Страх

Предположим, что вы знаете, когда вы умрёте.
Знаете зачем вы жили и почему должны умереть.
Вы знаете ответы на все вопросы.
Что есть бог. Что есть любовь. Что есть истина.
Знаете откуда взялся этот мир и вы в частности.
Можете точно различить где добро и где зло.
Ощущаете себя разумом.
Вся штука в том, что вы ни хрена не знаете.
Или знаете малую часть этого.
А скорее всего вам только кажется, что вы знаете.


               

Эпизод 1

«…Вы когда-нибудь заглядывали в глаза нищим? Вглядитесь внимательно в их лица. Если побороть в себе отвращение, вы увидите бездну. Вы увидите своё отражение. Примерите на себя эту судьбу в лохмотьях, смрад исходящий от  тела. Почувствуете ужас перед этой бездной. Возникнет желание откупиться от неё, или злость. Бессильная. Потом со временем это превратится в досаду, потом  в безразличие…»


        Ольга захлопнула книгу,  откинулась в кресле и закрыла глаза. За окном  шелестел дождь. Сентябрь пришёл сырой и промозглый. С лужами на тротуарах и ранней темнотой. В такую погоду очень хорошо сидеть в кресле, закутавшись в тёплый колючий плед, пить горячий шоколад и читать книгу. Большую Литературу, с большой буквы Л.
И думать о том что весь мир за окном  в депрессии, а ты сидишь и тебе хорошо! Не то от того что за окном всё плохо, не то вообще.
 Хлопнула дверь. За стеной заплакал ребёнок. Горько и безнадёжно. Будто оплакивая свою будущую долгую жизнь, горькую и безнадёжную. Но вот к нему подошла мать, и ребёнок смеётся радостно и счастливо, будто и не было горя и боли одиночества, и не будет никогда. Свет сменяет тьму, и тьма свет. Ольга закурила сигарету, задумчиво рассматривая тлеющий пепел, у сигареты короткая жизнь. Дым, закручиваясь спиралью, поднимается вверх и тает, словно время. Там за стенкой зазвучала гитара, что-то испанское. Замелькали  в воображении цветные картинки, танцующие пары кружатся под ритм фламенко, плещется море, жизнь обретает сладко-терпкий привкус персика.
  Ольга  закончила макияж, расправила новое платье. Она купила его на днях в модном бутике. Повернулась вокруг у зеркала. Сняла и убрала в шкаф. Завтра ей исполнится пятьдесят. И в её шкафу висят тридцать  праздничных платьев. Большинство из них давно устарели. У неё никого нет, кроме этого шкафа. Каждый день, кроме выходных и праздников, она ходит на работу, возвращаясь попозже, чтобы не так долго ждать следующего утра. Телевизор и алкоголь помогают забыться и расслабится. Иногда по праздникам она приглашает мужчину, напивается в хлам  и признаётся ему в любви. Мужик ест, пьёт, трахает её и утром уходит, обещав позвонить как-нибудь. Так повторяется из года в год. Всё чаще ей снятся еловые ветки, венки, погребальные ритуалы, и будто её хоронят заживо, а она не может пошевелиться и сказать, что жива.



Просыпаясь в холодном поту, она курит сигарету за сигаретой и долго не может заснуть.
Ужас наваливается на неё огромным брюхом. Она листает красочные журналы, которые выписывает целыми пачками, с единственной целью, не думать. Всё не так плохо, если не думать. Всё не так плохо. У неё своя квартира, работа, она  может позволить себе отпуск за границей, приличный счёт в банке. У неё всё есть. Всё есть.

«..Страх убивает в человеке свободу, возможность изменить свою жизнь, ибо для этого нужна смелость и действия. Счастье покидает трусливую душу, и она ищет удовольствий, чтобы как-то заполнить пустоту и бессмысленность своей жизни..»


