Голова 38. Церковь св. Сатаны

Ближайшей пятницей, едва дождавшись вечера, я выехал поездом в Эмск. В купе мне повстречались примечательные попутчики, назвавшиеся эмскими питербюргерами, которые отчего-то ехали на выходные в Эмск, а не в обратную сторону. Пообщавшись с ними, я и сам заплутал в сумбуре их рассказов о том, как они мотаются как проклятые меж двух городов-огней, а вся остальная эта страна им давно как собаке пятая нога сдалась. И в то время как в Питерсбурге заметно целостнее и гармоничнее, пускай сырее и беднее, в Эмске же, что ни говори, пожирнее по деньгам, так ведь и города-то, в сущности, никакого нет – нагромождение разных учреждений и бизнес-центров; жить, правда, все же можно, в особенности, если не продавать недвижимость в Питерсбурге и частенько наведываться сюда, для пущей уверенности держа еще запасные апартаменты где-нибудь в Prague или лучше даже в Sydney. Экспрессии их повествования способствовало и бурное алкогольное потребление, я же, напротив, воздерживался, ограничившись бутылочкой пива. Ладно, кого я обманываю – двумя: все-таки мне необходимо было сохранять ясность рассудка, имея в виду предполагаемую встречу со св. Сатаной.

На Treh vokzalov square меня встречал школьный еще приятель Миша, так и не сумевший закрепиться в питерсбургской жизни, в связи с чем вынужденный съехать в Эмск, что заставляло меня относиться к нему с плохо скрываемым сочувствием. На Treh vokzalov square тем временем, как исторически повелось, царила великая суета и процветала всяческая торговля: здесь по-прежнему можно было с легкостью купить и продать все, повстречать адептов всех жизненных воззрений и даже, при необходимости, тут же встать в очередь на получение работы.

Съездив к Мише на квартиру, где мы позавтракали с его дражайшей супругой Машой, а я еще и принял душ и сбросил сумку, мы отправились на прогулку по городу. Жена Мишы, будучи коренной эмсквичкой, постаралась, что называется, показать мне Эмск: не в том смысле, что поднять за уши, а в прямом – провести экскурсионными тропами. В Эмске я бывал уже не раз, работая одно время на такой работе, откуда меня постоянно ссылали сюда в командировки, так что возможностью познакомиться с городом я воспользовался сполна еще тогда. Город, к слову, многими местами мне весьма даже улыбался, хотя большинство из того, что должно было, по мысли Мишиной супруги, сразить меня наповал, все-таки оставляло достаточно равнодушным, в виду наличия более удачных аналогов и исходников в Питерсбурге. В результате я предложил не терять время понапрасну, а съездить-ка лучше на Old Arbat street, где мне нравилось всегда по-настоящему.

Словом, невзирая на радушие Миши и его супруги, я с нетерпением ожидал окончания субботнего вечера, чтобы завтра поутру устремиться к истинной цели своего визита.
Когда это завтра настало, то в районе полудня меня можно было наблюдать на одной из окраин Эмска, там, где на заснеженной лужайке высится причудливый куб черного стекла, то есть та самая Церковь св. Сатаны. На улице в тот день рассыпалась смесь белого снега и черной грязи, в воздухе застыла какая-то хмурая рябь, но в целом погода представлялась вполне сносной для прогулки, потому-то я наматывал произвольные круги вокруг куба, притворяясь праздным туристом. Вскоре я заметил, что на парковку, расположенную на территории, с позволения сказать, церкви, огороженной чугунным забором, начали прибывать сплошь черные автомобили от самых известных производителей; всех их, впрочем, объединяла еще одна характеристика – то были исключительно дорогие автомобили, от довольно дорогих до дьявольски дорогих.

Из подъезжающих машин вываливали граждане в черных одеяниях и привычно проходили внутрь куба. Я догадался, что скоро, по всей видимости, здесь состоится… служба. Тогда, с некоторым волевым усилием, я принял напрашивающееся решение раствориться в толпе и отстоять эту службу, рассчитывая увидеть что-нибудь интересненькое: не столько в плане служения культа, хотя и в этом тоже, сколько в надежде выискать какую-нибудь подсказку, ведущую к разыскиваемым мною барышням.

Еще на подходе к кубу, я то и дело был встречаем и провожаем не слишком-то добрыми взглядами. Сначала я посчитал, что всем им так не по душе пришлась моя вызывающая анонимность, но быстро разобрался, что дело, вероятно, не столько во мне самом, сколько в моей ярко-оранжевой куртке и веселенькой зелененькой шапочке. Стоит, пожалуй, признать, что конкретно в той ситуации, это определенно был не самый оптимальный наряд для сливания с толпой; прямо скажем, в темной массе приверженцев Сатаны я не растворялся самым безнадежным образом.

Войдя в помещение, я сделал все возможное, чтобы исправить ситуацию – снял шапку, вот только куртка в этом черном кубе, где и в интерьере преобладали темные тона, сделалась еще более дерзко-оранжевой, потому, очевидно, я и стал объектом всеобщего внимания, я бы даже сказал – осуждения, как если бы я завалился в традиционную церковь пьяным. Однако вполне даже сознавая, что задеваю чувства верующих в Сатану, я продолжал стоять на своем, никуда не уходя. Да и прихожане, хотя и посматривали на меня неприязненно, все же не осмеливались сделать замечание, как будто бы я мог вдруг оказаться не по годам недалеким сынком какого-нибудь матерого олигарха, который всех найдет и уши надерет, если со мной случится что-нибудь трагическое на территории этого ритуального учреждения.

И, кстати, нужно сказать несколько слов об убранстве, если можно так выразиться применительно к оформлению внутренностей церкви св. Сатаны: тут и там на стенах выступали различные ужастики, призванные поражать чье-то воображение – нагие женские тела с окровавленными черепами вместо смазливых мордашек, густо татуированные сморщенные младенцы, устрашающего вида душегубы и страхолюдины с автоматами, гранатами и все, все, все в таком роде. Что характерно: чем страшнее по мысли декоратора была задумка, тем смешнее, на мой взгляд, смотрелась реализация –  все это здорово походило на комнату страха из парка развлечений.
 
Добавлю также, что паства этой церкви, во всяком случае, в то воскресенье, состояла преимущественно из молодых людей и девиц, а также дам и господ средних лет. Так я и догадался, что по главным-то критериям, в общем-то, вполне подхожу: не стар; вероятно, без каких-либо взглядов и принципов; скорее всего, при деньгах; должно быть, даже принес их с собой, чтобы вложить в ячейку для пожертвований – чего еще, спрашивается, надо-то? А потому служба завертелась, невзирая на присутствие чужеродного элемента.

Поначалу, пожалуй, мне было даже скучновато: перед прихожанами появился какой-то черт – персонаж в шапке с рогами, принявшись что-то заунывно вещать. Справедливости ради, когда он начал еще и завывать, ему удалось полностью завоевать мое внимание и даже вызвать улыбку из разряда: «Во дает!». Когда же черт распелся основательно, то на втором этаже, на стеклянном ярусе-клиросе, объявились еще и какие-то девочки-припевочки и сходу стали подвывать тому в такт. На глазок их было около пятнадцати особ, но я, по правде, особо и не считал, сразу же распознав среди них и Монику, и Афину.

;