Дедушка Трибус

               
 

                1

   Хорошим апрельским утром аэропорт принял рейс из Москвы.
В числе пассажиров вышел некрупный молодой человек с вьющимися  волосами. Весь такой ладный, напружиненный.
   
    - От Фёдора Фёдоровича? – спросил он сонного парня с тревожной табличкой над головой: ФАС. - Поехали, багажа у меня нет.

    Молодого человека звали Денисом. Он вырос в маленьком городе среди былинных полей  Нечерноземья. Отца Денис не помнил, зато у него был московский дядя. На протяжении многих лет дядя занимал высокие и загадочные должности. С его помощью Денис получил импортное образование, а затем и завидную работу. Недавно дядина карьера дала очередной вираж, и он сел на новом месте в двух часах лёта от федерального центра, хотя по скрытым законам административной геометрии стал к нему значительно ближе. Для Дениса здесь нашёлся филиал вполне приличного банка.

     ФАС или Федеральная антимонопольная служба располагалась в старинном дворянском особняке с колоннами и барельефами. Широкие лестницы, высоченные потолки с лепниной, полутёмные коридоры, всё это очень подходило новому шефу Фёдору Фёдоровичу Темникову. Вот он поднялся навстречу Денису - высокий, породистый, пышноволосый, громогласный.  Ходить бы ему по этим залам не в костюме и галстуке, а со шпагой, да в эполетах. 
         
 После коротких объятий  дядя пронзительно взглянул на племянника. 

        - Ты похудел, - сказал Денис, чтобы тот не успел задать какой-нибудь неожиданный вопрос.

- Очень возможно, - Темников говорил медленно и значительно, простые слова приобретали у него особый смысл. -  Новое место, новые люди, новая постель, а у меня всё-таки возраст. Ты, вероятно, голодный? Сейчас принесут. Пойдём туда, у нас не совещание.

     Они перешли из кабинета в комнату отдыха и поместились в низких креслах за ажурным столиком  на ножках в виде виноградных лоз.

- Как мать?  -  вопрос носил протокольный характер. Дядя  уже  лет десять не общался с сестрой даже по телефону, характер у обоих был норовистый.

- Ничего. Работает.

- Квартиру тебе уже сняли, уютная, недалеко. Для временного холостяцкого проживания вполне приемлемо. Водитель, разумеется. Оклад,  надбавки,  бонусы - разберёшься. Подчинённых около сорока человек. Особенно не оригинальничай,  это не частная лавка, а банк с государственным участием.  Замом у тебя  Перегудов, генерал-майор в отставке, воевал на Кавказе. Там я с ним не встречался,  а здесь познакомились, нормальный мужик. Опирайся на него, не бойся лишний раз посоветоваться. Теперь вот, - дядя достал тоненькую папочку, - кредитовать ты будешь  эти организации.

- Знакомые  лица.

- Да. Кредиты будут, сам знаешь.

- Залог векселей?

        - Технологии на тебе. За пару месяцев кредитный портфель твоей конторы  вырастет раза в три, может и больше. И чья это будет заслуга? Только нового управляющего, лови свои преференции. А через год, если всё будет правильно, банк останется далеко за кормой. Вот ещё один список – здесь те, с кем стоит повстречаться, пообщаться, подружиться. Серьёзные люди и фирмы. Вопросы?

- Всё ясно, дядя.

- Дерзай, братец, будем поднимать Россию.
Деловая часть встречи была окончена и сразу же занесли  завтрак.

                2
    
     Генерал Перегудов был  худосочен, скор на ногу, бегло разбирался в делах материально-технического обеспечения. Временами в нём проскальзывала фатальная  сила пущенного снаряда.

  - Когда, Денис Виталич, назначаете ознакомительное собрание коллектива? -  спрашивал он уже в третий раз.

     В новом кабинете Дениса было пусто и безлико. Неприятно кольнуло  вальяжное кресло коричневой кожи, не видел он себя в нём.  Пока не видел. Провёл рукой по столу – ни пылинки. Поймал самодовольную усмешку генерала.
Неожиданно дверь открылась, и в кабинет резво вкатился улыбающийся, румяный толстячок возрастом не старше Дениса. 

- О! О! - радостно воскликнул  неизвестный и протянул  Денису сразу две пухлых руки.

Денис вопросительно посмотрел на генерала. Тот остался непроницаем. Толстячок не смутился:

- Не узнал? Я  Ростислав. Ростик. Помнишь у Беркутова?

- На свадьбе?

- Ну конечно! Там Варшавин жёг.

- Это уже без меня.

- Пропустил самое главное. Варшавин –  уникум.  Накидался и обозвал Беркутова  замкадышем, поскольку он живёт в Николиной Горе. Беркутов повёлся. Ржали! Слушай, у меня сейчас клиент, я тебя вечером навещу. Посидим, потрещим. Разрешите идти, товарищ генерал?

- Кто он? – просил Денис.

- Начальник отдела пластиковых карт, - ответил генерал с нехорошей интонацией.

Денису упорно казалось, что он видит Ростика впервые, но об инциденте с Варшавиным он знал и раньше.   
 
     Когда генерал ушёл,  Денис сел в кресло и начал принимать различные позы. Примеривался. За этим занятием его застало совсем молодое существо с огромными карими глазами и серёжками в виде оленей из лёгкой бижутерии. Олени были до того большие, что их задние копыта касались хрупких  девичьих плеч.

- Ой, вы наш новый управляющий?!  Я писать по собственному не буду, как хотите. Я сказала, нет ключа и что? Он меня ненавидит, знает, я одна чужом городе без мохнатых папы-мамы, вот и прикопался.
    
     Всё это она выпалила одним духом, после чего смутилась и густо покраснела.
 
     - А ты кто? - сдерживая улыбку, спросил Денис.

     - Я Аня из кассы.

     Видя заинтересованность Дениса, она снова начала смелеть.

     - Нас проверяли пожарники, для них вывесили план эвакуации. А я мимо шла и просто сказала, что план этот левый, потому что к заднему выходу надо идти через архив, а ключ от архива только у Семиконь, а Семиконь сидит на третьем этаже и если будет пожар, мы из кассы не выберемся, одни уголёчки.

     - А пожарник?

     - Написал, вроде бы предписание. А Перегудов говорит, увольняйся, ты дура. Вот.

     - Да разве можно с пожарниками быть откровенной? - сказал Денис строго.
Анины брови уморительно поднялись вверх, ротик приоткрылся, в глазах блеснули нешуточные молнии.

     - Значит и вы? А я думала…

     - Иди, Аня, в кассу и меньше разговаривай.

     Девочка прямо засветилась.

     - У, какой вы хороший. Я сегодня вас во сне видела. Только вы там  старик были и почему-то с виолончелью. А вы вот.

     - Запоминаешь сны?

     - Ага. Мне всегда что-нибудь снится. Иногда утром встаю разбитая, как будто не спала, а в кино снималась.

     Она снова порозовела, смешалась и быстро вышла.

     - Коллективчик!- усмехнулся Денис.

     Вскоре зашёл расстроенный генерал. Вежливо попросил объяснений.

     -  Эта девочка кем у нас трудится? - спросил Денис.

     -  Кассиром.

     - Честный кассир, это плохо?
 
     Генерал был обезоружен. А  Денис,  наконец, удобно  уселся в кресле и подумал: «я ваш зоопарк в два счёта построю».   
               
                3

      Пробуждение Дениса было не лёгким и не радостным. Вечером, как  обещал, зашёл Ростик, принёс коньяк. Посидели. Общих знакомых – вагон, и о каждом Ростик знал ухахательную историю. Взяли ещё. Под конец поехали осматривать новоё жильё Дениса, пили там абсент и заедали чипсами.   Утром смешение  очень разных напитков давало о себе знать. И хотя коньяка было значительно больше, цвет лица заставлял вспомнить именно об  абсенте.

     Денис долго не мог решить стоит ли гладить новую рубашку или одеть вчерашнюю. Всё-таки решил гладить, но вспомнил, что нет утюга.
 
     Персональная колесница, чёрная и блестящая, ждала у подъезда. Разместившись на заднем сиденье, Денис грустно задумался.  «Да,   первый день неправильный вышел. Во-первых, с генералом промашка, зря я его перед девочкой попкой выставил. Во-вторых, совсем ни к чему было так надираться. Интересно,  Ростик  сегодня выйдет?»
 
     Как оказалось, Ростик не только вышел, но пребывал в прекрасной форме. Быстрый, румяный, с вечной улыбкой – всё как вчера. Он мгновенно оценил состояние Дениса, схватил его в коридоре за рукав и жарко зашептал  о том, что надо тридцать грамм беленькой, как лекарство и всё, и всё. Но хотя вид Ростика говорил в пользу предлагаемой  меры, Денис отказался наотрез. Похмеляться  в  первый рабочий день, это уж слишком. Ростик отступил, с кем-то тут же начал балагурить, и Денис  услышал  из-за угла: «Мы вчера с новым шефом перестарались. Коньяк, потом абсент, в общем, пока всех наших московских  друзей перетёрли… просыпаюсь сегодня, думаю: нет, не встану».

     Дениса ждал генерал. Они должны были определить круг вопросов, которыми управляющему следовало заняться в первую очередь. Как оказалось, надо было провести довольно много внешних встреч, чего генерал, исполняя обязанности управляющего, почти не делал. Денис сравнил перечень желающих его видеть с дядиным вип-списком. Четыре организации совпало.

     - Так,   кондитерское объединение, эти нефтяники,  а ещё строительный холдинг «Монолит» и… страховая компания «Дедушка Трибус». Ну и название!  Кто они?

     - Недавно у нас обосновались. Москвичи, - ответил генерал.

     - Нет таких москвичей. Я бы знал.

     - Может из Петербурга. Но мне говорили, москвичи.

     Денис обратил внимание, что в дядиным списке страховая фирма с заковыристым названием значилась на почётном третьем месте, впереди были только два широко известных бренда. «Спросить что ли у дяди? Успею ещё, сначала сам».

- Вот с них и начнём.  Пусть Оля договаривается.


                4

        «Дедушка Трибус»  занимал  тридцать второй этаж  самого высокого небоскрёба города под названием Башня. Дениса принял директор – простоватый пожилой дяденька с большими усами и круглыми бесхитростными глазами, оказавшийся страшным молчуном. Чтобы разговор не угас, Денис расписывал достижения своего банка, обсуждал возможные условия партнёрского соглашения. А директор всё помалкивал и однообразно улыбался, словно Денис пришёл к нему с докучливой и невозможной просьбой, в которой нельзя отказать сразу. На вопрос о названии «Дедушка Трибус», он пробормотал:

     - А, не знаю. Маркетологи нафантазировали больше чем надо, по-моему. Говорят,  хорошо для сознания потребителей.

     В целом у Дениса создалось впечатление, что ни он, ни его банк  здесь даром не нужны. Причём никто даже не потрудился этого скрывать. Последнее было довольно обидно, учитывая его теперешний статус. Денис начал сухо прощаться, но директор поднял ладонь:

- Не спешите, Денис Витальевич. У нас есть  эксклюзивный продукт для вас лично. Сейчас вам расскажут.

- Я не страхуюсь.

-  И не надо. Вы послушайте, - почти униженно попросил директор.
- У меня только пять минут. 

        - Это даже много. Прошу  за мной.

 «Ну и шарага, интересно даже», - подумал Денис.
 
        Через минуту он оказался в комнате с невероятным количеством цветов. Экзотические хойи, пассифлоры, клеродендрумы вились по потолку и спускались вниз пышными лианами, а навстречу им  стремились не менее экзотические диффенбахии,  каладиумы, орхидеи и руэллии. Всё это ботаническое буйство  было залито солнцем из французского окна и больше всего напоминало подводную часть неглубокого заросшего водоёма.

     Из мебели здесь уместились лишь небольшой столик и три стула с подлокотниками. На одном из них сидела миниатюрная брюнетка. В солнечной глубине комнаты стояла ещё одна девушка:  высокая с длинными золотистыми волосами. Листья огромной пальмы мешали её хорошо рассмотреть.
 
- Меня зовут Наталья, я менеджер по работе с клиентами страховой компании «Дедушка Трибус», - сказала брюнетка голосом учительницы и без улыбки.

     Желание произвести серьёзное впечатление по причине крайней молодости забивало в ней кокетство. 

- Ну, и что вы собираетесь мне втюхать? – весело спросил Денис.

- Денис Витальевич, я обязательно расскажу вам о предлагаемом нами продукте, но чтобы сформулировать предложение, наиболее актуальное именно для вас, мне было бы целесообразно задать вам несколько вопросов.

     Она говорила как диктор на вокзале, чётко и  почти без интонаций. Пожалуй, дело было не в одной молодости. Такие «говорящие головы» Денис встречал в офисах западных банков и других засланцев большого капитала.
 
- Я могу вам задать вопросы?  - спросила брюнетка.

- У меня есть выбор?

        - Просто если я получу ответы на интересующие меня вопросы…

         -Я понял, задавайте.

  Брюнетка взяла со стола блокнот и ручку, приготовилась записывать. Впрочем, вопросы она тоже вычитывала из блокнота.
- Денис Витальевич, сколько вам лет?
- Двадцать шесть.
- Вы женаты?
- Нет.
- Вы работаете… Ну это я знаю. Каков приблизительно ваш ежемесячный доход? - два чёрных глаза смотрели без всякого выражения и не мигали.
Денису стало неприятно.

- У вас прям как на Лубянке.

В  глазах мелькнуло беспомощное непонимание.

       - Вы, девушка, всем такие вопросы задаёте?

- Денис Витальевич! Имея представление о вашем приблизительном доходе,  подчёркиваю, приблизительном, точные цифры не нужны, мне будет легче…

- Не будет. Другие вопросы имеются?

     Брюнетка опять зависла. Затем явно приготовилась спорить. Но зашевелились заросли, и к столу подошла вторая девушка. Здесь, без прямых лучей солнца, её волосы оказались рыжеватыми.

- Наташа, клиент может не отвечать на вопросы, которые ему не нравятся. Продолжайте дальше, - вкрадчиво произнесла рыжая и отправила Денису лёгкую улыбку-извинение. 

При ближайшем рассмотрении рыжая выглядела лет на двадцать восемь. Зелёное платье облегало её стройную фигуру с небольшими формами. Длинная нежная шея, чуть ниже круглая подвеска из белого золота, немного срезанная с одной стороны.  И совсем отдельно глаза - серые, красивые, но грустные. Как будто подёрнутые  дымкой  задумчивости или усталости. «Чего же тебе в жизни не хватает?» - мелькнуло у Дениса.

- Денис Витальевич, как вы относитесь к своему здоровью? - прочла Наташа следующий вопрос.

- Хорошо отношусь.

-  Занимаетесь ли спортом, фитнесом, омолаживанием?

-  Омолаживанием. Регулярно с шестнадцати лет.

     Денис посмотрел на рыжую: в её глазах плясали шаловливые чёртики.  Через мгновение, шторки опустились, чёртики пропали и снова  печальная Мальвина.
 
-   Случалось ли, когда ваши близкие теряли здоровье в результате заболеваний?

- Конечно,  как у всех. Я не думаю, что это хороший вопрос.

- Извините, Денис Витальевич, вопросы составляю не я.

-  Это вас красит.

Рыжая на этот раз  не реагировала.

- Какую сумму вы готовы потратить, если будете уверены, что избежите тяжёлого хронического заболевания?

- Никогда об этом не задумывался.

- Зря. Надо защищать себя немощного и больного от себя молодого и здорового.

     Денис живо представил дряхлого старика, избиваемого им самим в молодости. Старик сипло кричал, голова её болталась как боксёрская груша,  бородёнка слиплась в красную мочалку. «Страховаться надо было, пень вонючий, тебе ж говорили», - бормотал  молодой.
 
     Наташа немного порылась в блокноте и выдала следующее:

- Денис Витальевич, были ли в вашей жизни ситуации, когда вы испытывали страх за своё здоровье?

- Ситуации…, -  задумчиво и горестно произнёс Денис. - Я как раз сегодня в такой ситуации. Да.

     Он помедлил, как бы не решаясь, посмотрел на обеих девушек. Рыжая внимательно слушала.

       - Простая ситуация, я вчера приступил к работе, ну и отметили это дело с новым коллегой, у нас общие друзья в Москве. Сначала коньяку, потом абсента, дальше пива прибавили, ну и сегодня, конечно, я испытываю сильный страх  за своё здоровье, лучше бы я его, ёлки, вчера испытывал. 
   
Брюнетка вытаращила глаза и  сделала предостерегающий жест рукой.

- Нет, нет, я не об этом. Вопрос о настоящих заболеваниях, хронических.

- Милая Наташа, у меня это хроническое,- грустно сказал Денис.
Он низко опустил голову, но перед этим зацепил взглядом рыжую. Снова чёртики!  Весёлые, но укоризненные, как будто пальчиком  погрозила.   Она наклонилась над ухом брюнетки и что-то  шепнула.

- Денис Витальевич, - заговорила Наташа, - наша компания предлагает вам эксклюзивный продукт - услуги по прямому страхованию вашего здоровья. Сначала даю вводную. Слово «страхование» происходит от слова «страх». Мы боимся и это нормальный инстинкт самосохранения. Страхование позволяет нам избавиться от многих бед, но не просто закрыться от них, а сделать  нереальными и тем самым не страшными. Предположим, вы или я застраховались от потери трудоспособности.  Обычное косвенное страхование. Если что случится, мы получим деньги, но не сможем нормально работать, отдыхать и так далее.
 
Денис пожал плечами.

-Тогда как прямое страхование гарантирует не компенсацию при  страховом случае, а само отсутствие страхового случая.

- Вы  дадите гарантию, что я не попаду под автобус?

- Нет, конечно. Речь идёт о тяжёлых хронических заболеваниях.
 
- Например, цирроз печени?

- Пожалуйста.

- Тогда вопрос. Как долго вы гарантируете, что я не заболею циррозом печени?

- Наши технологии – отдельная тема, но в общем можно сделать, что никогда не заболеете.

- Я понял. Кедровое масло? Кремлёвские настойки? Уринотерапия? Хороший бизнес, но не страховой. Стык медицины и циркового искусства.

- Покажите мне врача, - произнесла рыжая, смиренно  спрятав глаза под ресницами, - покажите мне врача, который официально гарантирует, что вы никогда не заболеете циррозом печени? С вашим образом жизни…  Какая медицина?

        - Браво, девушки! – Денис хлопнул в ладоши.   
 
Глаза рыжей блеснули победоносно: «мы тоже можем!», - кричали чёртики.

        - Медицина бессильна, а вы, значит, гарантируете? – спросил Денис.

-  Если с вами происходит страховой случай, мы выплачиваем миллион долларов, - ответила Наташа.

         - Грамотно! Как я понимаю, вы здесь на год-полтора, до первого заболевшего.

- А вы скептик, -  покачала головой рыжая. -  Вас часто обманывали?

- Я простой финансист. И обмануть меня пытаются каждый день. Из воздуха ничего не берётся. Максимум у одной стороны. Подозреваю, что в предлагаемой вами сделке такой стороной буду не я.

- Денис Витальевич, я не закончила, - с нажимом сказала Наташа. - Во второй половине двадцатого века у нас в стране жил замечательный человек – Виктор Николаевич Трибус. Он сделал великое открытие о взаимосвязи хронических заболеваний, включая рак, с определёнными участками головного мозга.  Сначала на животных, а потом и применительно к людям он доказал, что систематическое  точечное воздействие на эти участки полностью исключает развитие соответствующего заболевания.

     Наша компания получила доступ к его архивам. На основе идей Трибуса, используя нанотехнологии, мы создали прорывные методики блокирования развития заболеваний посредством искусственного возбуждения  микроскопически малых участков головного мозга. Компьютер моделирует индивидуальный образ высшей нервной системы человека, а затем выдаёт нужные точки и силу воздействия.  Это заслуга нашей лаборатории, которая находится в западной Европе. В девяносто восьмом году три с половиной тысячи человек добровольно согласились на эксперимент по блокированию четырёх видов рака. И не один по сегодняшний день не заболел, хотя по статистике заболеть должны были несколько десятков. Эксперимент проведён в  Германии и Бельгии под контролем ведущих институтов. Всё подтверждено и задокументировано. До определённого момента мы не придавали огласке свои исследования. Во-первых, хотели всё  ещё раз перепроверить, во-вторых, не видели смысла страховать от небольшого количества болезней.   На сегодняшний день мы победили более сорока опасных недугов, в разработке ещё десятки. Сама процедура немногим сложнее обычной прививки.  Уверяю вас, это будет переворот страхового рынка.

           Наташа вдруг резко умолкла, как будто выключили радио.

- Очень креативный проект, - сказал Денис и посмотрел на часы.

- Мы готовы сотрудничать  с банком или с вами лично на самых льготных условиях. Решайтесь.

        Наташа впервые улыбнулась, наверное, специально берегла эту  улыбку до ключевой фразы.

- Я, конечно, подумаю, но уж больно не люблю проходить свидетелем по уголовным делам.

       Он встал и одарил обеих девушек лучезарной улыбкой.

       - Всего хорошего, Наталья, всего хорошего и вам, к сожалению, не имел чести…
- Будете иметь. Если карта ляжет, - на прощание рыжая прострелила Дениса до самого позвоночника.

                5

       Очутившись на улице, он положил в машину плащ и отпустил водителя. Хотя местами во дворах ещё чернели сугробы,  вечер выдался по-настоящему летний. Захотелось пройтись,  здесь всё было недалеко, и он уже немного ориентировался. В провинции люди совсем другие, думал Денис.  Аня  из кассы, Ростик-приколист, сегодня вот страховые девочки. Динамят по полной, но так искренно и старательно, что залюбуешься.  В Москве так не могут, экономят время, силы, слова, эмоции. В Москве всё по плану и неожиданными бывают только  обломы.

     На другой стороне улицы Денис увидел ярко-синее граффити: мужчина и женщина в актёрских масках крутили земной шар. Ниже было написано:  «Театр М-АРТ». Стрелка указывала в подвал.

     Денис усмехнулся и пошёл по стрелке. Он попал в большую комнату, освященную белым светом. Под потолком змеились  трубы. Стены были увешаны фотографиями спектаклей.  В углу сидела билетёрша с нарисованными бровями.
 
     - Вы на спектакль?

     - В общем, нет. Я посмотреть.

     - Через четверть часа начнётся спектакль «Дорога», вход сто семьдесят рублей.

     В открытую дверь Денис увидел  зрительный зал, маленький и совершенно пустой.

     - А если больше никто не придёт? Для меня одного играть будете? - Денису  захотелось, чтобы случилось именно так.

     - Придут, что вы. Мы ведь готовимся, репетируем. 

     Денис достал тысячную, но старушка отшатнулась от неё, как от  жабы. Пришлось набирать мелочью, в итоге пяти рублей не хватило.

     - Не страшно, - сказала билетёрша, - и вы не разбогатеете, и мы не обеднеем. – Можете пока посмотреть фотографии. Нам в этом году исполнилось десять лет, был капустник.

