в других местах и это начинают замечать. Почему Вы больше никуда не ходите? Кстати, мадемуазель де Ла Тур очень красива, Вы не находите?
     Арамис покраснел, и герцогиня тут же с жадным любопытством впилась в него взглядом:
    - Она Вам нравится! Я же вижу.
    - Мадемуазель де Ла Тур покинула Париж.
    - Да, я слышала, но она может вернуться.
    - Если она и вернется, то очень нескоро.
     Герцогиня недоверчиво покачала головой:
    - С чего бы это? Что ей делать в глуши? Ну, пусть, оставим ее. Почему я никогда не встречаю Вас у моей кузины?
     Арамис покраснел еще больше:
    - Я не настолько близко знаком с графиней де Буа-Траси.
     Мадам де Шеврез лукаво улыбнулась:
    - Разве? Так может Вам пора исправить это упущение? Она тоже очень мила, не менее, чем госпожа д’Эгильон.
     Арамис с тоской поглядел на свою мучительницу:
    - Зачем Вы так?
     Герцогиня провела рукой по его щеке и снова улыбнулась. На этот раз нежно и ласково:
    - Вы слишком часто бываете в моем доме. Это мое счастье, но если на это счастье обратят внимание… подумайте сами. Когда молодой человек отдает столь явное предпочтение об этом начинают говорить. Так что весьма кстати, что мадам  д’Эгильон мила, Вам будет приятно видеться с ней. А что касается моей кузины, то я очень ее люблю и поэтому часто у нее бываю. Вы понимаете? Часто у нее бываю! А чтобы я не ревновала, Вы будете мне все рассказывать. Про мадам д’Эгильон.
    - И про мадам де Буа-Траси?
    - О ней я и сама все знаю. Когда Вас звали к герцогине?
    - Сегодня, но я пришел к Вам.
     Мадам де Шеврез пожала плечами:
    - Вы может идти, Ваш отсутствие будет выглядеть странно.
     Арамис с несчастным видом поднялся. Герцогиня колебалась несколько мгновений, а потом ухватила молодого человека за рукав:
    - Нет, пожалуй, сегодня там обойдутся без Вас. Но обещайте, что больше Вы не будете меня компрометировать – я просто Ваша знакомая, такая же как другие. Вы поняли меня?  И не забывайте, я должна знать все, что делается у мадам д’Эгильон. Ну, чтоб не ревновать…
     Поразмыслив, Арамис согласился с доводами герцогини. Если он будет бывать во многих домах, на его визиты к мадам де Шеврез никто не обратит внимания, а значит, их любви ничто не будет помехой. Ради этого он готов отдавать визиты хоть самому кардиналу.
     Впрочем, он должен был признать, что посещать мадам д’Эгильон  не было так уж обременительно. Она была очень мила и внимательна к нему. Она искренне любила поэзию, и Арамис нехотя признавался самому себе, что в этом она разбиралась куда лучше, чем герцогиня де Шеврез. Во всяком случае, герцогиня могла быть довольна: вскоре особо «дальновидные» дамы стали поговаривать, что мадам д’Эгильон заполучила нового поклонника.
     Арамис об этом не слишком задумывался, как не задумывался о том, что мадам д’Эгильон не просто красивая и приятная дама и не только прекрасная собеседница и ценительница поэзии. Она – племянница кардинала. Об этом он вспомнил мгновенно, когда одним прекрасным днем, выходя из особняка д’Эгильон, увидел круглые от удивления глаза Портоса. Атос тоже был с ним. Владел он собой гораздо лучше, и его недоумение выдавали лишь слегка приподнятые брови. Друзья направлялись по своим делам, когда появление Арамиса на пороге вражеского «гнезда» заставило их замереть на месте.
    - Что это значит, сударь? – без обиняков спросил Портос.
     Они стояли друг против друга, и со стороны могло показаться, что господа ссорятся. Впрочем, это было недалеко от истины, потому что Портос положил руку на эфес, а поза его была самая вызывающая.
