Плато

Помнишь, как мы бежали по твердой глине бескрайнего плато, как мы крепко держались за руки? Нас было двое, никого больше. И ничего. Только палящее солнце над головой и бесплодная равнина. Бесплодная, сухая твердь, ни травинки, ни звука, ни надежды. И мы спасались бегством. Мы были вместе. Больше ничего у нас не было. И вообще, ничего не было, кроме нас. 
А потом плато закончилось гигантской расщелиной. 
А слева… Слева море до горизонта. И справа море. И расщелина эта как бы пролив, вода там внизу, глубокая вода.
А мы несемся, бежим, нас настигает газ, рассеивающий плоть, убьющий нас навсегда. Воздух равнины.
Куда? Высота плато огромна, внизу пролив и уже нет времени думать. Мы прыгнем! И тут, из громады моря, в пролив величаво начинает заходить гигантский теплоход. А мы уже вот сейчас прыгнем, зная, что вряд ли удастся долететь, зацепиться за противоположный край этого проклятого плато. И мы будем падать на дно расщелины и теплоход смешает наши тела с водой и глиной. И мы потеряем друг друга, потому что умрем.
Мы прыгаем, с силой оттолкнувшись от края бесплодной земли. И падаем. Вихрь, удар, водоворот.
Невозможно видеть, чувствовать, дышать. И только – выжить! Выжить только… Упругое течение разрывает наши сцепленные руки, разделяет нас, растаскивает в разные стороны.
Мы не умрём, мы умрём … Я умру.., нет.

Что-то срастается. Шагреневой кожей сжимается и исчезает хаос, и я выхожу из мутного моря на пологий песчаный берег, потрясённая, но живая.
Я – живая.
 
И ты выходишь живой.
Где-то.