Сарадип

Ранее публиковалось на andersval.nl

       Волька проснулся от того, что мама шумно раздвинула занавески и летнее солнце начало припекать лицо и слепить глаза прямо сквозь закрытые веки. Он нехотя переместился в ванную и глянул в зеркало.
       Зеркало, как обычно, огорчило его своим отражением. Нет, физических недостатков у Вольки не наблюдалось, но его лицо, к его большому огорчению, выдавало всем окружающим деревенское происхождение. Трудно было даже сказать, почему, но в любом городе, как бы он ни одевался, все прохожие моментально определяли в нем сельского жителя.  Месяц назад он закончил девятый класс и просто бездельничал, спал до полудня, до утра смотрел телевизор или слушал музыку.  Село Луговское, где, собственно, и жил Волька, находилось вблизи Ладожского озера и в трех часах езды на двух электричках от Санкт-Петербурга, поэтому почти вся сельская молодежь сразу после окончания школы делала попытку найти счастливую жизнь в большом городе, но лишь очень немногим это удавалось.
       - Давай собирайся, поедешь в Питер, надо от Нинки пакет привезти, - объявила мама.
       Нинка была Волькина сестра - одна из тех немногих счастливиц, которым удалось устроиться в городе. Поехала, окончила курсы риэлторов, долго мыкалась, пока, наконец, завела нужные связи и настроила бизнес.  С этим ее бизнесом все время что-то приключалось. Один раз ее даже арестовали, но быстро отпустили. Фирму регулярно проверяли ревизоры и, временами, она скрывалась от разгневанных клиентов.  Поэтому периодически возникала необходимость съездить в Питер и привезти домой пачку иностранных денег, которую мама где-то прятала.  А когда тучи над Нинкиным бизнесом рассевались, эти же банкноты благополучно перемещались обратно. Этот неподотчетный нал часто использовался в операциях с недвижимостью - то ли, чтоб уклониться от налогов, то ли, чтоб подмазать государственных чиновников при приобретении городской собственности. Во всех случаях курьером был Волька. Нескладный деревенский подросток, приехавший в город к сестре с сумкой яблок из маминого сада, не мог вызвать ненужного любопытства. К тому же он был довольно замкнутым и не болтливым, даже товарищи по классу не знали, где его сестра и чем занимается.
       Волька обрадовался, он любил эти поездки и этот странный город с необычной архитектурой и ту старую часть города на Мойке, где Нинке, по случаю, удалось обосноваться в полуподвальном помещении.  Мама быстро подала завтрак и, пока Волька ел, успела насобирать и упаковать корзинку ранней клубники.
       - Вот, отдашь доче, а то чем она там питается в городе. Сам не ешь по дороге, вернешься, я тебе тут еще нарву.
       - Да, зря это ты, она все равно на диете, ей для бизнеса худой надо быть, а то у толстых ничего не покупают, дискриминация называется, смотрела по телевизору?
 
       Запах свежесорванной клубники заполнил весь вагон электрички, и затем вагон метро, в котором он ехал. Один мужчина даже хотел у него купить всю корзинку, говорил магазинная так не пахнет.  Волька отказался и посоветовал съездить к ним в Луговское на рынок. Мужчина хмыкнул, влился в поток выходящих из вагона и растворился в толпе.
 
       - Привет, - сказала Нинка, - открывая дверь, - клубничка? Ну, мама, как всегда. Есть будешь?
       - Ты чего, из вежливости спрашиваешь? У тебя ж нет ничего, - съязвил Волька.
       - Понятно, значит, не хочешь, - сказала сестра и показала сверток.
       - Вот, отвезешь маме. Ни с кем не разговаривать и нигде не останавливаться. Карман есть?
       Кармана надежного не оказалось и Нина села быстро пришивать карман, пока Волька уплетал привезенную им же клубнику.
 
