Воспитание творчеством

Многие родители убеждены, что детям очень полезно заниматься творческой деятельностью. Это, в общем, совершенно верно, вот только под «творчеством» обычно понимается исключительно художественное творчество, искусство: чаще всего ИЗО и музыка. Многие родители убеждены, что сами по себе «занятия искусством» благотворно влияют на детей.
Так ли это? Что это на самом деле такое – «творчество», и как можно его использовать в воспитании детей?

История 1. Бедная Аня.
Как-то раз знакомая учительница музыки пригласила меня на концерт в детскую музыкальную школу. Концерт необычный - сольный. Притом, солисту – вернее, солистке – 12 лет. Зовут ее Аня Бойко, она лауреат кучи всяких конкурсов, в том числе международных. Концертная программа рассчитана на полтора часа, исполняться будет, в основном, классика. Аня сыграет одна, с оркестром, с певцом и, наконец, со своей учительницей из музыкальной школы в четыре руки.
Я пошел на концерт. Зал ДМШ мало чем отличается от обычного концертного зала: обитые зеленым бархатом откидные кресла, ярко освещенная сцена, оркестровая яма, откуда, как и положено, сверкают две-три отполированные до блеска лысины; на сцене – громадный, как мамонт, черный рояль. Зал набит битком и величиной тоже не уступает нормальному «взрослому» залу.
Вышла ведущая – та самая моя знакомая, солидная дама в длинном платье. И наконец мы увидели героиню вечера – Аню. Знаменитая пианистка оказалась маленькой, тощенькой, бледненькой, заморенного вида девочкой, с самым простецки славянским лицом. Одета в пышную, с кружевами и оборками, белоснежную блузку и темную длинную юбку – как курсистка ХIХ века. Держалась на сцене она скованно, но совершенно спокойно: несложно догадаться, почему, - тут дело в привычке: она же постоянно выступает.
Потом она начала играть: детские пьесы Чайковского, этюды Черни – и в то же время большой кусок из 1-го концерта для фортепиано с оркестром Шопена, что-то – уже не помню – из Бетховена. Все эти вещи она исполнила совершенно одинаково: очень старательно, отчётливо, очень правильно – именно так, как учат в музыкальной школе – и очень скучно. Никакой разницы в исполнении, с одной стороны, детских вещей или этюдов – а, с другой стороны, концерта Шопена – не наблюдалось. Ей явно всё равно было, что играть.
После каждой новой пьесы Аня вставала и заученно, как манекен, раскланивалась. Публика: в основном, ученики и ученицы той же школы, их родители и прочая родня, - словом, болельщики  – шумно аплодировала. Какой-то толстый дядя во втором ряду все время басом кричал «Браво!» - таким голосом, будто хотел напугать Аню. Но она нисколько не пугалась.
Постояв положенное время, церемонно поклонившись, она снова усаживалась за рояль на высокий стульчик – и так же старательно оттарабанивала очередную вещь: без интереса, без понимания, без всяких чувств – как автомат. Потом снова вставала раскланиваться.
У этой бедной девочки были два явных достоинства: первое – замечательная моторика, второе – старательность. Впрочем, она еще и явно послушная, отличница, наверное, - из тех, что беспрекословно, не задумавшись ни на минуту, выполняют любые распоряжения взрослых. И вот кто-то догадался отдать ее в раннем возрасте в музыкальную школу. Теперь имеем результат.
Ее натренировали – и очень довольны: куча лауреатских званий – школе честь, родителям слава, да и у самой Ани тоже ведь самолюбие есть.
Вот только эта девочка сходит за звезду исполнительского искусства только пока она сравнительно маленькая. Взрослых дядечек и тетечек умиляет, что такое дитё так бойко (забавно – ее фамилия Бойко) отстукивает сложнейшие пассажи Шопена, какие и взрослому-то исполнителю не всегда под силу.
Однако она не любит музыку, не чувствует, не понимает ее. В то же время ее убедили, что она музыкант, она к этому привыкла. У нее отняли здоровье: она хиленькая, бледненькая. Неудивительно: чтобы так отбрякивать Шопена с Бетховеном, надо тренироваться каждый день по 3-4 часа. А ведь есть еще обычная школа. Ей и гулять-то, наверное, некогда.
У нее украли детство, украли здоровье, обманули, внушив ложные надежды, посеяв в ее душу иллюзии, которым никогда не суждено сбыться. Станет взрослой – и никому не будет нужна. Будет тянуть лямку или аккомпаниатором, или, еще вернее, учительницей музыки, и довольно плохой, потому что музыку не любит. И всю жизнь чувствовать себя обиженной, ущемленной, как ребенок, которому обещали конфетку и не дали: ведь сулили такое будущее, такую карьеру! – и где она?