    - Как понять, что мы встречаем Вас здесь?
     Атос нахмурился, но пока молчал.
     Арамис не успел ничего сказать, как за его спиной раздался высокомерный голос:
    - А что Вам не нравится, господа?
     Из дома вышел шевалье д’Омон и посчитал нужным вмешаться. Он несколько раз встречал Арамиса у мадам д’Эгильон и полагал, что прекрасно понял, что происходит. Тем более, что мушкетерская форма, которую еще не успел снять Портос, бывший в этот день в карауле, ясно показывала, с кем шевалье имеет дело.
    - У Вас к нам какое-то дело? – д’Омон презрительно оглядел Портоса с высоты верхней ступени.
    - К вам? – Портос не поверил своим ушам. – К вам? Что это значит, Ара…
     Атос шагнул вперед и сжал локоть Портоса:
    - Подождите, мой друг.
     Шевалье д’Омон бросил на  Атоса такой же презрительный взгляд, какого ранее удостоился Портос:
    - Вот именно, придержите шевалье или мне придется научить его вежливости.
     Портос уже наполовину вынул шпагу из ножен, но Арамис стремительно обернулся к шевалье д’Омону:
    - Сударь, Вам следует принести извинения моему другу.
     Шевалье изумленно уставился на Арамиса:
    - Вашему другу?! Но он – королевский мушкетер!
    - Как и я, сударь.
     Шевалье ранее никогда не видел Арамиса в форме и, если честно, вообще им не интересовался, так что это заявление немало его удивило. Однако д’Омон очень быстро справился со своими чувствами. Теперь настала очередь Арамиса быть облитым презрением:
    - Ах, вот как! Видно среди мушкетеров заведено терпеть от друзей столь вызывающее обращение. Я этого не знал.
     И самым издевательским тоном он добавил:
    - Простите!
     Арамис схватился за эфес, но его опередил Атос. Он единственный не изменился в лице и сохранял полнейшее спокойствие, по крайней мере, внешне:
   - Шевалье считает возможным вести себя таким образом, утешаясь надеждой, что мы передеремся между собой, решая, кому выпадет честь первому измерить длину его шпаги?  Но мушкетеры не имеют обычая нападать втроем на одного.
     Д’Омон насупился:
    - Я не собираюсь прятаться от вас, даже если вы явитесь всем полком.
     Атос пожал плечами:
    - Скорее полк придется приглашать Вам.
    - С Вас будет довольно и троих. Я и мои друзья будем ждать Вас… – он задумался. - Монастырь кармелитов Вас устроит?
    - Отлично! Сегодня же, через час.
     Господа учтивейшим образом раскланялись, и шевалье гордо прошествовал мимо.
     За его спиной Атос и Портос разом повернулись к Арамису:
    - Так что, черт возьми, Вы здесь делали, милый друг?
     Арамис вздохнул:
    - Лучше если мы поговорим где-нибудь в спокойном месте.
     Впереди был еще целый час и друзья направились в «Толстуху Марго», трактир который был ближе всего расположен к монастырю.
     Пока они шли, у Арамиса было время собраться с мыслями и когда, получив вино и расположившись за столом, друзья вопросительно посмотрели на него, он со спокойной улыбкой сказал:
    - Госпожа д’Эгильон очень расположена ко мне. Она одобряет мой интерес к теологии и беседы с ней весьма поучительны.
    - Еще бы! Племянница кардинала!
     Арамис невозмутимо кивнул:
    - Да, именно поэтому общение с ней полезно мне. Она считает, что мне не следует бросать свои занятия в семинарии.
    - А Вы до сих пор туда ходите? – удивился Портос.
    - Да, конечно. Я не оставил намерения посвятить себя Богу.
     Портос растерянно поглядел на Атоса:
    - Что Вы об этом думаете, друг мой?
     Атос ничего не ответил, но на его лице отразилась тень сомнения.
    - Как будто в семинарии без Вас мало богословов, – пробурчал Портос.