Эпизод 2

«…Интересно, почему людям так нравится писать и читать о пороках человечества. Или высмеивать, как бы наслаждаясь чужой или собственной болью. Быть может, потому, что на фоне зла обычные вещи выглядят лучше.  Например, вы помогли подняться человеку, обычное дело, не правда ли. А если его избивает и проклинает толпа, собираясь убить за то, что он не того цвета кожи или религии. Писать о прекрасном и благородном человечестве противно. Писать о героях-одиночках приятно, это подтверждает правило…»

- Эй, ты!
 Он идёт не оборачиваясь, а сердце уже застучало, перехватило дыхание, и мысли взрываются в голове: "может пронесёт, всё обойдётся, обознались, зачем меня понесло в это время в это проклятое место." Другой голос, сухой и бесстрастный говорит: "это всё Олег, это конец. Ускорить шаги."
- Эй, а ну стой!
Стук каблуков за спиной, и рука на плече, рывком развернувшая к себе. Затёртый камуфляж и запах стали от «калаша» на плече. Запах смерти.
- Ты что, щенок, оглох что ли?
 Сильный акцент и горящие  ненавистью чёрные глаза.
Сзади  раздаётся голос говорящий на фарси. 
- Магомед , отпусти его, он же русский.
Олег оборачивается. За его спиной уазик, с тремя боевиками.
- Я знаю его, он дружил с сыном этой памирской собаки. Да, Олег ? Ты же знаешь Анвара и покажешь, где они прячутся.
- Нет.
Удар в лицо сбил его с ног. Армейский ботинок наступил на пальцы, ствол резко ударил в пах.
- Ещё как скажешь!
Из уазика раздаётся дружный хохот.


1996 год. Душанбе. Таджикистан.
После развала СССР, Республика Таджикистан объявила себя  суверенным государством.
В борьбу за власть вступили два племени одного народа, памирцы  и кулябцы. Разговаривая на одном языке, они имеют «существенные» отличия.
Выходцев из районов горного Памира можно  узнать по длинно отпущенным волосам и бородам. Среди них  много музыкантов, художников, поэтов. Они считают себя потомками Александра Македонского и презирают равнинных жителей Куляба за их простоту и примитивность. Кулябцы  бреют лицо и коротко стригутся. Занимаются скотоводством и земледелием. Считают себя потомками персов саманидов и презирают памирцев за снобизм и гордыню.
Есть ещё одно племя таджиков, ленинабадцы, которые сохраняют нейтралитет и лояльность и, по сути своей,  управленцы и хорошие организаторы. Им бы и управлять государством, но в данной ситуации у кого пистолет, тот и прав.
Вражде этой  много лет. Во времена Союза всё ограничивалось мелкими драками и поножовщиной. И вот тут подвернулась такая возможность рассчитаться за всё.
  Вышло так, что победили кулябцы. И теперь в Душанбе охотились за семьями памирцев, вырезая всех, женщин, детей, стариков. Впрочем, если бы победили другие, не исключено, что было бы то же самое. Кровная месть.
 Большинство русских уехало, как только запахло войной. Но значительная часть осталась. Некуда было ехать, или незачем. Обычно русских не трогали, спасибо 201-й дивизии, расположенной непосредственно в городе. Но разве уследишь за всеми.

Они проехали на окраину города и остановились во дворе старой, обшарпанной пятиэтажки.
Старший брат Олега, Александр, учился вместе с Магомедом в одном классе. Были они злейшие враги, на почве любви к одной девушке, таджичке, которая предпочла
Александра. Магомед с дружками пытался изменить  это силой,  но успеха не имел, потому как Саша на досуге получил первый разряд по боксу, о чём Магомед узнал несколько поздно, подымаясь с друзьями, лица которых имели разные степени помятости, но абсолютно одно выражение- нескрываемое удивление. Как известно, нет злобы сильнее, чем бессильная. Олег  был на три года младше брата и спортом не увлекался, просиживал штаны за компьютером. И Магомед вымещал злость на нём, задевая его при всяком удобном случае. В 1995 году Александр ушёл в армию. Магомед подался в боевики. Олег общался с одноклассниками, среди которых был Анвар, сын памирца. Когда началась охота на памирцев, семья Анвара не смогла вовремя уехать из Душанбе и вынуждена была скрываться в квартире знакомых русских, которые уехали в Россию. Олег был у него с друзьями. И теперь привёл туда боевиков Магомеда.
Ему заломили руку и повели наверх. На пятом этаже он остановился и молча мотнул головой в сторону двери. Высадив дверь с ноги, боевики ворвались внутрь. Он слышал короткие очереди и женские крики. Его ввели внутрь. В глаза ему смотрел  остановившийся взгляд отца Анвара, лежащего в коридоре. Пахло порохом и кровью. Руки Олега тряслись мелкой дрожью. Боевики рылись в вещах, один, присев, снимал обручальное кольцо с руки убитой женщины. Подошёл ухмыляющийся Магомед.
- Молодец, Олег, дарю тебе жизнь, пошёл вон отсюда, щенок.
Получив пинок в спину Олег шатаясь вышел во двор. Его вырвало. Потом он побежал. Спотыкаясь и не оглядываясь. Ноги плохо слушались. Он бежал, и слёзы застилали ему глаза. В голове стучала кровавым молотом одна мысль: Я ИУДА…   

