Физрук

— Доброе утро, любимая.

Он, как всегда, проснулся за минуту до звонка будильника. Привычка, оставшаяся с армии. Перевалившись с кровати на пол, не открывая глаз, отжался несколько раз. Кровь приятно зашумела, прогоняя остатки сна.

— Пойду разбужу парней, Лен.

«Парни» — два десятилетних сына-близнеца спят в соседней комнате. Две уменьшенные копии отца, с одинаково приоткрытыми ртами, словно смотрящие один сон.

Отопление всю ночь в доме барахлило, поэтому с утренней пробежкой решил не рисковать, не стал будить раньше. Залюбовался уже окрепшими фигурами своих «парней».

Он в их возрасте был прямой противоположностью: худенький, нескладный, сутулый. Робкий, что сверстниками всегда принималось за трусость. Учёба давалась легко, тяжело давались обиды одноклассников. Он не умел давать сдачи; знал, что слабее. На физкультуре старался изо всех сил, но насмешки физрука убивали весь настрой. Что же касается спортивных секций, то мама была категорична:

— Не для того я рожала интеллигентного еврейского мальчика, чтобы он ходил учиться разбивать носы.

Робость мешала и здесь, а потому мечта стать сильным проиграла и этот раунд. Вообще, мама редко проявляла характер, в основном она окружала заботой, нежностью и лаской... От переизбытка чего он и сбежал сразу после школы в армию. Откуда спустя два года вернулся натренированным и перспективным спортсменом. Нежный и робкий тонкий еврейский мальчик превратился в крепкого кандидата в мастера спорта по боксу. Который, к сожалению матери и радости приёмной института физической культуры, решил продолжить свою спортивную карьеру.

Студенческие годы открыли новую жизнь: частые соревнования, общежитие, новые друзья. Появилась новая проблема — девушки. Несмотря на достижения в боксе, природная робость никуда не исчезла. Ухаживать, пригласить на свидание, даже просто заговорить с девушкой в двадцать лет было не легче, чем в десять. Пока не появилась она.

Елена была восходящей звездой института. Чемпионка по прыжкам в воду, стройная светловолосая красавица с зелёными глазами. Неглупая, улыбчивая, но молчаливая, будто не от мира сего. Отчего и прозвали её Инопланетянкой. Подружились они сразу.

Им было легко вместе. Гуляли часами не проронив ни слова. Болели друг за друга на соревнованиях. А после первого поцелуя он сразу же сделал ей предложение.

«Свадьбу марсиан» праздновали всем курсом. Их любили за беззлобность, открытость.

Через год Лена взяла «академ» — беременность. Он по вечерам стал ездить на Курский вокзал, подрабатывать грузчиком. Странно, но именно в те дни он впервые почувствовал, что стал сильным. Не из-за тяжёлых мешков, а из-за того, что понял: он сможет всё, он обеспечит семью, он сумеет вырастить детей. Он сильный, и у него есть она.

Лена очень сильно волновалась, но врач успокаивал, что беременность протекала хорошо, даже шутил:

— Я могу расстроить вас только одним фактом: если вы не любите детей, то всё хуже ровно в два раза — у вас будет двойня.

По ночам они вместе мечтали, представляли, какими будут их дети, когда вырастут, какими станут они сами спустя годы, какой дом купят на берегу моря... Но на то она и ночь, чтобы мечтать.

Накануне родов она взяла его за руку и, посмотрев в глаза, попросила:

— Пообещай мне, что бы ни случилось, ты их не оставишь!..

Он сначала опешил. Решил обидеться, но увидев её глаза, просто кивнул. На следующий день начались схватки. Роды были долгими, трудными. Почти сутки она находилась без сознания, врачи не могли установить причину кровотечения. Но когда установили, было уже поздно.

Что с ним было в ту ночь, он не помнит. Всё прошло как в бреду. Очнулся под утро на Курском вокзале, лежащим в луже. Жутко тошнило, болела голова. Алкоголь всё ещё был в крови, но мгновенно отрезвила одна мысль: его ждут двое.

Он хорошо окончил институт, но на соревнования уже не ездил. Спорткомитет выделил ему квартиру, в которую он и переехал с «парнями». Поначалу помогала мать, затем сыновья подросли, и они стали жить втроём. Вёл несколько спортивных секций в ЦСКА, но после того, как мальчишки пошли в первый класс, устроился к ним в школу. На Курский ездить не перестал — какая у физрука зарплата. Правда, и мешки уже не таскает, последние несколько лет — старший смены.

Постепенно всё наладилось, но в душе всё так же тяжело было: вроде как выговориться хотелось, а словно немой без Лены стал.

Одно время друзья пробовали познакомить его с кем-нибудь. Но не мог он высидеть на свиданиях и часа. Одна взглядом Лену напомнит, другая волосы поправит как она...

Потом начал по ночам один разговаривать. Злился, что говорит с ней, а не чувствует её рядом. Потом привык. Делился, советовался. Вот и вчера — мальчишки похвастались, что контрольную четвертную лучше всех написали:

— А я им отвечаю, что хвастаться мужчине стыдно. И стыдно не на пятёрки учиться. А самого гордость берёт. Молодцы они у нас с тобой. И умные и сильные и не подлые растут... А ещё, знаешь, мне мой тренер в армии говорил: «мужество — искусство бояться, не подавая виду». А я боюсь лишний раз похвалить их, слабину показать. Даже то, что люблю их не говорил им никогда... Но они ведь это знают, Лен?

И так жалко стало их в тот момент, слёзы почти навернулись. Уже было встал, чтобы пойти обнять и сказать, как он их любит, как дороги они ему... Но не стал — ночь была, побоялся будить.

На кухне по-утреннему прохладно. Смотрит на термометр за окном: минус пять. Хорошая зима, сухая. Жаль только снег никак не пойдёт. За окном пожилая женщина со второго этажа подметает двор. Показалось или она говорит сама с собой? В комнату влетают «парни». Старший, тот, который родился на пять минут раньше, начинает заваривать чай. Младший ставит сковородку — сегодня его очередь готовить семье завтрак.

Вдруг один другого толкает локтем. Неловко подходят к отцу, обнимают и говорят:

— Пап, мы знаем, что ты иногда с мамой говоришь... Ты передай ей, что мы её не очень помним, но очень-очень любим. И тебя тоже, пап...




Изображение в заглавии: В. Ван Гог «Гипсовая статуя мужского торса»
Рекомендуемая мелодия: Dave Koz & Dana Glover «Start all over again» http://www.youtube.com/watch?v=iaRUz6EszOo