     Дверь хлопнула, запустив второго зрителя.  Он оказался знаком  билетёрше, как и все остальные десять или двенадцать человек, пришедшие на спектакль. Публика подобралась неопределённая. Хиповатые подростки, вызывающе одетая толстушка,  томный красавец в кашне с ученицей старших классов, мутный очкарик с брезгливой усмешкой.      
   
      Действие спектакля происходило до революции на глухом сибирском полустанке. По сцене ходил вялый немец в дохе и ушанке. Он работал  здесь путевым обходчиком, под влиянием сурового климата постепенно утрачивал национальную идентичность, но почему-то не уезжал. Ночами немец боролся с крысами (зверьки живьём бегали по сцене, ограниченные незаметной сеткой), днём закупал продукты у местных крестьян, которые его лихо обманывали, и терпел  издевательства  крестьянских детей. Под конец он совсем слёг и только содрогался в приступах кашля. К немцу прислали маленькую докторшу, больше похожую на студентку.  Докторша деловито командовала крестьянами, те подносили ей стул, воду, простынь. Потом она взяла руку больного и быстро спросила:

     - Часы есть? часы мне надо!

     Крестьянский староста суетливо полез в карман, докторша внимательно смотрела на немца и не могла этого видеть.

- Вот, возьмите! - Денис встал и начал снимать часы – понтовые, огромные, с россыпью рубинов по окружности циферблата.

     Докторша не растерялась. Не успел он расстегнуть ремешок, как она легко спрыгнула со сцены и в два кошачьих прыжка оказалась рядом.

- Ну, давайте, давайте!

     Светло-синие глаза. На лбу замазанный прыщ,  груди часто дышат. Сама малышка, а груди колоссальные.

Денис чуть задержал её руку.

- Стервец, - сказала она губами, выхватила часы и на сцену.

     Приникла к немцу, начала считать пульс. Сейчас она вернёт часы. Можно будет подняться на сцену, поприкалываться. А можно…

     Денис встал и быстро вышел из зала. Оказавшись на улице, обошёл дом, другого входа не было. Тогда он перешёл дорогу и притаился за киоском. 

      Тут же выскочила докторша с часами в руке. Она  была как на сцене - в валенках, белой накидке и чепчике. Огляделась по сторонам, внятно выругалась и исчезла. 
     Денис долго ждал. Наконец потянулись зрители вперемешку с актёрами. Проковыляла билетёрша. Ещё минут через двадцать вышла докторша в сопровождении немца. Немец теперь выглядел намного лучше, то и дело заливисто смеялся. Пока Денис соображал, что делать, докторша с немцем разделились и пошли в разные стороны. Е-ес! Денис живо пробежал до угла и окликнул её сзади:   
       
- Вы не очень спешите?

На ней была майка с косой красной надписью «ОГНЕОПАСНО», свитер, повязанный на шее. За спиной меленький рюкзачок. Прямо восьмиклассница, но бюст и взрослый взгляд. 

- Вот вы где! – она весело его рассматривала. – А чего ушли, не понравилось?

- Понравилось, но не всё, не все.

Она усмехнулась и двинулась дальше, Денис рядом.

- Красивые у вас часики, почём такие?

- Два ваших театра.

- Наш театр непродающийся,  мы собираемся и ставим, что захотим.

- А я  куплю. И название сменю. Когда ваш день рождения?

        - В сентябре.

        - Значит будет театр  «Сентябрь». И все главные роли у вас.

-  У меня с ролями ништяк.

-  Значит, вы не только медработник?

-  Не только. Я Офелия, Ахмакова, ещё в «Вентиле» большая роль. 

     Она заулыбалась сама себе и, кажется, совсем забыла о Денисе. Неожиданно он зацепился ногой за камень и чуть не упал. Докторша приостановилась и  улыбнулась, теперь уже ему.
   
- Вы здорово мне подыграли, сразу видно профи, - сказал Денис, снова подлаживаясь под её меленькие шажки.

- Между прочим, зрители подумали, что вы подсадной. «Какая нарядная примочка», - она кого-то изобразила.

- Значит и я в актёры могу.
-  Вам в актёры зачем?

- А вам?

Она пожала плечами.

- Я больше ничего не умею. Только играть и тамадить. Свадьбы, юбилеи. А вы банкир, что ли?
- Так заметно?

     Они вышли на большую улицу, рядом была автобусная остановка. Докторша сняла рюкзачок, достала часы и протянула их Денису.

- Вы очень спешите? – спросил он.

- Сегодня да. Но если хотите, можем встретиться в другой раз, -  ответила докторша разом на все вопросы.

Видимо, она и в самом деле спешила.

                6

      Утром перед работой Денис заскочил к дяде. Темников сидел над грудой газет с ножницами в руках. Его стол, боковая тумбочка и даже одно кресло для посетителей были покрыты множеством газетных вырезок с разноцветными пометками.

-  Ни один компьютер не может творчески анализировать информацию, - назидательно сказал дядя, - хочешь владеть ситуацией, работай с первоисточниками.
 
      Денис рассказал о первых днях своей деятельности, конечно, без лишних подробностей. Потом о любопытной встрече в страховой компании. Дядя задумался.

- Я их не знаю совсем. Была у меня информация, что контора серьёзная, но теперь требуется перепроверить. А ты молодец, оперативно сработал. Здесь два варианта. Или у них, действительно, солидное прикрытие…
 
- Да разве будут на серьёзном уровне крыть такую порнографию? - спросил Денис и тут же осёкся под острым взглядом дяди.

- Либо они блефуют и открылись на короткое время, на один заглот. Хотя, знаешь ли, короткое время – понятие относительное. Был такой эпизод в Сибири лет пятнадцать назад. Двое архаровцев организовали благотворительный фонд и стали через него продавать самопальные фотоаппараты под видом фирменных. То есть не продавать, а якобы им вносят пожертвование  в пользу инвалидов детства, а они за это тебе фотоаппарат дарят. Изделия в красивых витринах и цена написана, внешне – обычный магазин. Но, говорят, у нас не продажа, а благотворительная деятельность.  А раз  подарок, претензий предъявить нельзя. И налоги, соответственно,  не платят, фонд инвалидов.  И что ты думаешь? Брали. Цена-то процентов на сорок ниже, чем в фирменном магазине.  Проработали ребята пять или шесть лет. Все думали, они под кем-то, уж больно вольготно  себя вели. А потом одно их изделие опрометчиво попало к начальнику ОБЭПа. То есть, конечно, не покупал, подарок. А аппарат был плёночный, тогда цифровые только начинались. Ну, отснял он плёнку, а когда напечатал… сам понимаешь. Может дело обошлось бы малой кровью, но внутри корпуса обнаружилась деталь с маркировкой Первого Московского завода  оптико-механических приборов. Это было воспринято как глумление.

     - Худо им пришлось?

     - По-разному. Архаровцам дали трое суток на исчезновение из города,  они уложились. А умники, которые фотоаппарат дарили, вскоре попались на поддельном бензине и получили сроки. 

     Ближе к обеду Денису позвонил неизвестный абонент:

     - Вас отвлекает страховая компания «Дедушка Трибус», Доронина Виктория, - голос невыразительный и совсем не звонкий, какой-то полушёпот.

     Рыжая! Денису вдруг стало очень интересно.

     - Я почти знаю ответ, но должна спросить относительно дальнейшего сотрудничества.

    - С ответом вы, допустим, угадали, а вот попробуйте назвать мой вопрос.

     - Разве у  молодых топ-менеджеров бывают вопросы? Вчера мне так не показалось.

     - Вопрос не по работе. Вы не против сегодня вместе поужинать?

     - Топ-менеджерам не с кем ужинать? Ещё одна новость. 

     - Представьте!

     Рыжая недолго подумала и согласилась. Они условились о встрече в китайском ресторане, который Денис приметил ещё вчера.

 Сидевший напротив Дениса  Ростик страшно развеселился:
 
     - Шеф, ты, гляжу, не скучаешь. А я-то его развлекаю, скрашиваю одиночество первых дней вдали от родины.

     -  Я к родине уже три года не приближался. Идите, Ростислав, работайте.

     -  Вижу. Моряк. Желаю хорошей швартовки в нашей гавани.

     Она опоздала минут на двадцать. Пришла  в джинсах и синей блузе с белыми манжетами. Из украшений та же подвеска. Села, поправила волосы, с интересом осмотрелась.

     Кругом было очень много  бамбука: из него были сделаны стулья, абажуры  на столиках, навес над баром.  В центре зала стоял гостеприимный китаец в два человеческих роста с чашкой в руке. Время от времени он шевелил руками и двигал глазами.

     - Вы, мне кажется, недавно в этом городе, - сказал Денис.
    
     - Полтора месяца – давно или недавно?

     - Когда как. Но я думаю, давно. Потому что сам здесь всего третий день.
- Я тоже много езжу, города сливаются, перепутываются в голове. Устаёшь от этого, если честно. Самый лучший город – Петербург.

     - Вы питерская?
 
     - Из Петербурга.

     - А я из Москвы.
 
     О своём нечернозёмном происхождении Денис решил пока умолчать.   
    
     Подошёл официант.

     Обсуждая меню, Денис украдкой наблюдал за девушкой. Интересная, ухоженная, спокойная. Денис, вообще, не страдал по женскому вопросу, привык нравиться. Но как-то слишком легко всё складывалось. Хотя Питер многое объясняет. За полтора месяца заскучала, небось, по живому человеческому общению...  Город большой, а всё одно глушь.  В любом случае, надо быть клиническим ослом, чтобы не уважить такую женщину.   

     Сделали заказ, и Денис завладел разговором. Включил режим непринуждённого весёлого трёпа. Рыжая внимательно слушала, улыбалась, иногда  смеялась глуховатым негромким смехом, но совсем ему не подыгрывала. Когда принесли шампанское, Денис предложил:

     - Виктория, вы и я пришельцы в этом городе. И то, что мы здесь всем чужие заставляет нас внимательно посмотреть друг другу в глаза. Давайте на «ты»?

     - Согласна на «ты».

     Они чокнулись и выпили. 
            
     - У вас странный директор, - сказал Денис.

     - Ты его знаешь?

     - Он меня к вам привёл, забыла?
 
     - Нет, - Вика засмеялась, - тебя привёл Шестопёров, номинальный директор. А  шеф совсем другой.

     - Кто он?

     - Гений.

     - Здорово. Это он придумал всю вашу схему?

     - Он. И ты ещё очень мало знаешь.

     - Вика! Ты ведь не будешь мне сегодня продвигать прямое страхование, правда?

     - Успокойся, нет. Твой менеджер - Шихмаметьева.

     - Наташа? Всё, я пропал. Она теперь полгода будет мне звонить и спрашивать, пока я не поменяю номер. А вообще её следует уволить. Или посадить за компьютер. Совершенно не умеет работать с клиентом. Ты это отлично видела, но молчала. 

     -  Нельзя было вмешиваться, я её экзаменовала.

    -  И что поставила?

     - Четвёрку. Денис, пойми, нельзя требовать от зелёной девочки, чтобы она развела управляющего банком.

     Денис заметил, что Вика оживилась, то ли шампанское заиграло, а может разговор стал для неё интереснее.   

     - А ты бы развела?

     - Речь не обо мне. Но зато вспомни, как красиво она тебе потом раскрыла концепцию компании. Помнишь?

     - Скажи, Вика, кто изобрёл эти гестаповские вопросы. Тоже ваш гений?

     - Вопросы стандартные, рассчитаны на среднего человека. Они тормошат психику и рушат стереотипы. У меня люди плакали навзрыд, жизнь свою рассказывали в подробностях. Я не  виновата, что ты не средний.

     Она была несколько обижена, но последние слова получились очень приятные. И, кажется, Денис догадался, кто придумывал вопросы.

      - А если честно, ты вчера не понял главное, - продолжала Вика. - Ты  нащупал наши болевые точки, но принял нас за жуликов. И напрасно. Да, мы кое-где хитрим, мы вынуждены, но… они действительно не заболевают.  И потом, мы не берём денег, какие же мы кидалы?

     - Да ну?

     - У нас долгосрочная программа. Каждое заболевание оценено в баллах, которые можно  набрать покупками в ассоциированных с нами магазинах и торговых центрах.  Ассортимент будет широченный – от иголки до автомобиля. Представь, ты обставляешь квартиру, надо купить телевизор, холодильник, мягкую мебель и так далее. Отовариваешься  в нашей  точке с умеренной переплатой и тут же получаешь страховку от любого заболевания на десять лет, разве плохо? Но это не всё. Скоро мы будем торговать под собственным брендом. У других ты  тупо покупаешь товар, а у нас каждой покупкой вносишь реальную лепту в своё здоровье. Чувствуешь? Такого ещё не было!

     Вика сделала паузу, привычно улавливая настрой собеседника.

     - А почему дедушка? - спросил Денис.

     - Говорят, Трибус был простым человеком, работал электромехаником. В тридцать лет у него парализовало ноги, врачи помочь не могли. Он лечился своими методами и встал на ноги. Когда через год  пришёл снимать инвалидность, его приняли за мошенника. Потом много лет помогал людям, никому не отказывал, приезжали даже из-за границы. «Дедушка Трибус» - это народное прозвище. Он прожил девяносто девять лет и за год до смерти родил сына.      

   - Сам? - не сдержался Денис.

      Но спорить ему не хотелось

     - И как вам удалось не засветиться?

     - Я же сказала, шеф – гений. Все заинтересованы молчать. Участников эксперимента  просто выгонят и перестанут платить, их ведь почти каждый день исследуют, это  основная работа. И зарплата, я тебе скажу. Спонсорам обещаны дивиденды в будущем. Учёным слава, тоже в будущем. Утечки  были,  но мало ли у нас вранья в газетах. Да и кто их читает сейчас.

     Денис вспомнил дядин  стол с газетными вырезками и усмехнулся.

     Принесли китайские явства и Денис  проявил к ним большой  практический интерес. Вика, наоборот, отнеслась к еде очень спокойно. Салат и горячее она не доела, мудрёную закуску даже не стала пробовать. Денис был  удивлён:  девушки которых он знал, съедали в ресторанах всё до последней ложки. Даже очень небедные и сидящие на  диете.

     Когда они вышли на улицу, уже стемнело.

     -  Я поклоняюсь морю, - говорила Вика, - я без моря  жить не могу. Земноводная такая уродилась. Ждёшь моря целый год, и оно греет зимой, помогает пережить всякие мерзости. Я только выйду из самолёта и сразу  воздух, ветер – пахнет морем, меня прямо переворачивает. Сразу все проблемы и обиды облезают, как старая кожа. Плюх, поплыла и забыла. И сны на море совсем другие.  Главное, они не обрываются, когда не надо. Я недавно поняла, что живу от моря до моря, а в промежутках только рутина и пыль.

     - Неужели на суше всё так безнадёжно? И не бывает проблесков? - Денис остановился и повернул её к себе. Она была немного выше, хотя и без каблуков.

     - Бывают… Редко.

     Викины губы дрогнули, робко отозвались, а потом взяли его всего и сразу, занежили, закружили и потянули  в немереную глубь, откуда ещё никто не выныривал по собственной воле.

                7
 
     По пути на работу Денису дважды встретились баннеры с зелёной надписью на белом фоне: «ДЕДУШКА ТРИБУС». Внизу был написан электронный адрес и больше никаких объяснений. «Пиво, наверное, или кабак новый открывают. С полным пакетом услуг», - предположил водитель Юра.
    
     Не успел Денис войти в кабинет, как объявился Ростик.

     - Ну, моряк? Завёл вчера каравеллу в тихую гавань?

     - Было дело, - соврал Денис.

Заглянул генерал, увидел Ростика и не зашёл.

     - Припоздал, главнокомандующий, -  Ростик кивнул на дверь, - опять стучать на кого-нибудь пришёл. Кстати, он и на тебя стучит в центральный офис, даже не сомневайся. 

     - Брось, он воевал.

     - Тем более, - убеждённо сказал Ростик. – Особенность стратегии и тактики современной войны в том, что только бесповоротное чмо может вернуться оттуда живым, да ещё в генеральских погонах. Слушай, шеф. Дедушка этот, как его – Глобус, Ребус, Тубус, Троллейбус?

     - Трибус.

     - Вот. Кто он и откуда? Ничего не слыхал?

     - Ты чего, Ростик, все уже знают.

      Ростик впервые растерялся.

     - Реальные ребята. Подвязки  серьёзные. Страхованием занимаются, но не обычным, а с фишкой, - и  Денис попытался в нескольких словах  рассказать о прямом страховании.

      Нескольких слов не хватило. Ростик долго недоумевал, переспрашивал, но когда всё понял, испарился мгновенно. «Теперь до обеда, не меньше, - подумал Денис, - но зато город узнает своих героев. Один язык стоит сотни баннеров».
Через короткое время вошёл генерал.

     - Приветствую, Виталич! Видел? Про тебя сообщают, - он протянул газету.
- «Экс-житель посёлка Верхотурино найден повесившемся в собственном доме», - прочёл Денис.

     - Внизу, внизу. 
 
     - «Ещё один смотрящий из Москвы», - Денис скривился. -  У вас  в газетах  сплошная феня.
 
     Генерал сменил тему.

     - Дедушка  этот на каждом перекрёстке. Ты же к ним ездил, встречался и правильно сделал, выходит. Интуиция у тебя. Мощная контора?

     - Достаточно. Но рискуют. Я только с директором познакомился, а Ростислав по ним справку готовит, досконально вник. Если хотите, вся информация у него,  -   Денису не хотелось заново объяснять. 
               
     Генерал нахмурился.

     - Послушай, Виталич, не сочти за личное, я тебя предупредить хочу. Ты с Ростиком  поосторожнее, особенно ему не доверяй.

     - В чём?

     - Ну, вообще…

     - А всё же?

     - Не моё дело, - генерал махнул рукой и отвернулся.

     - Ладно, как хотите.

     - Я говорю, в смысле ориентации, - драматически зашептал генерал, - имели место сомнительные прецеденты. 

     Вошла секретарь Оля,  Перегудов сразу куда-то заспешил.

     - Денис Витальевич, вам к одиннадцати в администрацию, - напомнила Оля.
 
     - В конце концов, я с ними в баню  не собирался. Ни с тем, ни с другим, - задумчиво сказал Денис.

     Оля посмотрела недоумённо.

                8

     На номере, с которого звонила Вика, ответил жизнерадостный робот: «Здравствуйте! Вы позвонили в страховую компания «Дедушка Трибус»! Если вы уже являетесь нашим клиентом, нажмите один…». Денис не помнил Викиной фамилии и не знал должности.  Решил просто съездить.
 
     Погода испортилась, ветер тешился над прохожими мокрыми оплеухами. Башня дымилась в синеватом мареве.
      
     Охранник на входе указал путь к Виктории Андреевне. Вика сидела в микроскопическом помещении без окон, больше похожем на хозяйственную кандейку.
   
     - Привет! Я без предупреждения, ничего?

     Она с трудом оторвалась от компьютера и заметно обрадовалась.

     - Некультурно, но заходи. Кофе будешь?

     - Буду. Здесь твой кабинет?

     Она сняла со стула стопку папок и положила их на пол.

     - Сюда давай. Не кабинет, а застенок для трудовых подвигов. Поэтому на разруху не смотри.  Зато  я здесь одна, важная привилегия.   Сейчас налью, жди.

     Денис сел, покрутил головой, взгляд везде упирался в графики, таблицы, какие-то брошюры.  Другую комнату мог бы оживить постер над столом с видом старинной городской улицы в лучах заката, но здесь он терялся в бумажном безобразии.

     Дверь отворилась, и вошёл крайне маленький и худой человек лет сорока в длинной цветастой рубашке навыпуск. Взгляд у него был живой и быстрый, глаза светлые, личико очень бледное,  а походка развинченная. Даже стоя на месте, он немного пританцовывал.

     - День добрый, - заговорил вошедший неожиданно сильным баритоном, - а что же Виктория Алексеевна?

     Вика тут же показалось с двумя чашками.

  - Я здесь.

Человечек цепко оглядел Дениса и вопросительно глянул на Вику. Она  молчала, пауза затягивалась.

- Я погуляю, - Денис поднялся.

- Познакомься, это Александр Вениаминович, председатель совета директоров нашей компании.

- Кисть, - сказал человечек и протянул руку.

Денис представился.

      - А-а, слышал, передовой дивизион московской интервенции? когда замочите местный бизнес? Вича, а ведь он  у нас в списках, да?
 
     - Меня уже посвятили в ваш проект, – сказал Денис.

     - Вижу. Проводи его ко мне через пару минут, - бросил он Вике и вышел, не дожидаясь ответа.
 
     Денис рассмеялся.

- Прикольный! Тот самый гений? Я вижу, у вас взаимопонимание.
 
-  Не всё так  весело. Он сложный. 

- Да? Слушай, я к нему не хочу. Начнет сейчас мозг клевать, афёры ваши рекламировать. Я к тебе пришёл.

- Сходи, сходи, не соскучишься.

Кабинет у Кисти оказался большой и странный. Одна стена представляла собой витражное окно, через него был виден почти весь город, зажатый тяжёлыми тучами. Из мебели были два  низких столика в окружении пуфов. Кисть сидел на высоком металлическом стуле со спинкой. Письменный стол заменяла конструкция из блестящих металлических трубочек, на которой был укреплён ноутбук. В таком антураже он напоминал не офисного босса, а ведущего ток-шоу. Перед Кистью стояли лысыватый молодой человек забитого вида и черноволосая девушка, в коей Денис узнал Наташу Шихмаметьеву.

- Проходи я сейчас закончу. Кофе ты уже пил, могу кино включить, – крикнул Кисть.

Длинная стена, что была напротив витража, засветилась, оказавшись гигантским экраном. Денис увидел  нечастый лес в  разгаре лета. Картинка напоминала красочный фильм про растения  и животные, но была удивительная особенность: зритель видел сквозь землю. Корни деревьев сложно переплетались, а между ними вилась паутина ходов, где копошились суслики, мыши и черви.  Над ними прыгали по земле кузнечики, ползали различные жуки. Взгляд улавливал всё новые детали: уж, белка, семья ежей.  Маленькая птичка  поймала  муху, попробовала заглотить, но не смогла  и потащила  в укромное место. Пчёлы сосали на припёке цветочный нектар, муравьи волокли  грузы по бессмысленным траекториям, напряжённо нюхая воздух, прошёл лисёнок. Изображение давало удивительный эффект: оно демонстрировало мельчайшие подробности и в то же время охватывало довольно большой участок леса. Действие происходило везде, поэтому приходилось постоянно перескакивать и выбирать наиболее интересное. Денису пришло в голову, что если показать это нескольким людям, каждый увидит свой фильм.   