       Когда Волька вышел из Нинкиного полуподвала, было уже около девяти вечера, но на улице было светло как днем.  Он не спеша пошел вдоль Мойки, с любопытством оглядывая некоторых случайных прохожих, среди которых попадались весьма живописные типы.  Одна местная женщина объясняла другой дорогу, - а вот так по Мойке, по Мойке и дойдете.  - Причем здесь помойки, нам нужен музей Пушкина. Волька усмехнулся. 
       Возле небольшого плавучего причала он остановился. Видимо, с этой пристани по выходным отходили маленькие экскурсионные катера. Но сегодня был понедельник, касса была закрыта, а на пристани, на низкой скамеечке, сидели три необычных человека, перед которыми прямо на виду стояла большая бутылка темного вина с красочной иностранной этикеткой. В центре компании сидел крупный негр с кудрявой головой, одетый в какие-то яркие и несуразно свисающие одежды.  Слева от него сидела просто одетая девушка с гитарой в руках, а с другой стороны от негра сидел пожилой мужчина с длинными седыми волосами и красным лицом.  Волька не сразу понял, что необычного в этом пожилом человеке, но потом сообразил. Под легкой, но модной футболкой просматривалась хорошо развитая мускулатура, которая контрастировала с сединой и немолодым лицом. Девушка была рыжая, конопатая, но чем-то сильно симпатичная и одетая так, как если бы она только что встала с постели, что контрастировало с фирменной одеждой двух мужчин.
       - Это у меня галлюцинация или запахло клубникой? - со смехом произнесла девушка.
       - Нет не галлюцинация, - сказал Волька, - это от меня, извините. Я б угостил, но нету, у сестры осталось.
       - Зато у нас есть, правда Всеволод? - сказала девушка, обращаясь к седому и кивая на бутылку.
       - Спускайтесь юноша, нальем, - сказал седоволосый.
       - А можно я спущусь, но пить не буду?
       Все трое встретили ответ дружным смехом и дали согласие.  Давай, Белка, спой чего-нибудь, - сказал негр на хорошем русском языке.  Белка на секунду задумалась, ударила по струнам и запела низким грудным голосом:
 
       Я футболистка, в футбол играю,
       Мячи ловлю я и пропускаю.
 
       Волька задумался. По интонации и ухмылкам на лицах он понял, что песня совсем не о спорте, а о чем-то другом.  Дальнейшие слова все прояснили:
 
       Ах, как я помню свой первый матч,
       Когда забили мне первый мяч,
       Я ножки жала, я не давала, он пролетел, не удержала.
 
       Волька не удержался от смеха, от наигранной драматической интонации песни. Всеволод протянул ему немного вина в пластиковом стакане и, поколебавшись, Волька выпил. А Белка продолжала:
 
       И вот по жизни я в футбол играю,
       Уж не ловлю я, а пропускаю.
       Ах, если б знала, то б удержала тот первый мяч в тот первый матч.
 
       Когда  Белка закончила, Всеволод спросил, - А где, сударыня, вы собственно подвизаетесь в данный момент? 
       - Ну, пока во ВХУ-ТЕ-ПЕ а потом к Аскольскому пойду.
       - Ммм! - с изумлением протянул Всеволод, - к Аскольскому - это сильно, и, как бы ища одобрения, посмотрел на Вольку.
       Волька кивнул, как будто знал, кто такой Аскольский.
       - А ч-черт, отлить надо, - сказала Белка. Юноша, - обратилась она к Вольке, будьте любезны, загородите меня от ненужного любопытства, а я вон там за скамеечкой присяду.
       - Чего-чего? - не понял Волька.
       - Ну, господи, пописать надо, что вы как маленький, загородите.
       - Ну, дают городские, - подумал Волька. У нас в селе разве какая сказала б мужику, - юноша загородите, надо пописать.  Пытаясь согнать с лица глупую деревенскую ухмылку, он сделал что просили, стараясь не прислушиваться к шуршанию одежд за спиной.
       Через минуту Белка слегка стукнула его сзади по плечу, - ну вот я теперь совсем другая женщина, спасибо юноша, ценю вашу деликатность, затем, обернувшись к негру, сказала, - Сарадип, расскажи-ка нам африканскую историю. Потом, повернувшись к Вольке, представила негра - это Сарадип.
       - Волька, то есть Владимир, - представился Волька.
       Сарадип улыбнулся, сверкнув большими, белыми как фортепьянные клавиши, зубами  и сказал, - под историю надо закурить,  и достал папиросную бумагу и табак.
       - Вам какую историю: смешную, глупую, драму или с прибабахом?
       - Давай смешную с прибабахом, - сказала Белка.
 
