Always

Она опустошила стакан воды тремя большими глотками. Пальцами провела по копне мокрых темно-шоколадных кудрей и закрыла глаза. По комнате расплывался терпкий запах лилий. Он тлел в полуденном итальянском солнце, который делал воздух еще тяжелее. В старой квартирке, которую она сняла "на пару дней" не было даже телевизора, а в такие поездки как эта она не брала ноутбук. Было лишь радио, которое вот уже два часа пело, наверное, о любви. О чем может еще петь итальянец?
Накинув поверх кружевного белья изумрудного цвета мужскую рубашку, она вышла на балкон. Город поражал своим величием. "Огромный, невозможный, вечный. Он очень похож на нас с тобой,"-подумала она и закурила. Горячее, как местные мужчины, солнце высушило ее волосы. Со своего балкона она слышала восторженные "Bella!" от проходящих мимо. Пухлые губы расплывались в улыбке, а глаза щурились от удовольствия и солнца. Отперевшись спиной на нагревшуюся каменную стену,  женщина быстро набрала до безумия знакомый номер телефона. Три гудка и трубку взял мужчина:
- У меня совещание, я потом перезвоню, - быстрый холодный ответ, будто ударил ее по лицу. На фоне горячей Италии эти слова напомнили ей, что дома все тот же холод. Женщина быстро отключила телефон. На пару дней она имела право сбежать от реальности. Мир не обрушится. У входа в дом припарковалось такси. Она увидела, как из него вышел тот ради кого, она была способна бросить все, что у нее было.


Он сел в такси, которая Его Женщина заказала для него, и быстро набрал смс о том, что едет к ней. Нужно было еще в магазин за виноградом, сыром и вином, а потом в объятия женщины, ради которой он пролетел пять часов. В объятия Его Женщины. Имея множество любовниц,  Ее он называл только так и писал эти слова только с большой буквы. Один звонок очередной Той Самой.       "Та самая" потому что она считала себя его постоянной женщиной, "очередная" потому что для него она не была Его Женщиной. Белое поло, подчеркивающее загар, делало его еще больше похожим на итальянца. Солнце плавило металл, а он представлял , как Его Женщина будет плавиться под его поцелуями. Сейчас ему не хотелось ничего, кроме нее. Она была Его Женщиной. До последней улыбки, до самого конца. Выйдя из такси, он взглянул наверх. Его Женщина стояла на балконе в одной рубашке с растрепанными кудрями и  итальянской улыбкой. Федерико Феллини позавидовал бы тому, что он видел сейчас. Его Женщина кивком поприветствовала его и зашла внутрь. Он взял вещи и быстро пошел к двери. Его женщины, ее муж, Рим, весь этот мир существовал последние мгновения - ровно до той секунды пока он не поцелует Свою Женщину.


Она слышала, как скрипнула дверь, как он поставил сумки на пол. Она представила, как он снимает обувь и отключает телефон. Ей казалось, что она чувствует его кожу через комнату, чувствует его запах. Дрожь бежала по телу, будто ей снова восемнадцать, будто еще не было этих почти пятнадцати лет. Она снова была в той квартире в новостройке, стояла у открытого окна в минус десять и дрожала то ли от холода, то ли от желания.
Из этого оцепенения вывел ее он - Ее Мужчина, так же как в их первую ночь, обняв ее за талию своими сильными мужскими руками, уткнулся в ее волосы, что бы почувствовать запах лилий, сигарет и чего-то такого, что никогда не было у других женщин. Магия Его Женщины была где-то между ее улыбкой и запахом тела, между поцелуем и взглядом, который будто говорил: "я всегда буду твоей, наверно". В этом "наверно" и была ее магия.
Еще несколько мгновений они стояли у окна, пытаясь просто почувствовать друг друга. Он целовал ее волосы, она улыбалась и гладила его ладони. Будто, досчитав до десяти, она обернулась к нему, улыбнулась, и поцеловало его. Им уже давно не нужно было говорить, как они скучают друг по другу или как любят друг друга. За пятнадцать лет они уже все сказали. Это все было в поцелуе, долгом, нежном, тягучем. Он сжимал свою женщину в объятиях, до того, что она уже не могла дышать. Мир перестал существовать, как и всегда, когда он видел ее, вот уже пятнадцать лет. Этот мир был между ней и им. Всегда. До конца их жизни.