Вдруг время на экране резко ускорилось. На глазах пожелтели и опали листья, голые кроны  страдальчески изогнулись, небо почернело и посыпало ледяным дождём. Животные заметались в поисках  укрытий, птицы исчезли. Стрекозы кружились вокруг себя как сбитые вертолёты; отяжелев крыльями, умирали на земле бабочки. Трава опала и смешалась с грязной слизью. Но вот пошёл снег и благообразно прикрыл летний прах. Оставшиеся в живых, сидели, нахохлившись, по норам и дуплам. Летней суеты и в помине не было. Зиму переживёт тот, кто не будет делать лишних движений.
               
Экран застыл морозным пейзажем.  Кисть, говоривший до этого тихо, прибавил голос и Денис услышал: 

     - Человек – существо понтовитое. Ради престижа, он готов на всё. Ощущение чужого унижения вкупе с собственным превосходством даёт на некоторое время иллюзию бессмертия. Мы исключаем болезнь, в этом смысл, но нужна обёртка. Вы должны внушит последнему муфлону, что, застраховавшись у нас, он сядет на высокую ветку и будет харкать на головы всех, кому раньше завидовал. Разве не ясно? Разве я сказал новое? Нет. Но когда продвигаете гондоны, вы это помните, а когда прямое страхование - тормозите, мать вашу!

Он мелко изорвал несколько бумаг и накрошил обрывками на головы младших коллег. Один клочок упал Наташе за шиворот. По-видимому, ей было щекотно, она  двигала плечом и слегка качала головой. Второй участник экзекуции не шевелился, словно  манекен  обсыпанный белым конфетти.
 
     Кисть помолчал и заговорил почти ласково:

    - Мы торгуем здоровьем,  важнее здоровья ничего нет. Следовательно, говоря, что любой бренд – дутый пузырь, мы не пилим под собой сук. Бритвы, прокладки, шмотки, да хоть машины, всё пыль по сравнению с продукцией «Дедушки Трибуса». Здесь вам огромное непаханое поле.  Поняли что-нибудь? Пошли вон, тогда.

Поравнявшись с Денисом, Наташа сделала отстраненное лицо.  Денис незаметно ей подмигнул.

- Извини. Если их не карать, совсем ловить перестанут, - сказал Кисть. - Посмотрел? Но это ерунда, простая заставка.  Я тебе другое  покажу.
   
На экране возникла большая комната и в ней десятка два  испуганных людей по колено в воде. Мощный поток лился  сверху, а выбраться из помещения люди не могли. Ни окон, ни дверей - ловушка. Вода заметно прибывала, люди жались друг к другу и беззвучно кричали. В числе  несчастных было несколько детей, они стояли на столе, но теперь уже на стол полезли и взрослые. Возникла толчея, кто-то ударил локтем по лицу маленькую старушку и, запрокинув голову, она медленно погрузилась на дно. Исчезновение её осталось незамеченным. В немногие секунды весь стол оказался занят.  Кому не хватило места, судорожно барахтались в поисках опоры.  Двое мужчин благоразумно держались на расстоянии от основной группы. Один парень совсем ослаб, всё пытался зацепиться за край стола, но пальцы срывались. Тогда он схватил за ногу девушку лет восемнадцати, приподнялся из воды и быстро задышал всем телом. Стоявшая на самом краю девушка полетела в воду. Парень попробовал влезть на стол, но она  намертво схватила его за шею и обвила ногами.   Не разнимая объятий, они пошли вниз, похожие на гигантскую каракатицу.
 
Денису пошевелился и тут же вздрогнул: несколько человек на экране посмотрели прямо на него. Он застыл, пригляделся. Нет, наверное, показалось.  Ошалелые от ужаса взгляды прыгали как солнечные зайчики. Стоявшие на столе были уже наполовину в воде, детей держали над головой. Оставалось минуты две, не больше. Вдруг одна из женщин толкнула другую и показала прямо на Дениса. Денис помахал им рукой и теперь уже все глаза были устремлены только на него. Денис сделал несколько шагов вперёд, люди рванулись ему навстречу. Несколько обречённых подплыли к самому экрану. В полуметре от себя Денис увидел лицо. Оно было вялым и стёртым, как будто бы очень усталым, а в широченных зрачках тускло леденело отчаяние. Мужчина это или женщина, оставалось неясным. Человек тянул к Денису руки, наталкивался на экран и бил, бил по нему кулаками.  «По-мо-ги-те», - выводили серые губы.

     Денис отступил назад, тот занёс кулак над головой и выплюнул  проклятье. Денис  отвернулся.

- Спёкся? - спросил Кисть, - Это тебе не четыре дэ и даже не пять.

- Необычно, - вяло сказал Денис.- И несколько мрачно.

- Вопрос вкуса. Можно комедию сделать, все по полу кататься будут. Мы стоим на пороге интерактивного телевидения, и ты видишь первые пробы. Через два года обычные телевизоры будут на помойках. Сейчас, чтобы зритель смотрел, каждую минуту фильма мажут вареньем.  Но  некоторые больше любят огурчики, другие паштет. Чтобы учесть все предпочтения на пульте телевизора будет маленький джойстик: нравится – не нравится. Мгновенный рейтинг.  В дальнейшем любая телепродукция будет зависеть от твоих сиюминутных желаний. Варианты развития сюжета давно обкатаны, заранее их  заложить – раз плюнуть. Кино начинается одинаково, а дальше тебе комедия, а соседу триллер.

- А это кому? - Денис кивнул на погасший экран.

- Болванка к учебному фильму.

  - Для школы водных спасателей?

- Шутник. Для персонала компании «Дедушка Трибус». Понимаешь, на днях  мы объявим, что можем спасти, мы начнём спасать, но мы не  спасём сразу и всех. Спрос многократно превысит предложение, плюс ценовой барьер. Словом, будут ежедневные трагедии, через которые надо будет переступать, чтобы идти дальше. Об этом и фильм.

Но я не досказал. Джойстик тоже  ненадолго. Дальше неминуемо появится глаз, который будет высматривать эмоции зрителя. Тогда каждый включивший телевизор станет сопродюсером, сорежиссёром и соактёром совершенно незаметно для себя. Это и будет реальная демократия. Всё, я тебе заболтал. Хотел поговорить  о сотрудничестве, но нет, в другой раз. Я увлекаюсь, меня осаживать надо. А ты, вижу, интеллигентный, будешь слушать до потери рефлексов. 

Кисть подал ему руку,  не сходя с высокого насеста.
               
                9

Вика происходила из семьи инженера и учительницы, была отличницей и очень любила рисовать.  Превращение белого листа в нечто иное, никогда не повторимое  вызывало в ней глубокое волнение.   Были подруги,  было весёлое детство, но чем ближе она подходила к заветному  девичьему рубежу, тем чаще предпочитала краски и кисть всему остальному. За рисованием она благополучно миновала все подростковые соблазны, чем принесла родителям огромную, но, как выяснилось, преждевременную радость. 
    
В четырнадцать лет Вика поступила в художественную школу и была там одной из лучших. В выходные она исчезала из дома с мольбертом, и к вечеру рождалось творение - дворец, опрокинутый в Неву, океанская яхта на всех парусах или просто суета  городского вечера.  Как-то в конце десятого класса ей захотелось изобразить бурную воду. Она  поехала  в Лосево, и там к ней подошёл высокий и светловолосый викинг. Он взглянул на акварель,  потом оглядел Вику и сказал:

- И хорошо и плохо. Есть свой взгляд, но ты сама себе не веришь.

      За какие-нибудь полчаса она узнала больше, чем за два года в художественной школе. Олег не говорил об искусстве, а жил там и   рассказывал о своей жизни. Ему было двадцать пять лет, и он готовился стать великим художником.  Через день Вика пришла к Олегу в мастерскую, неотрывно смотрела на холсты и уплывала. Олег писал в фантастической манере, напоминающей импрессионистов. Синие деревья, гибриды животных, люди с огромными лицами и маленькими телами, длинные тени в полдень – всё у него было нереально, но пронизано  иной нездешней достоверностью. Олег бесконечно говорил. В потоке диковинных разноцветных слов, под гипнотические рифмы символистов  Вика почти не заметила, как попрощалась с невинностью на куче засаленных тряпок, покрытых полиэтиленом.   
    
Внешне Викина жизнь не изменилась. Учёба в двух школах съедала все будни, а на выходные она и раньше исчезала. Олег рисовал, а Вика  смотрела. Мягкие, но точные и очень мужские движения его пальцев за работой поначалу давали ей больше, чем все любовные утехи.  Со второй встречи Вика знала, что Олег женат и у него двухлетний ребёнок. Но, странное дело, тогда,  в первые  радужные месяцы,  ни одного неприятного чувства, ни одной  тяжёлой мысли. В мастерской он нераздельно принадлежал Вике, и только здесь он был  настоящий, только здесь она его боготворила. А за порогом не было ни его, ни её, ни самой жизни. 

Ушло лето, Вика перешла в выпускной класс. Как-то в ноябре Олег признался ей, что уже две недели живёт в мастерской. Ушёл из семьи навсегда, устал говорить со стенами. И хочет, чтобы она была с ним. Вика согласилась, не задумываясь; оставалось сказать родителям.  С того вечера в  их маленькую квартиру на Кондратьевском проспекте пришёл стойкий  запах карвалола  и валерьянки. Одного хвостика на затылке Олега хватило бы для полного и категорического «нет» со стороны мамы. Но кто вспоминал о хвостике, когда послушная и робкая Вика, учась в одиннадцатом классе, уходила жить к женатому мужчине без определённых занятий. Ребёнок смотрел пустыми глазами и без эмоций повторял одни и те же слова. Крики, аргументы, слёзы, скорая помощь – всё без толку. А  стоит  надавить, она не задумываясь порвёт оставшиеся нити, просто встанет и уйдёт. За годы педагогического стажа мама впервые испытала полное бессилие. Приходилось включать дипломатию, для чего был активизирован папа. Результатом серии переговоров стал пакт о том, что Вика заканчивает школу, Олег тем временем оформляет развод и на следующий год они женятся. Жениться Олег, собственно, никогда  не предлагал, но долгим измором из него было выбито такое обещание. Соглашение торжественно утвердили  за семейным ужином, а Олег с папой ещё и закрепили графинчиком белого напитка. Но лекарственный запах из квартиры не исчез.   
               
      Зато перед новым годом исчез Олег. В мастерской его не было, на связь не выходил, а Вика даже не знала, где он живёт. Папа обзванивал морги и больницы, а Вика коченела как новогодняя ёлка в душной комнате. Олег позвонил ей третьего января, повинился. «Ты должна понимать,  я отец, а тут Новый год. Да, я в мастерской». Меньше чем через час она была у него. Не ругала, не обижалось, а только недоверчиво прикасалась к нему, жмурилась и боялась открыть глаза.

     Вечером обычно тихий папа сказал, что если она ещё раз пойдёт к этой мразе, пусть лучше домой не возвращается. На другой день Вика переехала в мастерскую, затем они сняли квартиру в Шушарах. Викина учёба пошла под откос, на экзаменах ей натянули четвёрки из уважения к маме. Она собиралась поступать в институт имени Репина, но  пропустила срок подачи документов и даже особенно не расстроилась. Сдала  на заочное отделение психологического и устроилась почти по специальности: в регистратуре психиатрической поликлиники.
 
     В тот период дела Олега шли в гору. Его многие знали, он провёл персональную выставку и продал несколько работ. Раза три в неделю у них в квартире собирались свободные интеллектуалы. Говорили об искусстве, много спорили и выпивали, беспрерывно курил прямо в комнате. Олег всегда блистал. Ночёвки нечистых и потерявших способность передвигаться людей  были обычным делом.  После таких ночей Вика просыпалась, как избитая и к восьми часам тащилась в психушку, где в паузах между больными готовилась к экзаменам.

Иногда Вика рисовала. Случалось, она никак не могла закончить работу, видела недостатки, мучилась, но всё бесполезно. Тогда подходил Олег,  делал два-три волшебных мазка и вдыхал в картину жизнь. Потом он опускался перед ней на колени, обнимал за ноги, снимал туфли и начинал  другое художество, уже не ограниченное числом магических прикосновений.
   
     Так прошло восемь  лет.

     Однажды в поликлинику к Вике пришёл маленький энергичный человек, на первый взгляд, нормальный, что само по себе привлекало. Человек назвался Сашей и сказал, что занимается общественным сознанием в сфере экономики. Наладив контакт, Саша попросил потихоньку и не бесплатно подобрать карточки людей, помешанных на страхе заболеть. Причём здесь экономика, она не поняла, но заказ выполнила аккуратно. Саша отобрал несколько карточек, переснял, а Вику отблагодарил гонораром, конвертируемым в её зарплату за полгода. Она помогла Саше ещё несколько раз, а потом получила приглашение в страховую компанию «Дедушка Трибус». Вика сразу вошла в секретный штаб, который размещался в Ливеркузене, маленьком немецком городке под Кёльном. Там же находилась лаборатория, где  алхимики третьего тысячелетия воплощали вековую мечту людей об универсальном средстве от всех болезней.

     Саша Кисть вызывал у Вики восхищение, разбавленное страхом. Он постоянно  искрил блестящими идеями, тонкими замечаниями, злыми шутками. Порой бывал очень груб.  Но магнетический взгляд и  бархатный голос придавали его хамству благородный оттенок. 
   
     Примерно половину времени она проводила в Ливеркузене, а половину в Питере, где организовывала маркетинговые исследования. Случались и другие командировки. Уровень жизни их «семьи» стал совсем другим, теперь они снимали квартиру на Большой Охте, Вика стала хорошо одеваться. В ответ Олег впал в депрессию, заревновал её к Кисте, на тот момент совсем безосновательно. Как раз тогда от него отвернулось художественное счастье: заказы кончились, приглашения на богемные тусовки стали редки. Олег психовал, почти не работал и прямо обвинял во всём Вику.  Она  тем временем начала  догадываться, что в творческом городе Санкт-Петербург  художников вроде Олега довольно много. А сомнительно одетых почитателей привлекают не столько его монологи о платонических первоосновах изобразительного искусства, сколько возможность вкусно отужинать.
 
      И тут Вика неожиданно забеременела. Олег растрогался, начал перебирать детские имена, подал-таки документы на развод. А когда Вика напомнила, что рождение ребёнка означает для неё потерю работы, пришёл в ярость,  начал проклинать Кисть и кричать о каких-то кредитах. Через несколько дней она сделала аборт. Узнав об этом, Олег  упал на диван, взялся за голову  и молчал несколько часов. Ночью у него случился сердечный приступ, пришлось вызывать неотложку. А на другой день врач понадобился уже Вике, она почувствовала сильные боли. Две недели  пролежала в гинекологии, толком не долечилась и уехала в Германию.

   Через несколько месяцев Вика вошла в мастерскую и застала Олега на бледнолицей малолетке, при этом его хвостик так комически извивался, что с Викой случился приступ истерического хохота. Хвостик и решил всё дело. Она ведь никак не могла видеть его в интимные моменты, а теперь увидела и поняла  многозначительные слова, сказанные как-то Олегом: «в вопросе о картине мира ракурс решает всё». Она только очень жалела, что  все эти годы у них не было зеркала на потолке.

     Расставание было многосерийным.

     Олег умолял, настаивал, угрожал самоубийством, много плакал. Недоумённо и искренно спрашивал: неужели ты меня совсем не любишь? Она слушала его бесконечные заклинания про восемь лет небесной любви и эта цифра не помещалась в её голове. Олег говорил, что свою поломанную жизнь он может ей простить. Пусть она бросает его на мели, слабого и измученного. Но если бы она оставила  ему  ребёнка!  Вика сняла квартиру, сменила телефон, но покой был не долгим. Олег позвонил Кисте и пообещал написать, куда следует про  сомнительную деятельность их организации, если жена к нему не вернётся. Вике пришлось сжать зубы и опять слушать бесконечные словоблудия в любой час суток и в любом роуминге. Иногда она присылала Олегу денег, за что получала отдых на несколько недель.  Со временем звонки стали реже, как видно, он снова  был  не один. 

      Вика с головой ушла в работу. В её жизни было интересное дело и финансовая независимость, но не было места и времени для серьёзных отношений. Прошлое всплывало как мутная история посторонней девочки. Рисование  вызывало отвращение.             

                10

     Через пару дней Денис с  Викой были на концерте. Когда вышли из филармонии,  случилась неприятность. Гвоздь пропорол нежную подошву  итальянского ботинка Дениса и вошёл в ногу.
 
     Вика предложила зайти к ней  и обработать рану. Денис хмуро плёлся, наступая только на носок, и ворчал:

- Тут улицы убирают, вообще?  Областной центр!

Как показал осмотр, гвоздь только проколол кожу в самой середине ступни.

- Всё-таки надо помазать зелёнкой, - произнесла Вика и исчезла в ванной.

     Поджав, как цапля, босую ногу Денис осматривался.

     Вика снимала хрущёвку, перепланированную таким образом, что коридор, кухня и большая комната были объединены в единую зону и только спальня и ванная остались нетронутыми лихим дизайнерским набегом. Было заметно, что хозяйка мало бывает дома и в основном спит. Штор на окнах, не было, в углу стояла большая сумка с вещами. Временное жилище.
    
      Вика с флаконом зелёнки и показалась в проёме. Денис оставался в птичьей позе. С минуту они смотрели друг на друга, а потом начали осторожно сходиться, как будто борцы на ринге. И когда сошлись, выдавали только отдельные бестолковые фразы.

     - Кстати,  как твоя фамилия? А то я вот даже  не знаю,- спросила Вика.

     - Я тебе визитку дам. Потом.

     - Ну знаешь… Желательно всё-таки лучше, когда фамилия... Подожди.

     - Что?

     - Когда фамилия… ну… известна.

     - Она должна быть тебе известна.

     - Это другое… Работа… Я не помню.  Подожди.

      - Ясенев. Ты сменила подвеску?

     - Подвеска та же самая. Не надо снимать.

     - С одной стороны чёрная, с другой белая.  Почему ты всегда  носишь белой стороной?

    - А зачем тебе чёрная?  Стоп, Денис!

    - Что?

    - Тебе  нельзя, у тебя нога.

     - Нога? Где?

     - Но мы ведь даже не помазали!

      - И что?

     - Заражение крови неизбежно.
               
   
     - Ты – ясень, –  она коснулась губами его уха, провела рукой по затылку, – это у тебя, родинка? Не видно за волосами. На самой макушке. Ясень.
 
     - Да что макушка. Ты ещё не забиралась на мою верхушку.

     - Не спеши, -  она наградила его лёгким хлопком, -  ненавижу, когда подо мной ветки обламываются.

                11   

     Следующим утром Денис вёл заседание кредитного комитета. Он чувствовал прилив энергии и с купеческой удалью разбрасывал миллионы.

- Почему  неликвид? - вопрошал Денис начальника отдела залогов, -  они дают нам в обеспечение не просто сарай, а поточную линию, фактически все производственные мощности. Вернут, никуда не денутся. Кредитуем!

     Тёртые банковские клерки быстро подлаживались, меняли на ходу условия, калькулировали в голове откаты. Один только юрист возражал:  «притворная сделка»,  «полномочия не подтверждены надлежащим образом». В итоге все восемь кредитных заявок были одобрены подавляющим большинством голосов.

Оставшись в одиночестве, Денис глубоко задумался. Через пятнадцать минут секретарь Оля застала его глуповато улыбающимся.   
   
- Денис Виталич, к вам посетитель, вроде наш клиент, а вроде и нет.  Говорит непонятно. У юристов был, теперь к вам хочет.

     Вошёл всклокоченный смуглый человек очень похожий на цыгана и  хромой на одну ногу. Он был возбуждён и действительно говорил очень невнятно. Если начало каждой фразы ещё можно было разобрать, то окончание состояло из одних шепелявых междометий. Изрядно намучившись, Денис понял следующее. Этого бедолагу две недели назад вызвали судебные  приставы и потребовали вернуть банку Дениса кредит в семьсот тысяч. Но он никогда не брал кредитов!  Оказывается, уже был суд, но по месту прописки он не живёт и повестки не получал. Кто-то взял  кредит по его паспорту, потерянному два года назад. А теперь решение суда уже отменить нельзя, сроки пропущены. Так адвокат сказал.
 
     Денис отправил цыгана в приёмную и вызвал начальника юридического отдела. Или всё враньё или ребята крупно работают на себя. Вошёл юрист. Костюм, очки, ёжик на голове, парфюмерное облако.
               
     - Михаил Павлович, тут человек по фамилии Данченко, рассказывает удивительные вещи.

     - Да, попал. Ничего не скажешь.

     - Но вы понимаете, что кредит брал не он?

     - Конечно, – юрист сыто улыбнулся.

     Он был старше Дениса лет на десять, пересидел нескольких управляющих, имел поддержку в Москве. Следовательно, мог себе позволить без серьёзных последствий иметь собственное мнение. Заодно   столичного мальчика подёргать за нервы.   

     Почувствовав вызов, Денис враз  утратил хладнокровие и рубанул.

     - То есть, я понимаю так, сначала выдаём левые кредиты, а потом покрываем дебиторку за счёт убогих? Не хилый бизнес. И судью на зарплату посадили – красиво, ничего не скажешь. Только здесь уже не гражданское право, а уголовное, вы в курсе? Должны были изучать.

     Юрист молчал, но молчал очень красноречиво. Он не гнулся под тяжестью обвинений, а, напротив, как будто всё больше вырастал.
      
     - Есть ответ на мой вопрос? - Денис немного сбавил тон.

     - У вас, Денис Витальевич, фантазия богатая чересчур. Я кредит Данченко не выдавал, я вообще их не выдаю. Тогда начальником отдела кредитования был Васильев ныне у нас не работающий. По поводу конкретно Данченко наше заключение   было отрицательным, можете проверить. Там половины документов не хватало.  Впрочем, по двум сегодняшним заёмщиков документов ещё меньше. Это  касаемо выдачи  левых кредитов. Ну, не важно. Само собой понятно, я, когда подавал иск, не знал, что кредит мошеннический. И судья не знал. А теперь вырисовывается следующая картина. Решение суда состоялось, есть исполнительный лист. Мы уже не можем отказаться от претензий к Данченко. Иначе всё будет выглядеть так, что мы просто подарили ему деньги. Но и он с нами немножко поделился, - юрист мерзко улыбнулся.
   
    - И что же выходит – ему платить? Ведь такое с каждым может случиться, например, с вами.

     Денису сильно захотелось разбить ему очки. Тогда глаза заслезятся и, может быть, исчезнет в них эта самоуверенная и гаденькая правота.
   
    - Со мной не может. Я по месту прописки проживаю. И документов не теряю. Он попал под раздачу по собственной глупости и разгильдяйству. И, обратите внимание, государство не торопится встать на его защиту. Для всех очевидно, гражданина кинули. И всем наплевать.

     - У него вышли сроки на обжалование.

     - Ничего похожего, есть верховный суд. Но там никто слушать его лепет не будет: потерял паспорт, не проживал.  Может он бомж, вообще. По виду похож.