       Сарадип затянулся скрученной им сигаретой, задержал надолго дым в легких, выдохнул, протянул сигарету Всеволоду и начал.
 
       В одном благополучном африканском государстве правила королева и было у нее необычное хобби. Она любила встречаться со странными людьми.  Поэтому ей постоянно приводили то самых толстых, то самых тонких, то самых красивых, то самых уродливых.
 
       Сигарета, раскуренная Сарадипом, пошла по кругу. Всеволод толкнул Вольку локтем и протянул сигарету.  Волька затянулся.
       - Не выпускай сразу, - сказал Всеволод, - задержи.
       Волька кивнул и сделал, как сказали.  Затем сигарету взяла Белка, а Сарадип продолжал.
 
       Каждое утро королева устраивала смотр и интервью с необычными людьми. Однажды утром она, как всегда, осматривала группу людей, среди которых была самая горбатая женщина и самый лысый мужчина.  Как вдруг видит совершенно обычного человека.
       Повернулась она к нему и спрашивает, - а ты почему здесь?
       - Ваше величество, ответил мужчина, - у меня очень необычное имя. 
       - Ах вот как, изволь назвать.
       - Ваше величество, мне право очень неудобно перед такой сиятельной дамой, но оно непристойно.
       - О господи, какие пустяки, я знаю все ругательства на всех языках мира, давай говори, а то я отправлю тебя в тюрьму. 
       - Ну что ж, как будет угодно вашему величеству, меня зовут Свой-член-налево.
       - Что за чушь, - закричала королева, - как может человек иметь такое несуразное имя Свой-член-налево? 
       - Прошу меня извинить, ваше величество, я право не хотел оскорбить столь сиятельный слух своим непристойным именем, и столь благородную даму своим присутствием, разрешите мне удалиться.
       - Нет-нет постой, тут что-то не так, дай подумать... Ага, я все поняла, ты получил свое имя за очевидные анатомические особенности своего органа.
       - Я преклоняюсь перед проницательностью вашего величества, но вынужден признаться в страшном смущении, в которое вы меня ввергли, разрешите мне удалиться.
       - Нет-нет, я должна это видеть, ну-ка предъяви, то, за что тебя так назвали.
       - О господи, ваше величество, я сейчас сгорю от стыда, во дворце, при посторонних предъявить столь интимный предмет столь сиятельной даме, о нет, отправьте меня в тюрьму.
       - Ну ладно, эй слуги и все остальные, оставьте нас одних.
       Все с поклонами удалились, и королева сказала, - Ну давай доставай, чего стоишь, у меня еще прием послов после тебя.
       Смущаясь и глядя в сторону, он предъявил королеве то, что она просила. Королева долго рассматривала и не могла понять, все как обычно, в чем тут собственно дело.
       - Опять я чего-то не понимаю, Свой-член-налево, где необычность?
       - Видите ли, ваше величество, не знаю, насколько вы осведомлены, но сей человеческий орган меняет свои состояния под воздействием обстоятельств.
       - Ну, конечно, сказала королева, как я сразу не догадалась, давай меняй это состояние и поживей, у меня еще прием послов намечен.
       - Видите ли, ваше величество, если б вы мне приказали вступить в бой с саблезубым тигром и геройски погибнуть у вас на глазах я б это сделал не раздумывая, но в данном случае, я боюсь, королевского приказа не достаточно.
       - Вот черт, что же делать, сказала королева, времени нет, еще этот чертов прием послов.
       - Есть одно средство, - сказал Свой-член-налево и многозначительно окинул королеву взглядом.
       - Ах да, воскликнула королева, как это я сразу не догадалась, и скинула с себя одежду.
       Предмет шелохнулся, начал было движение вверх. Но быстро сник и вернулся в первоначальное состояние. 
       - Слушай, Свой-член-налево, если ты мне не покажешь, почему тебя так назвали, то я дам тебе новое имя Голова-отдельно-от-туловища, понял? Думаешь, у меня других дел нет? Этот чертов прием послов. Посол Нгоморунги требует провинцию Звани, посол Залонги хочет Нгото, стоит мне на них косо посмотреть, они войну начнут, а у меня денег в казне и на маневры не наберется.
       - Я восхищаюсь, ваше величество, с каким умением вы несете столь тяжкое бремя государственных забот, легших на столь хрупкие и прекрасные плечи вашего величества после безвременной кончины его величества - государя нашего.
       - Твой уровень подхалимажа, Свой-член-налево, где-то близко к уровню премьер-министра, но это место уже занято, и тебе тут ничего не обломится, так что не забывай, зачем ты здесь и предъяви свою уникальность.
       - Не гневайтесь, ваше величество, я знаю способ, который всегда работает, называется полный контакт.
       Поколебавшись, королева вступила в полный контакт. Полного контакта у нее давно не было. Престарелый король последние десять лет перед безвременной кончиной развлекался с молодыми танцовщицами. Так что королева отвлеклась и даже забыла про изначальную причину их контакта и государственные дела. А Свой-член-налево после окончания контакта быстро оделся, вежливо попрощался со счастливо улыбающейся королевой, и пошел из дворца. Придя в себя, королева задумалась, ведь ничего особенного в этом человеке не было, что же произошло? Поняв, что он просто использовал ее как женщину, она разозлилась, открыла окно и увидела, как Свой-член-налево спокойно направляется к воротам дворца по орхидейной аллее.
       - Эй, стража, - закричала королева, - держите Свой-член-налево.
       Стража переглянулась, а королева опять, - ну что непонятно? - хватайте, быстрее Свой-член-налево, чего стоите? Увидав в окне не совсем одетую королеву, отдающую такой странный приказ, стража решила, что изголодавшаяся по мужскому вниманию женщина затеяла какую-то игру и, побросав оружие, выполнила приказ. Некоторые, в служебном рвении, не только повернули упомянутый предмет в указанном направлении, но и оттянули его, так, что казалось, что он вот-вот оборвется и останется в руках.
       - Идиоты, - заорала королева, - что вы делаете, я сказала держать Свой-член-налево, вон он идет по аллее. Пока шла неразбериха с приказами, Свой-член-налево покинул дворец и растворился в джунглях.
 
