Между глав

Год спустя...

 В своей карьере я не йоту не продвинулся. Была ли эта "кара" Ржевского? Или у меня не было никакой предрасположенности к журналистике?
Татьяна Дмитриевна больше никуда меня не посылала и только сейчас, год спустя, я понял почему. Человек, я беру среднестатистического россиянина, покупает газету или журнал для получения информации. Каким бы не был человек необразованным, каким бы ни был он непросвещенным - жажда информации всегда будет бушевать в нем. Новости мира, новости спорта, новости политики, новости медицины, новости шоубизнеса - все это необходимо людям. Газетенки (как, однако, богат наш русский зык, в одном слове уместились все мои эпитеты) же "берут" (увлекают, заманивают, как хотите) публику - газетными "утками". Звезда N найден пьяный в сауне, политик Z замешен в наркотических делах с мафией, даже те самые сплетни, которые так  активны в обиходе лоботрясов, развлекают и завлекают вас. Вам это нравится, и вы их читаете. Пусть не всегда, но иногда очень хочется послушать свежую, сочную сплетню или прочитать что-то скандальное. Они покупают вас этим, и вы подымаете их рейтинги. А я... Я - честный малый не годился для этих мерзких писак. И то, что они трудились не покладая рук - не значило ничего. Все журналисты – крысы.

 Вы извините, что я скачу по годам и месяцам, но ничего примечательного не случалось и писать не о чем. Питер захватил меня, увлек в свою культурную жизнь. Уезжать не хотелось, но все дела были закончены и делать было больше нечего, тем более, что за одной поездкой непременно должна была последовать другая, но я их разочаровал.

 После моего трусливого побега (явная глупость, но на то нам и дана жизнь - для совершения глупостей), я не ходил больше в театр и не писал Свете. Все мы в чем-то трусы.

 Вера прислала мне на день рождения мой портрет. Забавно, краски были свежие, но я точно помнил, что начинала она его рисовать на следующий день нашего знакомства. Я еще раз подивился ее неординарности и таланту. Я, на портрете, не имел четких очертаний, я был прозрачен и нечеток, но я точно знал, что это я. Вся гамма состояла только лишь из красного и серого цветов. (Где-то это я уже видел...)

 Да, кстати, еще в прошедший год умер Геннадий. Виктор Петрович позвонил и пригласил на похороны. Он сказал, что Геннадий считал меня своим протеже.
А редакция... Она уже была задавлена теми маленькими желтыми газетенками. Как некогда динозавры были вытеснены млекопитающими. На нее было жалко смотреть, половину журналистов сократили, половина ушла сама. Номер выходили раз в три недели, и закрытие наметили на следующий месяц.

 Прошлое я всегда вспоминал с улыбкой. Память пусть и величайшая штука, но и она дает сбои. Так самые лучшие моменты она шлифует, превращая их в идеал. Поэтому мы всегда стремимся уцепиться за проходящее, ведь там, позади мы оставляем только самое лучшее или самых лучших.