Грустный клоун

             Он не бегал по сцене с криками «А вот и я!!!». Не разрисовывал рот до ушей фальшивой улыбкой. Он был серьёзным, застенчивым, немного замкнутым  человеком.  Но стоило ему сказать слово, и публика заходилась от хохота. Его монологи не оставляли в зале ни одного человека равнодушным. Он нес людям смех и радость. Грустный клоун.
    Он знал, что болен. Болен неизлечимо. Знал, что время неумолимо отсчитывает его последние дни, часы, минуты… Истязать себя химиотерапией не стал – бесполезное занятие. Решил, что лучше будет, если проведет время с близкими людьми, в родных стенах. Увидеть в последний миг своей жизни больничные палаты, вместо ветки старой яблони, стучащейся в окно… Нет, такая перспектива его явно не прельщала. Он не был слабаком, узнавшим о страшном диагнозе и сразу опустившим руки, поставившим на себе крест. Нет, он был сильным человеком, точно знающим, какой будет итог его жизни. И всё же, сначала он плакал. Это было так несвойственно для человека, который всю жизнь, изо дня в день, веселил народ. Правда,  его слёз никто не видел. Клоун и слёзы – понятия несовместимые.
    Ему было безумно жаль всё и всех: себя, толком, как оказалось, ничего еще не успевшего сделать; свою престарелую мать, так нуждающуюся в его помощи и любви; друзей и родных, с которыми крайне редко виделся из-за постоянной занятости; лес, солнце, небо – всё чего не замечал все эти годы… И сейчас, вдруг, всё это стало таким жизненно необходимым, таким значительным! Каждый пустяк, мелочь – всё сделалось большим и важным для него. Только для него.Какими ничтожными и несущественными сейчас стали обиды, споры, распри...Как жаль, что на них он так беспечно тратил  своё время.Как жаль!
    О своей болезни он молчал. Не сказал никому. Что говорить, когда словами помочь нельзя? Кому  от этого станет легче? Решил, что так будет правильнее. Одна мысль не давала ему покоя ни днём, ни ночью – как без него будет жить его мать. Он составил завещание, в котором поручил надежному другу ухаживать за старой женщиной, но тревога не проходила. Мама чувствовала, что с ним что-то происходит, волновалась, а он успокаивал ее как мог, отвлекал, смеялся и шутил, может даже больше, чем обычно. Она успокаивалась немного  и как в детстве, гладила рукой его волосы, ставшие с годами седыми.
    Каждый новый день, он воспринимал теперь, как подарок. Клоун, словно маленький ребенок, разворачивающий яркую обертку, с неподдельным интересом ждал, что там внутри. Что принесет этот новый день? Теперь каждый его выход на сцену был, как последний. Публика отбивала себе ладоши и хохотала до слёз. Это было ему наградой. Самой драгоценной наградой. Сейчас он ради этого жил и работал. Там, на сцене, про всё забывалось. Его, как в море захлестывала, неумолимо накатывающая из зрительного зала, огромная волна смеха. Она с неистовой силой ударяла в сердце клоуна и стихала в ожидании нового всплеска. И это было лучше всякой химиотерапии. После выступления клоун напоминал заведенную пружину. Он отпускал шутки налево и направо, казался веселым и неутомимым. И только глаза его были непривычно грустными, полными такой беспредельной тоски…  Но редко, кто обращал на этот факт хоть какое-нибудь внимание. Все бежали куда-то, спешили неимоверно.
    А вот он теперь уже никуда не спешил. Ему так хотелось, чтобы время остановилось! Он был благодарен судьбе за еще один прожитый день. Теперь постоянно в голове вертелись странные мысли, которые раньше никогда его не беспокоили. Есть ли там, за чертой жизни, что-то еще? Никто никогда точно так и не дал на этот вопрос ответа. Хотелось бы, конечно, верить в светлое и счастливое… Но возвращаться на Землю кошкой или собакой отчего-то совсем не хотелось. Как раз не так давно, в кругу друзей, они весело шутили на эту тему…  Кто же знал, что ему совсем скоро придется проверить теорию на себе?..
    Он прожил хорошую жизнь. Познал любовь и славу. Его любили родные и друзья. Публика всегда тепло и радушно принимала его номера. Сначала мешки трещали по швам от приходивших  на домашний адрес писем, а теперь надрывался Интернет от потока посетителей и сообщений. Казалось, этому не будет конца… Но как мала человеческая жизнь!
    Болезнь все больше клонила чашу весов на свою сторону, силы покидали его. Выступать становилось тяжелее и тяжелее. Но зрители даже не подозревали, какой силы воли стоили его искрометные шутки.  Последний концерт прошел на ура. Публика ликовала, заваливала цветами, глушила аплодисментами. А он точно знал, что прощается со своим зрителем навсегда. Все было в этот вечер чудесным. Погода, как по заказу, одаривала осенним теплом и тишиной. Листья падали с деревьев почти бесшумно и укрывали пестрым ковром аллею, по которой клоун устало брёл домой. Можно было поехать на машине. Но его престижное авто осталось стоять на парковке у концертного зала. Клоуну так сильно захотелось сегодня пройтись пешком, одному. Захотелось еще раз услышать шорох листьев, вдохнуть запахи осени… Он знал, что сейчас прощается и с этой аллей, и с городом, и с жизнью. Силы таяли с каждым шагом, пришлось поискать скамейку. Присев под старым дубом, клоун перевел дыхание.
            В вышине  гулял ветер.  Он раскачивал ветви дерева, обрывал пожелтевшие листья и они, кружась, падали вниз: на кусты, землю, скамейку, на неподвижно сидящего на ней человека. На лице человека, словно маска, застыла улыбка, а в широко открытых глазах  -  беспредельная тоска… Клоун и слёзы – понятия несовместимые…



 
фото из Интернета.