« …Страх превращает человека в животное, дрожащую тварь, единственная цель которой любой ценой сохранить себе жизнь, пусть даже ценой жизни других людей…»



Эпизод 3


«..Страх посещает всех. Молодых и старых. Нищих и олигархов. Красивых и уродов. Мудрецов и идиотов. И у каждого он свой. Вся разница в том, что ты делаешь, когда он приходит. Умеешь ли ты победить страх. Или сдаёшься, и страх пожирает твою душу, делая тебя слабым. Вся штука в том, чтобы уметь использовать свой страх себе на пользу. Заставить его работать на себя, ибо это тоже сила..»

Безумно здорово стоять на крыше небоскрёба ранним утром, когда рассвет превращает огромный суетливый город в сказку.  Дома, улицы, как будто умытые чистой росой.  Ветер, опьяняюще свежий. И небо, в розово-голубых тонах, кажется  домом. Чувство радости, на грани эйфории, переполняет тебя. Ты счастлив. Пусть недолго, какие –то пять минут, но ты превращаешься в ребёнка, и душа излучает вселенскую музыку умиротворения.
Может быть поэтому, уже почти пять лет Василиса работает в промышленном альпинизме. Неженское дело и всё такое, но плевала она с этой самой крыши на всех скептиков. Закрепив основную верёвку вокруг вентиляционной трубы, Василиса проверила страховочную, спустила верёвку до самой земли, закрепила полусхватами оттяжку, встегнула шант.
- Ну, что, Васька, с богом!
Бригадир Семён, улыбаясь во все тридцать два, похлопал её по плечу.
- Да, Василиса, вот смотрю я на тебя и думаю, есть ещё женщины в русских селеньях.
- Грубая лесть, Сёма, обожаю!  Расслабься, Ромео- переросток, смотри, всё жене расскажу!
- Пощади, королева, не губи героя в расцвете сил!
Ехидная улыбка, и чёртики в глазах.
- Что там с верёвками, Сём, вчера обещал новые подогнать.
- Да, хрен там, начальство деньгу опять зажало, говорят, закончите объект, тогда и посмотрим.
-  Ну, ну…
 Закрепив восьмёрку хитрым автостопным узлом, перелезла через карниз, испытав при этом приятно щекочущий выплеск адреналина. Поправила сидушку и повисла над  пропастью тридцати этажей.
В наушниках звучало радио джаз и прохладный утренний ветер трепал темные непослушные волосы выбивавшиеся из-под синей банданы.
Пройдя пару этажей Василиса увидела очередное окно и широко раскрытые глаза женщины. Немой крик угадывался по открытому рту за стеклопакетом.
С проворством кошки, весьма неожиданным для своих сорока лет, работник офиса в строгом костюме, нырнул под компьютерный стол красного дерева.
- Ооо.. даа.. террористы же напали..прячься!
Ехидно ухмыляясь Васька поехала дальше.
Ещё через пару этажей она оказалась у открытого окна.
В окне задумчиво курил и пил коньяк (судя по цвету и запаху) представительный мужчина с сединой в висках.
Внимательно посмотрев на Ваську несколько секунд, он выдал сакраментальную фразу.
-Будешь?
И показал глазами на стакан.
Васька заржала и помотала головой.
- Но за предложение спасибо! Как нибудь загляну!
Мужчина улыбнулся и стряхнул пепел.
Веревка странно вибрировала.
Видимо ветер.
Васька продолжала спуск, ритмично отталкиваясь ногами от стены, вспоминая уроки в горной школе и свой первый дюльфер на склоне в Коломенском.
Рядом просвистела веревка.
Подняв глаза, Васька увидела Семена.
Тот ехал метрах в трех слева от неё, нагоняя длинными прыжками.
Баннер из винила, который надо было подтянуть по периметру, висел  в нижней трети дома. Примерно на уровне 8 этажа.
Заходя на свою сторону Васька боковым зрением увидела открытое окно выше Семена и какое-то движение в нём.
Семён уже проехал вниз баннера и начинал вязать множество маленьких булиней, организовывая мини полиспасты, для натяжения полотна.
