Битва за Россию - 2

.



2. ЦЕСАРЕВИЧ НИКОЛАЙ РОМАНОВ


…Но вернемся в еще спокойные дни отрочества и юности. Окончание образования Николай, опять-таки по семейной традиции, «завершил» в лейб-гвардии гусарском, а затем в Преображенском полку, где ничему не мог научиться кроме десятка строевых команд да умению пить водку во время многочисленных полковых праздников. Служа под началом своего дяди, вел. Кн. Николая Николаевича, наследник был вовлечен и в беспробудное пьянство, которое было неотъемлемой частью жизни «лихих гусар». Вот так описывал времяпровождение своих однополчан В.П.Обнинский: «Пили зачастую целыми днями, допиваясь к вечеру до галлюцинаций… Так, нередко великому князю и разделявшем с ним компанию гусарам начинало казаться, что они уже не люди, а волки. Все раздевались тогда донага и выбегали на улицу… Там  садились они на задние ноги (передние заменялись руками), поднимали к небу свои пьяные головы и начинали громко выть. Старик буфетчик знал уже, что нужно делать. Он выносил на крыльцо большую лохань, наливал ее водкой или шампанским, и стая устремлялась на четвереньках к тазу, лакала языками вино, визжала и кусалась» *
*  Цит. по: Зайончковский П.А. Российское самодержавие в конце XIX столетия.
     М., 1976, с. 47.

К концу «стажировки» Николай, вообще-то не отличавшийся страстью к горячительным напиткам, по свидетельству очевидцев, лицом стал походить на настоящего забулдыгу. Однако вопреки широко распространенному мнению, царь не был пьяницей. Может быть, только в самый последний год своего царствования, когда ощущение неминуемой гибели династии стало общепризнанным, он ста искать забвения в алкоголе. Распространяемые же иными лихими историческими романистами бредни о том, что он пьяный в солдатской форме расхаживал по Ялте, что его чуть ли не привязывали к седлу, чтобы он не свалился с лошади – не более, чем сказки. Но после полковых праздников у наследника, не отстававшего от соседей по застолью, не раз трещала голова и, как скромно писал он в дневниках: «Сегодня проснулся поздно…»

Можно смело утверждать, что Николай II плохо был подготовлен к роли неограниченного самодержца. Образования он был ниже среднего, характера слабого, но упрямого, не терпел рядом с собой людей с сильной волей,  зато охотно прислушивался к безответственным «шептунам», вертевшимся у трона. Мягкий человек, он часто не мог набраться храбрости сказать прямо в глаза человеку неприятные для него слова и часто мило прощался с министром «до следующего доклада», хорошо зная, что уже подписал указ о увольнение его от должности. Это создавало впечатление не только неискренности, но и открытого вероломства. Николаю II была в полной мере свойственна, пожалуй, самая отвратительная черта человека, облеченного неограниченно властью, – абсолютное безразличие к судьбам людей, которыми он должен «повелевать», бесчувствие к их нуждам и страданиям, граничащее просто с патологической жестокостью.

Не обладал Николай II и импозантностью, царским величием, которое было свойственно его отцу. Невысокого роста, застенчивый, молчаливый и неулыбчивый, он был смешон и жалок, особенно в торжественных случаях. «Бледный утомленный заморыш, с большой императорской короной, нахлобученной до ушей, придавленный тяжелой парчовой, подбитою горностаем неуклюжей порфирою, Николай II казался не величавым императором всея Руси, – писал присутствовавший на коронации Ф.А.Головин, – не центром грандиозной процессии, состоявший из бесчисленного числа всевозможных учреждений, классов, сословий, народностей громадного Государства, а жалким провинциальным актером, в роли императора, ему не подходящей».**

** ЦГИА, ф. 1625 оп. 1, д. 12, л. 10.
















.