Обычный вечер обычной встречи

   Сижу в припаркованной машине и кручу мобильник в руке. Подумав немного, набираю сообщение и, дождавшись отчета о доставке, выключаю телефон и убираю в карман. Сквозь тонированные стекла своего Аккорда наблюдаю за тем, как по ночным заснеженным тротуарам шныряет редкая подвыпившая молодежь. Термометр на приборной панели показывает минус двадцать восемь. «Нужно было пуховик одеть и не выкаблучиваться» — думаю я, рассматривая свою легкую куртку. Затем прикидываю в уме, сколько мне бежать до бара. Погода явно решила пошутить, наградив Петербург подобными морозами под самый занавес зимы, когда горожане уже начали доставать из своих гардеробов легкую, но модную весеннюю одежду. Чтобы окончательно не провалиться в размышления, глушу мотор и выхожу из машины на мороз. «Аж яйца звенят» — проносится в голове, стоило только оказаться на открытом воздухе. Нажимаю на брелок сигнализации, и мой белый конь моргает на прощание фарами, пожелав хорошего вечера. Убираю ключи и что есть мочи бегу по тротуару. Очень, очень холодно. Мне хватает и нескольких секунд на улице, чтобы понять это.
   Аллилуйя, тепло! Гардероб по обыкновению не работает. Я прохожу по залам, пытаясь отыскать нужный столик. Идет прямая трансляция со стадиона в Мадриде, где «Реал» принимает «Барсу». Меня даже не удивляет, что в баре настоящий аншлаг. Свободных столиков нет, даже за баром свободного места не найти. С трудом пробравшись сквозь разномастные компании, бурно обсуждающие что-то в проходах между столами, попадаю в самый дальний зал, где меня уже ждут друзья.
   — Вы ослы? Это же зал для некурящих, – я протягиваю руку поочередно Максу, затем Толику.
   — А других не было, Серж. – Макс двигается к середине дивана, освобождая мне место с краю. – Народу тьма, сам видишь. Хорошо, хоть забронировать заранее догадались.
   Снимаю куртку и кладу её рядом на мягкий диван скамейки.
   — А ты чего так долго-то? Футбол почти закончился, – Толян тычет гренкой в экран проектора. Тертый сыр с гренки падает на стол хлопьями. Красиво так, прям как первый снег по зиме.
На экране показывают, как Хави сильно получает по ногам от Рамоса. Барселона осаждает ворота «Реала», но меня это, признаться, не особо и беспокоит.
   — А вы давно уже тут? – спрашиваю я, чтобы отвлечь парней от футбола.
   — С девяти, как и договаривались. – Весьма грубо отвечает Макс, не отрываясь от экрана. Всем своим видом он дает понять, что увлечен футболом не меньше, чем уничтожением вишневого «Сэнт Луиса». А ещё хорошо заметно, что он слегка дуется, что я опоздал почти на четыре часа. Беру со стола пачку «Парламента», зажигалку и иду в соседний зал курить. Вместе с сигареткой, подходит к концу и игра на экране. Кто победил, я так и не понял, был занят другим — рассматривал девочек. Хоть их и не много тут. Шум стадиона и неприятный голос комментатора тут же меняется громкой музыкой в исполнении Nirvana. Напевая «Rape me», тушу окурок в пепельнице ближайшего стола и возвращаюсь к друзьям. А они времени даром не теряли, уже успели усадить каких-то трех девчушек за наш полупустой столик.
   — О, Серега! – Кричит Толик и подбегает ко мне. Затем начинает тыкать пальцем по очереди в каждую из девочек, попутно раздавая им имена – Лена, Кристина и Марина.
   — Да какая разница, – тихо говорю ему на ухо, – все равно не запомню.
