Ярославская мелодия

     На Пятерке заселялся дом. По решению городских властей там большинство квартир предоставляли художникам, артистам, музыкантам в основном до того проживавшим в гостинице «Медведь» – со времен, когда это здание только что освободилось от тогдашнего штаба маршала Мерецкова, а вместо скамьи у одного из подъездов долго лежала выпотрошенная 1000-килограммовая авиабомба.

     Семья художника Спартака Глушкова еще не успела хоть как-нибудь расставить привезенные пожитки, начали заглядывать соседи – Спартак, красивый и веселый, всегда считался в городе центром интеллигентской тусовки. Среди заглянувших был и новый человек – высокий, худощавый, с неисправимой военной выправкой. Представился – новосел Ярославля, а теперь главный администратор театра имени Волкова Владимир Максимов. Принес с собой пачку билетов на премьеру, сказал, хочет, чтобы жителей дома связали теплые соседские отношения. И первый шаг – это премьера.

     Билеты разобрали тут же. А Ольга Глушкова, хозяйка теплого хлебосольного очага молодой интеллигенции города, конечно, пригласила гостя к столу. Тот с радостью согласился, но предупредил, что сейчас-сейчас приведет сюда и свою «старуху».

     Вскоре на пороге квартиры появилась эта «старуха» – стройная красавица, в длинной черной юбке «Годэ» и свитере какого-то необыкновенного сверкающего зеленого цвета. Так же светились глаза, светлые волосы, неотразимая улыбка.
– Разрешите представить – моя супруга, артистка Элла Сумская. А я капвторанг, ее преданный муж.

     В ту минуту присутствующие еще не знали, что Элла на многие годы будет любимой артисткой ярославцев, и с 1961-го по 1990 годы многие из них будут приходить в театр, прежде всего, чтобы увидеть ее.

     А родилась она в семье военного на Украине, единственная дочка. Окончила Киевский театральный институт – кстати, на одном курсе с Элиной Быстрицкой, которую потом чтила всю жизнь. Служила в Одессе, куда однажды пришвартовался военный корабль капвторанга  Максимова. Отважный фронтовик на всю жизнь нашел причал у актрисы Эллы Сумской.

     В Волковском театре Элла сыграла более полусотни ролей. А прибыли Максимовы в Ярославль в особо счастливое для городской интеллигенции время. То ли фронтовики, на годы войны отложившие кисти и скрипки, сменившие костюмы сценических королей и маркизов на военные гимнастерки, с молодой жадностью ловили каждое мгновение мирной жизни, то ли просто люди собрались незаурядные, но сложилась добрая дружба между Музами. А к этому веселому и яркому сообществу считали за честь принадлежать молодые кандидаты и доктора разных наук, инженеры, ставшие славой ярославских заводов.

     Вошли в моду вечера-капустники в театре, цирке, филармонии. Сколько блеска, юмора, остроумия переливалось тогда в зале и на арене. Элла сразу заняла там видное место. Первым, кажется, Спартак изготовил игральную карту в человеческий рост с изображением изящной и лукавой королевы червей с улыбкой Эллы. Потом и другие художники с охотой изображали ее на своих веселых и добрых карикатурах.

     Однажды на тусовке в цирке она произвела сенсацию. У нас тогда гастролировала группа наездников с программой «Бахчисарайский фонтан». Отчаянно смелые всадники вытворяли чудеса на своих вороных скакунах. И среди них – одна женщина. Пленница-княжна Мария. И это была Сумская! Оказывается, она стала наездницей, пройдя школу в номерах Кио.

     Но недолго музыка играла. В обкоме партии узнали о странных вечеринках интеллигенции. Собираются, смеются надо всем  и над собой, веселятся до упаду. Как бы чего не вышло – на всякий случай запретили. В общей сложности с 1961-го по 1990 годы на сцене Волковского театра заслуженная артистка РСФСР Элла Сумская сыграла десятки самых разных героинь.

     Личная жизнь тоже ладилась. Жизнерадостные, яркие Элла и Володя удивительно дополняли друг друга. Оба легкие и остроумные – душа всякой компании. Изумителен был смех Эллы. Известный режиссер Фирс Шишигин иногда просто просил ее рассмеяться для улучшения настроения. В Элле всегда был какой-то иностранный оттенок – в костюмах, прическе, манерах, – сказала народная артистка РФ Наталия Ивановна Терентьева. С ней всегда приятно было играть в одной пьесе, она всегда безукоризненно одевалась, обожала длинные юбки и длинные шарфы, любимый цвет ее был – насыщенный лиловый.

