Заветное желание. Глава 1

 
Аннотация:
Испугавшись теней прошлого, юная странница Анжи отказывается от своего намерения отыскать дорогу домой, обрести высокородную семью и вернуть утраченные права на наследство. Она собирается остаться с дорогими ей людьми, но своевольная мечта с опозданием исполняется. Анжи становится заложницей наследованного ей мира и долга, когда все чего хочет – это вновь оказаться с теми, кого потеряла. И в этот раз она не отступится и пойдет на любые жертвы ради осуществления своего заветного желания.


ПРОЛОГ


    Это было последнее полнолуние. Звездное небо, горящее в прощальных лучах, рыдало золотым дождем. Бесконечный полет вглубь прожитого года, вытеснившего все, от чего Анжи бежала и к чему стремилась вернуться. И теперь прошлое нарезанными картинками событий, как осколками, впивалось в сознание.
    Она очнулась под огромными звездами, на безжизненной земле чуждого края. До самого горизонта – мертвые камни холодной долины. Возникающие и исчезающие замки, облюбованные призраками. Долгие скитания и угасающая надежда на спасение. Беспомощность, паника и безысходность от осознания неминуемой смерти.
    Спасение явилось обряженным в плащ из паучьей кожи. Надежда взглянула из-под косой челки, спадавшей на светлые глаза. Счастье протянуло руку в тонкой перчатке и своевольно вернуло к жизни. И весь неизведанный край уместился в единственном живом существе – Кели. Она стала для Анжи всем, пока та не узнала, что они вовсе не одни на забытом осколке погасшей звезды. Все это время поблизости таился совсем иной мир. Мир призраков, вернувших себе плоть. Так же, как Анжи ступила в него, она надеялась шагнуть на свои земли. Но как отыскать дорогу домой, если в опустевшем багаже памяти лишь то, что вызывает пренебрежительные улыбки и вальс пальца у виска?
    Издевки призраков напрочь отбили у Анжи нелепые замашки Высшей Знати. Вскоре, под хоровым хохотом, она и сама начала сомневаться в своих словах. Потом и вовсе перестала гордо вскидывать голову и заявлять, что она – дочь Правителей. Может, как уверяли, она и впрямь больна на голову. Не могли же ей врать все вокруг?
Она хотела смириться и научиться жить заново. Нашла уединение в лесу и по-своему была счастлива с приютившей ее целительницей. Но жалящие вопросы не давали покоя. Прошлое не отступало, возвращаясь смертельной тоской по родной стороне.
    Все твердили, что не существует таких земель, которыми правит благородная династия Эвиса. Нет в природе места, где все пропитано благим чародейством. Но Анжи упорно искала ответы, искала путь назад, и в этих поисках была вся жизнь. Пока…
    Поиски завели ее в призрачный замок. Многие заплатили за свое любопытство жизнями, затерявшись в дьявольских коридорах. Только Анжи, ее друг Ют и его капризная невеста Изольда смогли выбраться из каменной ловушки. Следом угодили в новую западню, попав в немилость молодой, но уже могущественной чародейки Аргонты. По ее вине Анжи вернулась в дом целительницы уже без Кели. Долго горевала, не желая верить в гибель странной подруги, потому верные друзья решили устроить для нее праздник. Этот день перевернул очередную страницу жизни. В незапертую дверь сердца вошел нежданный гость и поселился в нем на долгие месяцы.
    Его называли Платой. Хладнокровный. Молчаливый. Загадочный. Льдисто-прозрачные глаза, смоляные волосы, высокие скулы и кожа, тронутая нежным загаром, отличали его от остальных обитателей царства. Все напрасно гадали, что удерживало его в кругу неравных себе. И одну Анжи это не волновало. Имело значение только то, что он рядом. Рядом… но недосягаем. Каждое его слово, каждый взгляд, каждый жест вросли в очередное путешествие. Все держали путь к Горе Слез, стоявшей на перекрестке нескольких вселенных. Одной из них могла оказаться та, в которую Анжи не теряла надежды вернуться.
    Долгий, нелегкий путь по неизведанным просторам. Многочисленные трудности, преодоление немыслимых препятствий. Встреча с девушкой Льедой, странный городок, маленький дом и коварство старой ведьмы, оказавшейся родственницей Аргонты и похитившей Анжи. Пришедшие на выручку друзья, рискованный побег и радость от спасения. Крепкая рука преданно смотрящего Юта, его робкие признания в любви, несдержанные высказывания обиженной Изольды. Сколько еще всего было? Сколько дней они провели вместе, прежде чем Анжи снова угодила в беду и оказалась запертой в комнате огромной башни?
    Ее спас ворон. Он приносил в темницу ветки с ягодами и привел к ней слепого юношу Асифе, приходившегося внуком целительницы. Они вместе отправились на поиски пропавших друзей. После того как нашлись остальные спутники, следопыт Плата провел их к долгожданной Горе Слез. В последний момент Анжи передумала и решила остаться. Побоялась потерять все то, что обрела в полюбившемся краю ради эфемерной надежды найти семью. Она отреклась от мыслей о высоком титуле ради возможности жить среди любящих ее людей. К лучшему, если она никогда не вспомнит своего прошлого. Там, за пеленой тумана, осталась пугающая тайна ее появления в царстве. Лучше не знать, что случилось с семейством Эвиса.
    И все бы сложилось так, как она хотела. Если бы не очередная встреча с теткой Аргонты, упорно не желавшей оставлять Анжи в покое. Разглядев в ней способности к чародейству, она хотела сделать ее своей ученицей и использовать в неблаговидных целях. Ее очередная попытка стоила ей жизни. Анжи, несмотря на юный возраст, уже доводилось убивать чудовищ, но смерть старухи пережить ей было нелегко. Она уединилась, пытаясь свыкнуться с тем, что невольно стала убийцей. Надеялась найти утешение у возлюбленного, но с опозданием узнала в нем горько оплаканную Кели, которой, как оказалось, никогда и не было. Это всегда был Плата, всего лишь позволивший ей подобное заблуждение.
    Спасший ее когда-то ворон, подосланный чародейкой, проявив чудовищную для птицы силу, вытолкнул Анжи из ставшего дорогим ей мира. Под ударом крыльев распахнулись невидимые врата в иные миры, и она окунулась в этот долгий, мучительный полет.
    И вот теперь, пережив все заново, она приближалась к очередному неизведанному миру, где ей предстояло опять искать путь домой. Но на этот раз, путь в царство короля Фаэтона. Туда, где она твердо решила остаться, и откуда ее выбросило по воле Аргонты.
А может, все было предопределено?


