БАР

Слово такое… Заморское…Бар… Он был у них дома, не совсем настоящий, конечно, но насчитывал порядка 350 экземпляров. Все началось с маленькой 50-граммовой водки «Флагман», и понеслось. В особом почете были 50 и 100 граммовые экземпляры, но встречались и полноценные бутылки. Вся эта прелесть умещалась в совдеповской облезлой стенке, и Жанночке очень нравилось разглядывать их. Красочные этикетки, причудливые формы бутылок - настоящее сокровище. Коллекционированием занималась мама, примерно раз в неделю она приходила с работы и приносила заветную бутылку, купленную по пути домой, и обязательно спрашивала Жанну, которая все знала, нет ли у них такой. С особым торжеством она присоединялась к остальной коллекции. Порой Жанна подходила (когда была дома одна, конечно) к заветным полкам и, кривляясь, заказывала себе коктейль из мартини с вишней. Это было так смешно и торжественно, для 10-летней девчонки-то… Бар стал для нее, хоть она и не понимала сущности содержимого, проводником в другой мир. Он выглядел чем-то иным, среди ободранной мебели и бедной обстановки. Коньяки, ликеры, аперитивы, настойки, водка, мартини, бренди – такие интересные названия. Отец не пил три года, мама вообще не пила, гости покушались на бар  только в шутку – и жизнь шла своим чередом. Как-то осенью мать открыла стекло в стенке и странно посмотрела на бутылки.
- Жан, ты ничего не брала отсюда? – спросила она, понимая всю абсурдность вопроса.
- Нет, конечно, мам. А почему ты спрашиваешь?
- Да кажется тут фляжка с водкой «Таинственный лес» стояла, и нет ее…- вздохнула мать
- Я не помню,  - тщательно перебирая в уме наклейки, ответила дочь.
Так повторилось еще пару раз. Отец приходил домой поздно, закрывался в комнате с баром и допоздна смотрел телевизор.
Однажды, когда Жанна вернулась со школы домой, она застала мать, спешно убирающую бутылки из бара в коробки.
- Мама, что же случилось? – воскликнула она.
- Отец снова запил, - быстро ответила мать. – Помоги мне убрать все это на антресоли.
Жанна принесла стул и помогла, но в сердце появилась тревога.
И начались темные дни. Отец напивался, буянил, искал бар, и, не находив, засыпал.
А к зиме родители развелись. Отец не захотел лечиться, мама не захотела мириться, они постоянно ругались, а потом разменяли квартиру. Когда собирали вещи, пришла соседка. Мама продала ей весь бар. Жанна рыдала в углу.
- Перестань, мне и без тебя тошно, - дернулась мать.
Из угла послышался еще больший плачь, будто кого-то резали заживо.
- Жанна, ты уже взрослая, это жизнь! Куда мы его денем, там маленькая квартира!!! – вспыхнула мать.  – И деньги нужны, сама знаешь.
Приехала машина, забрала часть скромной мебели, их самих.
- Что там у тебя? – в очередной раз спросила мать. – В сумке.
- Ничего, - Жанна сжала пальцами, в глубине сумки, горлышко «Флагмана». Остатки былой роскоши, которой теперь нет. Потом закрыла сумку, и, сдерживая рыдания, прислонилась к матери.