       К концу рассказа вся компания вместе с рассказчиком уже истерически хохотала.
       - Эй, стража, держите свой член налево, - изображала голос королевы Белка.
       Всеволод имел какой-то неестественно высокий смех, почти детский, - Хе-хе-хе, есть одно средство, ваше величество, хе-хе-хе, к сожалению, приказы вашего величества совершенно бессильны в отношении сего предмета, это вам не экономика, так просто не поднять.  Волька просто заливался смехом, вот это да, новые друзья, ну и компания, ну и африканская история с прибабахом.  Ему казалось, что он их всех давно знает и любит, а плавучая пристань куда-то плывет по Мойке вдоль красивых музейных зданий с колоннами, атлантами и кариатидами, под выгнутыми лебедиными шейками петербургских мостиков мимо пришвартованных белоснежных катеров и ажурных арок, в центре которых на длинных черных цепях свисают старинные фонари.
       - Сарадип - мастер рассказа.  Он на русский переложил весь фольклор Ганы и Бантуса, - сказала Белка, - а сейчас выбивает средства из Российского Географического общества на Конго и Мгото, представляешь, чего там можно насобирать? Но жмоты не дают.
       - Как не дают? - закричал Волька, Сардипу не дают? Он же мастер рассказа.  А вот мы это сейчас поправим.  Они не дают, а я дам. Он с треском оторвал пришитый Нинкой карман и протянул пачку денег Сарадипу.
 
