EmiGrant 7

Мы прожили в Киеве шесть дней, шесть совершенно волшебных дней, полных таинственного очарования, щекочущего ощущения исследователей чужого города.
Мы бродили по улочкам старого Киева, местами так напоминающего Прагу; ели в харчевнях, шинках и корчмах настоящие украинские блюда; из больших кружек пили лучшее в мире пиво «Оболонь» и лишь немного уступающее ему «Черниговское»; в оперном театре и картинной галереи касались вечного; и катались на корабликах по седому Днепру.
Работы было немного, часа полтора-два в день. Своей ставкой, холмом главнокомандующего, я избрал интернет-кафе на улице, пересекающей Крещатик. Оттуда, под марш телефонных звонков, я бросал в битву дивизии мэлей, сканированная кавалерия документов обходила фланги и била противника в тыл. После дневной битвы Лизу я неизменно находил в большом салоне свадебных и бальных платьев на Крещатике, и бывал немедленно вовлечен в процесс.
«Какое лучше: воздушное длинное с рюшечками, или короткое белое с оборочками?».
«С рюшечками».
«С рюшечками мне немного тесно».
«Короткое».
«С оборочками меня полнит».
«Туфли эти лучше или на среднем каблуке с пряжками».
«На среднем».
Ума не приложу, как она, бедненькая, во всем этом разбиралась.
Уже в первый день своей победоносной, как у Наполеона шестидневной, войны, я обнаружил в переполненном почтовом ящике три приглашения на ознакомительные беседы. Это давали всходы, посеянные перед самым отъездом, семена бевербунгов. Один термин был назначен на завтра, два других – на следующую неделю. Ближайший я отбросил, а двух оставшихся приглашающих попросил перенести встречу.
«Зер геертен дамен унд геррен, – писал я, – благодарю вас за приглашение.
В настоящий момент я нахожусь в поездке по Восточной Европе, и не в состоянии вовремя прибыть на встречу. Я бы хотел, если это возможно, перенести ознакомительную беседу на девятое (во втором случае – на двенадцатое) апреля, или любой другой удобный для вас день после обозначенного числа.
Мит фройндлихен грюссен. Число. Фамилия».

Не знаю, на какие рычаги нажимала Инга, но в четверг вечером она прислала SMS: завтра нахмитаг я должен быть у консула.
– Завтра у нас решающий день, Лиза. Завтра мы идем в посольство, – обрадовал я жену, прочитав SMS.
Мы сидели в уютной корчме. Ели обжигающую картошку в фольге и запивали ледяным Черниговским. Лиза не очень обрадовалась перспективе простоять три часа возле посольства.
– Так мы только там были.
– В понедельник мы поставили антрак, а завтра, я надеюсь, ты получишь визу.
Консул оказался степенный дядька лет шестидесяти. Силой мысли он пытался проникнуть в тайну нашего брака. То бишь – фиктивный он или настоящий. Если он только заподозрит, что брак фиктивный, может надолго отложить решение вопроса. Понимая это, я старался вести себя естественно. Впрочем, будь брак фиктивный, я бы точно так старался вести себя естественно. Лиза не подозревала о нашей дуэли. Она сидела тихо, ни слова не понимая из того, о чем мы говорили. Кротость ли Лизы убедила консула, или он принял во внимание причину моей спешки «...на начало апреля у меня назначено две ознакомительные беседы, и я не в коем случае не хочу их пропустить», только он поздравил нас с браком и по телефону распорядился о въездной визе сроком на стандартный год. Прощаясь, он подивился небывалой скорости оформления документов.
За полчаса до окончания рабочего дня крепость Германия пала под нашим напором. Лизин паспорт обогатился въездной визой. Мы съездили на вокзал, взяли билеты на завтрашний вечерний поезд и принялись праздновать грандиозную победу.
Мы переходили из кабачка в кабачок. Где-то пили шампанское, где-то танцевали, где-то страстно, далеко за гранью приличия, целовались в коридоре, где-то отпаивались кофием и пили к нему коньяк. Только под утро, едва живые, мы притащились в гостиницу. Кажется, мы слегка перебрали алкоголя.
