Семейные хроники. 19-век. Новые земли

                Семейные хроники 



                19-ый  век. Новые земли. Та земля мила, где мать родила.

     Юго-восточная Украина. Середина 18-ого века.  Пустынные  степи   Приазовья, древняя страна легендарных скифов, принадлежат Крымскому Ханству, вассалу могущественной, но слабеющей  Османской империи.    В 1768 году  Османская империя, пытаясь сдержать  движение своего  крепнущего  северного соседа на юг и юго-запад, объявляет войну России. Кампания 1770 года проходит под знаком превосходства России на суше и на море.  В том же году, благодаря успехам в этой войне, на берегу Днепра,  выше Днепровских порогов был  основано поселение, впоследствии г. Александровск, в будущем Запорожье, административный центр украинского Приазовья, Запорожской области.
    Однако,  по окончанию войны, по условиям Кючук - Кайнарджийского мирного договора 1774 г. всё Приазовье    осталось за Крымским Ханством.  Только в 1783 году, когда последний крымский хан Шагин-Гирей сложил с себя власть,  земли эти отошли к Российской империи.
    Сразу же   начинается  бурная колонизация   приазовских степей. Первые поселения были военными - слободы.  Так  город Мелитополь, до 1841 года  Новоалександровская слобода, был основан как военное поселение в среднем течении реки Молочная.  Также в  конце 70-х годов ХVIII века  началось заселение территории современного  Черниговского района. Эта  территория входила в Бердянский уезд Таврической губернии. Волостное распределение время от времени изменялось. Северную часть Бердянского  уезда заселяли казаки. Здесь было много казацких зимовников и хуторов. Сюда также переселялись крестьяне из Полтавской и Черниговской губерний.
     Интенсивное  хозяйственное освоение плодородных чернозёмов Приазовья началось после 1800 года. Кроме украинцев, царское правительство переселяло сюда немцев из Богема и Баварии, которые основали ряд колоний.  По левому берегу реки Молочной расселялись немцы-меннониты. Немцев наделяли земельными угодьями  и на тридцать лет освобождали от налогов. Немцы проживали в этих местах вплоть до депортации  в самом начале Великой отечественной войны. В 1945 года все    немецкие  сёла  были переименованы и получили русские или украинские названия. 
       Немалую долю  населения  Мелитопольского уезда  в начале 19 века составляли ногайцы, татарское население южно - русских степей, получивших название  от  известного татарского темника Ногая.   Предпринимались  неоднократные попытки  привести к оседлости и земледелию ногайские  роды. Им раздавали   хлебные семена и земельные наделы. Дело доходило до того, что однажды пристав ногайцев,  французский эмигрант граф де Мезон, в приступе  служебного усердия или  отчаяния, приказал   сжечь   кибитки ногайцев, чтобы   принудить их  оседлому образу жизни.  В 1831 году был даже основан  город Ногайск, как административный  центр  ногайских племён. Но сколько волка ни корми, он в лес смотрит. К  60-десятым годам  19 века все они  ушли в Турцию  и обосновались  в Малой Азии.
     В 1783 году  на берегах реки Токмак при  впадении в неё реки  Сысыкулак  государственными крестьянами – переселенцами  из Черниговщины было основано  село Черниговка - малая родина  моего  деда,  Парфентия  Захаровича  Линника (19.12.1886 - 2.10.1970) и моего  отца  Петра  Парфентьевича  Линника( 27.04.1921 – 21.07.1990).
 Первый известный нам родоначальник ветви Линников, к которой принадлежит  автор,   Григорий(Иванович?)Линник появился на свет в Черниговке в 1782 году. Этот факт подтверждается записью в церковной метрической книге. Информации о родителях Григория в метрических книгах того периода не обнаружено. Предположительно, они переехали в Черниговку из другого места, возможно, еще в детстве или уже взрослыми в период с 1760 по 1780 годы. Их происхождение остается загадкой: возможно, они прибыли из Черниговской области вместе с основателями Черниговки, а может быть, и из Запорожской Сечи, ликвидированной Россией. Примечательно, что фамилия Линник встречается в документах, связанных с запорожским казачеством. Не исключено, что у черниговских Линников были корни в Полтавской губернии, где еще в 20-х годах прошлого века проживали родственники, с которыми поддерживалась связь. Эта версия  подтверждается эффектом  родовой памяти, который мне пришлось испытать на себе. В  2007 году,  по делу  службы, мне пришлось  посетить Полтавщину, где дотоле бывать не приходилось никогда. На машине  я  объехал  окрестные сёла  Миргорода, включая Сорочинцы, и места те мне показались до боли знакомыми и родными. Ощущение чего-то родного не покидало меня, пока я сам  не покинул эти  прекрасные места.   Определённого ответа на эти вопросы  получить сегодня невозможно. Одно ясно,  все мои  предки  по черниговской линии – украинцы, ибо фамилия Линник  это нередкая  украинская фамилия, особо распространённая  в  Полтавской области.  Впрочем,   Интернет - всезнайка уточняет, что   фамилия Линник также  белорусская и, даже еврейская.  Ничего не имея против того, чтобы  евреи носили  фамилию «Линник» и  премного уважая их  за  удивительную   историю, Ветхий завет и таланты, не открою секрета, если  скажу  что, евреи живут и под фамилией «Иванов» и т. д. 

