Одиссея для героя. Часть вторая

МИМО ОСТРОВА БУЯНА: 
ЗАВЕРШЕНИЕ ПСКОВСКО-БЕЛОРУССКОГО ЭТАПА ВЕЛОМАРАФОНА

Часть вторая. Радашковичи - Минск - Бобруйск

     Настало воскресенье 17 ноября, - пятый день путешествия. С утра поиграл с детьми и занялся сборами в дорогу. Заботливая рука хранительницы секир и топоров коснулась батистовым платочком моего велосипеда на удачу в пути, прозвучали слова прощания и я взял курс на Минск. Впервые ветер дул в спину! Удивительно и легко было ехать днем. Не верилось, что этой же дорогой и местностью я пробирался ночью! Сейчас взору открывались ухоженные поля, лесные дали, жилые и производственные строения, свидетельствующие о полноте жизни.
     Менее чем за два часа преодолел 30 км., и по Логойскому тракту въехал в столицу Беларуси. Покружил по городу, читая названия улиц, внимательно разглядывая дорожные указатели и знаки. Пригодились знания, полученные на водительских курсах. Удивлялся сам себе, сравнивая Полоцк, показавшийся мне большим, и действительно огромный Минск, в котором я свободно ориентировался, проезжал всех видов перекрестки, не смущаясь большим количеством полос движения и автомобилей. Какой контраст между обычными второстепенными дорогами и международными автомагистралями, и как быстро осваиваешься в сложных условиях!
     В одном из спортивных магазинов купил еще два фонаря - белый на руль и красный для крепления сзади. Пока бегал между улицами по магазинам, потерял вело-жилет, о чем мне сказал молодой минчанин, обратившийся ко мне, мол, не Ваш ли там жилет висит на столбе? В этот момент я как раз покупал фонари. Быстро выскочил на улицу, увидел на противоположной стороне свой оранжевый жилет, взял его - и снова к прилавку - забрать покупку.
    Уже после 16 часов добрался к железнодорожному вокзалу. Сделал отметку в регистрационном паспорте, пополнил баланс, чтоб звонить, отправил письмо поэтическому украшению Минска - заочно знакомой мне девушке. Вдруг звонок. - Получил приглашение приехать на праздник очной стрельбы глазами. Подумал, что к вечеру отправляться на Бобруйск, отстоящий на 160 км., не очень-то удобно, поэтому предпочел воспользоваться приглашением. Поехал к МКАДу - минской кольцевой автомобильной дороге - сначала по проспекту Независимости, потом по улице Якуба Колоса и Логойскому тракту.
    В небе светила полная луна, вечерний город был красив и загадочен. Останавливался, делал снимки, любовался незнакомым мне городом, и не заметил, как проехал за МКАД. Благо, недалеко. Пешком вернулся назад и без труда нашел дом с нужным номером. Был изумлен почестям, оказанным моему Буцефалу. Он под уздцы торжественно был введен на пятый этаж. Конечно, мне пришлось постараться, подталкивая его сзади. И хотя мой конь еды не просит, ему было предложено изысканное угощение - жареный с румяной корочкой рис, приправленный салатом по-гречески. По такому случаю в моей походной фляге нашлась целебная влага, употребляемая мной для восстановления сил.
     В этот день я проехал не более 50 км., но небольшая дистанция была компенсирована отменным праздничным ужином, оживляемым энергичными морскими танцами вприсядку под громкий стук кованых башмаков о деревянный пол. К счастью, стрельба глазами оказалась не на поражение, а к взаимному веселью и дружеской раскованности. Представляю, как добродушные соседи в квартирах снизу и сверху млели от душевной теплоты, прислушиваясь к топоту каблуков и копыт.
     Часам к 3 ночи танцы с битьем каблуками о пол пошли на убыль, и вскоре все разошлись по комнатам, чтоб отдаться справедливому сну. В Радашковичах я спал на первом этаже, ближе к земле, а в Минске - на пятом, что заметно ближе к небу... Воспринимаю это как своеобразное крещение землей и небом.
     В понедельник с утра первым делом отправился на поиски дальнобойного фонаря с выпуклой линзой, пригодного для ночной езды. Приобретенный мной накануне оказался не тем. Посетил четыре специализированных магазина и все без толку. Лучший оказался на улице Куйбышева, 69 (или 67?), - в подвале и мастерская по ремонту вело, и магазин. Представленное изобилие вело-аксессуаров приятно удивило. Приобрел еще один фонарь, в точности такой, каким я уже надежно пользовался. Сразу прикрепил его к рулю. В книжном магазине купил карту-схему Минска, чтоб никого не спрашивать об улицах, и самому найти выезд из города на Бобруйск.