    - Ясно, – сказал Денис подчёркнуто тихо, - сегодня же оформить документально  отказ банка от взыскания этого кредита. По результатам мне доложить.

     - Не получится, Денис Витальевич. Здесь деньги вкладчиков, не ваши и не мои. Я под это не подпишусь.

     -  Готовьте бумаги за моей подписью.

     Через пятнадцать минут Денис в присутствии начальника отдела кадров и секретаря Оли подписал  отказные документы со словами:

     - У нас в конторе, я вижу, ботва места своего не знает. Указывать ей приходится на место. Но в другой раз оно может оказаться за дверью.
   
      Цыган был растроган:

     - Вы добрый человек. Вам добро вернётся, это точно, даже, без. А? Я знаю. Вот так.

     Цыган начал путано рассказывать о своей жизни, видимо, сильно привирая. Якобы, он жил в Новороссийске и в своё время приватизировал морской танкер, но потом его отняли бандиты. Будто бы он знал Трибуса, который сейчас открыл страховую компанию, тот всего два года назад был жив и здоров,  работал врачом в маленьком городке и так далее. На прощание цыган оставил свой телефон и обещал любую помощь.   
   
      Вскоре объявился Ростик и радостно затараторил:    
 
     - Шеф, насчёт того, что ботве место за дверью – здорово, персонал в ауте, ходят, шепчутся. Всё правильно, приоритеты должны быть расставлены. А юрист у нас редкий долдон. Его здесь никто не любит, слишком закидывается.
Затем Ростик перешёл к обобщениям.

     - Юристы - гнилой народ.  У тебя проблема, а у них статья, пункт, запятая. Скажи по-человечески: вот так нельзя, делай по-другому. Нет, он все жилы вытянет, законами  обложит и  докажет, что ты в безысходной заднице. А сам ты в ней оказался или он затянул, понять невозможно. Вытащить тебя он может, но, во-первых, за деньги, а во-вторых, без всяких  гарантий. Юристы выросли в другой песочнице.  Пока мы в футбол играли, пивко пробовали, девчонок лапать начинали, они читали книжки. Теперь отыгрываются за потерянную юность.

                12

     Телевидение делало Кисть больше и значительнее.  Крупные руки, широкие плечи, шея, туго стянутая галстуком.  Здесь его пленительный голос  полностью соответствовал внешнему облику.   
               
     - Мы живём в негарантированном мире, - говорил Кисть, - нам очень  хочется защищённости, пусть относительной. Безопасность и достаток обволакивают наши души тёплым спокойствием, рождают силы и уверенность. Но если о материальном благополучии мы думаем ежедневно, то о безопасности почти не заботимся. Я имею в виду не дверные замки и не автомобильные ремни, хотя это тоже важно. Я говорю о безопасности нашей жизни в самом широком смысле.  Кто из нас может определённо сказать,  что через месяц он будет  жив и здоров? Сегодня мы сильны и энергичны, питаемся как придётся, спим, сколько получится, выпиваем в охоточку, жжём себя на солнце и работаем, очень много работаем. Завтра почувствуем предвестники болезни, кинемся в нетрадиционную медицину, дадим себя ошкурить на многие тысячи и только потом, когда недуг придавит к земле, обратимся к врачам.  Хорошо, если не будет поздно. Но разве мы неразумные люди, разве мы хотим себе вреда? Совсем нет. Просто нам не оставляют выбора. При другом образе жизни мы не сможем обеспечить себе достойного материального уровня. Нас вынуждают приносить безопасность в жертву достатку. Покупаем, путешествуем, наслаждаемся, а в глубине души очень боимся всё это однажды потерять. Нет, я не буду  сейчас призывать вас уехать в деревню,  жить своим огородом и есть брюкву. Мы все реальные люди, – Кисть, не торопясь, налил воды, выпил, немного помолчал. – Я хочу вам рассказать о возможности жить по-прежнему, но иметь защиту от болезни и преждевременной кончины. В основе лежит открытие, сделанное около двадцати лет назад нашим великим народным врачом Виктором Николаевичем Трибусом.

- Обалдеть, - сказала Вика, - ведь он не читает и не заучивал. Он выдаёт мысли, которые рождаются у него в данную минуту.

- Ну, главная-то мысль родилась в голове Трибуса, - ответил Денис, растянувшийся на ковре в ленивой истоме.

Вика сидела на диване, обхватив колени руками. Волосы упали ей на ноги, она мотнула головой, чтобы откинуть их назад и одновременно возразить.
   
- Трибус изобрёл техническую сторону.  А Кисть придумал концепцию. Понимаешь, никто не будет платить за наше страхование живые деньги.  Другое дело - потребление и страхование в одном флаконе.
 
Денис взглянул на часы, крякнул и поднялся.

- Я отъеду на час. До дяди и назад.

- Не видела твоего дядю, но уважаю заочно. Он работает больше, чем я.

- Да, но по-другому. Сегодня у него верховая прогулка. Перед этим у нас маленький разговор.

Вика резко выпрямилась.

- На лошади? Обожаю! Ты сам поедешь?

- Не люблю.
 
Безоглядное «хочу» в её глазах сменилось ушибленным «нельзя».  Приехать к дяде с Викой, означало нарушить правила. Отказать себе в её удовольствии требовало нечеловеческой стойкости.

       - Собирайся. Заценю, какая ты наездница.

       - Ещё не заценил? –  Вика взяла его за плечи, внимательно осмотрела, прицелилась губами в губы и вдруг жарко поцеловала в шею.

     Разговор у дяди оказался такой. Несколько месяцев назад в итоге коррупционного скандала с треском вылетел областной прокурор. Фёдор Фёдорович продвигал на его место своего выкормыша, но губернатор хотел видеть там другого человека. На днях дядя получил хороший знак - ему назвали сумму «благотворительного взноса». Это означало, что вопрос  решён в пользу его команды. Денис должен был обналичить и отвезти в Москву сумму, необходимую и достаточную для назначения прокурором  нужного кандидата.

Когда всё обсудили, дядя покосился на Вику, которая не выходила из машины.

- Я с девушкой, - сказал Денис, - она, между прочим, у Кисти работает. И очень любит лошадей.   

Темников выжидательно молчал.

- Можно ей  пару кругов?

  - Ты  уже обещал, чего тогда спрашиваешь.

Денис открыл  Вике дверь и тихо сказал:

- Он адекватный, но имей в виду: ценит добровольную искренность. Лучшие годы отдал Конторе Глубокого Бурения.

- Нефтью занимался?

- В том числе.
               
Подвели двух белых рысаков орловской породы.  Темников признавал только орловских, в Москве имел целую конюшню, а сюда привёз  четверых любимцев. Церемонно познакомившись с Викой, он усадил её на красавицу со странным именем Фирма.   
            
Они пошли шагом, то исчезая за соснами, то опять появляясь. Разговаривали оживлённо. Денис смотрел Вике вслед, любовался её безупречной осанкой и думал о том, как будет хорошо, если она понравится дяде.  На самом деле Викина спина окаменела от напряжения, потому что на лошади она сидела второй раз в жизни.
 
                13

Денис решил наведаться в магазин, где уже третий день продавалось здоровье. Это был супермаркет бытовой техники с хорошо известным названием. С верхней балюстрады открывался вид на торговый зал, где двигались человечки трёх видов: разноцветные покупатели, продавцы магазина в оранжевом и консультанты «Дедушки Трибуса» в зелёном. Все вместе они напоминали  муравьёв, солдатиков и кузнечиков, посаженных в банку. Каждый из зелёных  находился в кольце заинтересованных сограждан, среди которых попадались и оранжевые.

     «Вот так начинаются великие поглощения», - усмехнулся  Денис и шагнул на эскалатор. 

     Внизу он примкнул к группе, собравшейся вокруг одного из кузнечиков – очень молодой быстроглазой девушки.
 
        - Если диагональ сорок три, вам сто двенадцать баллов, а если пятьдесят, тогда сто тридцать один, - она говорила с лёгким украинским акцентом.

        - А цена? – спросил громадный седовласый мужчина.

        - Но я ж вам сказала, - в голосе кузнечика чувствовалось раздражение, которое она успешно компенсировала улыбкой, - сорок третья диагональ будет двадцать семь, а пятидесятая диагональ  тридцать одна пятьсот.

Мужик помолчал, пожевал губами. 

- Ну и если я, допустим, возьму большую плазму и закажу себе инфаркт, то ста тридцати очков мне хватит на…

- Больше чем на восемь с половиной месяцев страхования, - пропела девушка, быстро перемножив числа в телефоне.

- А если инсульт?

- Тогда на десять.

-  Во болдокруты!  -  он оглянулся в поисках поддержки, но никто ему не ответил. Столкнувшись с необычным, люди не знали, как себя вести. Мужик ощутил себя в центре внимания и ринулся в бой.   

- Мозги нам только здесь не трамбуйте!  Во-первых, чтобы меня в ближайшие восемь месяцев инфаркт дерябнул – это очень низкая вероятность, почти нулевая.

- У нас добровольное страхование, не хотите не страхуйтесь, - кузнечик устала.

- Обожди, милая, - мужик занёс над её головой ладонь и не убирал, - а если, предположим, такая гадость всё же со мной случится, претензии относительно миллиона долларов предъявлять будет уже некому в связи с абсолютным выбытием страхуемого из жизни.

- Ничего похожего! В случае вашей смерти, миллион выплачивается   указанному вами лицу, вот в договоре, пункт... - она взяла со стеллажа зелёную папочку и принялась листать.   
   
- Договор, это я знаю. Ты по существу объясни.

- А можно мне стиральную машинку оформить? 

В центр вышла маленькая бабулька энергичного вида в ярко-красной кофте с голубой брошью. 

- Вон ту маленькую за шестнадцать.

-  От чего страховаться будете? - кузнечик радостно переключилась на реального клиента.

- Как скажете.

-  Решение должно быть ваше, можете список посмотреть, выбрать.

-   Мне не важно. Я не верю. У меня внучка родилась долгожданная, теперь машинка нужна.   
    
Кузнечик растерянно хлопнула глазами.

- Ты, бабуля, не вникла, - заговорил седовласый. - Видишь, на твою машинку две цены, одна обычная – двенадцать четыреста, а вторая зелёным написана – шестнадцать двести. Не хочешь страховаться, бери за двенадцать и от винта.

-  Я грамотная. Оформляйте страховку, - обратилась она к кузнечику.

- Бабуля!? - мужик внимательно оглядывал старушку, пытаясь обнаружить признаки безумия.

- У меня сын без работы сидит. А я старая, мне скоро уже. Сыну бумаги отдам, вдруг миллион выплатят. Я четыре тысячи переплачиваю, а ему миллион.

        Она не смотрела на мужика, говорила для всех.

- Ты же не веришь, бабуля, какой миллион?

- Не верю, но надеюсь. Чего въедаешься? Иди, вон, жену поучи.

        В словах её не было злости, а были усталость и горечь.   
 
  Мужик махнул ручищей, и исчез. Через десять минут бабуля была застрахована от псориаза на восемнадцать месяцев. 

- Пойдёмте, просветим вас, - весело пригласила её кузнечик.

Как выяснилось, предварительное сканирование мозга производилось прямо здесь. В конце зала за стеклянной стеной размещалось что-то очень похожее  на парикмахерскую. В креслах спиной к зрителям сидели два человека с датчиками на головах. Несколько кузнечиков рядом с ними смотрели в обыкновенные компьютерные мониторы. Доносилась тихая музыка. Приглушённый мягкий свет делал помещение уютным и совершенно не медицинским. Одну из голов освободили от присосок, и из кресла поднялась блондинка с первыми признаками увядания. Она поправила волосы, улыбнулась и красиво вышла из-за стекла. На вопросы об ощущениях ответила:

- Ни малейшей боли. Даже наоборот, лёгкое такое покалывание и тёплые волны. Я чуть не уснула. Супер.

        На место блондинки усадили бабушку.
 
        Неожиданно в группе зрителей Денис увидел  лицо Наташи Шехмаметьевой. Почему-то она была не в зелёной униформе, а в сером костюме. Денис хотел было потихонечку улизнуть, но Наташа приветливо замахала ему рукой и стала приближаться.

       - Решились? - ещё издали улыбнулась Наташа.
 
        Она смотрелась естественнее и живее, чем в первый раз.

       - Если решусь, узнаете первой.  Вы сегодня негласный наблюдатель?

       - Ну да, зашла посмотреть. Я теперь в «Баратино» работаю. Это наш  детский центр, вот адрес, - она протянула визитку, - открываемся через неделю. Безопасность наших методов для детского организма доказана лабораторными исследованиями…

       - Я вам верю, - сказал Денис и сделал два шага назад.

       - По нашим предположениям, детей будут страховать охотнее, чем взрослых. То есть многие сначала будут страховать детей, а только потом себя. И главное – совместно с одной китайской фирмой мы будем предлагать линейку эксклюзивных игрушек нового поколения. Только у нас, понимаете?

                14
 
     Денис не первый раз возил чемоданы кэша и если чего и боялся, то утечки информации. Поэтому полетел без охраны. Молодой паренёк с лёгкой, но объёмистой спортивной сумкой через плечо, весело посвистывая, выходит из Внуковского терминала и… берёт такси? Нет! Спешит на аэроэкспресс. Денис Ясенев  вёл  большие  дела, но в душе его жил студенческий драйв.         
    
     Он уже наполовину пересёк площадь, когда ощутил вибрацию телефона и мгновенно понял, от кого. Эсэмэска  обожгла грудь, вошла вовнутрь, набухла и лопнула где-то в животе, выбрызнулась наружу радостным фонтаном. 

     «Здравствуй, здравствуй,  Дэн мой ясный», - прочёл Денис.

     Набрал ответ:

     «Ну, привет, моя звезда!»
   
     «Как прошёл полёт опасный?»

     «С ветерком. Тряхнуло малость. Пополам крыло сломалось. Зацепили провода. И закрылки не хотели выдвигаться.»

     «Ужас!»

     «Да.»

     Они ещё долго каламбурили и выдумывали всякую чепуху. Наконец попрощались.

     Денис пошёл дальше, мечтательно глядя поверх людей. У входа на платформу стоял кавказец в синей форме.  Денис вспомнил о своей сумочке и на миг растерялся,  суетливо отвёл взгляд.  Плотное тело тут же преградило ему  путь.

- Сержант Керимов, пожалуйста, предъявите документы.

     Денис отдал паспорт и принялся считать пуговицы на кителе Керимова.

- Откуда прибыли?

Денис ответил.

- Там, небось, теплее.

- Наоборот, аномальный дубак.

      Пронесло или нет?

- Сумочку откройте для досмотра.

Денис посчитал про себя до пяти и ответил: 

- Лучше не надо, командир. Там ничего запрещённого, одни доллары. Я везу взятку за назначение прокурора области. Нужен вам этот головняк?

      Теперь кто кого переглядит. Едва в карих глазах мелькнула неуверенность, Денис широко улыбнулся. Через мгновение оба смеялись, продолжая внимательно смотреть друг на друга.

- Шутишь?

- Конечно! Я пойду?

- Иди. Доллары только не про...би, а то прокурора не назначат, а тебя..., - Керимов чиркнул большим пальцем по горлу.

Сбросив ценный груз, Денис заехал в центральный офис и узнал, что крупно попал: его включили в группу по организации приёма испанских банкиров. В течение трёх дней придётся расшаркиваться и углублять связи. А он-то рассчитывал ночью назад, ничего с собой не взял. И главное – Вика.
 Он уже привык видеть её каждый день. По вечерам заходил  в Башню, они мчали к Вике и любились до изнеможения.  Потом разговаривали обо всём. Вика начинала дремать, а Денис говорил без умолку. Иногда он оставался, чаще она его выгоняла, чтобы немного поспать. Денис выходил на улицу, остужался  ночным ветерком, высматривал такси и чувствовал себя странно. Он привык  любить весёло, недолго, без напрягов. А с Викой  был всего неделю, но жгуче боялся её потерять.   
            
     И вот теперь, прогуливая говорливых испанцев по Кремлю и Воробьёвым горам (рестораны и бани жертвенно взял на себя руководитель группы), Денис то и дело барабанил на клавишах телефона сердечные послания. Вика отвечала через раз, а то и реже, работала.

     Вечера Денис убивал глупыми посиделками с московскими знакомыми. Под конец он порядочно издёргался и неожиданно вступил в словесную дуэль с  испанцем, назвавшим Ивана Грозного кровавым деспотом. В ответ Денис припомнил ему священную инквизицию,  колонизацию диких народов, жестокое убиение животных тореадорами.  Спор случился в аэропорту уже перед самым прощанием, так сказать, на десерт. Говорили на английском, и переводчица ничего не могла сделать кроме страшных глаз. Она стала выкручиваться, а Денис отвернулся, ему было всё равно.

     Через три часа ночной лайнер примет курс на город, где в чужой  квартире  спит  тёплая женщина. Её золотые волосы разметались на полкровати, губы шепчут, о чём днём нельзя и думать, а за опущенными веками прячутся смешливые огоньки.

                15
   

     Фёдор Фёдорович выслушал доклад Дениса, одобрительно кивнул, после чего сообщил:
 
     - У меня был Кисть. Он производит неплохое впечатление. И у нас оказались общие знакомые.

     - По-моему, весь его трибус - жёсткое кидалово.

     - Мне не всегда понятен и близок твой лексикон, Денис. Следи за речью, ты  руководитель.
 
     - Прости, дядя, вырвалось. А как у него с поддержкой? - Денис поднял глаза к небу.

     - Во всяком случае, ему не мешают. И потом, разве мы с тобой не поддержка? Ему банк нужен. Найдите точки соприкосновения, поработайте.  Там увидим.

     На прощание дядя  сказал:

     - Мне твоя Вика понравилась, красивая девушка и культурная. Хотя не простая, имей это в виду.

     Последние слова  кольнули Дениса. Но, поразмыслив, он принял их как маленькое наказание за собственное мнение о Кисте. Дядя не любил, когда ему возражали.

     Без Дениса в город вернулось  тепло. Солнце разгорелось по-летнему. Почки на деревьях готовились со дня на день выплеснуть  своё нежно-зелёное нутро. Вдруг оказалось, что в городе обитает целое множество роскошных женщин и громких, подвыпивших мужчин. Причём роскошные женщины не шарахались от  громких мужчин, как всего неделю назад, а улыбались их смелым шуткам.  Весна обещала, шептала, шалила, и не верилось, что она может обмануть.

Викин телефон не отвечал всё утро и только ближе к обеду она обозначилась. Сказала, что отсыпалась. Конечно, она соскучилась, конечно, ждёт. Только вечером будет занята. Сегодня  пиар акция на площади Рылеева, явка обязательна. 

- А давай я тебя отпрошу. Кисть мне не откажет, у нас общие темы намечаются.

        Денис старался говорить спокойно и беззаботно. Слишком старался.

- Не знаю. Хуже бы не сделать. Он сложный.

- Он сложный, а все простые? У тебя важная работа, без вопросов. Так и я, вроде, не мусорщик. Но почему-то, ради тебя всё бросаю, всех посылаю, любые переговоры-совещания отменяю, телефон в пень отключаю! Я тебя  четыре дня не видел!

- Ну, перестань. Ты  начальник, тебе легче. Не сопи.  Слушай. Я сама попробую вырваться. Давай у Башни через час.

     Но они в тот день не увиделись.

     Вместо Вики Денису позвонил Кисть и пригласил на пиар акцию.
               
     «Приезжай,   посмотришь,   будет  шоу, клоуны ваши московские. Поболтаем, накатим».

     Денис сослался на деловую встречу.

     «В субботу вечером? Вас олигархов не поймёшь.  Ну, как знаешь».

     Сволочь, не отпустил. Ещё издевается относительно планов на вечер.  А вот и ненаглядная на связи.

     - Он тебе звонил?

     - Я не поеду.

     - Я так и думала.

     Помолчали.

     - Тогда до завтра что ли?
 
     - Ты всё-таки пойдёшь?

     - Он настаивает.

     - Видишь, как всё срастается, он настаивает, а я уже нет. Будь здорова!

     Всем хороша мобильная связь, но трубкой не шмякнешь. А об асфальт жалко.
 
     Телефон маленькой актрисы из театра «М-АРТ» оказался доступен. Бестолковый день одумался и превратился в шикарный вечер.

                16   

     Света  идёт с двумя подружками на площадь. Внутри каждой   булькает по  литру пива. Настроение отличное.  Зима растаяла, через месяц растает обрыдлая школа, а сегодня ожидается мощный отрыв. Пиво очень просится на выход. Девчонки заскакивают в  подворотню. Попали правильно, двор  запустелый, со следами детской площадки и старыми тополями. Главное - вожделенные пустоты меж бурых железных гаражей. Туда как на рентген, вдохнула и не дышать.
Не успели выйти, из усилителей на площади покатился отраженный  голос – эхо. Блин, начинается, быстрее. Ближе к площади народу прибавляется. Где-то уже дерутся. Бледный паренёк как мёртвый лежит под ногами. Большие и маленькие компании, наскоро приляпав во дворах, вливаются в главный поток, рыгают и гомонят.
 
      Площадь утыкана по периметру зелёными флагами. Над сценой висит воздушный шар, тоже зелёный. Всё  перегорожено, людей пускают через один проход, где проверяют сумки. Выпивку проносить нельзя, наивные возвращаются в подворотни, бывалые показывают пустые руки и, пошатываясь, минуют кордон.  Очередь к проходу минут на двадцать. И вдруг голос рядом: «девчонки, сюда». Курсант из оцепления – Светин сосед по подъезду, с детства знакомы. «Пролетайте, пока главного нет». Лезут через ограждение, выходят за сценой,  подныривают, поджимают  и оказываются в первых рядах. Везуха!

      На сцене живой Дмитрий Портман и сама Сима Фундуклей. Света как будто сон видит или смотрит телевизор.

      - Дима, как вам кажется, - спрашивает Сима, - мужчинам больше нравятся  блондинки или брюнетки?

Первый шутник первого канала не думает ни секунды:

      - То есть,  как вам лучше покраситься? Сима! Оставьте ваш естественный цвет. Вам терять нечего.

     Сима кокетливо улыбается. Площадь умирает от смеха.
 
     Вызывают на сцену какого-то гнома в джинсовой куртке.

     -  Друзья! – орёт гном, помогая себе кулаком, - страховая компания «Дедушка Трибус» хочет, чтобы вы всегда были здоровы и не палили деньги напрасно!

     Площадь отвечает громко, но по-разному: хлопает, улюлюкает, материться.

     - Благодаря новейшим технологиям, покупая любую продукцию в наших магазинах, вы одновременно защищаете себя от тяжёлых и опасных заболеваний! Совершенно безболезненно! Абсолютно безопасно! Сертифицировано в лабораториях Германии и Бельгии! Вы просто приобретаете продукцию с зелёным ярлычком «Дедушка Трибус» и каждый  ваш рубль превращается в два рубля! Потому что ваши деньги пошли на покупку товара и в то же самое время гарантируют вас от опасных заболеваний! Подробности на Дедушка Трибус точка ру! Друзья! Мы великий народ! Мы хотим быть здоровыми и ни в чём себе не отказывать! Мы заслужили это право нашей нелёгкой историей! Дедушка Трибус – это здоровая, богатая и счастливая Россия! Дедушка Трибус – это Россия будущего!

