Падение патриарха... Глава 9

ПАДЕНИЕ ПАТРИАРХА…

 
  Глава  9

К очередному воскресенью палатка была окончательно установлена, тщательно вымыта, но ещё не оборудована. Батюшка служил у самого входа с распахнутым пологом. Сначала водосвятный молебен, потом Литургию. Было человек десять, включая Андрона и Афанасия Ивановича, помогавших за пономарей. Елена Дмитриевна пробовала себя на клиросе. Всё было очень просто, но искренне, и потому сердце пело – по-настоящему.

Общей агапы на этот раз ещё не было, был скромный домашний обед с замечательным квасом Елены Дмитриевны. Но ни сама она, ни Юрка не остались. Мальчишка за три часа службы измаялся. И хотя отец Александр разрешил ему находиться чуть в глубине двора, где бы он не мешал молящимся людям своим ёрзаньем, для него это было настоящее испытание, после которого уже ничто не могло удержать его в этом месте.

Андрону радовали глаз эти несколько соседей, стоявших на службе. Мимо по улице проходили люди, кто-то настороженно и даже с испугом смотрел на происходящее, кто-то что-то ворчал себе под нос, но молящиеся никак не реагировали на это. И не потому, что так умело владели собой. Андрон был уверен, они просто ничего не видели и не слышали. Они пришли на встречу с Богом, и встретились с Ним, и отдались общению с Ним без остатка.
Пришли на память слова Елены Дмитриевны о том, что простые люди строят свои храмы не деньгами, а молитвами. Даже когда эти молитвы имеют форму денег.