     По одной из легенд он был основан бобрами. Уже этого достаточно, чтоб им заинтересоваться. Но еще я слышал, что бобруйская конфетная фабрика выпускает лучшие в мире ириски. Кроме того, город пересекает знаменитая река Березина. Бобруйская крепость считалась одной из крупнейших в Европе. В ней в 1812 году останавливалась на отдых армия Багратиона. Крепость выдержала осаду французскими войсками. Наполеон споткнулся о бобруйский орешек! С этим старинным городом связано много славных имен и событий. Например, о бобруйских женщинах говорят, что у них особый изгиб стопы, и что когда-то в старину бобруйчанки похвалялись этим, что зачастую приводило к военным столкновениям. Не оттого ль большое внимание уделяется в Бобруйске балету и соответствующим фестивалям танца?
     Легенда о стопах спровоцировала меня на изготовление лука Одиссея, с которым я и отправился в путешествие, приторочив его накрепко к железному коню. Почему Одиссея? - Исторически считалось, что с его упругостью может сравниться только стопа Пенелопы. Иначе говоря, мне захотелось узнать, а что же представляет собой каноническая стопа бобруйской женщины, слепок с которой, возможно, хранится в краеведческом музее. В крайнем случае я мог явиться в балетную школу и на месте проверить справедливость такой гипотезы. Теперь, по завершении путешествия, могу сказать без преувеличения, что эта мысль о тождественности лука Одиссея и стопы Пенелопы обеспечила успешность моего рискованного предприятия. Она помогла мне преодолеть все испытания и трудности пути, позволяла проводить исторические параллели, вдохновлявшие мои усилия.
     По карте Минска я наметил путь и поехал до пересечения улиц Куйбышева и Ивана Купалы, затем до проспекта Незалежности, по которому выбрался на улицу Свердлова. Отсюда - до улицы Аранской, а от нее - на длинный Партизанский проспект. Он-то и вывел меня, уже за МКАД, на нужное мне Могилевское шоссе, разветвляемое на две трассы - М4 и М5, из которых первая на Могилев, а вторая на Гомель через Бобруйск. На окраине города, утомившего меня шумом и грохотом тяжелых машин, а паче чаяния загазованностью, пополнил запасы съестного, желая поскорее оказаться среди тишины полей и лесов, чтоб подкрепиться перед дальней дорогой.
     День выдался солнечный. После долгих дождей это было особенно приятно. Сидел на краю поля, любуясь ландшафтом. По моим расчетам предстояло заночевать на трассе, а в Бобруйск въехать к полудню, когда все службы будут работать.
     Только после 16 часов набрал крейсерскую скорость и ехал до поздней ночи, когда опять стал засыпать за рулем. Автомагистраль была недавно запущена в эксплуатацию после капитальной реконструкции. С двух сторон тянулись ограждения, чтоб не могли внезапно оказаться на дороге дикие животные, поэтому с трассы не уйдешь по прихоти или нужде, желая расположиться среди деревьев в лесу. Хорошо, что все автобусные остановки оборудованы павильонами, в которых можно укрыться от ветра и дождя. Когда ехать стало невмоготу от непрестанных засыпаний, устроился на ночлег в одном из таких павильонов на скамейке. С периодичностью в 45 минут просыпался от холода, вставал и разминался, любуясь полной луной. За это ей - особое спасибо. Проехал 130 км.
     Встал с рассветом, закоченев. А ведь это всего лишь ноябрь, и всю прошлую зиму я купался в проруби. Каково же было Глебу Травину ехать на велосипеде 40 тысяч км. по льдам Северного Ледовитого океана! Пошел седьмой день моего путешествия. До Бобруйска оставалось приблизительно 40 км.
     Приближаясь к городу, делал фото, подтверждающие факт наступления фаланг Александра Македонского на Бобруйскую цитадель. Казалось, что я въезжаю в город на верблюде, а сам он представился занесенным нубийскими песками. Не оттого ль здесь было сухо и пыльно, что над городом возвышался производящий копоть гигант - "Белшина"?
     По Минской улице проехал в центр города. Нашел Исполком и сделал там отметку о моем посещении Бобруйска. Вышел на площадь. Захотелось манной каши - горячей и с маслом. Не отказался б и от овсянки. На углу заприметил кафе. Зашел - и тотчас назад: накурено! Сколько ни искал, колеся по городу, - других кафе, столовых, буфетов не обнаружил.
     На Минской улице, когда ехал в обратном направлении, меня остановил милиционер - родной и близкий человек по определению в отличие от чуждых полицейских. Сказал мне, что ездить на велосипеде можно только по тротуару. Я ответил, что у меня при себе водительские права, и что для моего Буцефала будет унижением такое ограничение свободы. На всякий случай предъявил паспорт путешественника. Милиционер взглянул и взял под козырек, - мол, Вам всюду можно, - и пожелал мне счастливого пути. Захотелось обнять его на прощанье, но не стал, чтоб не создавать затор на дороге.
