Это было в Сонково

               

    Три женщины, находящиеся далеко за границами, бальзаковского возраста, сидели на скамеечке,  возле двухэтажного дома. В руках они держали  вязание, а заодно занимались обсуждением соседей, знакомых и мировых новостей. Спицы ловко мелькали в их руках.
Баба Вера, вязала носочки своей правнучке, Баба Нюра –  рукавицы своему внуку сорванцу, которые тот вечно их терял, на а Баба Настя шапочки своим правнукам близнецам.
 Я все время восхищаюсь умением женщин, делать сразу несколько дел. Они вязали, разговаривали на любые темы и при этом умудрялись считать количество петель. Но больше всего я восхищаюсь тем, что наши чудные женщины, говорят одновременно и отлично слышат и понимают друг друга.
  И вот они сидят и вяжут,  и беседуют, и петли считают.
Во, глядите девоньки пошла, фу ты, ну ты, ножки гнуты – говорит Баба Нюра.
Кто, где, куда пошла,- подхватывают подруги хором.
-Да вон Нинка из третьего подъезда, срамотища, юбку то юбку то надела, срам видать, тьфу-ты Господи,- уточняет Баба Вера.
Ага, подлинная срамотища, а рожу намалевала, штукатурка сыпется,-подхватила Баба Нюра.
На танцы чай пошлепала, опять нового кавалера притащит, распутница,- констатировала Баба Настя.
Спицы застучали вновь, губы шевелились им в такт, считая петли. Был распрекрасный тихий, летний вечер. Солнце уже садилось, за крыши домов, на игровой площадке кричали ребятишки.
- Ага,  вон Васька-сантехник идет и опять в дрыбадан пьяный, паразит,- увидела новый объект для разговора Баба Вера.
- Васька,- окликнула сантехника Баба Нюра, - и где ты паразит шляешься,  в четырнадцатой квартире, опять стояк не работает, а там детей куча, иди делай.
-А, бабульки, приветик, - зашепелявил Васька,- наше вам с кисточкой значит, все косточки трудовому народу моете, божьи одуванчики. Стояк говорите. Ну, так завтра и починим. Васька сказал? Васька сделает.
И он,  шатаясь поплелся к своему подъезду.
-Сделает он,- Баба Настя положила вязание на колени,- как же, я его прошлый месяц три дня ждала, кран починить, хорошо сын приехал, сделал.
-Ага,  приехал, раненько, что – то сегодня, - взяла опять в руки спицы Баба Нюра.
-Ну да , явился Петрович, что то рано его Любка отпустила, а может,  выгнала,  -пыталась угадать Баба Вера .
-Да нет не может быть. Видать место занято, он ведь у Любки не один. Не зря её прозвали «Всем дает», прости Господи,- перекрестилась вязанием, Баба Настя.
А спицы продолжали стучать и на глазах вырисовывались и носок и рукавичка, и шапочка, а что,  беседа делу не помеха.
Ой, бабоньки вспомнила, - прекратила вязание Баба Вера,- готовлю я значит утром, себе кашку манную, а телевизор включен значит, передача идет по РЕНТВ, люблю я на нем перередачи смотреть, особенно с этой Анной Чаплиной.
Не Чаплиной, а Чапман,- поправила Баба  Нюра.
Да погоди подруга, не перебивай,- продолжила  Баба Вера, - слушаю интересно ведь, и тут чуть кашей не обожглась, такую жуть рассказали.
Ну давай подружка не томи, что там за жуть такая, - скидывая петли переспросила Баба Настя.
Страх и ужас, на полном серьёзе заявили, что через двадцать  миллиардов лет Солнце наше погаснет, ученые высчитали, - и она продолжила считать – тридцать восемь, тридцать девять, сорок….
Как погаснет  - баба Нюша положила вязание на скамью рядом,- а мы?
А вот так и погаснет, как печка у тебя, прогорели дрова, и погасла, -  тоже отложила вязание Баба Вера.
Господи, неужто,  правда, - из глаз Бабу Насти покатились слезы. Она обняла Бабу Нюшу и они заголосили в два голоса.
- Ой, люди добрые, да, что это такое делается, что за напасти такие на наши головы. Как жить то дальше, без Солнышка-то!
Не удержалась и захлюпала носом и Баба Вера. С детской площадки прибежали дети и с удивлением молча, смотрели на плачущих бабушек. Петрович, который поставил машину в гараж, и проходил мимо, то же остановился,
-э, девоньки вы чего? Али помер кто?
Тьфу ты, типун тебе на язык, - ответила ему Баба Нюра- никто не помер, вон Верка высмотрела по телевизору, что Солнце погаснет, через двадцать миллиардов лет. Вот сидим и плачем. Жалко.
А,- понимающе кивнул Петрович, - так я то же эту передачу смотрел и вовсе не через двадцать , а только через тридцать  миллиардов лет, это я точно помню.
- Точно, точно, - переспросили подруги хором.
-Ну да, точно, знаете ведь я не пьющий,- ответил им Петрович и пошёл домой.
- Ух, бабы успокоил, - взяла опять вязание в руки Баба Вера, через тридцать это не через двадцать.
- Да уж, поживем знать еще,- поддержали её подруги,  и все они опять дружно застучали спицами. Слезы высохли. Надежда появилась. Жизнь продолжается.