Встреча. Гармонист

        Я знаю,  что пишущие люди  ждут  в своей творческой жизни такое стихотворение, или рассказ, что без него жизнь не жизнь.
А сегодня я узнала, что есть такие строки, которые переворачивают всю душу.
И это сродни ожиданию своих,  таких же по силе строчек.
Они являются раз в жизни.

Я люблю стихотворение Вероники Тушновой, известное и любимое многими людьми.

 Открываю томик одинокий -
 томик в переплёте полинялом.
 Человек писал вот эти строки.
 Я не знаю, для кого писал он.

 Пусть он думал и любил иначе,
 и в столетьях мы не повстречались.
 Если я от этих строчек плачу,
 значит, мне они предназначались.

Но я никогда ещё не плакала над стихами так, чтобы  плач этот шёл из самой глубины души. И так горестно было мне, и так  необратимо.
Со мною  такого ещё не было, чтобы  я плакала, как плачут в минуты страшного горя, или в минуты великого счастья.
Я рада, что это произошло со мной. Я горюю, что такое же произошло с моим отцом, о чём я прочитала в стихотворении. Отец прошёл через ад концлагерей.

И такие слёзы вызвало стихотворение московского поэта Анатолия Ковалёва.

Как дошла до меня его книга, история долгая. Но книга  «Ещё не отпели мои соловьи» у меня есть. И я этому безмерно рада. Многие стихи  взволновали меня,  многие порадовали. Но это…

У меня есть стихотворение  «Была война».

Я знала, что была война,
 И не по книгам это знала,
 Отца в своем плену держала.
 Как выжил — знает лишь она.

 Не год один мученье длилось,
 Казалось: все, сейчас конец!
 Но не сдавалось сердце, билось,
 И выжил, выжил мой отец.

 Да, было так, я это знала.
 Жизнь тяжела, но он не ныл,
 Страна предателем считала.
 Отец страданий не забыл.

 Да за такие муки ада
 К святым причислить бы должны!
 Вдруг за войну пришла награда —
 Мы от наветов спасены.

 Но это так свершилось поздно,
 Вся жизнь прошла. Но всё же он
 Был счастлив. И звенели звёзды,
 Но как печален этот звон!


И ещё…

             В каменоломне

 Я думала: «Сколько же камня
 В Германии – малой стране?!…»

 ...ТАМ " труд"  был мучительней казни,
 Мучительней смерти в огне.

 ...В концлагере врач был для пленных,
 Он способ спасенья открыл –
 От гибели  страшной и  верной
 Ослабленных он  отводил.

 Сжигали они себе ноги,
 И язвы являлись на них.
 Потом, в лазарете, (немногих...)
 Кормили  получше других.

 И мог человек обречённый
 Хоть чуточку ТАК отдохнуть…
 А врач рисковал, чтоб спасённый
 Вновь (с камнем!) продолжил свой путь!

 ... Я видела жуткие шрамы…
 Но пули совсем не причём…
 То были «кислотные»  раны.
 Ах, как она жгла горячо!-

 Лилась кислота и сжигала
 Почти до костей его плоть.
 Я разумом всё понимала,
 Но ужаса не побороть…

 И вдруг, стихотворение Анатолия Ковалёва.
Я не задумывалась о том, каково это – вернуться домой их плена. Именно момент возвращения.
Я знала, что  был человек, который изуродовал себе руку, чтобы не идти на войну, и он  называл моего  отца таким же страшным словом, что и страна. Сама не слышала этого, мне мама говорила.
Сейчас их уже нет на земле. А память живёт, и также болит душа.

Вот оно,  стихотворение Анатолия Ковалёва.

                Гармонист

 Где стояли избы под горою,
Шёл он, не окликнутый роднёй,
В пиджаке нерусского покроя,
В сапогах, живущих век чужой.

Шёл он не с победой,
Шёл из плена-
Без наград и званий – без всего.
И боялась узнавать деревня
Кольку- гармониста своего.

Только страшно мать заголосила,
Как слепая, бросилась с крыльца.
И она одна его простила-
Горькой правде веря до конца.

Перед теми,
С кем в одной колонне
Уходил на фронт он, как солдат,
Перед каждым домом с похоронной
Разве был он в чём – то виноват?

…Гладил он морщинистые стены
И курил жестокий самосад…
Гармонист,
Вернувшийся из плена,
Человек,
Пришедший без наград…