На полу лежали две мужские рубашки, брюки и нижнее белье. Она смотрела на него со всей своей нежностью. «Вся моя нежность только для тебя», - в голове звучали его слова, сказанные через год после знакомства. В их пару не верили; говорили, что больше года не пробудут «вместе». Может, они был и правы, может, отпустить было бы правильнее, но вот спустя пятнадцать лет эти двое все еще рядом. Он все так же целует ее, зовет ее «Своей Женщиной». Ничего не изменилось.
- Как Митя? – он поцеловал ее ладонь.
- Позвони ему. Он твой брат, - Его Женщина, чуть нависая над ним, смотрела в самую душу, улыбаясь глазами.
- В первую очередь он -  твой муж.

Она легла на спину. Они всегда заканчивали разговоры в этот момент. Это было сложно для каждого из них. Он так часто отталкивал ее, что ее свадьба была довольно логичным завершением. Он помнит тот день, как злость разливалась по венам. Он кричал, Его Женщина плакала. После свадьбы они продержались полгода.
Шел сильный дождь, он стоял в пробке по дороге домой, по радио крутили очередную слезливую песню. Он набрал ее номер.
- Добрый вечер, - ему показалось, что она не узнала его и ответила слишком холодно.
- Привет. Давай поужинаем сегодня, - он не знал, что сказать. Знал только, что хочет снова ее увидеть. Это был самый мощный аргумент.
- Я приеду после семи. До вечера, - она резко положила трубку. Потом она сказала, что проплакала около часа.
В тот вечер они даже не дошли до кухни. Сейчас спустя восемь лет после той ночи они, уже, казалось, не прячутся; не стирают сообщения или электронные письма; она приносит домой его букеты, а его многочисленные женщины понимают, что в этом романе их трое.
Он смотрел на Его Женщину, курящую на балконе и понимал, что в этой легкой и хрупкой женщине заключается весь его мир. Он любил ее, дышал ею, не представлял свою жизнь без нее. Она потушила сигарету и вернулась в комнату.
- Иди ко мне, Моя Женщина.

- «…В Ночи лазурной почивает Рим...
Взошла Луна и — овладела им,
И спящий Град, безлюдно-величавый,
Наполнила своей безмолвной славой...»
- Это вроде бы Тютчев, - они стояли на балконе и смотрели, как Вечный город ласкает луна.
Ночь была мягкая и нежная. Она окутывала средневековые дома и античные развали нежным бархатом;  такое могло быть только в одном месте на этой земле – в Риме. Под окнами целовалась парочка, им было около двадцати. Их прощальный поцелуй длился вот уже двадцать минут.

- Наш прощальный поцелуй длится уже пятнадцать лет, - засмеялась она.
- Как меня угораздило связаться с искусствоведом. Ты будто из другого тысячелетия! – он смотрел, как улыбается Его Женщина, и мир снова переставал существовать.
- Через две недели у него конференция в Страсбурге. Детей отправлю к своей маме… - она не успела даже договорить. Он точно знал, что она спросит и быстро ответил.
- Я приеду, - он прижал Свою Женщину и шепотом продолжил, - еще неделя вместе. Я не хочу отдавать тебя ему, не хочу отпускать.
- Одно твое слово..... и  я подам на развод, - она смотрела в глаза Своего Мужчины, понимая, что он опять не скажет этих слов. Она уже не ждала, что он попросит ее развестись. Может быть потом, но не сейчас точно. Она поцеловала его в небритую щеку и прошептала - пойдем в комнату. Завтра днем самолет.