     Арамис едва заметно улыбнулся:
    - Она весьма достойная дама.
     Портос спохватился:
    - Ах, вот оно что! Это другое дело.
     Сомнение на лице Атоса стало более явственным.
    - Атос, Вас что-то смущает?
    - Отчего же? Вы вольны в своих поступках. Прошу только, будьте осторожны – то, что она приятная женщина, не отменяет того, что она племянница кардинала.
     Арамис беспечно пожал плечами:
    - Даже Его Высокопреосвященство не нашел бы ничего предосудительного в наших беседах. Блаженный Августин вполне достойная тема.
    - Вы беседуете с дамой о святых? – удивился Портос.
    - Портос, я же сказал, что наши разговоры имеют исключительно возвышенный характер.
     Портос хмыкнул:
    - А как же.
    - Арамис, – в голосе Атоса отразилось смутное беспокойство, – это действительно Ваш интерес? Мне подумалось, что это… Нет, ничего, не обращайте внимания. Просто прошу, будьте осторожны.
     Он допил вино и встал:
    - Пожалуй, нам уже надо идти, если мы не хотим опаздывать.
     Толстая Марго тут же поспешила к их столу. Чем дольше сидели господа, тем солиднее был ее заработок, и отпускать их так рано она не собиралась:
    - Подать еще вина, господин Атос?
    - Нет, мы уходим.
     Марго изобразила озабоченность:
    - Я чем-то не угодила господам? Где это видано, даже часа не посидели!
     Она льстиво заглянула Портосу в глаза:
    - Скоро поросенок будет готов.
    - У нас неотложное дельце, – Портос хлопнул трактирщицу пониже спины. – Скажи поросенку, чтоб обождал.
     Марго никак не отреагировала на любезность Портоса и озабоченно переводила взгляд с одного мушкетера на другого:
    - Уж не с гвардейцами ли дельце?
    - А что такое?
    - Как бы они не устроили вам какую гадость. После той истории, когда господин Атос проткнул нахала, который не хотел платить, они злы на вас.
    - Они всегда злы на нас! – гордо отозвался Портос.
     Но трактирщица покачала головой:
    - Не нравится мне все это. Простите, господа, а где вы будете драться?
    - На что тебе?
    - Может, я мальчонку своего пошлю? Пусть посмотрит, что там да как?
    - Да что там может быть?
    - Почем я знаю? Что-то тревожно мне.
     Не дожидаясь ответа, она позвала крутившегося тут же мальчишку лет десяти:
    - А ну, духом слетай… куда?
    - Карм-Дешо.
     Марго дала мальчишке легкого пинка:
    - Бегом!
     Атос достал деньги, собираясь расплатиться с трактирщицей, но та неожиданно отказалась:
    - Не возьму, господин Атос.
     Атос поднял бровь. Марго отрицательно покачала головой:
    - Расплатитесь после, как закончите с гвардейцами. Вам совесть не позволит дать себя убить, когда Вы должны остались. Так что вернетесь целехонькие, вот тогда и заплатите.
     Атос улыбнулся и спрятал кошелек:
    - Хорошо.
     Мушкетеры вышли из трактира и направились к месту поединка. В двух шагах от монастыря им навстречу выскочил запыхавшийся мальчишка:
    - Господа, там засада.
    - Говори, – коротко приказал Атос.
    - Их трое. Двоих не знаю, один гвардеец, но без формы. Я его у матушки в трактире видел. А там, где старый вход в подвал, который монахи заложили, еще двое. Эти даже форму не сняли. Только вы начнете, они явятся арестовывать за дуэль.
    - Неужели думают, что мы так просто сдадимся?
    - Не думают, наоборот, сказали, что впятером они спокойно смогут вас убить.
    - Откуда знаешь?
    - Подслушал, – беспечно улыбнулся мальчишка. – Одного зовут Каюзак, так его второй гвардеец называл. Еще вспоминали того, которого господин Атос у матушки в трактире убил. Он родственник этого Каюзака, вроде кузена.
