Лентяй, Смадар Шир

"ЛЕНТЯЙ"

Выходя из кондитерской, я столкнулась со спешащим велосипедистом, и шоколадный торт, который я несла на поддоне, приземлился в свободном падении и во всей своей красе размазался по тротуару.
- У тебя что, нет глаз?! - воскликнула я. – ты не видишь, куда едешь? – и когда оторвала взгляд от развалившегося торта и подняла глаза, мой язык прирос к нёбу. Было без четверти восемь, всего лишь без четверти восемь, а велосипедистом, получившим от меня выговор, был… Амир.
- Что ты делаешь здесь так рано? – я окинула его испытующим взглядом с ног до головы. – Что сегодня случилось? Ты встал так рано для разнообразия? Кто-то вытолкал тебя из кровати?
Это был не первый раз, когда я рассердилась на Амира и набросилась на него, и не только из-за шоколадного торта, павшего жертвой колес его велосипеда. Жалко было пропавших денег, потраченных на торт. Это был последний день в школе, и я решила сделать сюрприз для учеников: принести шоколадный торт, чтобы у них при воспоминании обо мне появлялся приятный вкус во рту. Однако я была ошеломлена, узнав, что велосипедист, который вывел меня из равновесия, - это Амир, тот самый Амир, который в течение всех трех недель моей работы с классом постоянно входил в него с пятнадцатиминутным опозданием.
Я преподавала в его классе на протяжении трех недель, все время в первый час занятий, и ни разу не удостоилась увидеть его пришедшим вовремя. Каждый день он опаздывал. А когда в конце концов соизволял войти, садился за свою парту полусонный и усталый.
«Опять опоздал», - записала я его третье опоздание и послала его отметиться у секретаря.
«Опять опоздал», - записала я его седьмое опоздание и отправила его в кабинет директора.
«Снова опоздал», - я записала его десятое опоздание и пригрозила вызвать родителей для беседы.
«Снова опоздал», - записала я его следующее опоздание, прекратив считать опоздания.  Что толку?
И Амир, руки в карманах брюк, подавив зевок, извинился.
«Завтра…, - пробормотал он, завтра постараюсь прийти вовремя.»
Чего я только не предпринимала, чтобы отучить его от болезни опаздывания! Выработать новые привычки: проверять расписание уроков и класть в ранец нужные тетради и учебники накануне вечером, перед сном, чтобы не тратить драгоценное время утром.
Он обещал попробовать, но на следующий день ничего нового под солнцем не происходило. Он опаздывал.
Я предложила ему, чтобы вечером перед тем, как идти спать, он вынимал из шкафа форму и вешал ее на спинку стула, чтобы утром не нужно было искать брюки и рубашку.
 Он пообещал последовать моему совету, но на следующий день никакого чуда не случилось. Он снова опоздал.
С возрастающим отчаянием я предложила ученикам класса организовать сбор пожертвований и купить Амиру в складчину усовершенствованный будильник, громкий трезвон которого будет в половине седьмого отводить путы сна от его глаз.
Амир сказал: «Нет, спасибо, у меня есть будильник.»
«Этого не достаточно, что он есть у тебя, его нужно еще и заводить…»
Он обещал делать это, но на следующее утро, как всегда, опоздал.
Мой гнев возрастал, и я предложила Амиру присоединиться к Датнеру и Кушниру, парочке лентяев*.
«Тебе будет хорошо с ними! Благодаря тебе парочка превратится в трио!»
Мое ироническое предложение вызвало в классе море смеха. Евреи – добросердечные потомки добросердечных, но нет для них большего удовольствия, чем позлорадствовать.
И Амир, бледный, уставший, засовывает руки в карманы брюк, извиняется, обещает, что завтра придет вовремя…
И опять опаздывает!
Не помогают дельные предложения, не помогают записи, не помогают визиты к директору, угрозы, наказания, выговоры. Так что же еще можно сделать с этим подростком, у которого понятие «стрелки часов» в его лексиконе  отсутствует?
Три недели я учительствовала в его классе день за днем в первый час занятий, и он постоянно опаздывал.
Я объяснила ему, что его появление в классе после меня свидетельствует о том, что он меня не уважает. Что если бы он относился ко мне с уважением, он позаботился бы о том, чтобы входить в класс раньше меня.
«Я, на самом деле, не хотел обидеть Вас…»
Я объяснила ему, что он не прикладывает достаточно усилий, чтобы решить проблему опозданий, и это принесет ему трудности в будущем. Сейчас он опаздывает в класс, и его посылают отметиться. Еще через три года, в армии, он будет опаздывать на построение, и командир задержит его на базе и запретит уходить в отпуск.
«Я надеюсь, что до тех пор проблема разрешится…»
«Но каким образом? Ведь ты даже не пытаешься…»
«Я пытаюсь, - ответил он. – Я, правда, стараюсь…»
И сегодня, в последний день в классе, когда мне так хотелось попрощаться с учениками со сладким вкусом, без четверти восемь я поспешила в кондитерскую купить торт…
Амир на велосипеде сильно толкнул меня и угостил шоколадным пирогом уличных кошек!
- Что ты здесь делаешь так рано? – удивленно спросила я. – Решил преподнести мне сюрприз в мой последний день в классе и прийти в школу вовремя?
Он пожал плечами.
- Да… Нет… Это значит…
- Ты не хочешь прийти вовремя? Хочешь продолжать опаздывать?
- Нет…Это значит…
- Несмотря на все мои просьбы, и упреки, и записи, и …
- Учительница, правда…
Из магазина раздался женский голос:
- Амир, еще один заказ – и ты свободен.
Бросив на меня быстрый взгляд, он прислонил велосипед к стене, вошел в кондитерскую, вышел оттуда с тяжелой корзиной, сел на велосипед и пустился в дорогу.
Куда?