     - О-о-о-о-о!! - отвечает площадь.

Гном уходит и начинается концерт.
 
     Огромное существо   в спортивной шапочке - популярное изделие последнего телевизионного проекта. Мачо в синих очках с простуженными романтическими откровениями. Квартет голенастых девушек.
 
     Между ними звёзды поменьше. Светка беснуется как подорванная. Сняла олимпийку, машет ей над головой. Впору и майку снять. Улёт! Полтора часа как одна минута. 

     Выходит Портман, что-то говорит, но его не слушают. Ещё музыки, ещё движняка! Он про какую-то  лотерею. Главный приз - пятилетняя страховка от любой болезни… Ещё десять призов… Ловите свою удачу.  Портман сыплет в толпу зелёными бумажками с номерами. Света подхватывает штуки четыре. Выходит рослая девушка в белом платье,  начинает крутить барабан. Переминается с ноги на ногу, щурится от прожекторов.

     Портман выкликает номера, приглашает на сцену счастливчиков, хохмит над ними,  даёт какие-то жетоны. Никто ничего не всасывает. 

     - А теперь разыгрываем суперприз сегодняшней лотереи. Страховой полис «Дедушки Трибуса» от любой болезни из списка на пять лет! В списке двадцать четыре заболевания, я их не буду перечислять, но поверьте мне, это очень неприятные заболевания. Бр-ррр, - Портман смотрит в листочек и передёргивает плечами. - Но страховая компания «Дедушка Трибус» пламенно нам гарантирует, что победитель сегодняшней лотереи в течение пяти лет не заболеет той болезнью, которую он выберет. Итак,  Виктория крутит барабан и определяет финалиста нашей лотереи. 
 
     Ведущий замолкает, вслушиваясь в то, что он сказал, ещё раз сверяется со шпаргалкой.

     Барабан останавливается.

- Виктория достаёт билет с номером победителя. И это номер? Внимание! Читайте, Виктория!

- Пятьсот девяносто один, - говорит она мимо микрофона.

- Номер пятьсот девяносто один! Вот он, счастливый номер нашего розыгрыша. И кто у нас такой везучий? Покажите нам себя.
 
Света просматривает свои билеты, четвёртый - 591. Она, вообще-то, счастливая, она знает. Но что бы первый приз на всей площади… Она поднимает зелёную бумажку высоко над головой:

      - «Я-я!!».

- Вижу, вижу нашу финалистку, а слышат её, по-моему, все близлежащие кварталы. Молодец! Идите ко мне и называйте своё имя.

Она пробирается к сцене, все смотрят и завидуют. Впереди расступились, до лестницы остаётся шагов пять, до Портмана ещё десять.  Кто-то берёт Свету за плечо - сильная нервная хватка. В ухо скрипит женский голос:

- Отдай мне билет. 
             
- Чо?

    Света оглядывается и видит женщину непонятного возраста.

- Слышь, я мать схоронила, сестру схоронила, все от одной болезни, до этого бабка. Я на очереди, понимаешь. Отдай, будь человеком, - одной рукой она берёт Светку за руку, вторую тянет к билету, шепчет в самое ухо нечистым ртом:  - Ты знаешь слово меланома? Лучше тебе не знать. Говорят, от неё умирают редко. А у меня трое. У сестры под конец глаза в разные стороны ходили. Говорит, всё понимает, а глаза отдельно. Я шкуру в лесу стелила, овёс на кладбище бросала – без толку. Дай сюда! Отдашь, счастье придёт, не отдашь, подохнешь! - она больно хватает Светино запястье.   
   
     Вроде не пьяная, а глаза бешеные. Говорит быстро и сбивчиво, как бредит.    
За себя постоять Светка умеет.

     - Пошла на фуй, пучеглазая! 
               
     - Сука!

     Тётка хватает Свету за волосы, Света с размаху мажет ей ладонью по уху. Тётка приседает от боли. Света поворачивается и делает шаг вперёд, но  та сзади дёргает её за ноги и Света летит. Угол ступеньки встречает висок, голова отскакивает, Света падает на живот и замирает безжизненной куклой.    
Все обалдело расходятся в стороны, тётка качает головой, как заведённая. Первым приходит в себя Портман, который всё видел.

     - Нам нужны врачи. Врачи, пожалуйста, к первому ряду, - говорит он обычным голосом, как бы даже немного весело.

     Белые халаты появляются на удивление быстро, пробегают через сцену, склоняются над Светой. С двух сторон продирается полиция.
 
    «Убили, убили», - шелестит по рядам. Где-то взвизгнули: «теракт!». Катятся первые волны страха, пока небольшие, ещё не смертельные.
Высокий, статный Портман возвышается как капитан на мостике в штормовую ночь. Его сильный голос улетает вдаль, отскакивает от стен домов и захватывает площадь в стальное кольцо: 
 
     - К сожалению, друзья, победитель нашей лотереи не может выйти на сцену. Ей очень далеко идти. Но награда найдёт героя! А наш праздник подходит к своему завершению, и я хочу поблагодарить  его организатора компанию прямого страхования «Дедушка Трибус» за доставленное нам удовольствие. Было весело, было задорно! И, вообще, дорогие друзья, «Дедушка Трибус»  уникальная компания, потому что про неё даже сочиняют песни. А поёт эти песни … ну да вы догадались, конечно, именно он! До новых встреч!

     Начинается фейерверк, вновь появляется крупное изделие популярного проекта, водит руками и речитативно гнусавит:

     Дедушка Трибус на нашей земле
     Взялся за то, что не могут в Кремле.
     Он разрешил вековечный вопрос,
     Как жить без страха, мучений и слез. 
     С давних времён упыри-кровососы
     Определяли наши запросы.
     Круто, престижно, продвинуто, модно,
     Значит, заплатим сколько угодно!
     Все наши действия – чья-то программа,
     Мы не имеем свободы не грамма.
     Нам продвигают – мы покупаем,
     Ловим, хватаем, рвём и глотаем.
     Силы уходят, приходят болезни,
     Часто лекарства уже бесполезны.
     Всё бы отдали, что в жизни купили,
     Лишь бы недуги и смерть отступили.

     Через сцену быстро проносят носилки. Из Светиной руки торчит трубка, над ней держат пузырь с лекарством. Другая рука свесилась вниз  и   болтается.

     С Трибусом будет совсем по-иному,
     Можно избегнуть доли больного.
     В каждой покупке капля здоровья
     Будет размешана с нашею кровью.
     Жить мы устали ради наживы
     Маленькой шайки ублюдков паршивых,
     Наши здоровье, свобода и дети –
     Высшие ценности на планете! 
     Высшие ценности на планете! 
     Высшие ценности на планете! 

      Изделие делает воинственное движение кулаками над головой и убегает прочь.

     Народ начинает расходиться без крупных происшествий, обтекая запоздалые  автобусы с крепышами в камуфляже.

                17 

     Вечером Денис приехал к Вике в Башню. Привычно подождал, пока она закончит свои дела. Когда вышли на улицу, было тепло, безветренно и почти темно. Они свернули в небольшой парк и медленно двинулись по каштановой аллее.
 
     Вика молчала. Надо было мириться.
 
     - Я вчера прогнал. Не обижайся, ладно?

     Ответа ни последовало. Одуряюще пахло весенней землёй и немного мусором.
    
     - Ну, ладно тебе.

     Он попробовал  взять её за руки, но ничего не получилось. Некоторое время шли молча, не глядя друг на друга. Потом Вика  заговорила:
 
     -  Когда вчера приехали на площадь, Кисть  на меня посмотрел с прищуром и говорит: «У тебя новое платье, хорошо выглядишь. Будешь вместе с Портманом лотерею вести, барабан крутить». Я в отказ, а он: «Не кобенься,  всё равно ухажёр твой сегодня соскочил, работает  по индивидуальной программе». И я вышла. Как обезьяна перед всей площадью. У меня было ощущение, что я голая. А потом на моих глазах  девчонку толкнули, она головой ударилась. Говорят, теперь будет, как растение  и то лучшем случае.
    
     Они подошли к огромной львиной голове, которая торчала из травяного склона. Когда-то голова была фонтаном, и её ощеренная пасть извергала водопады. Годы сделали своё дело, голова облезла, заржавела и днём выглядела жалко. Но сейчас грива отливала в свете фонаря тусклым золотом, а чёрный  оскал зиял очень правдоподобно.         

     - Не надо было тебе туда, я говорил, – проронил Денис.

     - Да!? - Вика остановилась, - А куда мне было надо? В дурку назад,  в окошко, психов развлекать? Не хочу.  Я только-только жизнь увидела. Я на крючке у Кисти, и не я одна, вся контора. Нет  выбора. Скажет, и не то  сделаю.

     Денис передёрнулся, поднял ладонь, но Вика ещё не закончила.

     - У тебя тоже дядя есть, ты за него держишься. Всех остальных в гробу видал, а против дяди не пойдёшь. А? Тоже крючок, но  не такой. Семья есть семья. А мы все подвешены, и чем  больше получаем, тем больше трясёмся. Так все живут, ты просто не знаешь, плаваешь в хрустальном аквариуме и не паришься.

     Она часто дышала и смотрела в сторону. Денис не хотел новой размолвки, поэтому скрепил сердце и начал очень спокойно:

     - В аквариуме я не так давно. Да, работаю с дядей, но есть граница…

     - Вот новости! И где она? - ехидно отозвалась Вика.
            
     - Не знаю. Но я почувствую. Дело не в этом. Проблема сейчас у тебя.
   
     - Да одна у меня проблема - ты! И, вижу, надо её решать. Я тебе лоханка для сексуальных упражнений? И всё? Тебе трудно было поехать вчера на площадь?  Я бы с тобой была, понимаешь с тобой, а не стояла бы посмешищем перед пьяным быдлом. Кисть при тебе не станет изгаляться, он не идиот. Чо ты мне  втираешь – проблема не проблема – ты мог меня вчера защитить от этой проблемы, но не захотел, сбрызнул куда-то вот и вся проблема! Платье это белое, дура, надела, думала как оно тебе… 

     Она вдруг села на скамейку перед  львиной головой и закрыла лицо руками, задрожала плечами. Денис осторожно сел рядом. Осторожно взял её за талию.
 
     - Девочка, родная, ну прости. Я иногда очень глупо делаю и сам не понимаю, ты мне всегда говори, если что… Самое главное, я люблю тебя, очень люблю, всё остальное шелуха. Ты правильно сказала, мне на всех положить. Но кроме тебя. Я из твоей Кисти жульен сделаю или, хочешь, форшмак. Форшмак, мне кажется, лучше.  Но как ты скажешь.  Разрешаешь?

     - Не разрешаю, жди отдельных указаний, - сказала она, не открывая лица.

     Денис, кажется, приподнялся и завис над скамьёй, так ему стало легко.               

    - А ты вчера, чем занимался, позволь узнать? – просила Вика.

     - Да так, кино смотрел. Хреново было.

     Вика достала платок, промокнула глаза.
    
     Денис почувствовал, что опять плотно сидит на скамье и держится за неё влажными ладонями. 

                18

 
      Самое противное, что с Кистью пришлось встречаться уже на другой  день. Он  попросил Дениса приехать, обсудить  сотрудничество в сегменте пластиковых карт. Денис решил взять с собой Ростика, всё-таки пластик его специальность.       
Кисть на сей раз фильмов не показывал, а сразу начал по делу:

     - О сути прямого страхования вы представление имеете, размазывать не буду. Предприятие у нас самодостаточное, но в одном моменте соучастие банка очень желательно. Когда наши клиенты накапливают страховые баллы, они получают специальные чеки. Это неудобно и несовременно. Лучше, если каждый клиент будет иметь пластиковую карту, где будут фиксироваться все его покупки, начисленные баллы, выбранное им заболевание и все  условия страхования. Тем более, что мы планируем расширяться в другие города, а там, глядишь, и за границу. К слову, персонал у меня полностью отвечает европейским стандартам. Тренинги – шмеллинги и всё такое.   
А ваш интерес в том, что Трибус – карту можно сделать ещё и платёжной. Застраховаться можно за нал, и товар можно купить за нал, но это значит два раза заплатить. Если хочешь купить и одновременно застраховаться – только карта. Догоняете? Никакой дискриминации, просто зеркальный бонус двух дружественных компаний. Полный уход от налички,  голубая мечта всех банкиров. Дальше дело за вами. Делайте карты кредитовыми, со всякими льготными схемами, шкурьте свои проценты и комиссии. Рекламу запустим: здоровье за деньги не продаётся и прочее. Кто не имеет этой зелёной пластиковой фигушки, не допущен в клуб здоровых и жизнерадостных людей будущего. Такой общий посыл. Ну, вы ребята лобастые – разберётесь. Лады?

Кисть выжидательно посмотрел на Ростика, тот вышел. Кисть заговорил тихо и доверительно.

     - У меня затык небольшой, может не откажешь. Я  рекламой весь город затопил, в мэрии хорошо помогли. Но осталась четыре щита во вкусных местах: стоит девка спиной  в халате, наклонилась над гладильной доской, устала, а рядом куча белья и утюг на полу. Видел? У них место до июля оплачено. Но если посмотреть на эту рекламу беспристрастно, там можно увидеть унижение достоинства женщины. Наши дамы не домработницы и не проститутки, нечего их раком ставить. Женщин надо изображать в  фитнес – клубах,  за рулями дорогих тачек, максимум, в богатых офисах. И потом, почему гладит женщина, а не  мужчина? Дискриминация. В общем, непристойная реклама, а это статья. Так вот. Может, Фёдор Фёдорович поможет?  Я сам могу попросить, но не хочется отвлекать по мелочам. 

     «Проверяет, провоцирует», - решил Денис.

     - Хорошо, я узнаю.

     - Не сомневался. У меня двадцать восьмого именины намечаются.  Жду тебя в «Шабаше» к  двум.  Губернатор будет, мэр. Из администрации президента. Фёдора Фёдоровича обязательно позову. На открытой площадке сядем.
 
     Когда Денис передал дяде просьбу Кисти, тот кивнул и задумчиво произнёс:

     - Он здорово поднимает Россию, ты не находишь? Работай с ним плотнее.

     Плотнее вышло не сразу. Денис назначил руководителем группы взаимодействия с компанией «Дедушка Трибус» Ростика. Тот рьяно взялся за
 дело, при этом назойливость его перешла всякие границы.  Например, Ростик влетал к Денису во время совещания и с порога возбуждённо отчитывался:

- Слышь шеф, смотрел в рунете - тухляк. Пластиковые карты или платёжные или торговые, жёстко. А чтобы  карта одна, а эмитента два, так, похоже, не бывает. Пойду ещё гляну.
 
Через полчаса опять заходил и озабоченно докладывал:

- Сейчас созвонился с одним барбосом, он программист, но по банкам гонит. Раньше взламывал систему банк-клиент и бабло тырил. Потом отсидел чуть не год под следствием, но вроде отмазался. Сечёт, короче. Так вот он говорит…, - дальше Ростик в лицах пересказывал диалог с барбосом.

Под конец дня Денис озверел:

-Хорош трепаться, иди работай. Будет результат, скажешь.

- А я не работаю? - обиделся Ростик.

- Ты – руководитель группы.   Разбей вопрос по направлениям, нарежь задачи статистам, пусть отрабатывают. Сам сопоставляй информацию, интегрируй общую картину, предлагай оптимальные решения. Ясно?

Денис уже собрался уходить, когда секретарь Оля сообщила, что к нему делегация. Пришла вся группа взаимодействия с компанией «Дедушка Трибус», исключая Ростика. За всех говорила кудрявая  в длинной цветастой юбке, кажется, из операционного отдела:

- Денис Витальевич, мы, вообще-то не статисты, а менеджеры, не надо нас обижать.

- Кто вам сказал, что вы статисты?

- Вы. Ростислав сказал, что мы плохо работаем, и вы назвали нас статистами. Сказал, что мы должны сопоставлять информацию, интегрировать картину, сегодня закончить и  завтра в девять ему доложить. А то вы  нас уволите. А сам ушёл домой. Да если уж на то пошло, за  нашу зарплату… меня вот уже два раза в другие банки звали… напишем все заявления и пусть сам интегрирует, - её голос задрожал, она замолчала, но влажные глаза смотрели строго и взыскательно.   

В общем, пришлось Денису замкнуть проблему на себя. Ростик был понижен до  члена группы и сразу охладел к её работе. Дело начало оживать.
               
                19 

И снова сидел он в маленьком пыльном кабинетике, ждал, когда Вика закончит свои дела. Горела настольная лампа. Тонкие пальцы метались над клавиатурой и пикировали на собственные тени.

     Викин телефон мяукнул эсэмэской. С усилием оторвавшись от экрана, она прочитала сообщение и недовольно передёрнула плечами, произнесла вполголоса: «недоделок».

     Денис молчал. Вика  хитро улыбнулась в темноте и поднялась со стула. Мягкой поступью  обошла  кресло, обняла его за шею.
 
    - Надулся! Напугался, маленький. Это человек из прошлого. А бояться надо людей из будущего.

     Дениса как током ударило. Не разнимая объятий, Вика обошла его и присела на колени.

     - Знаешь, милая, твой юмор, он иногда мне… иногда…

     - Не нравится? -  спросила она чуть слышно, ловя его губы.

      - Страшно заводит!

     Дверь отворилась, и тут же комнату пронизал холодный белый свет.  На пороге стоял Кисть.  Вика соскочила с Дениса и сложила руки на груди.
- Не помешал? Привет, олигарх. Э-хе-хе, темнота друг молодёжи, где мои двадцать пять лет!

    Повисла пауза. Кисть пододвинул стул, вытянул ноги и заговорил:

     - Тут, Вича, интересная штучка вырисовывается, не пойму насколько серьёзно, но проверить надо и срочно. Похоже,  население охотнее будет
страховаться от неопасных заболеваний, чем от тяжёлых. Мне сегодня Карякин перспективную справку принёс – удивительное рядом.  Одни колиты, артриты и геморрои.  Инфаркт ещё есть, а вот рака мало по сравнению с нашими ожиданиями.  Но мы  с тобой знаем цену аналитики Карякина. Разберись, а?

      Вика была уверена, то же самое он говорит Карякину о ней. Карякин иногда раздувался от важности, почти не здоровался. Явно неспроста.

     - Возможно, страх, - предположила она. - Само название некоторых болезней вызывает у человека суеверный ужас. Ему кажется, что если он подпишется под страшным диагнозом, то как бы навлечёт его на себя.
 
     -  Но нельзя упускать и ценовой фактор. Мы исходили из того, что каждый нормальный человек предпочтёт в первую очередь застраховать себя от смертельной опасности. А вдруг окажется, что они сначала потребители, а потом люди? Деньги считают, выгадывают. И в итоге страхуются от трёх дешёвых болезней вместо одной дорогой.   Если так, надо будет мгновенно перестраивать работу. Сейчас главные силы направлены на опасные для жизни заболевания. А импотенция, например, у нас до сих пор в стадии разработки и тяжело идёт. А вдруг половое влечение окажется сильнее инстинкта самосохранения? Нет, понятно, если его к стенке припереть, он скорее яйца отдаст, чем голову. Но есть фактор времени. Стать импотентом сегодня и умереть в девяносто или чтоб стоял круглосуточно, но к тридцати годам в могилу?  А? – Кисть уставился на Дениса.
 
     - Вы моим мнением интересуетесь?- неприветливо спросил Денис.

     - Мне срать на твоё мнение. Здесь маркетинг нужен. Точный и безошибочный.  Вича, бросай всё, бери вопрос на себя. Завтра вечером  мне нужна предварительная картина.

     - Александр Вениаминович! Я ведь ещё ни одной циферки не видела, вообще этим не занималась.

     - Ну, послезавтра. Лады?

     Кисть резво вскочил.

     – Не забудь, олигарх, завтра в «Шабаше». Ну, молодые люди, спасибо, что уделили время, ещё раз приношу нижайшие извинения
.       
     В комнате остался брутальный запах его одеколона.
 
     Денис прервал молчание:

     - Мне недавно рассказывали, что Трибус жив. Работает врачом в деревне.

      - День,  привези мне поесть.

     - Ночевать тут будешь?

      - Помолчи, а. Я устала. И убери этот грёбаный свет!
 
                20

     Следующее утро началось странно, дёргано. Водитель пробил колесо и опоздал на полчаса.  Потом пришлось провести незапланированную  вязкую встречу. Едва Денис остался один, объявился генерал и начал с порога:
      
     - Виталич,  провокация!
 
     Дениса перекосило как от больного зуба.

     - Что, канализация засорилась? Степлер украли?

     - Никак нет, лично против вас.

     - Валерий Иванович!

      - Сейчас увидите, - генерал метнулся к двери, скомандовал: - заходи!
     Появился системщик Василий. Замялся у двери, не глядя никому в глаза.
 
     - Включай и свободен! - приказал генерал.

     Пока Василий вставлял диск, генерал стоял позади и делал различные нетерпеливые движения.

      На мониторе открылся снимок: две девушки засасывают Дениса за столиком открытого кафе на Монмартре, а под ногами лежит бескрайний Париж. Он размещал это фото на своей виртуальной страничке.   
 
     Из колонок раздалась знакомая с детства мелодия:

     В юном месяце апреле
     На Рублёвке тает снег.
     И мажорные ребята
     Начинают свой разбег.
     В голове один лишь ветер,
     И к гадалке не ходи –
     Только статус, только рейтинг,
     Только бабки впереди.

     Пели чистые детские голоса, только было их всего два, а не хор, как в оригинале.
 
     - Сегодня в восемь  утра  все компьютеры офиса получили по имейлу, – вставил генерал.               

     Голоса жизнерадостно  вступили припев:

     По встречке и на красный,
     Не ведая преград,
     Мажорные ребята 
     Летят, летят, летят!
     Наша радость бесконечна,
     Наше детство навсегда.
     Напрягаться в этой жизни
     Мы не будем никогда.
     И хотя мы только дети,
     Банками руководим.
     Только статус, только рейтинг,
     Только бабки впереди.
     По встречке и на красный,
     Не ведая преград,
     Мажорные ребята 
     Летят, летят, летят!
     Всё в глазах у нас кружится
     От абсента с коньяком,
     Пусть работают статисты,
     Мы по девкам прямиком.
     И хотя мы ещё дети,
     Нам с ботвой не по пути –
     Только статус, только рейтинг,
     Только бабки впереди.

     Голоса  вытянули припев и музыка смолкла.
 
     «Поимейла по имейлу, - подумал Денис. - А ведь я никого здесь реально не обидел». Сказал совсем другое:

     - Я на  Рублёвке-то никогда не жил.