– А в её словах что-то есть, – проговорил он, когда после обеда отец Александр прилёг отдохнуть, а они с Афанасием Ивановичем сидели на знакомой скамеечке возле дома, – Это я про давешний ваш спор с Еленой Дмитриевной.
– Конечно, есть, – согласился Афанасий Иванович, – И не что-то, а почти всё.
– Почти?
– Да, – Афанасий Иванович попытался подхватить проходившего мимо кота, но тот ловко увернулся, – Во-первых, она совершенно упускает из виду, что все её рассуждения относятся лишь к одной стороне медали, а у медали есть и обратная сторона. Во-вторых, слишком уж статично она всё воспринимает. Если «бизнес», богатство, деньги – это плохо; если труд и бедность – это хорошо. Взять, к примеру, судьбу двух человек – апостола Павла и Иуды Искариота. Один начинал как убеждённый преследователь Христа и закончил, прославив Его собственной мученической кончиной. Второй чуть ли ни с первых дней Христианства был причислен к числу апостолов, и… потерял всё. Если бы каждый из них попал в поле зрения Елены Дмитриевны на начальном этапе их отношений с Христом, представляешь, как бы она их охарактеризовала?
– Да уж, в оценках она категорична, – согласился Андрон.
– Думаю, это у неё возрастное, – высказал своё предположение Афанасий Иванович.
– В каком смысле? – повернулся к нему Андрон.
– Переживает сейчас сложный период, и от этого склонна искать скорые и однозначные решения по любому поводу, – пояснил свои слова Афанасий Иванович, – Тебе отец Александр ещё ничего о ней не рассказывал?
– Нет.
– Её муж офицер-омоновец, нормальный мужик, ради семьи – на что угодно. Что касается веры, видел его вместе с женой на службе, большего сказать не могу. Но, судя по всему, есть в нём какая-то жилка. Очень уж возмутился так называемой реформе МВД. Ведь это только недалёкий человек посмеивается над тем, что вся реформа состояла в переименовании «милиции» в «полицию».
– Разве не так? – заинтересовался Андрон.
– Внешне так, – согласно кивнул Афанасий Иванович, – Сняли одни таблички, повесили другие. На самом же деле, упразднили один общественно-политический институт, с определённой идеологией, с определёнными социально-нравственными приоритетами, а на его месте создали другой институт, с совершенно иной мировоззренческой базой. Были защитниками народа и интересов всего общества от преступающих закон, стали тупо охранниками «денежных мешков» и их правящих органов.
– Ты это серьёзно? – с некоторым удивлением спросил Андрон.
– Хочешь поругать «плохих» милиционеров? Да, были и такие, – Афанасий Иванович достал свои чётки, – Но были они «милиционерами» – членами экипажа корабля под названием «милиция», в котором был закодирован курс этого корабля. Были на этом корабле и свои герои, и свои предатели. В разное время было их разное количество и соотношение, но сам корабль со всем экипажем двигался к определённой цели, и всё на этом корабле соотносилось именно с ней.
– А теперь?
– И теперь вроде всё то же самое, – Афанасий Иванович медленно перебирал зёрна чёток, – кроме одного – кроме курса, предопределённого названием нового корабля – «полиция».
– Да, простому человеку за всеми этими идеологическими подменами не уследить, – в раздумье проговорил Андрон.
– Не все такие недалёкие, – возразил Афанасий Иванович, – Есть и другие, как муж нашей соседки капитан Москвин. Может, постепенно всё и улеглось бы в его душе, но тут случились митинги с демонстрациями. Местный ОМОН стали готовить к командировке в центр, на подавление. Вот капитан и заявил своему начальству: лучше на Кавказ. Ну и поехал. А когда срок этой командировки прошёл, прислал сообщение, что переоформился по контракту ещё на какое-то время…
– Напрасно он это…, – недовольно мотнул головой Андрон, - А семейным в «горячих точках» вообще делать нечего.
– Отсюда эта категоричность в отношении к «бизнесу» – несущему, так сказать, шесту нынешней российской власти.
– Шесту?
– Ну какие же они «столпы»? – усмехнулся Афанасий Иванович.
– Зло ты, – заметил ему Андрон.
– … И вправду, распалился что-то. Прости меня, – перекрестился Афанасий Иванович.
– Брось! Я-то здесь при чём? – немного смутился Андрон, – Ты мне лучше про медаль разъясни.
– Какую медаль? – не сразу понял Афанасий Иванович.
– Ту, о которой ты вспомнил, когда говорил про Елену Дмитриевну, – принялся объяснять Андрон, – что она лишь одну сторону медали видит, а есть ещё и другая. Что это за другая сторона?
– Помнишь ту историю с «булками» и «буханками»? – в свою очередь спросил Афанасий Иванович.
– Помню, – утвердительно кивнул Андрон.
– Так вот, у Елены Дмитриевны происходит примерно такое же смешение понятий и явлений, ими обозначаемых, как и в том случае, – Афанасий Иванович показал рукой куда-то в сторону, где, по его мнению, происходило то смешение, – Ты обратил внимание, как часто она употребляла слова «бизнес», «бизнесмены»?
– Было такое, – подтвердил Андрон.
– Оно уже довольно глубоко вошло в русский язык, хотя и является для него совершенно чужим.
– Да мало ли в нашем языке таких слов! – с сомнением проговорил Андрон.
– Я сейчас не об этом, – Афанасий Иванович поднял указательный палец, призывая к вниманию, - В русском языке есть своё слово, которое я бы не назвал синонимом к слову «бизнес», но по смыслу очень ему близкое. Сам его вспомнишь? – с прищуром посмотрел он на Андрона.
– Может, «предпринимательство»? – предположил тот.
– Оно самое! – довольно констатировал Афанасий Иванович, – Близко к «бизнесу», но не то же самое. «Бизнес» – это «дело ради дела», тогда как «предпринимательство» - это реализация предприимчивости, особого рода способности. Предприимчивость – это такой же талант, как поэтический, музыкальный, художественный, исследовательский. Реализует человек Богом дарованный ему талант, и его жизнь удалась; не реализует и – всё прахом. «Бизнесом» может заниматься любой человек, предпринимательством только носитель соответствующего таланта. И там, и там это будет происходить с разным успехом. Но в том случае, если «денежный станок» заработает, то с «бизнесменом» происходит именно то, о чём говорила Елена Дмитриевна – он становится рабом денег. Для предпринимателя же всё будет складываться совершенно по-иному, о чём Елена Дмитриевна не помянула ни полусловом. Это-то «иное» я и назвал другой стороной медали.