Догадается ли Аня, что взрослые – в том числе, увы, и собственные родители – попросту обманывали ее ради собственной корысти: удовлетворяли за ее счет свое честолюбие?
Бедная, бедная Аня!

История 2. Как хорошо быть художником!
Кира раньше училась в художественной школе. Сейчас ей уже 17 лет: художественную школу она так и не закончила, бросила. Рисует она, по-моему, неважненько: ничего особенного.
Как-то Кира – а она не лишена чувства юмора – рассказала мне об особенностях этой, кстати, очень солидной и престижной, художественной школы.
Одного их преподавателя зовут Авессалом Аввакумович. Они его называли между собой Салям-Алейкум. Это очень художественного вида человек: малого росточка, но зато с длинной гривой плохо расчесанных полуседых волос и с козлиной бородкой. По словам Киры, Салям-Алейкума никто из них не слушал: все что-то свое рисовали, болтали, смеялись, ходили по аудитории, не обращая внимания на преподавателя. Но он на своих учеников не обижался, а продолжал говорить – так что все были довольны друг другом: ученики не мешали учителю высказывать свои мысли, а он, в свою очередь, не мешал им делать и говорить всё, что им заблагорассудится.
На вопрос, чему же она научилась на уроках Авессалома, Кира, смеясь, ответила, что научилась пользоваться губной помадой (ей было 11 лет). Правда, этому искусству ее научил не учитель, а другая девочка, постарше неё.
Еще одна преподавательница, Зарема Руслановна, обычно начинала занятие очень серьезно, делала перекличку, строго спрашивала домашнее задание – но потом, минут через 10-15, ей обычно кто-то звонил, и она выходила в коридор поговорить. После чего, как правило, наведывалась в ближайший магазин, а придя оттуда, долго беседовала с кем-нибудь из встретившихся ей в коридоре коллег. Только когда занятие уже заканчивалось, Зарема Руслановна снова появлялась перед своими учениками и строго спрашивала, что они нарисовали. Обычно выяснялось, что ничего, поскольку большинство тоже отлучалось в магазин всякие иные привлекательные места. Зарема Руслановна строго выговаривала нерадивым ученикам, обещала за них взяться на следующем занятии – и прощалась. В следующий раз, разумеется, всё повторялось сначала в той же последовательности.
Были, конечно, и добросовестные преподаватели. «Но они не учили нас любить искусство, а учили технике живописи. Как размешивать краски, как накладывать. Композиция, перспектива – то-сё. Мне это было неинтересно».
В итоге, проучившись в этой замечательной и, между прочим, небесплатной школе 2,5 года (а это значит – по 3 часа 3 раза в неделю, по вечерам, она проводила там), Кира бросила ее, о чем нисколько не жалеет.
Вот только зачем она потеряла столько времени? Неужели только для того, чтобы познакомиться со столь выдающимися личностями, как Авессалом Аввакумович и Зарема Руслановна?
История 3. Иван – крестьянский сын.
А вот персонаж совсем в другом роде. Ваня. Живет Иван в большой деревне, на юге. И семья у него большая: шестеро братьев и сестер, мама и папа, бабушки, дедушки.
Ваня не занимается никакой художественной деятельностью. Зато однажды он вместе с братом Костей построил вокруг своего двора настоящий забор из дикого камня, скрепленного глиной. Забор невысокий, потому что все равно никто ничего не украдет: в селе все на виду. Но для порядка нужно.
Ваня и Костя делали забор сами: им никто не помогал. Только дедушка иногда давал советы, если его спрашивали: сколько воды налить в глину, как класть камни, чтобы не развалились.
Получилось неплохо, только некоторые камни выпирают. Теперь Ваня с удовольствием, проходя мимо, поглаживает рукой СВОЙ ЗАБОР, а иногда подмазывает его свежей глиной.
Ещё одно, тоже совершенно не творческое, дело сделал Ваня: он натаскал с опушки леса хорошей черной земли, насыпал во дворе и посадил кусты черной смородины. Шесть кустов! Это тоже забота: их надо окапывать, поливать, удобрять, защищать от вредителей. И ничего: смородина у Вани хорошо растет, с каждым годом урожай ягод всё больше – хотя, когда мальчик посадил кусты, ему было только 8 лет и никто ему опять-таки не помогал.
