Мстители

Милые детки возрастом от семи лет включительно и старше, условно подразделяются на три группы. Первая, на нехитрый вопрос: «Любишь ли ты школу?», не краснея, сразу же дают ответ: «Да!». Другая, стыдливо опустив глаза,  честно признаются что: «Нет». И только третья, приняв дерзкую и вызывающую позу, отвечают полным презрения тоном партизана, попавшего в гестапо: «Ненавижу!». Именно в третью группу ваш покорный слуга и перекочевал к четвёртому классу. Правда было это в моём далёком детстве, лет двадцать тому назад, но даже  теперь, уже являясь молодым пролетарием, к первому сентября я по прежнему испытывал чувство глубочайшего, прямо детского отвращения.
Так было и в тот день, когда слякоть весенняя медленно переползла в слякоть осеннюю, и хотя за всё время «жалкой карикатуры южной зимы» мне так и не удалось покрыться шоколадным загаром, само понятие первое сентября вызывало у меня самое негативное расположение духа. Как раз на этот  день пришлась и одна из ночных смен, что только ещё больше усугубило ситуацию. Единственно что было хорошо- выйдя с завода употребить  для утешения души бутылку пива, что я и намеривался сделать, но звонок от мамы и тут перебил мне последнюю радость в этот чёрный день календаря. Ввиду особых обстоятельств, как нельзя кстати сложившихся именно в этот день, меня попросили отвести племянницу в третий класс, так как школа и в самом деле находилась довольно далеко от дома. Сопереживая всем встречающимся по пути деткам с букетами и портфелями, я поехал за девочкой и вскоре мы уже направлялись на открытие торжественной линейки.
«Ну что, Милана?- спросил я: Соскучилась по школе за лето-то?». И получил в ответ настолько убийственный взгляд, что моментально воздержался от дальнейших вопросов. Вскоре мы уже подошли к школьному зданию, где увидев стайку подруг, племянница моментально забыла о тоске по прошедшим каникулам и ринулась к ним горячо обсуждать последние новости. Ну вот и всё, в принципе моё присутствие здесь было уже ненужно и я, с чувством выполненного долга уже предвкушал завалиться дома спать, когда внезапно увидел недалеко от себя одного коллегу по цеху. Прислонившись к столбу, он стоял, вовсю смотря на построение и глаза его прямо затоплены были елеем, а на лице застыло выражение высшего умиления. Казалось, что он слушал детские песенки идущие из динамика словно свой любимый хард-рок, и внимал каждому слову. Ещё чуть-чуть и он готов был воспарить в нирвану.
«Славка!- протолкался я к нему: А ты то чего делаешь тут?!». Я то знал, что у этого девятнадцатилетнего повесы собственных детей не было даже и в планах, а пойти провожать по типу меня чьего либо ребёнка его невозможно было заставить и под расстрелом.
Он, обернулся  и прямо расплылся в улыбке: «Я же живу здесь, рядом!».
- А сюда то зачем припёрся. Доучиться что ли решил? Или за компанию?
Наконец-то- сказал Славка с нескрываемым злорадством: Я попал на линейку! Как давно я уже хотел попасть сюда!
- И чего из этого?
Чего, чего!- передразнил он меня с досадой: А не помнишь двадцать пятое мая? Когда жара была, мы с тобой в ночную на остановке стоим, развозку ждём. А эти в белых бантиках с последнего урока домой возвращаются да ещё на каникулы- смеются, довольные. Ещё бы не довольным быть- целых три месяца отдыхать! А тебе в ночь пахать, не спать и всё лето так, не разгибая спины! Зато теперь то посмотри на их мерзкие рожицы. Всё, хватит каникул, двоечники! Кончилась ваша лафа!
Посмотрел было я на него как на недоразвитого какого то, и уже хотел пальцем у виска покрутить, да тут и сам вспомнил вдруг то самое двадцать пятое мая...
 Всё сочувствие к деткам и даже к родной племяннице улетучилось в момент.
И начало подниматься у меня настроение шибко, а когда заприметил среди общей толпы  совершенно кислые физиономии, то и совсем обрадовался. Так и стояли мы со Славкой, ощущая неподдельно торжество, а потом пошли и по сто грамм за День Знаний принять…
Что и говорить изменилось у меня с тех пор отношение к первому сентября конкретно- не скажу что любить шибко стал, но определённое удовольствие от него получать начал.