 Супруга Григория Линника, Пелагея (1793-1825) в 1822 году  родила сына Онуфрия, которому было суждено прожить 80 лет. До и после рождения Онуфрия у супругов Линник было еще семеро детей, но все они умерли в раннем возрасте. Самым долгоживущим из них был сын Никита (1820-1836), проживший 16 лет.
    Онуфрий Григорьевич Линник (13.05.1822 – 20.07.1902) стал единственным выжившим ребенком,  прожившим долгую жизнь и продолжившим ветвь Линников, существующую  в 21 веке. О жене Онуфрия сведений не сохранилось. Известно, что его сын Захар Онуфриевич Линник, отец Парфентия Линника, родился приблизительно в 1854-57 годах и женился  на шестнадцатилетней Катерине Ивановой (1860-1930). У них родились Анастасия (23.10.1876 г.р.); Агриппина (20.06.1878 г.р.); Мария ( 7.07. 1879 г.р.); Захар (2.09.1881 г.р.); Парфентий (19.12.1886 – 12.10. 1970.); и Яков (1893-1933).
      
    Итак,        девятнадцатого декабря  1886 года в Черниговке в семье крестьянина  Захара Онуфриевича и Екатерины Игнатьевны  Линник родился второй сын,  Парфентий. Всего в семье росли шестеро детей -  сыновья: старший Захар, средний Парфентий, младший Яков и  дочери: Анастасия, Агриппина, Мария. 
       Семья жила небогато, но не беднее соседей. Положение ухудшилось, когда главу семьи,   Захара  убила  лошадь немца- колониста, в конюшне  которого он подрабатывал в зимнее  время.  Екатерина  Игнатьевна  осталась  вдовой, впрочем, к тому прискорбному моменту  старший сын её  Захар и дочери  уже были взрослые.
     Осталась единственная  фотография,  донёсшая до нас  образ моей  прабабушки.  Высокая, крупная, костистая  женщина  со строгим  проницательным взглядом.  Обладала даром   знахарства и пользовалась заслуженным авторитетом на этом поприще. Высокий рост Екатерины Игнатьевны передаётся по линиям братьев Линник - Захара, Парфентия, Якова.   После трагической смерти Захара семья осталась без кормильца, и с ранних лет всем братьям приходилось работать и в поле и в домашнем хозяйстве. Тем не менее, Парфентий всё таки окончил два класса церковно- приходской школы, научился  читать, писать и считать.
      До середины  90-х годов сохранялся дом, в котором  жили  Захар и  Екатерина  Линники. Достался ли он от отца  Захара, или Захар его построил для своей семьи  неизвестно. В этом доме  родились  их дети, а потом и внуки. 
     Дом глинобитный, в плане вытянут в длину  на десять метров,  в ширину около пяти. Стены невысокие, не более  трёх метров. Крыша высокая, около - 4-х метров до конька,  четырёхскатная, крытая камышом. На полатях, по–видимому,  хранилось  сено и зерно. Две третьих дома  использовалось как жилое помещение, оставшаяся часть – для молодняка домашней  скотины и птицы.
      Старший сын  Захара и Екатерины,  Захар Захарович,женившись   1.11.1899 г. на Пелагее Ивановне Оноприенко,  построил свой  дом.  А в старом доме   доживала свой век Екатерина,  да жили   сыновья  её Парфентий и Яков с семьями.    К девяностым годам  прошлого столетия  дом этот обезлюдел,  но стоял,   как памятник  деревенского  быта  середины  девятнадцатого века.  Домочадцы  его,  или покинули  мир сей, или справили новоселья, или же  разъехались по городам и весям.