– Получается, – Андрон состроил на лице гримасу, – поскольку на Западе все «бизнесмены», все они обречены на… некую деградацию?
– Не надо воспринимать ситуацию так плоско, – Афанасий Иванович придержал собеседника от скоропалительных выводов, – На Западе тоже есть свои предприниматели, а не одни только бизнесмены. Просто язык тамошний такой – оттенков не фиксирует. Например, в английском языке нет слова, обозначающего голубой цвет.
– Да-да, я что-то слышал об этом, – подтвердил Андрон.
– Есть «синий» и «светло синий», – продолжал рассказывать Афанасий Иванович, – «голубого» нет. А оттенки – это очень важно. Представь себе, что для большинства из них, тамошних людей, и любовь уже обозначается одним словом: «секс». Какой-то «кроличий» образ мысли, а ещё немного, и образ жизни.  …Или в обратной последовательности? – поймал он себя на какой-то мысли.
– Ну, хорошо, что происходит на стороне «бизнеса», нам Елена Дмитриевна рассказала, – вернул его к теме разговора Андрон, – А что происходит на стороне «предпринимательства»?
– В каком смысле, что происходит? Крутятся, вертятся, покупают, продают – что ещё может происходить в сфере зарабатывания денег?
– Если предприимчивость – это талант. А всякий талант, по определению, является даром Божиим, за который человеку предстоит держать особый ответ перед Дарителем, то в чём суть этого таланта? – Андрон иначе сформулировал свой вопрос, – С поэтами, музыкантами, художниками понятно – пробуждение чувств, мыслей, стремлений. Наука – познание законов бытия, через которые увеличиваются масштабы предначертанного служения человека. А предприимчивость?
– А ты задумывался над тем, что это вообще такое – талант? – задал встречный вопрос Афанасий Иванович.
– Какие-то особые, выдающиеся способности, – не очень уверенно ответил Андрон.
– Особые говоришь? – Афанасий Иванович задержал свой взгляд на медальоне с крестообразной прорезью, – Талант – это способность, грубо говоря, создавать нечто из ничего. Табуретка, например, сколачивается из досок и гвоздей, машина собирается из груды железа, пластмассы и всякого другого материала. Но у кого язык повернётся сказать, что Джаконда «изготовлена» из красок и полотна, а стихотворение «Я вас любил…» – из бумаги, чернил и гусиного пера? Понимаешь, о чём я говорю?
– Кажется, понимаю, – задумчиво отозвался Андрон, – И, если понимаю правильно, то вопрос о сущности таланта предпринимательства становится ещё более интересным.
– Очень интересным, – подтвердил Афанасий Иванович, – Дело в том, что реальность, в общем формате человеческого бытия, проявляется в двух видах: во-первых, в исходном, или, что то же самое, исконном виде; во-вторых, в эквивалентном виде – в виде, равноценном исходному, но не тождественном ему.
– Попроще можно? – попросил Андрон.
– Помнишь, как испанцы и португальцы повезли в Америку всякие блестящие безделушки, вплоть до осколков битого стекла, которое собирали на портовых улицах?
– Как сейчас! – наигранно воскликнул Андрон.
– А…, ну да, – на какое-то мгновение смутился Афанасий Иванович, – Не важно. Для самих испанцев и португальцев это был бросовый товар, если не сказать – мусор. Но они знали, что обменяют его у индейцев на драгоценности, чуть ли ни штука за штуку. Пока они плыли на своих кораблях, этот трюмный «мусор» воспринимался ими двояко. С одной стороны, в исконном виде – именно, как мусор, с другой – в эквивалентном виде, как сокровища, которые предполагалось получить за этот мусор. Теперь понятно?
– В общих чертах, – Андрон раскладывал услышанное по полочкам в своей голове.
– Эквивалентность, –  продолжал пояснять Афанасий Иванович, – это как бы отражённое состояние творения, предающее этому отражению значение самостоятельной реальности. Когда «мусор» уже не мусор, и ещё не сокровища, но будущие сокровища. «Будущие сокровища» – это и есть эквивалентность в чистом виде.
– Теперь ясно.
– Полагаю, ответ на вопрос о том, что становится универсальным носителем этой «чистой эквивалентности» очевиден…
– Деньги! – угадал Андрон.
– Совершенно верно, – подтвердил Афанасий Иванович, – Но самое интересное не в этом. Самое интересное, что эквивалентность «нарисована», «вылеплена», «описана» талантом предприимчивости – предпринимательством.
– Что тут такого интересного? – Андрон был весь внимание.
– А то, что эквивалентность – это такая реальность, которую Бог не создавал! – с таинственным выражением лица объявил Афанасий Иванович. – Эту реальность создал человек с талантом предпринимателя. Казалось бы, создал, и молодец, но это только одна часть истории. Другая часть состоит в том, кому эта реальность послужит, понимаешь? Для всех тех, которые не «бизнесмены», а «предприниматели», выбор между «горним» и «дольним» усложняется ещё и поиском формы приложения эквивалентности. Не денег! Подчёркиваю. Именно эквивалентности!
– Как это?
– О-о! – затянул Афанасий Иванович, – Это совсем отдельная тема, и не маленькая.
– Мы куда-то торопимся? – поднял брови Андрон.
– Честно? – с хитринкой посмотрел на него Афанасий Иванович, – Хотел бы последовать примеру отца Александра и устроить себе небольшую сиесту.
– Обещай, что при возможности мы ещё вернёмся к этой теме.
– Почему нет? – поднялся со скамейки Афанасий Иванович, - Хотя тебе-то это зачем? Услышал в себе зов предпринимательского таланта?
– Пока не знаю, – серьёзно ответил Андрон, – Пока просто интересно. Но жизнь ведь сегодня не заканчивается, верно?
– Звучит обнадёживающе, – неопределённо отозвался Афанасий Иванович.
– Скажи, почему ты обо всём этом не расскажешь Елене Дмитриевне? – спросил Андрон, когда собеседник уже был у двери в дом.
– Зачем? – оглянулся тот.
– Может, это избавило бы её от несколько агрессивной напряжённости?– проговорил Андрон.
– В том-то и дело, – на секунду задумался Афанасий Иванович, – что прежде ей нужно избавиться от этой агрессивной напряжённости, а потом уж всё остальное. Пока её негодования в адрес «бизнеса» остаются замешанными на каких-то личных переживаниях, объективности до неё не достучаться.
– Жаль, – сказал Андрон.
– Ей можно, – Афанасий Иванович распахнул дверь в дом, - Она женщина – жена и мать. В каком-то смысле, она это и имела ввиду, когда сказала, что у неё свои помощники имеются…

