Рождественская легенда

Посвящается Вильгельму Гауфу.

— Расскажи сказку, — глаза пятилетнего мальчика загорелись.
— Сказок я не знаю, a вот легенду могу рассказать, — дядя набил старую трубку и сделал паузу, как всегда в таких случаях. — Ну, слушай, маленький.
Давным-давно, так давно, что и не помню когда, на земле была зима. B ту пору, незадолго до рождения Христа, внимательно присмотревшись, можно было увидеть всяческие чудеса. В зимнем хвойном лесу такие чудеса еще водились, старые ели их помнили. Но их никто ни о чём не спрашивал, поэтому деревья только тихо поскрипывали под белым и пушистым снежным одеялом.
Дядя раскурил трубку и продолжал:
— Я забыл тебе сказать, что дело происходило на земле древних германцев. Так вот, в лесу на поляне росла елочка. Была она на диво хороша: стройная, смолистая, с маленькими шишечками на лапах, не очень большая и не очень маленькая, как раз такая, какую любят звезды и их мама-луна — сотворение вселенной. Елочка любила, когда они улыбались, от этого снег на ее лапах переливался всеми цветами радуги. Она и сама пела в такие минуты. Жаль, что этого никто не слышал, потому что ели поют очень тихо, и услышать их могут только звезды и ангелы, что бесшумно парят в небесной вышине.
По соседству c нашей героиней росла пожилая секвойя. Несмотря на свой возраст, она была не очень-то умна, все норовила стряхнуть с себя снег и показать всем свои ветви. К тому же она считала себя самой умной, но это было далеко не так.
И вот какой разговор произошел между ними в ночь Рождества:
— Смотрите! — восторженно пропела елочка, — на небе появилась новая звезда, а вчера ее здесь не было. Какая она голубая и светит так приветливо и так ярко!
— Ну и что? Звезды только и умеют что светить и смеяться. За это я их не очень-то люблю. Основательности у них нет. Ночью они есть, а днем их нет — непорядок!
— А я слышала, что в этот самый миг родился Спаситель. Разве это не прекрасно?!
— Кто тебе такое сказал? Если это Спаситель, то кого он будет спасать, скажи мне на милость?
— Ну как кого, людей, звезды, луну, весь мир. Нести радость и доброту.
— Может быть, и так, только меня спасать не на,до, я и так всем довольна. Моя крона пышна и раскидиста. Что мне еще желать? Вот только бы снегу поменьше, надоел проклятый, под ним и сломаться недолго.
В этот миг чей-то голос с небес произнес:
— Елочка, за доброту и любовь твою быть тебе до скончания времен главным украшением праздника Рождества, и тебе, и твоим потомкам!
— А как же я?.. — спросила секвойя.
— Тебе же — голый пустынный остров и вечное забвение.
Так и сталось. Поднялся сильный ветер, выдрал глупую секвойю с корнями и унес на бесплодный остров.
А вокруг елки стал собираться народ и до сих пор собирается, и будет собираться и праздновать Рождество Христа. Вот и вся история, маленький.
Погасла дядина трубка, и он положил ее на камин.
— Спи, маленький, пусть тебе приснятся хорошие сны.
Через несколько минут эпоха унеслась вдаль, открывая дорогу новому, неизведанному, а потому прекрасному.