Садимся за стол. Оказываюсь между Толиком и Максом, девчата напротив. Подходит официантка и начинает принимать заказы. Прошу кофе с молоком и принимаюсь рассматривать вновь прибывших. Одной лет под тридцать: чуть заезженная, слегка помятая, похожа на проститутку после тяжелого рабочего дня. Однозначно не мой вариант. Вторая оказалась чуть лучше первой: лет под двадцать, смазливая мордашка, но я бы не назвал её привлекательной, фигуру её трудно было оценить, пока она сидела за столом. Но, судя по тому, что Толик стал сразу к ней подкатывать, с фигурой было все хорошо. Ну, либо Толик был уже в говно, одно из двух. Я перевожу свое внимание на третью девочку. Очки в прямоугольной черной оправе, русые волосы, убранные в хвост, неяркая одежда, очень закрытая, минимум косметики. Она напоминала мне монашку и школьную заучку в одном флаконе. Серая, скучная и не очень привлекательная, ещё и слишком молодая до кучи. На вид лет восемнадцать, не больше. Поняв, что ничего интересного за этим столом не предвещается, я начинаю бегать глазами по залу в поисках подходящей партии на сегодняшнюю ночь. Безрезультатно. А за столом тем временем начинаются бурные обсуждения каких-то крайне важных злободневных тем. Короче, разговор ни о чем.

   Проходит часа полтора, а я уже начинаю засыпать от скуки и безделья и всерьез подумываю о том, чтобы въехать кому-нибудь табуретом по физиономии. Просто так, для увеселения себя любимого. Поковырявшись вдоволь в телефоне Макса, допиваю третий кофе и заказываю вишневый сок. Повернувшись к Максу, с удивлением обнаруживаю около себя ту подзаюзанную деваху. Она смотрит на меня своими большими, но чуть кривыми от алкоголя (может, и по жизни) глазами и размашисто хлопает ресницами, как олень Бэмби в Диснеевском мультике. Смотрю по сторонам – куда угодно, чтобы избавиться от этого прожигающего нетрезвого взгляда новой соседки. Макс окучивает очкастую девочку, втирая ей что-то о парниковом эффекте (его любимая фишка – грузить баб; номер никогда не проходит, но он не оставляет попыток), а Толик танцует под песню «Shape of my heart» посреди зала с третьей. Перспектива нулевая, нужно сваливать.
   — А почему ты такой замкнутый? – заплетающимся голосом обращается ко мне соседка.
   — Прости? – я поворачиваюсь. – Ты это мне? – Она кивает и снова щелкает своими глазищами, как фотограф вспышкой на светском мероприятии – часто и неприятно. Я даже чуть растерялся. – Да не замкнутый я… просто молчаливый. А молчаливый из-за того, что трезвый.
   — А почему ты трезвый тогда, а?
   — Потому, что я за рулем, – отвечаю довольно грубо, – а мы можем просто в тишине посидеть, музыку послушать?
   — Нахал! – Обиженно отвечает и отсаживается подальше.

   Проходит ещё полчаса, и наши новые соседки уже изрядно поднажрались. Я уже не без интереса наблюдаю за пьяными базарами, окутавшими наш уютный столик в углу зала. Не принимаю участия в этих разговорах, но уже и не так скучно, как это было недавно. Из колонок послышалась какая-то бешено популярная песенка, и все девочки, весело и очень дружно завизжав, устремились прочь от столика, к центру зала, чтобы предаться средневековым пляскам. У парней же начался консилиум - они стали тщательно продумывать дальнейшую кампанию в отношении практически обезоруженного противника. Похоже, о моем присутствии все забыли. Ну и ладно.
   Хитовая песенка сменяется каким-то унылым гавном, и девочки возвращаются за столик. Та, что в очках, сейчас оказывается около меня. Макс, похоже, не заметил этой потери. Зато он заметил, какие сиськи у «поюзанной» дамочки и переключился на неё.
   — Что, действительно хорошая песня? – спрашиваю у очкастой, чтобы не потерять вконец дар речи от молчания.
   — Да, нормальная, – пожимает плечами, – но мне не очень нравится, если честно.
   — Серьезно? А что ж ты тогда визжала, как резанная? – Отпиваю сок из стакана и смотрю на неё в упор. Девочка уже изрядно пьяна, но ни о какой раскрепощенности речи и не идет. Наоборот, она кажется ещё более скованной, чем прежде.