В окне, рядом с веревками Семена появилась седая голова.
Морщинистое лицо бабульки, безмолвно изучало происходящее внизу, затем исчезло.
Васька принялась за свою часть баннера.
Минут через пять голова опять появилась в окне.
- Вы что же ироды делаете??
Пронзительный истеричный голос заставил поднять голову обоих.
- Вы зачем имущество портите??
Семён и Васька переглянулись.
-Ты чего бабуль орёшь? Инструмент простудишь!
Улыбнулся Семён.
- Работаем мы. Все в порядке.
Голова помолчала и более высоким голосом крикнула.
-Я вот сейчас вас! Воры проклятые! Убирайтесь отсюда!
Васька скривилась и показала Семену, мол не обращай внимания.
Покричав ещё минуты две что-то угрожающее, голова вновь исчезла.
Семён посмотрел наверх.
- Вот Васька! ты в старости такой же будешь, если замуж вовремя не выйдешь!
Васька хмыкнула.
- Ещё чего! Я вас кобелей знаю.
Тут сверху опять появилась седая голова. В руке бабуля держала старую ржавую пилу ножовку.
- Ну всё. Допрыгались паразиты!
Пронеслось над городом.
Вытянув морщинистую руку, бабулька начала пилить веревку Семена.
- Твою ж мать!
Васька увидела как Сёма побелел и начал судорожно спускаться.
До земли оставалось этажей пять
Васька поорав на бабку, и увидев что без толку, поехала вслед за Семеном.
Ближе к бабке был основной конец веревки, который был натянут как струна под весом Семена. И пилить его было легко и удобно. На глазах веревка распушилась  и с каждым прыжком альпиниста было ясно, что ей осталось не много.
Через несколько секунд на очередном прыжке, Васька услышала как она звонко лопнула, словно струна.. и Сёма, дернувшись всем телом, с широкими глазами повис на страховочной веревке. Бабка что-то орала сверху.
Васька орала на неё.
Было видно что безумная старушка планирует продолжать пилить.
Семён висел на шанте..лихорадочно перестегивая восьмерку в страховочный конец. Спускаться оставалось ещё этажа 4, и ежу было понятно что он не успеет.
Со слезами на глазах, матерясь в пол-голоса, Васька остановилась рядом с Семеном на стене.
- Сёма, давай быстрее, я тебя умоляю..
Восьмерка не давалась. Драгоценные секунды уходили.
Мокрый и красный от напряжения, Семен пытался подтянутся на веревке выше шанта и встегнуть восьмерку.
- Стой! Сёма! Она пилит уже!
Васька раскачалась на стене и долетев до Семена, вцепилась в его обвязку..
-Слыш! Сёма! я тебя сейчас карабином пристегну, не дергайся!
В этот момент старушка допилила вторую веревку.
Васька почувствовала сильный рывок вниз. Семдесят пять килограммов плюс снаряга это слишком.
Дальше Васька видела всё как в замедленной съемке.. Первый кадр..как Семен сжав зубы вырывается у неё из рук и начинает падать на асфальт чернеющий внизу.
Она отчетливо видела каждую деталь его лица.. серые глаза его смотрели прямо на неё, немного растерянно и удивленно.
Вот следующий кадр.. Васька судорожно хватает конец отпиленной бабкой веревки летящей сверху и каким-то нечеловеческим усилием держится за него. Руки обожгло резко и горячо. Семен падал неестественно медленно.
Это потом она поняла что от страха за него, она вцепилась в веревку с такой силой..что ей удалось замедлить падение. И когда веревка кончилась и вырвалась из окровавленных рук, Семену оставалось падать всего один этаж.
Эти несколько этажей прошли через её руки. И он остался жив.
Чудом конечно. Руки пропиленные веревкой пришлось лечить почти месяц.
Жена Семена плакала у её кровати и благодарила, благодарила..
А Васька смущенно смотрела на неё и молчала.
Вот так страх иногда превращается в подвиг.

2004-2013 год.