     В магазине разговорился с продавщицей. Лучших в мире бобруйских ирисок в продаже не оказалось, но улыбчивая бобруйчанка посоветовала мне купить - тоже лучшие в мире - хлеб, лук, йогурт, зефир, Тирольскую колбасу. Естественно, от всего лучшего смешно было б отказываться. Спросил ее, слышала ль она что-нибудь о стопах и антилопах, Пенелопах и луках Одиссея? Она сочувственно на меня посмотрела, заметив со вздохом, что совсем я одичал. "Гляньте-ка на лучшего в мире бобруйского Ленина! - посоветовала мне добрая казачка. - Он развеет Ваши грустные мысли". "Но почему именно бобруйский Ленин - лучший в мире?" - удивился я. "Потому что в руке вместо кепки вождь держит бобровый хвост, - отвечала словоохотливая женщина. В советское время этого никто почему-то не заметил. А теперь все гордятся таким Лениным".
     Я сделал памятный снимок: лучший в мире Ленин своей бобровой кепкой указывает на мой велосипед, словно агитируя граждан пересесть на экологически безвредный транспорт.
     Шел по улице Пушкина и посматривал на стопы попадавшихся мне женщин, - вроде ничего катастрофического и напоминающего своим взъемом римскую катапульту. Представил, сколь хлопотно будет открепить лук и распаковать его, чтобы устроить смотр-сравнение со стопами в балетной школе. А вдруг результат такого эксперимента окажется отрицательным? Это здорово сможет подорвать мою веру в успех путешествия. Пусть уж лучше остается загадкой существование бобруйской Пенелопы, своей стопой в точности соответствующей луку Одиссея.
     Крепость осматривать тоже не стал, чтоб не разочароваться, как это однажды случилось. - Мечтал увидеть хотя б развалины некогда могущественной крепости Измаил, считавшейся неприступной и взятой Суворовым и его славными войсками. Но даже камня не удалось найти. А дело в том, что крепость была срыта до основания по условию позорного для России договора... Пусть в моем воображении Бобруйская крепость по-прежнему красуется и наводит страх на недругов милой сердцу Беларуси.
     По Георгиевскому проспекту выехал на мост через Березину, далее по улице Могилевской на трассу Кировск-Шклов-Орша-Могилев. Опять ехал до поздней ночи. Удивил небольшой Кировск с освещенной фонарями центральной улицей и широкими велодорожками. За Кировском расположена деревня Заходы. По преданию ни один путник не мог проехать мимо, чтоб не быть приглашенным к столу или на ночлег, - мол, заходи, гостем будешь! Отсюда и название. Как раз увидел свет в почтовом отделении. Проставлю штамп на память, - решил я. Съехал с трассы, поднялся на пригорок, вошел. "Отделение закрыто! - услышал от еще молодой женщины за стойкой. - Работаем до 18 часов". "Это же большая радость, что Вы еще не ушли! - заметил я, представившись и достав паспорт путешественника". "Приходите завтра с утра", - посоветовала мне равнодушная работница почты. Ей и невдомек, что у меня не только нет времени на завтра, но и сегодня более чем на 10 минут я не могу задерживаться. Короче, испортила она мне все впечатление о Заходах.
     И на этой трассе ветер временами был попутным, а сама трасса второстепенной и свободной от машин. Дороги, как и люди, ночью спят или дремлют. Более сотни километров ехал в полной темноте и тишине, если не считать характерное шуршание шин. От монотонной ли езды, или оттого, что фонарь высвечивал пятно на дороге, в котором можно было увидеть самые причудливые образы, - вдруг стал замечать нечто странное. То группа типов в плащах и шляпах с перьями пересечет мне путь, то по сторонам дороги увидятся очертания древних башен и стен, то диковинный человечек в огромных сапогах прошествует мимо, пристально глянув на меня. Поневоле вспомнишь здесь разные истории и сказки! Но особенно был удивлен, почти до мурашек по спине, отчетливым смехом, доносящимся из леса. Это далеко за полночь, в глухом месте, где нет человеческого жилья, кому-то из заблудившихся в ноябре грибников весело стало?! Естественно, подумал о русалках, кикиморах болотных и прочих сказочных персонажах.
     Смертельно устав, стал засыпать на ходу. Чтоб не искалечиться в падении, решил устроиться на ночлег под елками. Однако подальше отъехал от того места, где мне в спину летел смех. Приятно успокаивала мысль, что проехал 150 км. В этот раз нарвал сухой травы, наломал еловых веток и выложил удобную постель. Натянул тент, укрыв им Буцефала и себя. Надел все, что было в рюкзаке, и быстро заснул.