       ... Эй, парень, очнись, - кто-то тряс Вольку за плечо,  - очнись, ты как?
       Волька открыл глаза и увидел полицейского. Голова болела, в желудке что-то булькало.
       - Ну, слава богу, жив, а то лежишь тут синий весь, может тебе в больницу или до дома дойдешь? - спрашивал полицейский.
       - Да нет, все в порядке, пойду. Он встал, вспомнил недавних друзей, ухмыльнулся и пошел.  Только через несколько шагов он обнаружил грустно висящий пустой карман, пришитый сестрой изнутри пиджака.
       - Ах, черт, зачем же я ему все деньги отдал, можно было дать немного. Надо быстро найти.  Он взволновано закричал, - дяденька полицейский, а где тут отделение, где тут отделение, мне срочно, срочно человека надо найти.
       - Да не ори ты так, ночь на дворе, вон там сразу за углом.
 
       Волька почти ворвался в полицейский участок с криками, - срочно, пожалуйста, надо найти человека, я по ошибке деньги отдал, пожалуйста, срочно человека. Деньги не мои.
       Его быстро проводили в комнату к какому-то офицеру, где он попытался как-то изложить историю, но получалось бессвязно и глупо.
       - Значит, ты говоришь, девушку звали Белка, а негра Сарадип.  Тут в комнату заглянул еще один офицер.
       - Слушай, ты тут таких, Белка и Сарадип, не знаешь? - местные или гастролеры?
       Зашедший внимательно посмотрел на Вольку.
       - Это терпела, - сказал полицейский, кивнув на Вольку.
       - Ну а еще чего-нибудь помимо погонял назвать можешь? - обратился он к Вольке.
       - Белка пока во ВХУ-ТЕ-ПЕ, а потом к Аскольскому пойдет, - вспомнил Волька.
       - Чего-чего? - полицейские переглянулись, - чушь какая-то.
       - Хорошо, найдите мне Сарадипа.
       - Сарадип, Сарадип, - задумчиво проговорил полицейский, написал что-то на бумажке, потом ухмыльнулся и спросил, - ну а ты в обратном направлении не пробовал его произнести?
       - Как, в обратном направлении?
       - Ну смотри, - и он показал листок с заглавными буквами С А Р А Д И П.
       - Ну и что?
       - Ну, прочитай в обратном направлении, неспроста ему географическое общество отказало в финансировании.
       - Что? Так значит он не настоящий?
       - Ну, настоящий он сарадип или не настоящий, мы не знаем, но это ничего не меняет, сейчас за это не сажают. Тут оба полицейских громко заржали.
       - У Вольки к горлу подкатилась волна обиды, - Ах, вот как, вам смешно, сарадипы, вот вы кто, все вы тут сарадипы, вы с ними заодно, сволочи...
       - Эй, парень, ну-ка язык свой попридержи...
 
       Пожилая бывшая учительница русского языка, а ныне пенсионерка - Нина Ивановна Кузнецова стояла одна на трамвайной остановке, ожидая последнего трамвая перед отделением полиции, когда дверь открылась, и она увидела, как два здоровых полицейских тащили к выходу упирающегося подростка.  Странным в этой сцене было то, что подросток не хотел быть выдворенным из полиции и, как мог, упирался, даже хватался за дверной косяк. Обычно люди сопротивляются, когда их тащат в полицию, а не наоборот. Полицейские оказались сильнее, выбросили подростка на улицу и захлопнули дверь. Он колотил в дверь, кричал что-то несуразное, а потом сник и, сгорбившись, побрел куда-то по улице, всхлипывая, и размазывая слезы по щекам тыльной стороной руки как дети, повторяя, - сарадипы, все сарадипы, город сарадипов, что я мамке скажу, что с Нинкой будет, это же неучтенный нал, сарадипы деньги отняли...
       Подошел трамвай, Нина Ивановна села, - Что за странное слово сарадипы, наверно что-то оскорбительное, еще один молодежный жаргонизм, как язык меняется, вот она филолог, а не успевает следить за неологизмами, а мальчика жалко, видимо попал в неприятную историю.