Ещё Ваня – птицелов. Ловит он, главным образом, щеглов: на них есть спрос на птичьем рынке в городе. Чтобы поймать птичку, нужна «заподка» - западня: небольшая клеточка, разделенная перегородкой надвое. В одну половину помещается ручная подсадная птичка: она весело прыгает, клюёт корм – соблазняя тем самым своих товарок. В другой половине – открытая дверка с пружинкой. Птичка подлетает, садится на палочку, вставленную в дверку, пружина срабатывает и дверка захлопывается.
Такие заподки все мальчишки, и Ваня тоже, делают себе сами. Это огромная работа: вырезать ножом ровные палочки, пробить в них гвоздиком на равном расстоянии дырочки, протянуть проволоку. Но самая тонкая работа – та самая дверка с пружинкой. Сделаешь ее слабой – птичка улетит. Сделаешь слишком сильной – дверка так прихлопнет крошечную пичугу, что может ее покалечить.
Но Ваня умеет делать заподки, и он еще ни одной птице не повредил.
Однако западня – это еще полдела. Надо знать места в лесу, где кормятся и ночуют щеглы. Знать их повадки. Ведь если пойманная птичка долго просидит в клетке, она будет биться, стараясь вырваться, и может повредить себе крылья и голову и даже вовсе погибнуть. Птичку надо достать из клетки почти сразу после того, как дверка захлопнулась, а для этого приходится проверять свои ловушки на рассвете, когда все нормальные люди еще спят: ведь птички с утра голодные, а потому менее осторожные – и часто попадаются в ловушки именно рано утром.
Потом нужно добывать для своих птиц корм. Пока их никто не купил, они должны хорошо питаться, чтобы выглядеть бодрыми и здоровыми. Впрочем, Ваня не всех своих птиц продает, потому что он не коммерсант по натуре, а увлеченный человек, а кроме того, он просто любит птиц, ему нравится с ними возиться, нравятся они сами по себе.
Щеглы еще ничего – они едят семена репейника, а этого добра везде полно: надо только осенью заготовить достаточно. А вот некоторых птиц: соловьев, например – надо кормить червяками, мотылём – живым кормом. Это посложнее.
Я познакомился с Ваней, когда ему было 10 лет. Простецкая веснушчатая физиономия, волосы, как солома, - под стать имени. Но какой он живой, инициативный, веселый, здоровый – и какой творческий! Всё сам: и всегда у него всё получается.
Так кто же у нас более творческий человек: Аня, Кира – или все-таки Ваня?

«Творческая деятельность», по мнению большинства современных педагогов и психологов, - это самостоятельная деятельность, в которую входит постановка цели (самостоятельная! кто делать будет, тот и цель ставит), планирование всех этапов ее достижения; самостоятельные действия, направленные к ее достижению, и, наконец, ответственность за результат (ответственность – перед самим собой, прежде всего).
При этом ТВОРЧЕСКОЙ может быть АБСОЛЮТНО ЛЮБАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ, если она строится описанным выше образом. И труд на земле, и забота о животных, и строительство – даже и просто забора. Важно не ЧТО делать, а ЗАЧЕМ и КАК.
Именно такая самостоятельная деятельность, требующая проявления инициативы, преодоления трудностей и с ответственностью за результат – действительно очень полезна с воспитательной точки зрения.
А вот полезно ли вашему ребенку заниматься музыкой или ИЗО – это зависит от множества обстоятельств: состояния его здоровья, его способностей, личностных особенностей; наконец, от того, какие учителя ему попадутся.
Некоторым родителям льстит, что их дочь или сын будут пиликать на скрипочке или малевать пейзажики: им почему-то кажется, что подобные занятия облагородят их дитё, придадут ему интеллигентский лоск и вообще «приобщат к культуре». Так вот – это еще большой вопрос.
Довольно нередкий результат усиленных занятий музыкой в раннем возрасте – отвращение к музыке (хорошо, если без сколиоза впридачу).
Хотя действительно художественно одаренных детей нужно учить обязательно и начинать как можно раньше. Но многие родители заблуждаются относительно талантов своих детей. А кроме того, надо учитывать и склонности самого ребенка. Если мальчик жаждет гонять в футбол и ходить на рыбалку, усаживать его на 3 часа в день за инструмент – по меньшей мере, бесчеловечно, да и педагогически нецелесообразно. Сначала надо увлечь – а уже потом технически обучать.
И еще. Психолог В. Ротенберг как-то сказал: «Наградой за творчество является само творчество». А не дипломы и награды.
Творчество очень нужно всем людям, а детям прежде всего. Но не надо искать его в особых «специально отведенных для этого» местах. Творчески можно отнестись к любому делу, было бы желание. Самостоятельность, поиск, инициатива, ответственность за результат – вот составляющие творчества.
Творите вместе с ребенком в повседневной жизни – и он вырастет творческим человеком. Именно это главное.