На завтрак мы не встали, и спали, пока не позвонила администратор и вежливо не напомнила, что у нас заканчивается оплаченное время и нам следует: либо продлить пребывание в номере, либо освободить его для уборки.
Мы решили – освободить.
Последний раз, со своим чемоданом и сумкой жены, я взошел на мой холм. Битва выиграна, и следовало поблагодарить союзников – Ингу и Веру, обрадовать сочувствующих – Проза, Вильда и Кнопку, пригласить их и других друзей, с кем я состоял в редкой переписке, на свадьбу.
Я уже заканчивал, когда на мой холм пришла Лиза. Это меня удивило, обычно я её отдирал от платьев, но еще больше меня удивило то, что она принесла две коробки – одну большую, другую маленькую.
– Лиза, – мне стало стыдно, – я же тебе не дал деньги.
Лиза бережно поставила коробки рядом с нашей поклажей, подвинула себе свободный стул, села подле меня и поцеловала в губы.
– У меня есть деньги, Саша. И мама мне дала немножко.
Сказала она это совершенно естественно, без всякой рисовки или намека на упрек. Просто сообщила малозначительный факт.
Мы забросили наши сумки-коробки-чемоданы в камеру хранения на вокзале и устроились в ресторане, тем более что завтрак мы пропустили и с утра у нас маковой росинки во рту не было. Когда приторно-вежливый, вертлявый официант упорхнул исполнять наш заказ, я приступил к необходимому разговору.
– Лиза, – сказал я самым серьезным видом, на какой был способен, глядя на милое личико жены, – Лиза, сегодня ровно неделя, как мы женаты.
– У нас солидный стаж, Сашенька, – Лиза рассмеялась своим хрустальным смехом, от которого моя серьезность стала катастрофически убывать.
– Не смеши меня, Лиза, – я не мог не заразиться от нее смехом, – нам нужно решить финансовые вопросы и поговорить о перспективах.
Лиза вздохнула обреченно.
– А в другой раз нельзя?
Я погладил прохладную руку Лизы, поднял её, поцеловал в ладошку и подышал, согревая.
– Не волнуйся, солнышко. В этом разговоре не будет ничего неприятного.
– Ну хорошо.
– Я буду рассказывать, и по ходу рассказа пояснять или переводить то, что тебе может быть неясно. Готова?
Лиза кивнула.
– У нас есть арендованная двухкомнатная квартира площадью 60 метров в приличной районе Берлина. За неё мы платим, включая коммунальные телефон и телевизор, без малого 600 евро. На улице стоит пятилетняя Мазда-3. Страховка хальбкаско – половинное покрытие – и налог обходится в сущий пустяк, в какие-то 50 евро. Это затратная часть, независимая от нашего поведения. Пусть тебя она не пугает, потому что арбайтсамт – биржа труда – платит арбайтсгельд – пособие по безработице – 1700 евро, две трети от моей последней зарплаты. И платить будет еще целых восемь месяцев.
– Кроме того, за годы работы на банковских счетах осело 30 тысяч. Из них 20 тысяч приносят цынзы – проценты по вкладу, – остальные лежат на тагесконто – текущем счете. Кажется, в грубой форме, с постоянными доходами и расходами всё.
– Нет, не всё, – тихо проговорили Лиза, – я не совсем бесприданница, Сашенька. У меня есть доставшаяся от бабушки однокомнатная квартира площадью 26 метров в приличном районе города. По нынешним временам она стоит 25-30 тысяч долларов. Её можно продать и перевести деньги в Германию, а можно пустить квартирантов и получать с них постоянный доход.
– Да, признаться, я забыл о твоей квартире. Так мы состоятельная пара, – я улыбнулся и подмигнул Лизе.
Напряжение, неизменно сопровождающее такого рода разговоры, немного спала. Лиза облегченно улыбнулась в ответ.
– Главное мое богатство – это ты, Саша.
– А ты – главное мое богатство.