   — Ну так…, – она неловко смеется, – настроение хорошее.
   — А как тебя зовут, не напомнишь? А то мне неудобно без имени обращаться к собеседнику.
   — Лена… Ты же…, — она задумывается, явно пытается вспомнить, — Сережа?
   — Да, был им когда-то. Куришь? – показываю на одинокую пачку Парламента.
   — Эммм, иногда… — Она явно стесняется этого.
   — Составишь компанию? – Я встаю из-за стола и, взяв сигареты, протягиваю ей руку.
   — Да, – соглашается она, руки же не подает. Мы выходим в небольшой проход между залами, но в сам зал для курящих не идем - слишком уж много людей там. Достаю две сигареты, одну протягиваю Лене, затем даю прикурить. Она делает несколько затяжек и начинает кашлять.
   — Это крепкие, забыл предупредить.
Молча курим, стараемся не встречаться взглядами. Но я, признаться, между делом на неё поглядываю. Как оказалось, у неё отличная фигура. Она на полголовы меня ниже и о наличии (и размере, само собой) груди судить трудно из-за мешковатой одежды. Но на фоне окружающих меня в этот вечер особей женского пола, она кажется уже очень даже ничего. Даже начинаю представлять, как бы она выглядела с распущенными волосами.
   — А куда… эээ… выкинуть куда можно? – своим вопросом она возвращает меня с небес на землю.
   — А, пять сек, – беру её окурок и иду к ближайшему столику в курящем зале. Затем возвращаюсь, Лена стоит все на том же месте, где я её и оставил.
   — Идем? – спрашиваю и показываю в направлении некурящего зала.
   — Эммм…, — она мнется на месте, явно что-то хочет спросить, но стесняется. Как первоклассница на линейке. Меня это забавляет.
   — Ну говори, не тяни резину.
   — Может… эммм… потанцуем? – делает смешное виноватое лицо, будто предложила священнику садо-мазо. Даже покраснела, как показалось.
   Ничего не отвечаю, а беру её за руку и веду к центру зала, где уже танцуют парочки. Покружившись с пару минут, наклоняюсь и целую её в шею. По её телу раздается легкая дрожь, словно при ударе статического электричества - я это почувствовал. Затем целую в щеку. Один раз, другой. Её кожа покрывается мурашками. Лена «поплыла». Она начинает терять ритм музыки, все чаще наступает мне на ноги. Это одновременно заводит и веселит. Целую её в губы - не поддается. Повторяю ещё раз, после чего она сдается, полностью оказавшись во власти моих объятий. В следующий момент медленная композиция сменяется старенькой песней в исполнении the Offspring, а мы так и продолжаем стоять посреди шумной толпы, прыгающей в такт музыке.



   Мы поднимаемся пешком на третий этаж и оказываемся на темной площадке у изрисованной железной двери. Прибыли в полном составе: я, мои ребята и девчата. Одна из них (не помню её имени) открывает дверь и прикладывает указательный палец ко рту, мол, тихо. Мы максимально тихо проходим по бесконечно длинному коридору квартиры и, раздевшись в одной из комнат, попадаем на кухню.
   — А что за конспирация? – спрашиваю у Лены, которая не отходит от меня ни на шаг.
   — Тут ещё одна девочка живет, она спит просто. Нехорошо мешать.
   — Большая квартира, – говорит Толик, усевшись за крохотный кухонный столик. Улыбка с его лица уже не сходит вот как два часа. Вердикт – он в говно. Чувствую, ещё чуть выпьет и будет карнавал, Рио отдыхает.
   — Нам повезло, недавно сюда переехали, – отвечает та, что сидит с Толиком.
   — Снимаете? – спрашиваю у всех разом.
   — Ага, поэтому нас тут так много, – смеется «потасканная».