    - Что будем делать, господа? – Атос обернулся к друзьям.
    - Сначала покончим с нашими тремя, а после и тем двоим достанется, – пропыхтел Портос.
    - Хорошо, – Атос кивнул. – Постарайтесь как можно быстрее убить каждый своего, и не поворачивайтесь спиной к подвалу, чтоб вас не застали врасплох. Идемте.
     Ожидавший мушкетеров шевалье д’Омон вежливо раскланялся ними, и представил своих секундантов. Без лишних церемоний господа приступили к делу.
     Самый слабый противник достался Портосу. После первых же выпадов стало ясно, что долго он не продержится. Д’Омон бросал тревожные взгляды то на него, то в сторону подвала, и это мешало ему сосредоточиться, чем не преминул воспользоваться Арамис. Получив довольно чувствительный удар в грудь, шевалье вдруг ушел в сторону и заставил Арамиса повернуться спиной к подвалу. Этот маневр стоил ему еще одного удара – в плечо, но вместо гримасы боли на его лице отразилась злорадная радость. В тот же момент Портос громко крикнул:
    - Сзади, Арамис!
     Арамис развернулся и оказался лицом к лицу с тремя противниками. Шевалье д’Омон усмехнулся:
    - Похоже, Вам конец, если, конечно, Вы не предпочтете сдаться.
    - Дуэли запрещены, господа мушкетеры, – насмешливо сказал Каюзак. – У вас есть выбор, или мы арестуем вас, или…
     Он не успел договорить, как противник Портоса рухнул как подкошенный. Портос решил, что размахивать шпагой будет слишком долго и попросту двинул эфесом по голове уже изрядно измотанного соперника. В этот же момент гвардеец, которого Атос уже успел серьезно ранить, неожиданно опустил шпагу и обратился к Каюзаку:
    - Что это значит господа?
     Шевалье д’Омон улыбнулся:
    - Эти господа были невежливы с вашим другом и кузеном господина Каюзака. Я решил оказать вам любезность, дав возможность отомстить. 
     Гвардеец побледнел:
    - Я готов убить любого из них, но только в честном поединке. Вы – подлец, господин д’Омон.
     Он бросил уничтожающий взгляд на Каюзака и его товарища, и обернулся к Атосу:
    - Прошу прощения, но я не знал. Если позволите, я разберусь сначала с шевалье, а после – продолжим.
    - Тогда, – процедил сквозь зубы Каюзак, –  я сам займусь этим господином.
     Он сделал стремительный выпад в сторону Атоса. Портос, недолго думая, ответил тем же в адрес товарища Каюзака.
     Шевалье д’Омон растерянно глядел на две шпаги направленные в его сторону. Арамис и гвардеец переглянулись.
    - Сударь, – гвардеец поклонился, – прошу Вас, уступите мне честь избавить мир от этого господина.
     Арамис улыбнулся:
    - Только не убивайте его совсем, у меня к нему тоже есть счеты.
     В это время прежний противник Портоса несколько пришел в себя и теперь Портос был один против двоих. Арамис бросился к нему:
    - Портос!
    - Займитесь гвардейцем, а я закончу с этим неугомонным.
     «Неугомонный» оказался господином с крепким черепом. Получив по голове второй раз, он все еще размахивал шпагой. Разозленный Портос стал спешить и допустил несколько ошибок. Шпага гвардейца задела его запястье.
Арамис искоса поглядывал на друга и кусал губы. Его собственный противник не доставлял особых хлопот, но мешал Арамису следить за Портосом. После очередного выпада Арамис почувствовал досаду – этот господин ему надоел. Он притворно отступил и когда обрадованный гвардеец ринулся вперед одним аккуратным и точным ударом уложил его на землю. В этот момент ему пришло в голову, что именно об этом состоянии говорил ему Атос – когда не думаешь кто ты и кто против тебя, а просто решаешь задачу как убить быстро и без потерь. Да, Атос был прав, именно в этом состоянии фехтуешь лучше всего.