     - Информация со всех компьютеров удалена, - сообщил генерал. -    Василий говорит по компьютеру нельзя обнаружить виновного, у него ничего нельзя.  Я работаю со своей стороны оперативными методами. Думаю, к вечеру найдём.   

     Денис посмотрел на Перегудова взглядом натуралиста.

     - Послушайте, генерал!  Вот вы бегаете,  стучите, облизываете меня. Зачем?  Вы же под пулями были. А теперь крысятничаете на старости лет. Не понимаю.         

     Перегудов  ответил с медленным  достоинством:

     -Не хотите со мной работать. Правильный вывод?

     - Сами решайте, - махнул рукой Денис. – Я вас не задерживаю.
 
     - Заявление будет у секретаря.
 
     Генерал чётко вышел.

     Денис ещё некоторое время посидел в раздумье, потом вздрогнул и заторопился. Надо было спешить на день рождения Кисти.  Видеть его, правда,  категорически не хотелось, после вчерашнего ещё больше. Денис набрал секретаря:

- Оля, скажи Юре, едем через пять минут.

- Хорошо, Денис Витальевич.

- Я сегодня всё.

- Да, Денис  Витальевич.

        В голосе Оли слышались иронические нотки. Или только слышались?
               
                21
 
     С улицы «Шабаш» производил впечатление скучноватое.  Ни яркой вывески, ни помпезного входа,  ни швейцара африканской народности. Зато внутри  было весьма прилично. Интерьеры  дышали  сдержанной  роскошью, обслуживали быстро и толково, кормили вкусно. Окна в залах и кабинетах выходили на внутреннюю лужайку, где в тёплое время накрывали столы под разноцветными зонтами.

     Укромное  расположение заведения привлекало сюда влиятельных господ. Тут обсуждали условия, били по рукам, решали судьбы людей и заводов.

     Сотрудничество власти и бизнеса то и дело принимало здесь налично-осязаемое выражение.  Никто, правда, толком не знал, как правильно: «Шаба;ш» или «Ша;баш». Говорили: «в Шабаше».
 
     Кисть принимал поздравления на лужайке, где был накрыт стол. Денис сказал дежурные слова и вручил подарок – громадный телескоп. Кисть засветился детской радостью, как будто  телескопа-то ему и не хватало.  Пришлось обниматься. Следом подошёл мэр с букетом пурпурных роз и длинной коробкой.  Денисом  завладел дядя, тихо выговорил ему за опоздание и подвёл к начальнику налоговой службы. Больше ни к кому подвести не успел, потому что приехал губернатор и началось.

     Ведущего не было, Кисть сам открыл праздник и предоставил слово «хозяину области». Прозвучало это слегка несовременно, но к месту. Губернатор принадлежал к  исчезающему виду руководителей, которые начинали на советском производстве, не растерялись во время приватизации, а когда отхватили область, то держали её крепко и рачительно. Чтобы хватило подольше.

     - Я вот тут недавно имел беседу с нашим Владыкой, и он мне сказал такую вещь, - неторопливо начал губернатор.

     Помолчал насуплено и продолжил.
 
     - Кстати, сегодня он должен был здесь присутствовать, но, к сожалению, не смог. Да, у него тоже служба. Его Высокопреосвященство просил меня передать, что инфернально он с нами.

     Сидевший напротив Темников, шепнул, как бы про себя: «виртуально».

     - Виртуально он с нами, - быстро поправился губер и тут же понял, какую сморозил глупость.
 
     Оговорка могла проскочить, а теперь все услышали и скрыто переглядывались. Он говорил очень долго, ввернул анекдот, прочитал стих,  но всё без толку: такое не забывается.

     Тосты пошли чередой. Почти все удивлялись моложавому виду Кисти. Он действительно выглядел лет на десять моложе. 
 
      Денис лениво закусывал и думал: почему у них всегда коричневые лица? Ясно, некоторые с отдыха, но дядя, вот, тёплые страны не переносит, а тоже какой-то подкопченный.  Может, это оттого, что их часто фотографируют? Может и я уже такой? 
 
     Неожиданно он встретился глазами с Викой.  Прислонилась к стволу акации в дальнем конце лужайки, она весело смотрела на него. Денис вышел из-за стола. Несколько взглядов  зафиксировали их горячие объятия.
 
     - Пришла посмотреть на бесплатный зоопарк? - спросил Денис.

     -  Нет, на тебя. Ты здорово вписываешься.

     Она поправила лацканы его пиджака.

     Сбоку раздался голос Кисти:

     - Эй ты, высокая и красивая. Съездей к нам, возьми в кассе штук семьдесят.

      - Подо что взять? - спросила Вика.

     -  Бери пока на себя, потом перекинем.  Музыкантам надо, за фейерверк надо, казаки ещё петь будут – убытки огромные, - подмигнул он Денису и ушёл.

     - Ты как сюда попала? – спросил Денис.

     -  Когда у вас кончится, мы будем сопровождать москвичей в гостиницу.  Вот сидим в машинах, ждём.  Плющит меня чего-то,  вчера до полтретьего в монитор пялилась. Голова чумная. Будешь лечить меня вечером?
 
     Когда повеселевший Денис вернулся к столу, речь держал Темников:

     - Не буду скрывать, Александр Вениаминович:  компания «Дедушка Трибус» находится в сфере внимания нашей службы. Я внимательно проанализировал вашу деятельность и пришёл к выводу, что вы - единственный бизнесмен в регионе, который буквально производит добро и милосердие. Монополия налицо, но у меня язык не повернётся сказать, что это плохо или неправильно. Потому что грош цена всем нашим инновациям без добра и милосердия. Быть первым в наше время означает  ставить, а главное, решать  амбициозные и благородные задачи. Вы это поняли раньше других и теперь пожинаете плоды  верной стратегии. 
 За Александра Вениаминовича! За его большое и доброе дело! 

                22

     Попрощавшись с Кистью, Денис вышел на  улицу, отпустил водителя и медленно пришёл к Башне. Туда должна была подъехать Вика, разместив москвичей. Стоять на улице было неохота. Он поднялся наверх, охранник его знал. Сел на диван в холле и незаметно задремал.
 
     Проснулся от  звонка.  «Невесту дожидаешься? Не, сегодня ты мой, ха-ха. Заходи-ка, буду тебя веселить. День рождения у меня, не забыл?».

     У Дениса возникло предчувствие западни. Одновременно он понял, что  разрубит сегодня  узел, в который затянулись отношения с этим человеком. Поднял голову: прямо над ним висела камера.
 
     Кабинет Кисти был в полутьме. Сам он сидел на пуфике в льняном халате,  вид  имел свежий, пах баней и какими-то травами. А всего два часа назад был в очень приличном подпитии.
      
     - Хочу вот тебя на работу позвать, - начал Кисть без предисловий.

     Денис не шевельнулся.

     - У тебя есть уровень, свежий взгляд и независимая голова. Независимые головы  сейчас экзотика. Мне нужны понимающие сотрудники. У меня  бабы на ключевых местах, они стабильные, управляемые, но я от них устал. Пойди – принеси, нагнись – отсоси. Мне нужны два-три дельных мужика, которым я мог бы поручить направления. Тебе, например, финансы. С Фёдором Фёдоровичем я договорюсь. В банк за себя посадишь надёжного человека  на коротком поводке.  Только не того балабола, которого ты ко мне приводил. Гони его на хер, любое дело похоронит.

     - Вы его знаете?

     - Не знаю. Но вижу. Бездарь конченая.
 
Денис вспомнил, что на встрече с Кистью Ростик не сказал ни единого слова. Да и сам он не имел случая показать этому всезнающему человечку  независимость своей головы. Денис подобрался, готовый к любой провокации.   
Кисть заговорил быстро и негромко. Легко поднялся, мягко  заходил туда-сюда.
 
     - Никогда материальный достаток и здоровье не были в прямой зависимости. Человек хочет, чтобы ему было не больно и сыто. Но никогда  ещё два основных человеческих желания не достигались одним действием. Наоборот, в погоне за жратвой человек терял здоровье и жизнь. И в этом смысле двадцать первый век ничем не отличается от других, включая каменный и железный.

     У меня не так.  Чем больше потребляешь, тем лучше ты застрахован, все  покупают, покупают и никаких кризисов. Экономика цветёт, зарплаты растут. Продолжительность и качество жизни тоже растут. Люди не гоняются за пустышками, которые нельзя использовать, а можно только  купить. Брендов не будет. Экономика вернётся к обычным человеческим потребностям.
            
     - «Дедушка Трибус» не бренд? – спросил Денис.

     - «Дедушка Трибус» - код новой реальности.
 
      Кисть перестал метаться по кабинету и остановился, заложив руки за спину.
 
     - Ты думаешь, мне деньги нужны? Деньги я мог бы получить намного проще и в любом количестве. Деньги раньше хоть бумажками были,  теперь они виртуальная пустота  на виртуальном счёте в виртуальном банке. Это всё басни, что деньги правят миром, правят идеи. Идея – самая реальная вещь на свете. Где-то полтыщи лет назад людям дали идею денег. С тех пор они её сосут как слепые щенки, и уже досасывают, потому что потенциал любой идеи ограничен. Ребята, которые на сегодняшний день рулят нашим шариком, вполне себе чухают  - деньгам конец, цивилизации нужен новый фундамент. Но придумать его не в состоянии.  И растягивают, как могут, эру денег, только бы дожить спокойно. Переключают внимание населения. Саммиты – маммиты и прочее.

     Ты бы только знал, до чего просто здесь всё перевернуть. Надо только  легонечко ткнуть в нужном месте, - он посмотрел на кончик указательного пальца и несильно упёрся им Денису в солнечное сплетение.

     Денис вскрикнул от острой короткой  боли.
    
    - Деньги – средненькая, вообще, тема, - продолжал Кисть. - Денежный мир можно пошатнуть двумя взорванными небоскрёбами. Христианство - да, это был проект. Убогий рыбак, блаженный, потом государственный преступник, и вот перед ним весь мир на коленях. Под римским папой  вся Европа ходила. Он мог благословить короля а мог и наслать анафему, и тогда еретик он, а не король. Даже на костёр не обязательно. Ничего круче за всю историю человечества не было. Только несправедливо получилось. Те, кто всё придумали, скрепляли идею собственной кровью. Одни висели на крестах, а другие потом стригли купоны, выезжали на харизме предшественников. Это неправильно. Если победил мир, владей им, не отдавай на откуп всякой шушере. Первые христиане не столько о людях думали, сколько о собственном имидже. Учение за собой застолбили, мученическую смерть приняли и прыг на иконостас. Амбиция сверхчеловеческая.  Пусть другие действуют, государство по нашим книгам строят,  где-нибудь  напортачат,  олухи, замочат их верные сподручные вместе пьяной чернью, а в святые уже нельзя, замарались. Всё одно помрёшь раньше - позже, так лучше красиво, героически, с мучениями, и чтобы ни за что не отвечать. Вот расчёт! Но у меня другая задумка. Умереть любой  может. Если способен на великое - живи. Знаешь, как людей  счастливыми сделать – делай. До конца только доводи, не вихляйся и не бойся ответственности. Если обернёшься на полдороги, и дело потеряешь и себя погубишь и не отмоешься. Встанет система надёжно, тогда умирай, если так уж хочешь. А не хочешь, так может и не придётся… 

     - Вам бы полечится, - тихо сказал Денис.

     - Что? - Кисть как будто со всего размаху вмазался в стену.

     - Вы очень умный, может и гений, но вы бредете.

     - Не веришь.

     - Не верю.

      - А люди верят, тысячами ко мне приходят… Пока тысячами.
 
     Кисть встал на носочки, потянулся, крякнул.

     - Ладно, дурь всё, расчувствовался в день рождения. А ты – по любому дельный парень. Повезло Дорониной, попала в хорошие руки.

    Он светло улыбнулся, но Денис почему-то похолодел. Кисть продолжил:

-  Ведь это я вас сосватал. Невольно. Мне нужен был выход на Фёдора Фёдоровича, она мне его обеспечила. А потом у вас завертелось. Да ты мне опять не веришь?  Смотри.

     Кисть погасил весь свет, сел рядом с Денисом и зажёг маленькую лампу на столике между ними.
 
     Экран показал тот  же  кабинет, как будто он отражался в зеркале. Так же горела лампа, и света её хватало только на столик и двух сидящих по бокам его людей.  Кисть в  зазеркалье оставался Кистью, а на месте Дениса сидела Вика - в синей блузке, как в китайском ресторане на их первом свидании.  Кисть и Вика о чём-то оживлённо разговаривали, смеялись, но звука не было. Но вот тема сменилась, Вика посерьёзнела, задумалась. Прорезался звук.

     - Готово всё абсолютно, – говорил Кисть, – только этот антимонопольщик - москвич, понимаешь, не нашёл я к нему надёжных концов. А он очень приближен, за губером тут присматривает. Мне надо понять готов ли он со мной сотрудничать. Скоро его племянник приедет, будет здесь управляющим одного банчка. А на самом деле – помощником по деликатным поручениям. Двадцать шесть лет, щенок мажористый. И вот я подумал, может быть, ты…

     Вика потускнела и напряглась одновременно.

     - Саша, у меня другая специальность, да и возраст не совсем.
 
     - Милая! Я всё понимаю. Но больше некому.  Здесь надо без осечки, мы и так время теряем.  Причём тут возраст? У тебя сексуальность, помноженная на интеллект. Я из женщин тебе одной доверяю. Я тебе скоро страну отдам, на выбор,  будешь там смотрящей сидеть, продажи налаживать.

     - Мне, пожалуйста, чтоб море было.
 
     - Любую. Попробуй, может, и спать не придётся. Это не задание, а моя задушевная просьба. Иначе,  у меня цейтнот, аут и капут.
 
     - Ну не спать, это сказки, - грустно сказала Вика.

     - Понимаю, всё понимаю, Виченька. Главное, помни – делаешь правое дело. Независимо от того, сверху ты или снизу.

     Кисть вдруг дико захохотал и звук отключился.
 
     - Вот, такое кино, - сказал Кисть по эту сторону зеркала. –  Но учти: у неё к тебе серьёзно, а я тебе показал всего лишь эпизод из прошлого.
               
     Второй Кисть продолжал сотрясаться в спазмах беззвучного хохота.
 
Денис блёкло произнёс:

- Насколько я могу судить, вы больше к художественному кино тяготеете.
 
- Ну да, я всё это сам сварганил, конечно,- живо отозвался Кисть.
 
Сделал несколько гримас и виновато всплеснул руками:

- Может я зря. У тебя своя жизнь и в ней свой процент правды. Слушай, давай так. Есть способ всё узнать прямо сейчас. Но это добровольно. Проще тебе считать меня гадом, а её лебёдушкой – пожалуйста. Больше об этом говорить не будем.
 
Денис молчал.

-  Нужна правда или по домам?

- Нужна.

- Ты сам решил, - сказал Кисть и достал телефон. - Теперь молчи, включаю громкую.

Вика ответила.

- Проводили? – спросил Кисть.

- Всё о, кей. Привезли, разнесли, уложили. Едем назад.

- Сейчас твой олигарх заходил. Он откуда-то знает, что ты с ним познакомилась по моему заданию.

  Вика надолго замолчала. Потом спросила:

- Саша, что за дела?
 
- Ему кто-то слил.

- Саша, об этом знал только ты.
 
-Не кати на меня, я своих не сдаю. Вспомни, может, кому  говорила. Или намекала.
 
      Вика опять замолчала.

- Кроме тебя только…

         Кисть её быстро перебил:

- Ну, вот ты и  вспомнила. А фамилии по телефону называть необязательно. Всё, привет, я тебя предупредил.
    
     Денис поднялся и вышел.

     Он чувствовал себя маленьким  котёнком, которого ни за что поддели сапогом. И он со всего размаху шмякнулся об асфальт. И хотелось ему только заползти под лавку.

     Механически вышел на улицу и зашёл в парк, где они  гуляли. Кстати, вот и лавка.

     Он вспомнил, как они познакомились, как Вика  интересовалась дядей, как страстно захотела поехать на лошади и их долгую прогулку с дядей верхом между соснами.  Больно и стыдно.

     Отыскал её номер и тут же сбросил, решил написать. Набирал и стирал – не то. Менял слова, накручивал, всё хотел уколоть  побольнее. Сообщение набухло, превратилось в ММС. Нет, не то, жалобный какой-то донос. Стёр, начал заново.   
В итоге вышло:
 
     «Тебя подложили под меня как дешёвую ****ь. Я так не могу».

      Денис, нажал «отправить» и тут же отключил телефон. Посидел минут пятнадцать, снова включил. Она ему не перезванивала. Ну и правильно. Отыскал номер маленькой докторши из театра «М-АРТ».
 
     - Привет. Ты как сегодня, может, встретимся?

     - Голосочек у тебя слабенький.  Драма в личной жизни?

Денис молчал.

      - У меня принцип. Первый раз не считается, второй не разрешается.

      - Принципы существуют, чтобы изредка их нарушать, – сказал Денис с нажимом. -  У нас, вроде, тогда неплохо было. Помнишь, сама  говорила…

      - Чтоб жить, должны мы клятвы забывать, которые торопимся давать. Мало ли скажет слабая женщина в лирическую минуту. И, вообще, я о;бнутая, если ты не понял.  Будешь свадьбу играть, зови, проведу.

Она отключилась.

- Стерва!
 
     Денис перебрал всю телефонную книгу и позвонил Ростику, позвал выпить.
 
                23

     Вика медленно поднялась по лестнице, отдышалась, как бабулька; открыла дверь, скинула туфли, достала градусник. Не раздеваясь, залезла на диван, обняла сама себя.

     Где-то в шее сидел горячий сгусток боли и стрелял  до  самых стенок черепа. Тело превратилось в тяжёлую кожаную сумку с костями. Волнами накатывал озноб.

     Мысли шевелились как медленные черви. Кто её сдал: Темников или Кисть? Темников, конечно, мог раскрыть глаза племяннику на поведение его девушки. В воспитательных целях. Но тогда Денис навряд ли пошёл бы к Кисте, он терпеть его не может. Н-ет, это Сашины штучки, его неподражаемый почерк. Ревнует что ли он  меня к Денису?  Вернее всего, хочет найти предельную грань моего унижения. Я буду знать, что он разодрал мне жизнь и всё-таки приползу завтра к нему на работу. А ведь и правда приползу, какой у меня выход. Или не приползу? Но если ни к нему, то к кому же я приползу? Ой, как холодно. Этот глупый мальчишка сам отрезал все пути. Пойми он меня сегодня, я с ним завтра в любую точку вселенной. Но не зовёт в любую точку. Зато требует круглосуточно двигаться в одном ритме с его  влюблённой душой и ненасытным телом. Так сильно любит, что я ему неинтересна. Любил, то есть. Бред какой-то. Хотя, почему бы и не бред. Тридцать восемь и восемь.
   
     Она дотащилась до стола, съела таблетки. Заставила себя раздеться. Ладони и стопы холодные, всё остальное горячее. Натянула тёплые носки, майку, кофту.  Тупо посидела. Встала,  пошла к дивану,    закуталась в одеяло.
 
     Эх, ясень, ясень, чего стоит твоя любовь, если тебя нет рядом, когда мне плохо.  Если ты не можешь принять правды обо мне, которая касается ни тебя, а моего прошлого. Если ты не в состоянии отрубить это прошлое и дать мне будущее.  Не понял сегодня, значит, не поймёшь никогда, и не надо, и мне не надо и хорошо, что сейчас, чем позднее, тем больнее. Всё хорошо, что хорошо кончается, и даже если, скажем, жизнь не получается… Интересно, чем эти две фигуры на обоях отличаются?... Кажется, люстра качается… А телевизор вот стоит и нагло не включается…  Просто так никогда и ничего не случа…

                24 

Кисть и Темников сидели на балконе в плетёных креслах, угощались чаем и восточными сладостями, рассыпанными на большом серебряном блюде.
 
  - Получен окончательный ответ везде, где необходимо, - сказал Темников. - Тебе дают проходное место в списке. «Государственная Дума» - смешное всё-таки наименование. Как будто в других местах  не думают.
 
- Фёдор Фёдорович, вы - человек бесконечных возможностей.

- Я  отсекаю нерешаемые задачи, только и всего.
   
Темников взял щепотку сушёных разностей, внимательно пожевал и спросил:   
   
- А как обстоят дела с твоими обязательствами?

- Сорок девять процентов «Дедушки» в этом славном городе переходят вам. Всё как говорили.
 
  Он немного подождал и продолжил:

- И всё-таки, решите, на чьё имя будут акции.

- Я же сказал – Денис.
 
Темников поднял брови и застыл.

- Тут, Фёдор Фёдорович, нюанс. Мы  намедни пообщались по душам…  Не больно-то он хочет со мной работать.

- Он мой человек, остальное неважно.
 
- Я вас услышал.

- Девушка эта - Вика? - не слишком у тебя перегружена? - спросил Темников.

- А вот она - мой человек. Или вы предлагаете дополнить наш контракт ещё одним пунктом?
 
-   Нет, - поморщился Темников, - это к  делу не относится.   В целом, капитан, у нас пока не плохо. Я рад.

Компаньоны тепло попрощались.

В приёмной Кисть увидел Дениса. Подходить к нему не стал, а только приветливо помахал  и очень заспешил.

Через минуту Денис стоял перед дядей – взволнованный и решительный. Дядя скользнул по нему взглядом и пошёл на опережение:

-  Тебе пора отдохнуть. Поезжай в Москву или за рубежи дней на десять. Здесь ничего не убежит. Тем более, праздники.

Денис сразу сдулся, но всё же сказал, что собирался:

- Я, собственно, хочу совсем отсюда уехать.

- Я тоже. Но уехать надо хорошо. Тебе – минимум в аппарат правительства. Всё, ты в отпуске. Сажай за себя Перегудова и отдыхать.

- Перегудов увольняется, - печально сказал Денис.

- Когда он тебе об этом сказал?

- Вчера. Я его обидел.
 
Дядя покачал головой.

- Вряд ли. Ты для него командир, а значит одно из условий службы.  Слово «обида» здесь не подходит.         

  Как бы то ни было,  Перегудов написал заявление. Выслушав извинения Дениса, он сказал:
 
     -  Соль вопроса в том, что вас ещё ни разу не предавали.
 
    На вчерашний день это было правдой.

     Передача дел генералу не затянулась.

     Забежал Ростик. «Уезжаешь? Правильно, пятки разогреть самое время. В Москву? И в Москву ничего. Кого там увидишь, привет передавай. А я сегодня страховаться иду. От болезни Альцгеймера. Это новинка, ещё никого не страховали, я первый. Поэтому полцены. Слыхал? Приезжает, короче, мужик на заправку, платит, заливает полный бак и возвращается назад к окошку. И спрашивает: «мне страховые баллы начислили?» Ему отвечают: «Тут заправка, какие баллы». «А зачем, - говорит, - «Дедушка Трибус» написали?» «Где?» «Да вон, на въезде – ДТ». Анекдот дня».
   