   Мы сидим на кухне, наверное, с полчаса. То, что друзьям ничего не обломится, видно сразу. Девочки их и на метр к себе не подпускают. Я же не отпускаю Лену из своих объятий. Интересно, оставят на ночь, или прогонят?
   Оставили. Ещё и с Леной спать уложили в одну постель. Жаль, в комнате, где нас положили, две кровати одна напротив другой. А это не по плану. Накрылся, похоже, медным тазом мой гениально-генитальный план. Хотя… все пьяные, авось и прокатит. А за окном тем временем начинает светать. Ложусь к Лене, она лежит спиной. Стоило только прикоснуться к ней, как по моему телу пошла мелкая дрожь и остановилась где-то внизу живота. Да, чертовски трудно держать себя в руках, когда рядом с тобой лежит молодая и столь привлекательная на ощупь особа. На соседней кровати слышится храп. Видимо, Толик отключился. Его соседка по кровати никак себя не проявляет. Должно быть, спит. В любом случае, нужно действовать. Поворачиваю Лену лицом и начинаю жадно целовать, нагло лапая её за грудь. На удивление, твердая двоечка, а ещё минуту назад был уверен, что меня ожидает первый размер. Запускаю руку ей в трусики. Она сопротивляется недолго, но все равно сдается. Без долгих прелюдий, силой разворачиваю её спиной к себе и, спустив до колен её трусики, пристраиваюсь. По ощущениям она явно превосходит всех моих последних любовниц. Я все активнее прижимаю её к себе. И тут в комнату заходит «поюзанная». Вот ей не спится! Чтобы не выдавать себя, мы останавливаем процесс и притворяемся спящими. Но я продолжаю оставаться в Лене. Деваха что-то ищет в ящике письменного стола, стоящего недалеко от входной двери. Заходит Макс:
   — Так мне куда ложиться, Марин? – Тихо спрашивает он.
   — В вытрезвитель, – грубо отвечает ему «поюзанная» (как оказалось, Марина по паспорту).
   Они продолжают пьяный базар. Макс всячески пытается склонить её к совместному сну, но она сопротивляется. Лена начинает чуть уловимо двигать тазом, одновременно сокращая мышцы, и не обращает внимания на посторонних. Где она только научилась этому? Очень кайфовые ощущения. Так продолжается несколько минут, пока Макс с Мариной не выходят из комнаты. Тут уж меня накрывает животная похоть, и я накидываюсь на Лену, уже не обращая никакого внимания на все происходящее вокруг.

   Уснула - это хорошо. Часы на стене показывают 9:15. Интересно, не врут? Тихонько встаю с кровати и одеваюсь. Все вокруг спят. Выхожу из комнаты и иду к прихожей. Пока шнурую ботинки, в коридоре показывается Марина.
   — Уходишь уже? – она зевает и поправляет халат, было оголивший грудь.
Киваю и не попрощаясь выбегаю на лестничную клетку, на ходу застегивая куртку. Сажусь в машину и, не дождавшись, пока мотор прогреется, давлю на гашетку. Воскресное утро встречает редкими машинами и зеленой волной светофоров, что оказывается очень кстати. Двадцать с небольшим минут, и я уже паркуюсь на тротуаре возле дома.
   Захожу домой, раздеваюсь и направляюсь прямиком в душ. Хочется поскорее смыть с себя неприятный запах алкоголя, секса и табака вперемешку. После душа направляюсь в спальню. Забравшись под одеяло, придвигаюсь к жене и обнимаю её тихонько, чтобы не разбудить.
   — Мммм… ты давно приехал? – сонным голосом говорит она и поворачивается лицом. Как же она красива, даже спросонья.
   — Только приехал, зай, спи. – Целую её в нос.
   — Не голодный?
   — Спи, зая, спи… Я на работе поел.
   — А малыш сегодня меня бил весь день, представляешь? – она широко улыбается и кладет мою ладонь себе на живот. Я лишь улыбаюсь в ответ и снова целую её.
   — Спи, зая.
   — Я очень люблю тебя, Сереженька. – Она закрывает глаза, но улыбка так и не покидает чудесного личика.