Съешь своих друзей

(На основе реальных событий)

Алена верила своим друзьям. Она покорно следовала за ними, словно хватаясь за какой-то кусок надежды, за мнимый шанс уйти от одиночества и необходимости копаться внутри себя. Побег от внутренней реальности более чем жалок и смехотворен, но в подростковом возрасте это кажется единственным выходом из грязных недр собственной души. Ведь проще создать внешний идеал, иллюзию, и ползти за этим фантомом, небрежно ныряя в пучину социальных пластов, классов и прочих излишеств.
Алена верила своим друзьям. Как маленький, правда, весьма лишний и ненужный хвостик, она бегала вслед за этой кучкой подвыпивших, обкуренных подростков, казавшимися столь взрослыми и самостоятельными, такими современными и независимыми, но все-таки висевшими на шее у собственных родителей. И безусловно, Алене хотелось быть похожей на них. Ведь друзья – это самое святое, самый нерушимый и непоколебимый идеал, абсолютно беспрецедентный идол, не нуждающийся в каком-либо доказательстве собственной важности.
Алена верила своим друзьям, конечно! И продолжала им верить даже в тот момент, когда те принялись посещать весьма странные, сомнительные собрания, напрямую связанные с какой-то религией или чем-то подобным. И естественно, она также не пропускала все эти сходки, ведь отдаляться от друзей нельзя, им нужно непременно верить, уделять внимание и во всем помогать! Она всегда участвовала в любых ритуалах, произносила какие-то молитвы и заклинания, употребляла препараты, что-то рисовала у себя на теле. Алена совершенно ничего в этом не понимала, просто верила своим друзьям, ведь они не пожелают плохого, они выбирают только верный и правильный путь. Когда же звонили родители, она просто сбрасывала звонки или же отвечала весьма коротко с надменной грубостью и пренебрежением. Родители – это чужие люди, они ничего не понимают в современной жизни, так разве стоит с ними вообще о чем-то говорить? Да, быть может, они бьются в истерике, догадываясь только, где стуками напролет пропадает их дочь, но это ведь не страшно, разве с ними может что-то произойти? Они сами виноваты, ведь смели ограничивать свободу и потребности собственного ребенка!

Да, да, Алена верила своим друзьям! И когда эти самые друзья притащили на очередное собрание живую кошку, девочке стало интересно, зачем потребовалось это несчастное животное. Но все вопросы в одно мгновенье пропали сами по себе, когда бедную кошку сперва задушили, а затем расчленили ее тело, якобы во имя каких-то богов. Вот тогда внутри замкнутой и скупой девичьей души что-то неприятно защекотало, а после чего еще и заныло. Будто бы это внутри нее кого-то расчленили. Алена пыталась подавить эту странную боль, нещадно заглушить излишнее сострадание и прочие ненужные чувства, ведь она так любила животных. И все бы, наверное, ничего, но после этого из мертвой кошки принялись выцеживать кровь, выливая ее в огромную ритуальную посуду. И несомненно, каждый из собравшихся должен был обязательно сделать глоток свежего напитка, дабы окончательно завершить необходимый ритуал. Когда же очередь дошла до Алены, ей стало плохо. От одного только запаха кружилась голова, все внутри содрогалось от назойливой тошноты, голова стала тяжелая, как груда камня. Девочка произнесла что-то невнятное, слова было трудно разобрать, но смысл был все же уловим – она не хотела это пить. Друзья же принялись возмущаться, выражать свое недовольство, а друзья ведь всегда правы, их нужно слушать и во всем им подражать. И сделав невероятное усилие над собой, Алена все же пригубила отвратительную жидкость только что убитого животного…
И вот жуткая, горячая жидкость медленно расползается по юному организму, едко жалит своим назойливым скрипом по стенкам внутренностей, заставляя все сжиматься от невыносимого, ржавого, чужого привкуса. Затем все это с трудом проникает куда-то невероятно глубоко, падая вниз таким тяжелым и озябшим смрадом, становится столь колючим, огромным и невыносимым, после чего как-то невольно вздрагивает, отдавая дрожью по всему организму, и принимается мгновенно подниматься с неимоверной скоростью куда-то вверх. И вот ноги Алены уже сами несут ее в санузел, дабы не осквернить неопровержимо святой ритуал, дабы освободиться от невыносимой тяжести в слабом, молодом организме. Бедную девочку рвет очень долго и страшно, словно пытаясь очиститься от всей этой нелепой, неоправданной, жестокой глупости.

Отношение к Алене изменилось. Ей перестали верить. Друзья смотрели на нее косо, враждебно, словно она совершила что-то неотвратимое, непростительное, неосознанное. И она не могла с этим смириться, не могла жить с этим жалким чувством ненужности. Ведь это друзья, они должны доверять, иначе и быть не может! Чувство вины неистово грызло девочку. И она готова была любой ценой искупить эту страшную вину, ведь остаться без друзей, в невыносимом одиночестве, наедине с собой – это была самая жуткая, непостижимая мысль, которая так часто приходила в голову и нещадно давила на мозг.
Естественно, друзья придумали цену искупления. Они знали, как снова вернуть девочку в свои ряды, ведь для них, наверное, это тоже было не менее важно. На одном из ритуалов Алену попросили раздеться. И она не могла не повиноваться друзьям, ведь понимала, что именно так сможет вернуть былое доверие к себе. После этого каждый из друзей счел за честь проникнуть в девственное тело Алены и оставить там свое семя. Во время этого в голове у девочки происходили странные противоречивые вещи. Непрестанная физическая боль смешивалась с чувством радости о предстоящем возвращении в круг дружеского доверия. Чувство какой-то странной, необъяснимой вины за происходящее граничили с обрывками надежды на освобождение от одиночества. Беспрекословное уважение к друзьям сменялось ощущением мерзости по отношению к ним. Когда все закончилось, девочка долгое время не могла понять, что же все-таки произошло. Только вот довольные друзья сидели рядом с ней, мило улыбаясь и хитро переглядываясь. И тогда Алена подумала, что все нормально, что так и должно быть, ведь теперь друзья снова будут относиться к ней так, как относились ранее.

Алена продолжала верить своим друзьям. И вероятно, что верила она им до тех самых пор, пока ее не убили. На очередном ритуале снова потребовалась жертва. Только теперь человеческая. Один из друзей зашел со спины и ударил девочку чем-то тяжелым по голове. Вероятно, какая-то мысль успела проскользнуть у Алены в мозгу. Возможно, эта мысль была о все том же доверии, только уже весьма другого характера.
Тело бедной девочки  расчленили и употребили в пищу. Это было условие ритуала. И только в атмосфере этой умышленной дикости, в пучине зловонных помыслов и гнилых поступков, в рваных клочьях человеческого существования, в пространстве невиданной жестокости все еще продолжало витать невидимое облако детской необузданной наивности и чрезмерного, самоотверженного доверия.

Алена верила своим друзьям…

Киев, январь 2014 г.