     Радостное солнце едва повернуло на закат, а Денис уже был в аэропорту. Не торопясь, зарегистрировался, купил каких-то газет. Он понятия не имел, что будет делать в Москве, и это доставляло ему грустное удовольствие. Если бы не возвращаться обратно... Стрёмный город, мы не поняли друг друга, может, разбежимся по-хорошему?

     Неожиданно Денису увидел Вику.  В белой рубашке и чёрном костюме она сидела за столом на экране телевизора и говорила незнакомым голосом:

     - Мне лично известны девять случаев негативного воздействия на здоровье людей при раздражении мозговых центров в условиях страхования от заболеваний компанией «Дедушка Трибус». У людей дебютировали или обострились душевные болезни, зафиксированы выраженные неврологические синдромы.  Я могу назвать их имена и доказать. Трое сейчас в больнице, причём одна пациентка впала в кому.  Руководство компании скрывает эти факты и продолжает облучать, то есть воздействовать на мозг всё новых и новых людей.
 
     Вместо Вики включился комментатор:

     - И вот как отреагировал на сенсационное разоблачение своей подчинённой руководитель компании «Дедушка Трибус» Александр Кисть.

На экране возник Кисть, спокойный и улыбчивый:

     - С недавних пор в нашей державе возник примечательный тренд. Стоит кому-нибудь провороваться – он сразу собирает журналистов и обличает, собственно говоря, обворованных. Не важно, в чём. Главное, первым высунуться.

     Кисть достал из кармана пиджака маленький листочек, развернул его, повертел в руках, вздохнул и продолжил:

     - Вот расходный кассовый ордер, из коего следует, что Доронина Виктория Андреевна, взяла вчера  в кассе нашей компании семьдесят тысяч рублей на оплату труда внештатных полевых работников. Но полевые работники ничего не получили, а на работу  Виктория Андреевна  сегодня не вышла. Её телефон  не отвечает.  Как я предполагаю, на данную минуту она уже вне пределов города. Мы были вынуждены обратиться за помощью к органам правопорядка. Полчаса назад наше заявление официально зарегистрировано.

     Денис уже был на стояке такси.

     Машина выворачивала на трассу, а он лихорадочно искал в телефоне букву «В». Не берёт. Ещё раз.  Ответила на шестом гудке.
               
     - Чего  не отвечаешь? Ты где? Ты одна?

     - Слишком много вопросов, -  произнёс родной голос.

     -   Вика, всё серьёзно. Ты где? Стоп, не говори. Ты в городе?

     -  Конечно.

     - Тогда будь через полчаса у того места, где мы первый раз ужинали. Помнишь?

     - Конечно.

     Вика  стояла напротив китайского заведения  и смеялась одними глазами. Всё остальное в её лице оставалось серьёзным и даже грустным. 

     Денис расцеловал её без разбора.

     -  Я думал, тебя уже приняли. Зачем высунулась? Блогеров обчиталась? Дурочка, за ними стоят серьёзные силы, а ты  - бульк и никто не вспомнит.    

     - О чём ты? - Вика его слегка отодвинула. - Я живу по твоим инструкциям. Помнишь, про границу?

- Граница?

- Ну, ты говорил, что хоть и работаешь под дядей, а есть предел,
который ты не перейдёшь.

        - Фигня, - отмахнулся Денис. - Скажи лучше, ты правда расписывалась за деньги?

- А как же. Помнишь, в «Шабаше» он меня отправил в кассу, когда не хватило  на музыкантов и фейерверк?

- Деньги ты ему, конечно, отдала без всякой расписки. Я выхожу единственным свидетелем. Не гут, но прорвёмся. Поехали, посидишь пока у меня.

         Он  взял её за руку и повёл к такси.

 
                25

       Темников выслушал Дениса без всякой реакции, после чего взял телефон.
 
-  Приветствую, Гарик Намигович, - заговорил дядя в трубку, - я по сегодняшнему громкому вопросу вас тревожу. Ну да, тот, который, после обеда разыгрался.  Ну а скажите мне тет-а-тет, вопрос-то принципиальный или рабочий? Да-а? Вот так вот. Премного благодарен.
   
Дядя развёл руками:

- Начальник УВД. Говорит, Кисть заказал.

- Ежу понятно, Кисть. Решить он может или не может?

В обычных условиях дядя не позволял так с  собой разговаривать. Но  сегодня Денис ему не нравился, следовало немного отпустить поводья.
   
- Кисть мог написать заявление в порядке самозащиты от клеветы. Но он попросил дать делу ход. Это значительно хуже. Я тебе советую выждать, а там ближе к суду посмотрим.

-  Он до суда с ней что-нибудь сделает, - Денис хлопнул кулаками по коленям.

- Не преувеличивай. И не теряй хладнокровия.  Повторяю, надо выждать.

-  Дядя, давай прямо, - глухо заговорил Денис. - Перебить Кисть для тебя – тьфу. Я тебя ни разу в жизни  ни о  чём не просил. Ни разу. Тем более, она реально не виновата. В чём же дело?

Темников заметно покраснел,  потёр ладони. Его фирменная выдержка трещала по швам.

- Денис, ты как ребёнок, а должен понимать. Нельзя пачкать там, где  ешь пирог, это против всех понятий. Тем более, в открытую. Не нравится, увольняйся. Но пока ты под ним – изволь. Твоя девушка с любой точки зрения совершила крупную ошибку. И если я сейчас впрягусь, это будет означать  войну без повода. Да уж, извини.  При всём моём желании ваши отношения с Викой не могут быть поводом для конфронтации с далеко не последним человеком. Меня не поймут. 

      Денис поднялся.
 
      - Вы живёте все как на зоне.  С сегодняшнего дня, я  не под тобой, я откинулся. Предупреждаю, чтобы по понятиям. Подавитесь пирогами вашими.

     Изо всей силы захлопнул за собой дверь, но удара не услышал.

     Выскочил на улицу, сел в  машину, которую подхватил ещё в аэропорту. Когда тронулись, за ними скользнула серебристая малолитражка.

- Серьёзные напряги? - сочувственно спросил водитель.

Денис кивнул.

- Но вариант есть?

- Его нельзя назвать вариантом.
 
На улицах царило предпраздничное расслабление, завтра ожидалось первое мая. Было ещё светло, но магазины зажгли вечернюю иллюминацию. Рано освободившееся люди, весело жужжа, передвигались от вывески в вывеске, пили в витринах бутиков сладчайший нектар успеха и благополучия. Кое-кто и вовнутрь заходил.

Банк уже пустовал.

Денис поднялся к себе, открыл нижний ящик. Здесь хранились разные непонятные бумаги перед тем, как уйти в мусорную корзину.

Вот, Данченко А.П. Как же его звать? Денис дозвонился сразу. Цыган, которого он десять дней назад спас от уплаты чужого кредита, ничуть не удивился. Да, Трибус жив и здоров. Он жил с ним в одном подъезде  на Украине, а в прошлом году встретил в маленьком городке, где лежал в травматологии. От Москвы километров триста. Трибус там врачом работает, но почему-то под другой фамилией. Под какой, Данченко не помнит, а больница там одна и зовут его, как и раньше  – Виктор Николаевич. Трибус  его не признал, может, и правда забыл. Нет, он не ошибся, это был Трибус.

На лестнице Денис встретил Аню.

- О, Денис Виталич!  Сказали вы уехали!

- Недоуехал.
 
Аня звонко хохотнула.

- Ты чего так поздно?

-  А  кино смотрела, у меня дивиди дома сломался.
 
Соврать, что много работы ей   не приходило в голову.

- Аня, ты могла бы мне помочь?

- Какой вопрос, – она  стала серьёзной.

-  Ты говорила, одна живёшь. Нужна квартира, о которой никто не догадается. Дня на три. У меня друг в большой опасности.

- Пусть сидит у меня ваш друг. Я у тётки побуду.

-  Она тебе не помешает.

- Она? – расстроилась Аня.

- Она. А диски никто уже не смотрит. Тебе сегодня привезут телевизор с разъёмом для флешки, это подарок.

     Аня  равнодушно пожала плечами.

     -  А, вообще, ты клёвая девчонка, - вдогонку сказал Денис.

Всё, можно спокойно ехать. Оставлять Вику у себя Денис не рискнул. Дядин иммунитет на его персону уже не распространялся.   

                26

Он  прилетел в Москву последним рейсом, взял свою машину и в три часа ночи уже мчался по Волоколамке.  На трассе почувствовал, как сильно соскучился по  колёсному другу. Скоро он и друг поймали ритм дороги: заранее определяли плохие повороты, предчувствовали  гаишные засады. А где можно – летели, сломя голову, сквозь вековые леса и сонные деревушки.
 
Денис действовал против всякой логики.  Доктор мог оказаться не Трибусом, или Трибусом, но не тем. Мог быть сторонником или  просто  сообщником Кисти. Но Денис  не думал и не просчитывал.

Городок оказался ни таким уж маленьким, кое-где торчали даже девятиэтажные коробки. Но в центре, явно, ничего не менялось уже лет сорок. Больница помещалась в большом живописном  парке, больше похожем на лес. Белый двухэтажный корпус среди огромных дубов издалека смотрелся как сказочный  домик. Дверь была заперта, и Денису пришлось долго колотить, прежде чем на свет показалось припухшее лицо  с маленькими сомьими глазками и седыми патлами.

      - Нужен Виктор Николаевич.

      - Какой?- спросило лицо, откашливаясь.

      - Виктор Николаевич, - терпеливо повторил Денис.

      - Он не дежурит.

      -  Я из Москвы к нему. Из института Бурденко. Где он живёт?

      - Сщас.

       Дверь отворилась, сторож вышел на крыльцо. Немного помолчал и произнёс:

      - Он днём придёт. Тяжёлых смотреть. Перевязки делать.

      Денис угостил сторожа сигаретой, с отвращением затянулся и сам.

      - У вас что же, один доктор?

      - Како один. Много.

      - А чо ж Виктор Николаевич перевязки делает? Другие не могут?

      - А шут его знает, - ответил сторож, подумав.

     О прошлой жизни Виктора Николаевича сторож не имел никакого представления. Зато на вопрос о характере сразу припечатал:

      - Он накатной. Всё молчит, а то орать как резаный. Прошлым летом девчонка умерла. Нагноение было. Дак он ей на могилку ходит с ромашками, видели.         

     Оставалось ждать последнего шанса по фамилии Трибус. Как он выглядел, сторож описать затруднился, поэтому Денис окликал всех мужчин старше среднего возраста. Он представлял себе Трибуса высоким худым старцем с пронзительным взглядом. Подобные персонажи в больницу заходили дважды, но это были другие дедушки.
      
    А Трибусом оказался  бодрый мужичок со спортивной сумкой через плечо. Лицо у него было изрезано глубокими вертикальными морщинами,  маленькие чёрные глазки смотрели колюче из-под густых бровей. Шофёр, прораб, инженер, но только не врач.

     - Так вы и есть Виктор Николаевич? - переспросил Денис. -  Виктор Николаевич Трибус.

     Мужчина  посмотрел зло и как-то брезгливо. Шевельнул губами, но смолчал. Денис понял, что, во всяком случае, с адресатом не ошибся.
 
     - У меня важное дело. Где мы можем поговорить?

     - Мы не знакомы, -  ответил Трибус скрипучим голосом.

     - Я хочу предупредить. Вас ищут, - сочинял Денис, чтобы удержать   разговор.

      Трибус отвернулся и сделал шаг на крыльцо.
 
     - Подождите!

     Денис схватил доктора за руку и в две минуты, запинаясь и перескакивая, рассказал всё как есть.  О Вике, об их маленьком неформатном счастье, оказавшемся под колёсами большого дела Кисти.
 
     - Поймите. Вы один можете её вытащить. Я не знаю ваших дел. Даже не знаю, знакомы вы или нет. Но почему-то он использует ваше имя. Следовательно, любое ваше слово… Он уже высоко забрался, не захочет рисковать. Скажите ему по телефону. Если нет, на вас будут ещё два трупа, потому что в тюрьме её заморят, а меня тоже не оставят. Вы себе не простите. Это будет прямое убийство, а не то, что рука дрогнула или зажим соскочил…
    
     - Вы обознались, - Трибус  выдернул  руку.

     - Вам умирать скоро, подумайте! – крикнул  Денис.
 
      Трибус не оглянулся.

     У Дениса зазвонил телефон. Вика. Голос прыгает, но старается держаться. Ночью в её квартире был обыск, соседка звонила. В новостях сказали, что она похитила какие-то полтора миллиона и  объявлена в федеральный розыск.
 
     - Страшновато мне, Ясень. Когда приедешь?

      Вика думала, что он в Москве. Денис заговорил весомо и спокойно:

     - Я только сейчас кофе пил с человеком. Он раньше под дядей  был, а теперь на Большой Дмитровке. Говорит, наверху Кисть никто не знает и в душе он никому не нужен.  Твёрдо обещал решить. Сижу, вот, жду. Ты трубку свою выруби и больше никому не звони.  Я тебя вытащу.
 
     Денис убрал телефон и покрутил головой как телёнок на привязи.
   
     Делать было нечего и спешить  некуда. Он медленно пошёл по улице, глядя себе под ноги. Очнулся на мостике через речушку и очень заинтересовано посмотрел на быструю воду. Пожалуй, мелковато. Дальше городок кончался, дорога поднималась в гору. Через какое-то время Денис оказался возле кладбища.  Он усмехнулся и пошёл вдоль забора по прошлогодней траве. Голубые кресты празднично сияли на солнце. В одном месте у самой ограды чернела свежая могила, в ней стояли по грудь двое мужчин, копали. Сверху им помогала маленькая старушка в белом платке. На земле стоял алый гроб, крышка возвышалась под деревом. С лиц землекопов падали чёрные капли.
Денис пришло в голову, что эти люди для него как египетские бедуины, загадочное, чужое племя. Хотя ещё десять лет назад  он был среди них, а старуха, что привычно горбатилась у края могилы, очень напоминала ему  мать.
 
     Он вдруг почувствовал сильный голод и вернулся к машине. На стекле под дворником торчал  сложенный вдвое листок, где быстрыми   каракулями было нацарапано: «Приезжайте Озёрная, 12».

     - Молоток, дедуля!

     Дом у Трибуса был выстроен из красного кирпича, имел  мансарду и был обнесён справным железным забором. Соседние дома выглядели беднее. 

     Денис надеялся  тут пообедать, но Трибус только высунулся из калитки и велел ждать.

     Через недолгое время он появился, и с ним  крупная молодуха  в ночной рубашке или в очень сомнительной открытой майке. Воронёные волосы, чёрные  смелые глаза, высоко поднятая голова, царственные движения. Она напоминала казачку и немного самого Трибуса.  Доктор её комкано обнял.  «Дочка что ли?» - подумал Денис. 

     Трибус сел в машину:

     - Поехали. По телефону ничего не сделаем. Но четвёртого утром мне надо быть здесь. Доставка за вами.
 
     Тронулись в молчании. Денис решил выждать и не ошибся, километров через тридцать Трибус заговорил сам:
 
     - Ваша  лирическая  история тронула меня слабо. Я  стар и циничен.   Будь дело только в судьбе вашей невесты, или кто она не знаю…

     -  Значит у вас свои счёты с Кистью?

      Трибус вздохнул со стоном, давая понять, как тяжело иметь дело со слабоумными.
 
     - Счёты, это когда у тебя жену увели. А он убил людей.
 
     Дениса припомнил все свои впечатления от Кисти. Нет, не складывался из них образ кровожадного маньяка.
   
       - Доктор не спятил от внезапной славы, – поймал Трибус его  мысль. –  Доктор за базар отвечает. Так  у вас говорят?

                27

     После института я прошёл специализацию по нейрохирургии и начал готовить диссертацию. Научный руководитель оказался  сволочью. Я не счёл нужным скрывать от него этот  факт, плюнул и махнул в Мозамбик. Тогда многие ездили работать в развивающиеся страны. Практика – люкс. Плюс возможность посмотреть мир за забором. В Мозамбике я столкнулся со странным случаем. Женщина с раком лёгкого третьей стадии получила черепно-мозговую травму. Я удалил ей небольшой участок мозга,  после чего онкология бесследно исчезла. Вроде, обычное совпадение. А через полгода одну нашему инженеру выставили опять же рак лёгкого. Он начал собираться в Союз, сдавал дела, поехал куда-то на машине и здорово разбился. Сделали ему две трепанации. Остался инвалидом. Но через месяц после операции никакого рака. Самое любопытное – у обоих пациентов получил повреждение один и тот же раздел мозга. Я поделился с коллегами, они посмеялись.  А у меня мыслишка засела.

     Через два года вернулся домой, устроился в московской клинике. Заразил своей идеей двух таких же камикадзе от медицины. Соорудили в гараже операционную, начали оперировать по ночам собак, поражённых раком.  Собак нам поставляли ветеринарные клиники, само собой, не бесплатно. Оборудование мы имели кустарное, наркоз допотопный, выживало одно животное из трёх.  Брали по очереди отгулы, выхаживали.   Пришёл момент, когда  мы твёрдо убедились: зависимость есть. Если убрать определенный кусочек мозга, рак не развивается. Больше того, удалось выделить конкретные микроучастки, отвечающие за те или иные формы рака. Надо было начинать работать с людьми, но кто бы нам разрешил. В медицине всё зависит от маститых профессоров. А они открытий боятся, доживают в покое и неге.
    
     Шёл восьмидесятый год,  кремлёвские предводители  дышали на ладан. У одного члена Политбюро была онкология, меня к нему провели.  Через три дня я был заведующим секретной лабораторией с неограниченным бюджетом. Лабораторию разместили в небольшом городе на восточной Украине. Всего нас было шестеро, седьмой - соглядатай от КГБ.

     Мы оперировали  добровольцев с запущенными раками со всей страны.  Впервые получили нормальные условия работы. В то же время, сложности увеличились кратно. Люди, как вы понимаете, не собаки. Убрать даже  минимальный объём мозгового вещества у человека без потерь невозможно. Мы измудрились,  начали обходится без операций, «обстреливали» нужные места электромагнитными импульсами. Но беда пришла, откуда не ждали. Через несколько месяцев после улучшения и даже полного исцеления опухоли возвращались. Выходит, мы не лечили, а только отодвигали. Причём с каждым разом рак возвращался  быстрее и быстрее. Через пять лет мы имели плачевную и совершенно неожиданную картину: все наши пациенты вынуждены были ежедневно получать магнитное излучение. В противном случае, они умирали за неделю или две. Таких пожизненных узников набралось у нас двадцать две души. Лаборатория превратилась в лазарет. Вернее лепрозорий, потому что пациенты никуда не могли выйти из-за секретности. Но они жили, хотя по всем показателям должны были находиться на том свете.

     Тут нам сменили гэбэшного смотрящего. Пришёл молодой капитан, серьёзный такой. Он сильно интересовался нашей работой, вникал, спрашивал, присутствовал на манипуляциях.

     Когда наступил девяносто первый год, со всеми  путчами и броневиками о нас как-то забыли, хотя по инерции регулярно обеспечивали всем необходимым. В декабре Советский Союз закончился, мы оказались на территории нэзалэжной Украины. И вот как-то вечером заходит ко мне капитан и, между прочим, сообщает, что в Киеве решено нашу лабораторию закрыть. Персонал уволить, а помещение очистить к первому числу. «А больных куда?», - спрашиваю. А он спокойненько так: «Мы, конечно, можем их распустить по домам. Но вы же понимаете, будет утечка информации. Пусть остаются здесь. А процедуры прекращайте».    

     Сейчас я уверен, начальство не имело всей информации. Он довёл новым баронам,  что у нас нечто вроде хосписа с научными исследованиями. Проверять в той неразберихе никто не стал.

     Я, конечно, тяну руку к телефону – звонить Кравчуку, Ельцину, самому  Клинтону. А телефон уже не работает, отключили. Потом вижу – электромагнитные пушки  упакованы и опечатаны.  Капитан посоветовал мне не суетиться. И намекнул, что бывают эксперименты неудачные, а бывают криминальные. А сейчас, мол, такое время, когда тайные преступления партократии становятся явными.  Но если, я буду правильно себя вести, он нас прикроет. Словом, обложил.

     У капитана появились ещё трое прихвостней, за нами следили неотрывно, домой не выпускали.
    
     Через три дня больные  начали умирать.  Пирамидон у нас быстро кончился, крики стояли жуткие. Вкалывали им дистиллированную  воду,  хотя бы для видимости. Так называемый эффект Плаценты. На семнадцатый день из палат не доносилось ни единого звука. Лица все помню, кто где лежал, помню. Имена, правда, позабывал.   

     Дальше рассказывать особенно нечего. Капитан заставил каждого из нас написать чистосердечное признание в преступном эксперименте. Нам оставалось только молчать.  Я уехал, работал в Хакасии. Пять лет назад прихожу домой, вижу – капитан сидит,   жене моей анекдоты рассказывает. Я, говорит,  из органов уволился, учился в Китае, сейчас дело открываю по нашей общей специальности. Так и сказал, жлоб. Предлагал работать под ним, сулил золотые горы и полную свободу для дальнейших исследований. Я его послал подальше, он не понял.  Пришлось достать колун, и проводить дорого  гостя до калитки. Больше  не появлялся.
 
     Я связался с бывшими коллегами, оказывается, он был и у них,  все пятеро отказались. А потом бывшие коллеги скопом начали уходить из жизни при странных обстоятельствах. Один под поезд упал, другой пошёл за грибами и не вернулся. Я решил не дожидаться. Уронил свой мотоцикл с моста и ходу. Даже жене не сказал, тем более семьи у нас на тот момент, считай, уже не было.   

     Новый паспорт – дело техники. Диплом тоже. Так вот и жил. 

     Небо над трассой потемнело, встречные машины обратились в череду светляков.

     - Фамилия капитана Кисть? - спросил Денис.

     Трибус кивнул.

     - Протоколы наших исследований, оборудование – всё осталось у него.   И моё имя он полощет не случайно. У них  в конторе ничего не пропадает. Особо недоверчивые сунут нос – и правда, Трибус занимался, секретная лаборатория.  Не подкопаешься.   
 
     - Но ведь рак – это перерождение тканей. Как тут влияет мозг?

     - Срок службы человеческого организма –  минимум сто двадцать лет. Но в каждом из нас заложена программа на самоунчтожение, которую запускают стрессы, обиды, недовольство собой и миром. Сигнал из мозга угнетает иммунитет и будь здоров. Поэтому  и до восьмидесяти мало кто догребает. Точечным электромагнитным импульсом можно предотвратить зарождение конкретной болезни, правда,  на короткое время. Потом снова приходится насиловать мозги. И организм подсаживается на магнит, просит магнита всё чаще, потом каждый день. Тупиковый путь.  К сожалению, это доказано на двадцати двух примерах.

      - Стоп. Вы работали с больными, а Кисть облучает здоровых.