Тут услужливый официант принес наш заказ. За едой мы болтали о всяких приятных пустяках: о Лизином платье, о том, кого мы пригласим на свадьбу, о преимуществах Украинских Авиалиний перед Люфтганзой. Но за кофе я продолжил.
– До поезда зайдем в банк, потому как у нас в городе отделения моего банка. Я сниму восемь тысяч. Полторы тысячи я дам тебе на твои текущие расходы, а остальное нам на свадьбу. Свадьба и затраты на переезд почти оголят наш текущий счет. Но нет причин для беспокойства. Оставшейся после выплат арбайтсамтовской тысячи вполне хватит на нормальную жизнь. К тому же, я тебе говорил, у меня назначено два термина на форштелюнггешпрехи – ознакомительные беседы. Когда я устроюсь на работу, наш доход возрастет почти вдвое.
Я отхлебнул кофе. Лиза внимательно и спокойно слушала.
– Почему вдвое, – спросила она, – ты ведь говорил о двух третях от биржи труда. Стало быть, должно возрасти на треть.
– Во-первых, человек я семейный и буду просить работодателя о зарплате чуть большей, чем она была у меня на последней работе. Во-вторых, и это главное, будет другой штоеркласс – класс налогообложения. Одиночки облагаются по третьему, самому грабительскому классу. Семейные пары облагаются так, чтобы их суммарный класс составлял восьмерку. Если партнеры имеют одинаковый доход, оба берут четверку. Если разный, то бездетные партнеры принимают, как правило, третий и пятый классы.
– Я не поняла, какие партнеры?
– В Германии, Лизонька, узаконен однополый брак...
– Этого, прости Господи, не хватало.
– ...поэтому в общем виде брак называют партнерством. Так вот, партнер, ты возьмешь пятый класс, а мне достанется третий.
– Но у меня не будет первое время дохода.
– Пусть это тебя не волнует. Финансамту – министерству финансов – безразлично, что облагать – ноль или миллион.
Мы допили кофе, отставили чашки и появился официант.
– Счет, пожалуйста, – попросил я его. – По приезду, Лиза, мы откроем на твоё имя текущий счет. Я буду переводить тебе деньги на хаусхальт – на ведения домашнего хозяйства. Первое время это будет 500 евро, а когда устроюсь на работу – тысяча. С этих денег мы должны питаться. Все остальные проплаты будут осуществляться с моего счета.
– Саша, я не знаю, как вести хозяйство, – Лиза казалась обеспокоенной, – всем занималась мама. Мне нужно было только ходить в магазин и убирать квартиру.
– Ну что ты, Лизун, мы вместе будем делать все операции. Это не сложно, поверь мне. В июне, – продолжал я, – у меня освобождаются деньги от лежания на цинзовом счете. Я переведу тебе десять тысяч. Это будет тебе на обучение.
– На обучение?
– Тебе нужно будет выучить язык.
– А я слышала, что языковые курсы в Германии бесплатные.
– По той категории, по какой ты переселяешься в Германию, государство не берет на себя такое обязательство. Таким образом, за язык придется заплатить.
Официант принес счет, и я расплатился.
– Потом, даже одновременно с языковыми курсами, тебе надо сдать абитур – это что-то вроде выпускных экзаменов в гимназии. А имея на руках хороший абитур, ты можешь подавать документы в любое учебное заведение Германии.
– Я хочу стать архитектором, – быстро проговорила Лиза. От волнения щечки её порозовели, а глаза заблестели.
«Везет мне на архитекторш», – подумал я, а вслух сказал:
– Если я не ошибаюсь, берлинский университет Гумбольдта обучает архитектуре.
– Только у меня с рисунком не всё в порядке, – расстроилась Лиза.
– Ты прекрасно рисуешь, – я подумал о Вере, – эту проблему мы решим легче, чем ты думаешь. Ну что, отдохнули? Пошли в банк, а оттуда в магазин, посмотрим тебе меховую накидку. В церкви холодно с открытыми плечами.
Мы встали и отправились исполнять план переселения в Европу.