     Сохранились рецензии на спектакли, в них почти всегда упоминалось имя актрисы Сумской, но чаще в коротких строках, как бы вскользь. Она всегда играла отлично, в роль входила уверенно и легко, имела статус главной героини. Но почти всегда это были не ее героини. Скажем так, ей бы играть королев, но были и другие, жены театрального начальства, тоже желавшие носить корону, тоже хорошие актрисы, но выигрышные роли тоже часто бывали не для них. В общем, с горечью можно сказать, что огромный, яркий и многогранный талант Эллы Сумской так и не был востребован театром в полной мере.

     И вдруг сезон 1967–1968 годов. Только что вышла пьеса Леонида Зорина «Варшавская мелодия» и появился спектакль на сцене московского театра имени Евгения Вахтангова в исполнении прекрасных актеров Юлии Борисовой и  Михаила Ульянова. Это была пронзительная светлая история о двух влюбленных – польской консерваторки Гелене и русском студенте, недавнем фронтовике Викторе. Поэтичное ее название не гармонировало с реальностью жизни. В то время как раз был принят в нашей стране закон о запрещении браков с иностранцами. Лично мне довелось его увидеть в действии. Мы жили в старом общежитии в МГУ на Стромынке – сотни молодых людей из разных стран. Одна из однокурсниц влюбилась в будущего геолога-чеха. На наших глазах развивался счастливый роман. Но чем ближе была защита диплома, тем печальней становились их встречи.

     История Гелены и Виктора – это история Ромео и Джульетты, которые были разлучены, но не убили друг друга, а пережили разлуку. Герои выжили, состоялись в своих биографиях: Виктор – доктор наук, Гелена – известная певица. Но как это сейчас перекликается с сегодняшним днем – нелепое ограничение прав человека, запретная любовь, ранение людских душ.

     «Варшавскую мелодию» поставили в более 150 театрах нашей страны. И многие – за рубежом. Ярославцы оказались среди первых, увидевших этот чудесный спектакль. Театр ждал эту пьесу, предназначенную для прекрасных исполнителей – Сумской и Раздьяконова. И сейчас, спустя десятилетия, стоит назвать имя Эллы и тут же вспоминают «Варшавскую мелодию».

     Я знаю женщину, которая одиннадцать(!) раз смотрела спектакль и считает его лучше вахтанговского. Многие запомнили и такой момент: на одном представлении вдруг прервалась фонограмма с записью старинной польской песни, сопровождавшей все три встречи героев. Но мелодия продолжилась – ее подхватила Элла. Она умела и прекрасно петь.

     Эта роль, кажется, впитала все особые черты – легкость, остроумие, веселье. Но у ее героини характер не только от природы – это был протест против того, что произошло с Геленой и Польшей, против ужаса недавней войны и ужаса фашизма. Недоверие, припрятанная боль - как это трудно вытесняется с пришедшей любовью. Правда, настороженность так и не проходит вовсе. Известие о законе 1947 года даже, кажется, не удивляет Гелену.

     Драматург дарит Виктору и Гелене еще две встречи. Они пережили расставание и встретились через десять лет в Варшаве. Леонид Зорин продолжает свой разговор о красоте жизни и любви, осложняя ее самыми бытовыми подробностями. Добрый и милый Виктор уже мало напоминает себя молодого. Изменилась и Гелена, знаменитая певица. Она стала жестче и суше. Но в отличие от Виктора, в своей раненной душе хранит любовь, несмотря на горечь расставания.

     Еще встреча в Москве через десять лет. Совсем чужие люди, у обоих – не сложившаяся личная судьба.

     Мне рассказывали театралы, что один из режиссеров на своей сцене добавил четвертую безмолвную встречу в каком-то аэропорту. Там оказываются Гелена и Виктор, но не видят друг друга. Впрочем, кажется, Гелена узнает своего давнишнего возлюбленного, но миновало время, прошлое потеряло смысл. Она молча проходит мимо.

     После оглушительного успеха подобные роли Элле больше не достались. Она и Максимов уехали в Пензу, где ему предложили руководить театром. Но что-то не сложилось, семья вернулась в Ярославль. Элла снова много играла. Одной из последних ролей была роль стареющей балерины в пьесе А. Галина «Ретро». У героини было много общего с Эллой, которая также всю жизнь служила театру, была также беспомощна перед мелочами жизни.

     Умер Максимов, сужался круг тусовки Спартака. Случайных ролей Элла Борисовна не хотела ждать. Предложение преподавать в театральном училище ее не привлекло, и она решительно прервала связь со сценой.

     Последние наши встречи случались в поликлинике. Как всегда, она проходила по длинному коридору с гордо поднятой головой, длинной юбке, с наброшенной на одно плечо цветастой шалью, кисти которой почти касались пола. Проходила, не глядя по сторонам, сосредоточенная в себе, как было бы в последней сцене «Варшавской мелодии».