      - Не имеет значения. Как отпущенная пружина мозг   начинает делать именно то, чего его просили не делать. Капитан меня допытывал о возможностях предупреждения рака нашим  методом. И я ему внятно расписал перспективу. 

     - Подождите!  То есть все застрахованные Кистью…

     - Скоро заболеют тем, чего они больше всего боялись. Если он не поднесёт им к затылку маленькую электрическую штуковину. Судьба подвергнутых воздействию будет зависеть только от него, суть метода больше никто не знает. Тем самым убийца автоматически превращается  в спасителя. Его нельзя будет тронуть даже пальцем, а то намагниченные граждане  поднимут такой тарарам… Им терять нечего. 

     А теперь представь, что Кисти удалось застраховать хотя бы миллион человек, вполне реально, так? Как только люди начинают заболевать, он обвиняет во всём госдеп США, это работает железно. Руководство страны  идёт на все его  условия, лишь бы не оказаться крайним. Кисть заявляет о неспособности властей и требует себе президентских полномочий. В противном случае грозит уехать в Тибет, а вы тут разбирайтесь, как хотите. Проходят  самые демократичные и единодушные выборы за всю историю.  Никто ведь не проголосует за смерть миллиона людей. Кисть получает неограниченную власть законным путём, а дальше меняет  правила по своей фантазии.   
 
     В деталях может быть по-другому, но за суть ручаюсь. Я этого перца давно понял.

     - Одну  деталь я знаю, - сказал Денис. – Он тянет клешни и за границу.   
Доктор кивнул:

     - Очевидно. «Дедушка Трибус» в отдельно взятой стране – не тот размах. Он мне тогда ещё проповедовал, дескать,  нации тормоз прогресса человечества, а нужны ордена или касты, куда люди попадают в зависимости  степени развития. Свободы достойны только избранные и прочее. Старые, облезлые байки.

      После долгого молчания Денис спросил:

     - Почему он не убедился в вашей смерти? Очевидная ошибка.

      - Я не учитываюсь. У него шизофрения, надо полагать. Шизофреники и гении видят сложное, но игнорируют простое.

     Потянулось Подмосковье. Хотя настоящих пробок не было,  двигались они еле-еле.  Денис решил, что лететь самолётом, пожалуй, опасно. В розыск могли объявить и его. Вторая ночь за рулём, тоже не вариант.

    Он припарковал дружочка у первого метро, погладил его по капоту – ничего не поделаешь, такая жизнь кривая. Дружок его понял.

     Когда спустились на станцию, Трибус достал из сумки диск в прозрачном конверте:

     - Тут все данные о наших исследованиях. Кто надо разберётся.

     - Вы никак погибнуть готовитесь за правое дело? Не получится, я гарантирую.

     Трибус уставился на Дениса  угольными зрачками.

     - Ишь, гарант нашёлся. Да будет тебе известно, с хорошим человеком ничего не может случиться.  Ни в жизни ни после смерти.
 
     Вышли у трёх вокзалов. Брать билеты  Денис не стал, заплатил проводнице. Заняли отдельное купе.      

     Чуть только поезд тронулся, Анин звонок.

     - Денис Витальевич, у нас беда, Вику арестовали… Я не хотела открывать… Они дверь ломать начали… Человек восемь… С автоматами… Весь дом перерыли… Мне руку выкрутили и хрясь об стену!

      - Не дрейфь Анька, я её вытащу. Сделай примочку и спать. Я уже здесь, я приехал.

     Денис вышел в коридор, набрал телефон Кисти – без ответа. Когда он вернулся в купе, Трибус сидел без брюк и водил себе по коленке небольшим оранжевым предметом вроде пульта от телевизора.

     - У меня  суставы стёрлись на нет, в принципе, я по стеночке должен передвигаться;  вот, соорудил приборчик и ничего, даже бегаю, - объяснил он.    
- У вас дочь красивая, - сказал Денис.

     - Какая она мне дочь, - проворчал доктор.

     Трибус стянул майку-безрукавку и начал устраиваться на ночлег. У него было свежее мускулистое тело.

     Денис погасил свет и вытянулся. Поезд полетел куда-то вбок.

     Перед Денисом было огромное водное зеркало, но не море, а водохранилище или скорее заливной луг. Метрах в десяти по колено в воде спиной к нему стояла Вика в белой закрытой сорочке. Денису не хотелось в воду, на нём был  светлый костюм, кроме того, болела нога, проколотая гвоздём. Злясь на Вику, Денис разулся, подвернул брюки,  ступил в воду и сразу ушёл в тину по колено. С берега водоём казался большим и чистым, но теперь стало понятно, что это глубокое болото.
    
     «Ползи, а то затянет», - Вика молчала, но он слышал её мысли.

     «А ты как стоишь?»          

     «Я на кочке».

     Денис лёг на живот, руки тут же засосало, в рот полилась вязкая слизь. Выдрал с чавканьем руку, схватился за что-то, оказавшееся  Викиной лодыжкой, запрокинул голову. Вика пристально смотрела на него, но была не Викой, а черноокой казачкой Трибуса.

     Она глядела на него сверху вниз долго, печально,  по-матерински, а потом прошептала:

    - Период ожидания доступности данного абонента истёк.

     Упёрлась носком туфли Денису в подбородок и  опрокинула  в болото.   

     Денис рванулся, сел, обшарил руками темноту.

     Напротив  него сидел Трибус и   тяжело дышал.

     - Сходи к проводнику, может есть что-нибудь сердечное.

     Голос Трибуса был так же громок и противен как обычно.

     Лекарств у проводницы не оказалось, но Денис настоял, чтобы она пошла к начальнику поезда. 

    Когда он вернулся, Трибус был в той же позе, но сильно побелел и открыл рот. Денис выдрал из его пальцев комок простыни, взял запястье -  пульс ещё был, но реже, реже.
 
    Положил тело на полку, несколько раз надавил на грудь. Сердце молчало. Хотя он спал очень недолго, голова работала ясно. Только вертелась дурацкая песенка: «Дедушка умер, а дело живёт, лучше бы было наоборот».
 
     Замелькали станционные огни. Денис взял телефон.

     - И не спится тебе, упрямый олигарх, - ответил Кисть.

     - Скажите, что вам напоминает число двадцать два?

     - Количество пар хромосом у гиббонов.

     - А может онкобольных в маленькой секретной лаборатории?

     - Дешёвая разводка, олигарх. Иди спать.

     - Трибус через час будет в городе. Начнём с редакций газет, так надёжнее.
 
     -Трибус умер, – сказал Кисть.

     Денис покосился на доктора. По  мёртвому лицу двигались отсветы станционных огней. Лицо менялось и как будто участвовало в разговоре.

     - Да. Пришел с того света рассказать, как гонял тебя топором в Хакасии. И передать тебе привет от пятерых докторов, которые тоже отказались на тебя работать. Ещё он сказал, что утопленники обычно всплывают. Если не мёртвыми, то живыми.
   
     Кисть издал непонятный звук. После молчания произнёс:

    - Дай ему трубку.

    - Пугать его собрался? Не надо, пусть спит.

     - Если тебе нужна Доронина, так и скажи. Будешь давить, ничего не получишь. Может и потеряешь.

     -  Через час она должна быть на свободе.

     - Я не генеральный прокурор.  Машинка уже включилась.  Кроме того, мне нужны гарантии твоей дружбы, - Кисть хохотнул.

     - Какие?

     - Приезжай, обсудим.

     - Хорошо, буду в восемь.

     - С Трибусом.

     - Нет. Трибус подождёт  в другом месте.
    
     - Всё-таки ты очень упёртый олигарх.

      Постучалась проводница.

     - Уже не надо, нам лучше, - сказал Денис.

     В ответ он услышал что-то нехорошее.
 
     Поезд с кряхтением остановился. Денис залез в сумку Трибуса, взял его паспорт и оранжевый прибор для коленей. Прибор весил с полкило, а с виду был лёгкий. Плотно закрыл купе, выключил свет и пошёл на выход.

                28
 
      Полночи два майора без формы уговаривали Вику подписать чистосердечное признание в обмен на освобождение под залог. То, что желающие внести залог за неё найдутся, следствию было достоверно известно. А там условно могут дать, если  адвокат хороший и судья понимающий. В ином варианте  анонсировались скрупулёзное и небыстрое расследование,  душная камера на тридцать оступившихся душ,  скоротечная   чахотка и десять лет колонии в итоге.  Вику держала  надежда на Дениса, его весомое спокойствие при последнем разговоре. Хватило бы надежды до утра или нет, неизвестно, но майоры устали.  Вику  закрыли  в узком кабинете без окон, посоветовали «думать».  Она  тяжело задремала на стуле.  Утром молоденький конвоир, приковал её к себе наручниками, вывел на улицу и посадил в машину. Приехали  к Башне.
Весьма непривычно ходить под конвоем по коридорам родной организации. Вот и дверь в несуразный кабинет, раньше она всегда здесь немного волновалась. И сейчас тоже. Вика вошла и увидела  Дениса.

Кисть соскочил со стула и быстро подошёл к ним.

- Дети мои, попрошу без сантиментов. Ты свободен, сержант.
Конвоир начал отстёгивать Вику, замок заел,  возникла заминка. Пока он возился с наручниками бледная, измученная Вика держала руку с достоинством принцессы, освобождаемой от драгоценного браслета после  ночного бала. Дениса накрыла волна нежности.

        - Фантастически выглядишь, Доронина, - сказал Кисть.

Как только сержант вышел, он повернулся спиной и сказал:

-  Вы должны уехать. И помните, если хоть слово –  страшно умрёте, чего бы мне это не стоило. Трибусу привет и те же самые условия. Если он жив, - Кисть уколол Дениса взглядом из-за плеча.

- С хорошим человеком ничего не может случиться, - молвил Денис.

Кисть хмыкнул. Его спина напряглась под напором униженного самолюбия. «Какой убогий!», - мелькнуло у Вики.

В лифте ребята обнялись.

- Чем ты его так напугал? – спросила Вика.

- Призраком. Куда поедем?

- Сейчас?

- Вообще. Ты где хотела бы жить?

Вика подняла на него пристальные глаза.

Двери лифта открылись и вошли два амбала в зелёных куртках «Дедушка Трибус SECURITU» .

- Александр Вениаминович попросил вас к себе. Ненадолго.
 
Ой, как не хочется назад!

Кисть был страшно возбуждён, метался и кружился на маленьком пятачке пола.

- Привет, привет – сколько зим.

Амбалы хотели выйти, но Кисть их остановил.

- Я только что получил ментовскую ориентировку, - он указал большим пальцем на ноутбук. - В купе поезда обнаружен неопознанный труп мужчины. А его опознал, старого балабола. А? Ну садитесь, чего стоите, хоть поговорим по душам. Красавцы!

Он весело оглядел Дениса и Вику, потом резко успокоился и заговорил по-деловому.   
         
       - Вы доигрались, детки. Не хотели работать на меня добровольно, будете по разнарядке. О зоне удовольствия слыхали?  Когда обезьянка нажимает на кнопку и получает наслаждение от электрического раздражителя, вживлённого в мозг. Она забывает о сексе, еде – обо всём,  зачем нужны заменители, когда абсолютное удовольствие прямо под рукой. В концов концов животное издыхает в состоянии хронического кайфа. Выходит покруче героина. На людях практически  не пробовали, пора начинать. Ты, олигарх, сегодня нырнёшь в бездонное море удовольствия, а мы будем фиксировать твоё состояние. Через сколько уйдёт сон, когда ссать перестанешь проситься, на какой день забудешь собственное имя. В общем, нас ждёт захватывающий эксперимент, а тебя шоколадная кончина. Ты будешь первым кайфонавтом планеты земля.  И, скажи, разве я злой?  Я только сбываю человечеству его мечту о вечном наслаждении.

       Кисть всё больше заводился, говорил  громче, быстрее. Слова барабанили как ледяные градины.

      - Но есть в твоём черепе, внимание Доронина, и другие зоны. Например, страха и агрессии.  Ты будешь испытывать дикий бесконечный страх и кидаться на всё живое, ибо везде тебе будет казаться смертельная угроза. Из живых рядом с тобой будет один олигарх. Ты раздерёшь ему  морду, вырвешь волосы, а он будет улыбаться, пускать слюни и жать  на кнопку. На тебе мы будем определять меру страдания, которое способна вынести самка человека. И знаешь, что я тебе скажу в утешение? Ты проживёшь намного дольше, чем кайфонавт. За миллионы лет человек приспособился к страданию, но совершенно безоружен против полного счастья больше каких-то минут. Генетические навыки отсутствуют. Впрочем, это гипотеза, требующая проверки.

     Кисть замолчал, глядя в сторону.

     - Саша, ты что? - прошептала Вика.

     Кисть продолжал:

     - Знаешь, олигарх, я предвидел, что у нас с тобой будут тёрки. У меня бывает, взгляну на человека и слышу голос. Вот и нянчился с тобой, хотел понравиться, подружиться. Не люблю раздраев. Согласись, я старался.      
Кисть забрался на стул, несколько раз щёлкнул компьютером, буднично произнёс.

     - Ну-с, дамы и господа приступим.

     - Погодь, академик. Мне Трибус шепнул кое-что, - хрипло сказал Денис.

     - Неинтересно, - ответил Кисть. – Уже  двадцать лет назад в нём были только занудство и желчь неудавшихся амбиций.

      - Но я его видел вчера…

Кисть чуть задумался.

      - Говори коротко и внятно.

       Денис  показал глазами на охранников. По знаку хозяина  амбалы исчезли.

      - Ну?

      - Половину я, собственно, уже сказал, – неторопливо начал Денис.
 
       Кисть ждал.

      - С хорошим человеком ничего не может случиться ...

      - Олигарх! - Кисть ощерился.

      -  … ни в жизни, ни после смерти!

      С этими словами Денис мгновенно вытащил из кармана оранжевый прибор Трибуса:

      - Сейчас взорву.

      В руке Кисти оказался пистолет с удлинённым дулом.
    
      - Муляж, пустышка, - Кисть направил оружие на Денисову
переносицу и начал медленно приближаться.

      - Сыграем? – тихо спросил Денис.
 
      - Давай.
               
      Денис нажал клавишу на приборе, загорелась красная лампочка.

      - Один, два, три, четыре, - медленно считал Кисть.

      - Пять! - рявкнул Денис и со всей силы запустил в него увесистой оранжевой штуковиной.

     Щёлкнул выстрел, пробив гибсокартонную стену рядом с Денисом. Прибор угодил Кисте чуть выше левого глаза. Он охнул,  схватился за голову и тут же был сбит Денисом с ног.

     Ворвались амбалы.

     - Ещё шаг, я его продырявлю, - предупредил Денис.
 
     Дуло упёрлось в затылок Кисти. Амбалы попятились, переглянулись.
 
     - Встал!

     Денис обхватил Кисть свободный рукой, дёрнул наверх, но тот повис как плюшевый зайчик.

     - Перебдел академик. Иди сюда. Быстро! - крикнул он  Вике.

     Та очнулась, засеменила по ковролину.

     - Держи. Если что, стреляй.

     Он отдал Вике оружие, взял бесчувственного Кисть на руки и легко, как ребёнка, понёс к выходу. Лакированные туфельки закачались в воздухе.

     Вика шла рядом, направив пистолет на голову руководителя.

     - Лифт! - потребовал Денис.

      Между тем, с Кистью творилось странное. Лицо его  побелело, глаза приоткрылись, в уголках рта выступили пузырьки пены.  Когда двери лифта закрылись, Денис прижёг ему палец зажигалкой, запахло палёным салом. Кисть не шевельнулся.

     - Он эпилептик?

     Вика пожала плечами. Кисть вдруг сильно отяжелел, Денис чуть не уронил его на пол.

     - Когда выйдем, прикрой ему лицо, - скомандовал Денис.

     - Он умер? - прошептала Вика.

     - Прикрой ему лицо.

     Внизу стояли полукольцом восемь автоматчиков.  Прежде чем старший открыл рот, Денис скомандовал:

     - Машину нам.

     От тяжести Денис перестал чувствовать руки.

     Вышли на улицу. Стрелки держались на расстоянии.
 
     Подрулил старенький бордовый седан.

     Вдруг Кисть открыл глаза и состроил рожу. Тут же руки Дениса полетели к верху, так ему стало легко. Кисть мячиком прыгнул на асфальт, и, давая зигзаги, рванул к своим. Вика даже не подняла пистолет.

     - Не стрелять, - крикнул Кисть из-за спин автоматчиков, - живыми!

     Денис сам не понял, как они успели забежать за угол и нырнуть в парк, спрятаться за оградой. На расстоянии руки от них топали тяжёлые одинаковые ботинки. Денис оглянулся, парк был пустынен. Только запущенный  бородач ковырялся в мусорном контейнере.
    
     Ботинки добежали до перекрёстка. Послышался голос Кисти:

     - Стоп! Они здесь. Прочесать парк.

     «Теперь всё», - подумал Денис буднично, как будто смотрел кино.

      - Ну-ка, идите сюда. На корточках, потихоньку, - услышал Денис молодцеватый, задиристый голос.

     Говорил бородач. Беглецы по-гусиному подобрались к нему. Бородач поставил на землю мешок с каким-то добром, опустился на колени, и принялся отгребать прошлогодние листья за мусорным ящиком.

     Он освободил небольшой квадрат, под которым заблестела  крышка люка. Топот раздался совсем близко. Бородач откинул крышку.

     - Полезайте.

     Вика прыгнула в подземелье, Денис за ней.

     Они оказались в тёмной и душной норе, служившей, видимо, бородачу гнездовьем. Нащупали драный матрац. Глаза ничего не видели, зато нос чуял букет разнообразных запахов, среди которых преобладали неприятные и отвратительные.

     Впрочем, было им там совсем не плохо. Когда сверху появилось небо в рамке, ребята даже чуть-чуть расстроились. Вылезли, отряхнулись, глубоко подышали.

     - Чего натворили? - улыбчиво спросил бородач.

     - Правду сказали, - ответила Вика.

     - Правда существует как категория, но умерла как субстанция.
 
     Денис услышал в словах бородача намёк и решил его успокоить:
 
     - Мы тебя отблагодарим, я управляющий банка.

     - Банкир?!
 
     Бородач придирчиво, как вещи, осмотрел ребят, покачал головой.

     - Что, дядя, не видал живого управляющего?

    - Как же, видел. А вот поиграть в «замочи банкира» не приходилось.  Сегодня я упустил уникальный шанс. От меня требовалось всего только постоять и не вмешиваться. Э-хе-хе, - он безнадёжно махнул рукой, - если не везёт, то не везёт  на всю жизнь. Четвёртый закон термодинамики.

      Денису стало обидно.

     - Я вам плохого не делал… 
 
    - За тремя небольшими исключениями. Украл у меня  работу, семью и дом. Ты или другой как ты – не важно. В остальном я видел от вас только хорошее: пока не убит и даже на свободе. Спасибо.  Знаете, господа банкиры,
валите-ка отсюда с возможным ускорением, я  вялых процессов не люблю, применяю лавинообразный выброс энергии.
   
     Бородач нагнулся и поднял с земли гвоздодёр.
               
                29

     Денис позвонил дяде и сухо рассказал ему всё, что знал о Кисте. На вопрос о нём самом попросил не беспокоится. Темников обошёлся без запросов и оперативных проверок. Позвонил нескольким соратникам и они подтвердили на память разрозненные факты, которые замечательно дополняли друг друга. Значит, Денис говорил правду.

     Темников, набрал заповедный номер. Попал удачно. Был выслушан благосклонно.  Получил поддержку.

     Прошло несколько часов, стемнело, а  Фёдор Фёдорович всё сидел на работе.

     Генеральная прокуратура, следственный комитет утром будут здесь. Эфэсы уже на подлёте. Судьба Кисти была в руках Темникова и он колебался. Кисть мог его скомпрометировать;  договориться с ним на счёт молчания техничнее будет в следственном изоляторе,  чем в лондонском  парке. Но был ещё Денис, который временно рехнулся на любовной почве.  Сейчас Денис в полной зависимости от девчонки, подосланной Кистью. А Денис знает столько…   
 
     Служба научила Фёдора Фёдоровича видеть малейшую возможность  удара сзади. Едва решение было принято, Кисть позвонил сам.

     - Спросить меня хочешь, капитан? - поинтересовался Темников.

     - И вы знаете о чём, товарищ полковник.

     - Знаю. Свёртывайся.

     Кисть надеялся на иной ответ.

     - Без вариантов?

     - Утром ты должен исчезнуть. И помни меня, я своих не сдаю.
 
     Всё, пора  отдыхать. Завтра предстоит большая работа.

                30

     Денис и Вика лежали у самой кромки прибоя.

     - Включаем?

     - Давай.

     В руках у Вики был новенький мобильник. Перед отъездом они договорились не брать телефонов, но выдержали в автономном режиме только неделю. Вика открыла новости  и начала читать заголовки:

     - «Беспорядки пошли на убыль, ущерб будет значительным»

      «Технология мозговой атаки успешно  воссоздана специалистами, благодаря  диску покойного Трибуса»

     «Александр Кисть объявлен в международный розыск»

     «Жертвам преступной авантюры гарантировано электромагнитное воздействие за счёт бюджета»

     «Депутат Александр Хина предлагает запретить прямое страхование в законодательном порядке»   

     «Проблема возвращения пострадавших к нормальной жизни остаётся наиболее сложной».
 
     Она прикрыла экран от солнца, вчиталась  и вдруг села на лежаке.
   
       - Обалдеть! «Заявление об отставке губернатора удовлетворено.  Главой региона утверждён Фёдор Темников. Как известно Темников первым открыто обвинил Кисть в массовом убийстве онкобольных в 1992 году, назвал компанию «Дедушка Трибус» особо опасной финансовой пирамидой и тоталитарной организацией, направленной на дистабилизацию общества и подрыв институтов власти».

Телефон  заиграл южную мелодию.

     - Брать, не брать? Номера никто не знает.

Денис молча смотрел на горизонт.
 
     - Хелло, - ответила Вика и чуть смутилась. – Добрый  день. Нет, узнала. Даю.

Денис взял трубку и услышал дядин голос:   
 
     - Здравствуй, братец! Отдыхаешь? Завидую тебе стариковской завистью. Знаешь, при нашем последнем разговоре у меня  возникло ощущение, что тебе в банке скучновато. Не твой масштаб. Время подумать о серьёзных вещах. Как вернётесь, заезжай, поговорим. Мы  Россию теперь совсем  в другом аспекте будем поднимать.

     Последовал отбой. 

     -  Он придумал мне новую работу, –  грустно сказал Денис.

     - А ты?

     - Не успел ответить.

      - И хорошо. Вернёмся, решишь на свежую голову. Чего поник? Пошли. Только давай  спиной.

     Вика взяла его за руку и повела в море. Они зашли поглубже, повернулись лицом к берегу, зажали носы и, не разнимая рук, ухнули задом наперёд в ласковые волны.