 А Андрону спать не хотелось. Он решил прогуляться до реки, это было совсем недалеко от дома – пара поворотов по проулочкам, и открывался прибрежный пустырь, заросший кустами, меж которых местами виднелись песчаные залысины. Вид довольно диковатый, но он отходил на второй план, когда ещё через сотню шагов появлялась сама река. Какой «урбанистический умник» посмеялся над словами поэта: «речка движется и не движется»? Бия не самая большая река на планете, но и не самая маленькая. В истоках бурная и шумливая, в низовьях она статна и величава. И ещё как бы многополосна. Глядя на неё с пологого берега, и в самом деле кажется, что какой-то своей полосой она движется, а какой-то не движется, а какой-то движется в обратном направлении.

Местами водная магистраль реки вспарывалась зелёными островами. Несколько таких рыбацких «оазисов» хорошо видно прямо с городского берега, который в этот день был усыпан  рыбаками. Старые и молодые, взрослые и совсем дети, с удочками и закидушками, они распределились кучками и поодиночку на таком расстоянии, чтобы, с одной стороны, не мешать друг другу, а с другой – чтобы видеть, как идёт клёв у соседа, и, если что, то быть поближе к рыбному месту.
Андрон присел на травянистую кочку в нескольких метрах от реки. Его вряд ли можно было назвать большим любителем рыбалки. Как-то не находил он удовольствия в том, чтобы переключать своё внимание от собственных мыслей на бездумное созерцание поплавка. Когда же внимание не переключалось, рыба тупо объедала наживку с его крючков и ловилась на крючки соседей. Какое уж тут удовольствие?

– Привет! – раздался за спиной знакомый детский голос.
– Привет! – Андрон подставил ладонь для приветственного хлопка, – Рыбачишь? – спросил он Юрку.
– Сейчас какая рыбалка! – с видом знатока заявил Юрка, – Вот с утра…, – напомнил он о том, на что было потрачено его утро.
– Раз-то в неделю можно..., и даже нужно Богу помолиться, – тоже с серьёзным видом проговорил Андрон, - Тем более, что вся оставшаяся неделя свободна.
– Ну, да, – согласился Юрка, присаживаясь рядом прямо на песок.
– Мать-то знает, где ты?
– Наверное..., – притворно безразлично зевнул мальчишка.
– Правильно, – сказал Андрон, – Когда не получается сказать правду, неправду говорить всё равно не надо.
– А я и не говорю неправду, – встрепенулся Юрка.
– Поэтому я и говорю: «правильно», – повторил Андрон. – Красиво, – показал он на реку.
Помолчали.
– А ты хоть знаешь, как эта река называется вон за тем поворотом? – Юрка махнул рукой вниз по течению.
– Наверное, также, как и здесь, – ответил Андрон, – Бия.
– А вот и нет! – обрадовался мальчишка, обнаружив, что в чём-то осведомлён лучше своего взрослого друга, – Там она называется Обь!
– Как так? – подыграл мужчина, – везде называется Бия, – показал рукой вверх по течению, – а за тем поворотом уже Обь?
– Потому что с Катунью сливается, и получается другая река, – пояснял Юрка, – А знаешь, куда Обь течёт? В Барнаул! Если у кого денег на автобус нет, то можно в лодку сесть, и она в Барнаул приплывёт. Сама! Даже грести не надо! А знаешь, почему?..

В этот момент раздался слабый свист. Собеседники одновременно оглянулись. В сторонке стояли двое ребятишек, с удочками в руках. Один из них кивнул Юрке, мол: «идёшь?». Тот стремительно вскочил на ноги.

– …Течение потому что в ту сторону! – оглянулся малец, догоняя своих товарищей.
«В самом деле, – подумал Андрон, – была бы лодка, и течение само доставит тебя, куда надо. Знать бы ещё, куда надо?»