Бабу бы

За окном незаметно смеркалось. На столе стояла початая бутылка водки «Старая Москва». Тридцатисемилетний грузчик Прошка Врошкин вот уже битый час непрестанно разглагольствовал, сидя на шаткой табуретке.

– Так эта бутылка... Она наполовину полная или наполовину пустая? А?

– Да пох*й, ты наливай-ка лучше! – терял терпение Геннадий Борщ, постоянный собутыльник и коллега Врошкина: они вместе трудились на овощной базе.

– Что? Нет, ты мне скажи!

– Ну, полная... Была бы пустая, в магазин бы опять пришлось переть...

Врошкин изобразил глубокую задумчивость и пустил по подбородку слюну.

– Бл*дь, как же ты за*бал! – воскликнул Геннадий с чувством и неслабо ударил пудовым кулаком по столу.

– Извольте селёдочку во хмелю? – пробормотал Врошкин ни к селу, ни к городу.

– Долб*ёб ты, понимаешь?! Долб*ёб! – вконец разозлился Геннадий.

Врошкин громко икнул и – неожиданно свалился с табуретки на пол. Геннадий плюнул, сам нацедил себе полный стопарь. Выпив залпом, он закусил кусочком селёдки, который выудил из пивной лужицы, поглядел на товарища: тот не предпринимал попыток подняться. Напротив, Врошкин успел принять позу эмбриона и даже заснуть!

– Кузьма! – позвал Геннадий Врошкина-младшего (волею судеб, тоже грузчика с овощной базы), покинувшего их компанию несколько ранее, чтобы хорошенько отдохнуть в соседней комнате.

– Эй, Кузьма! – ответа не последовало. – Да и пропадите вы, врошки! Одному мне его тащить, что ли?!

Пятнадцать минут спустя водка была благополучно истреблена, и Геннадий Борщ заскучал. Тогда он начал машинально водить пальцем по пыльной поверхности стола. Как и всегда, получалось слово «х*й».

– Про-о-шка! – промычал он, но тут же понял, что напрасно.

«Бабу бы... – подумалось Геннадию. – Да где ж возьмёшь?!» Перед глазами у него всё кружилось. Поддавшись импульсу, он расстегнул ширинку и обнажил свои природные двадцать сантиметров. «Хоть подрочу... Один хрен, никто не увидит...» Но привычное занятие удовольствия на сей раз что-то не доставляло; возможно, из-за опьянения. Тогда Геннадий покосился на Врошкина... «А жопа-то у него... Ну, как у заправской сучки...»


На другой день Прошка Врошкин и Геннадий Борщ вышли на работу в ужасном состоянии. Неизвестно, помнил ли кто-нибудь из них окончание совместной пьянки. Едва дождавшись обеда, они отправили Кузьму Врошкина за пузырём. Кузьма выполнил поручение охотно, так как и сам жестоко страдал.