     Портос все еще возился со своим «недобитым», но было ясно, что бедолагу спасают только ошибки самого Портоса.
     Арамис вернулся к шевалье д’Омону и вовремя. Гвардеец был ранен Атосом намного тяжелее, чем думал, и быстро терял кровь, а вместе с ней и силы. Шевалье не собирался его щадить и к прежнему ранению добавил еще несколько. Гвардеец держался из последних сил, но еще одного удара не перенес. Он повалился на землю бледный, как смерть. Шевалье д’Омон торжествующе поднял шпагу вверх.
    - Теперь я к Вашим услугам, – выкрикнул Арамис и занял место гвардейца.
     Он чувствовал, как гнев овладевает им и тщетно пытался успокоиться, напоминая себе про урок Атоса – забыть кто ты и кто он, ты – это просто шпага, орудие убийства. Но мысль про убитого гвардейца заставляла его яростно кидаться на шевалье д’Омона.
     Атос тем временем вел поединок с Каюзаком. Оба были опытными бойцами и не теряли головы, поэтому со стороны их действия казались излишне осторожными, но это только для неискушенного глаза. Они тщательно прощупывали друг друга, понимая, что одно неосторожное движение может стать последним.
     Каюзак ошибся первым.
     Хладнокровие Атоса бесило его, а больше всего выводило из себя совершенно бесстрастное выражение лица, будто Атос фехтовал в зале. В конце концов, это лицо заслонило для Каюзака все. В какой-то момент ему показалось, что Атос ошибся и оставил едва заметную брешь. Шпага Каюзака немедленно ринулась туда, но, поддавшись минутной вспышке, вместо того, чтобы целить в грудь, Каюзак попытался поразить ненавистное лицо и слишком поздно понял, что это не была ошибка, это была  тонко рассчитанная ловушка. Лицо Атоса куда-то делось, а шпага Каюзака ушла вверх и в этот момент горячая волна прошла по телу гвардейца. Боль в груди стала непереносимой и он потерял сознание.
     Атос спокойно вытер шпагу и огляделся. Портос, наконец, «угомонил» своего противника и подошел к Атосу.
    - Что наш друг? Уже уложил одного? Неплохо.
     Они некоторое время наблюдали за поединком Арамиса и д’Омона и Портос не выдержал:
    - Арамис, друг мой, прошу Вас поскорее. Нас ждет жареный поросенок.
     Арамис улыбнулся и сделал блестящий выпад:
    - Как скажете, Портос!
     Шевалье д’Омон опустился на колени и уперся руками в землю.
    - Прекрасно! – одобрил Портос. – Пойдемте же.
    - Нужно посмотреть, как остальные… – Атос не договорил и сделал резкий шаг за спину Арамиса. Раздался стон, и шпага Атоса осталась в груди шевалье д’Омона. Тот упал и больше не поднялся.
    - Арамис, – Атос укоризненно покачал головой. – Никогда не поворачивайтесь спиной к противнику, если не уверены, что он мертв. 
    - Спасибо, – побелевшими губами пробормотал Арамис.
    - Ничего, – Атос улыбнулся, – можете записать его на себя, Вы сделали всю работу, а кроме того – этот тоже Ваш.
     Он указал на труп гвардейца.
    - Двое за раз, Вы делаете успехи! – Портос похлопал Арамиса по плечу. – Не зря я столько времени на Вас потратил.
     Они осмотрели остальных. Живы были двое – противник Портоса и Каюзак. Первому уже ничем нельзя было помочь, ему оставалось жить всего несколько минут. Каюзак был по-прежнему без сознания, но дышал. Его отнесли на крыльцо монастыря.
    - Монахи позаботятся о нем, – сказал Атос, – Черт побери, Арамис! Каюзак – любимец кардинала, не проговоритесь об этом у мадам д’Эгильон. Нам этого не простят.