- Еще один торт? – продавщица в кондитерской улыбается мне. – Что, с предыдущим уже справились?
Я уже совсем, было, поддалась искушению рассказать ей, что шоколадный торт, купленный мною несколько минут тому назад, доставляет сейчас, в эти мгновения, огромное удовольствие колониям муравьев, но что-то остановило меня.
Я заплатила за второй торт.
- Тот парень, что крутился сейчас здесь на велосипеде…, - начала я в то время, как она укладывала торт в коробку.
- Замечательный мальчик, - отметила она. – Добрая душа. Каждое утро он приходит сюда в пять часов, развозит заказы. Доставляет булочки богатым, избалованным людям, которым не охота выйти из дома в магазин. Они заказывают булочки и торты, а он приносит для них корзинки к самой двери.
- Он работает здесь каждое утро?
Она утвердительно кивнула:
- Уже три месяца. С тех пор, как его отец получил тяжелую травму в дорожной аварии. Несчастный, грузовик наехал на него, и теперь он инвалид. У него трое братьев, у Амира, и вся семья не может жить лишь на пособие от битуах-леуми*. Когда я давала ему эту работу, не верила, что он выдержит. Вставать каждое утро в половине пятого, когда вокруг еще темень… А после этого еще идти в школу… Но когда нет выбора…
Умелыми движениями она закончила упаковку торта и вручила мне поддон.
- Ему везет, - улыбнулась она. – Клиенты его любят. Дают ему чаевые… И он старательный… работает по максимуму, не упускает ни одного заказа и все, что зарабатывает, отдает матери. Не тратит денег на развлечения… Ни гроша не кладет себе в карман…
Внезапно она замолчала, обнаружила, что заговорилась, что, возможно, наговорила лишнего. Спросила:
- Вы знаете его?
- Да… Нет… Это значит…
И я не обманывала. Я не знала Амира. Ведь я учила его ежедневно в течение трех недель, но так и не узнала настоящего Амира. На протяжении трех недель я видела в нем лишь хронически опаздывающего короля лентяев. Я посылала его к муравьям, чтобы он посмотрел на их труды и поумнел… Предлагала организовать сбор денег в классе, чтобы купить ему будильник… Предлагала ему стать основателем трио в парочке лентяев…
Почему он не раскрыл рта? Почему не рассказал мне, что вынуждает его опаздывать? Почему?
Почему молча проглатывал обиду, когда я каждое утро стыдила его перед всем классом?
И почему в классе не оказалось ни одной доброй души, которая бы указала мне на ошибку? Неужели никто в классе не знает, что отец Амира попал в аварию, и все бремя заботы о семье легло на плечи Амира?
Если бы я знала, что он вскакивает с кровати в то время, когда я еще нежусь под одеялом… Если бы я знала, что он приходит в класс усталый не потому, что ему трудно пробудиться ото сна, а из-за того, что в восемь часов он уже заканчивает трехчасовую работу…
Я бы считалась с ним… Я бы с гордостью похлопала его по плечу… Я бы всем ученикам поставила его в пример...
А может быть, он умышленно избегал этого? У него есть самоуважение и гордость. Он не хочет жалости, не нуждается в одолжении. Не хочет, чтобы я приняла участие в его бедах, не заинтересован в том, чтобы я ставила его в пример…

Я вхожу в класс с шоколадным тортом в руке. Сюрприз! По прошествии трех недель я распрощаюсь с учениками с улыбкой и чем-то сладким во рту. Даже если они не получали удовольствия от общения со мной, когда я пыталась добавить что-то новое к их знаниям, шоколадный торт будет приятным сувениром.
Амир все еще не приходил, наверняка, появится еще через четверть часа. На перемене я схожу в канцелярию и попрошу удалить все записи. Я не стану мотивировать свою просьбу, не выдам его секрет. Только попрошу стереть их, так как они не справедливы.
Только удастся ли мне этим шагом стереть горький привкус во рту? Послужит ли этот шаг эквивалентом извинения, которое я должна принести ему?

* Битуах леуми - Ведомство национального страхования в Израиле