Бабник

       Ванька Мизгирёв женился не то, чтоб не по любви, но и что по любви – не скажешь. Пришла пора, вот и женился. На Светке Журавлёвой, соседке. А чё мудрить и далеко ходить? В школе их парты рядом стояли. Опять же и выросли, считай, вместе. Дома-то рядом стоят. Вот и ладно. Вот они и порешили так.
       По любви или нет, а только как ты хошь, но организм мужской требует. Ну этого, самого. А у Светки то голова болит, то некогда, то Красна Армия пришла. А Ванька же терпеть так не согласный, чтоб через раз-то. Психовал, психовал, да и стал Гальке Поповой намекать. Она тоже в соседях была, только через дорогу. То за титьку её ущипнёт, то, как бы ненароком, по заднице погладит… Ну, намекает, одним словом. А Галька же тоже не железная, год уж без мужика – помер где-то, пьяный, не нашли. Ну чё, намёки намёками, надо чёто делать. Вот Галька и повадилась к Мизгирёвым – то соли надо, то луковичку, то ещё чего. А Светка заприметила – как Галька уходит, так и Ванька следом из избы, покурить, мол. И чё в избе-то не курилось? И, главно дело, постоянно так – Галька домой и Ванька следом. Светке сперва чудно казалось. А потом вдруг как пелена с глаз – Ванька-то за Галькой бежит! Ах ты ж гад какой! Ах ты ж бабник!
       Светка виду подавать не стала, решила разобраться сперва. А уж если что, то поймать с поличным. Обоих. Чтоб не отпирались. Дождалась, когда Галька вдругорядь за солью придёт, для порядку поболтала с ней минут пять, подсмотрела, когда Ванька за ней выйдет, ну и сама тихонько в сени прошмыгнула. Тихохонько на крылечко выползла, а этих уж и след простыл! Глядь-поглядь, а нету! А время-то идёт! Тёмно уж. Туда-сюда пробежалась, ну не к Гальке же они пошли! Смотрит – а в ихней баньке окошко светится. Подкралась, смотрит, а там такоооое!!! Голые они. Оба, значит, и Ванька, и Галька. И эта сучка ему титьками по макушке водит, а он её в пуп целует! Ну не сволочь, а? Подонок какой! Ну чисто б…бабник! И эта, штоб её, прости…осподи…
       Что делать? Дверь в баню крепкая, а они наверняка и на крючок закрылись. Светка вспомнила, что помои со вчерашнего не вынесла. Сбегала, притащила полное поганое ведро к бане, ждёт. А тут уж и эти выходят. Ну, Светка их сразу с ног до головы и окатила. Вонищща! Галька верещит, Ванька матерится, Светка Гальке в волосы вцепилась, таскает её и мордой в землю, мордой в землю! Ванька такого безобразия не выдержал, стал растаскивать баб. А Галька вырвалась, да кааак пинанёт Светку в живот! Но промазала. И прямиком Ваньке по… Ну, по этим самым… Ну, промеж ног, короче говоря. Больно же!!! Ваньке стало обидно и он съездил Гальке кулаком в зубы. И Светке зачем-то тоже. Тут бабы и вовсе остервенели, вдвоём накинулись на мужика. И давай его метелить, чем попало! В общем, досталось Ивану. Крепко. А Светка с Галькой посмотрели друг на дружку, пошли в баню, ополоснулись тёплой водой и вернулись в дом. У Светки бражка была запрятана. Вот они с Галькой и давай мириться. Мирятся и Ваньку матерят, мол, такой-сякой, сволочь, подонок и бабник. Так до утра и промирились. Только Ивану не наливали. Обидно, конечно, было мужику.
       И стали Светка с Галькой Ивана караулить. Чтоб никому, ни той, ни этой. Чтоб не обидно было. Только Мизгирёвы спать лягут, а Галька тут как тут, дескать, дрожжи забыла купить, на опару не дашь ли? Или ещё хлеще – Ванька дрова колет, а Светка у Гальки сидит и в окно смотрит, считают с ней, сколь Ванька чурбаков расколол. Ну не дуры ли?
       Терпел Иван этот беспредел, терпел, да и сбежал от жены. На целую ночь сбежал. К Нинке Устиновой. У ей ни голова не болит, ни намекать ей не надо. Она сама Ваньке сказала – если чё, ты ко мне иди. Вот он и ушёл.  Сперва на ночь. Потом ещё на одну. А потом и вовсе перешёл жить. Жену-то бросил. А что тут скажешь? Одно слово – бабник…