  «Что за страшная тень стоит позади меня?» – боясь оглянуться, спросила у старой гадалки маленькая Анжи.
  «Это тень твоего прошлого, от которого ты так долго убегаешь», – холодно ответила старуха.
  «А что это за тень у меня под ногами?» – удивленно воскликнула девочка, стараясь не смотреть вниз.
  «Это страх твоего прошлого, от которого ты так долго убегаешь и который несешь с собой».
  «А что же за темная тень там, впереди меня?»
  «Это твое прошлое, навстречу которому ты мчишь, так долго пытаясь от него убежать», – с грустной усмешкой сказала гадалка.


ГЛАВА 1 Чужая


    Она лежала на холодной, выложенной каменной плиткой аллее. Рядом кружили вихри золотистых листьев. Солнце висело над горизонтом, ярко-желтые лучи стелились по дорогам и белокаменным домам. Над ними парили огромные птицы, несущие в когтях качели с шепчущейся парой. В леске с белыми скамьями и виадуками прогуливались люди.
    Анжи пыталась удержать обрывок сна. Ей снился Плата, его черные волосы, переливающиеся бордовыми полосами, льдисто-серые глаза, как и до этого, обведенные карминной краской. Он так ласково прикоснулся губами к ее виску, но утешительный, отеческий поцелуй пронзил холодом.
    Она снова открыла глаза и долго смотрела в бездонное небо. Чужое, безразличное небо. Лишь шорок гонимых ветром листьев нарушал безмолвие напыщенной природы.
Большой черный ворон, ощущение падения за зеркальную стену… Все это не было сном? Она уже не в царстве короля Фаэтона. От ставших родными земель ее отделяет вечность, и эту потерю ничем не заполнить.
    Коснувшись вялой рукой плеча, Анжи нащупала оставленные колдовским вороном царапины. Значит, все было на самом деле.
Из ближайшего дома вышел незнакомец и удивленно посмотрел на лежавшую под порогом гостью. Присев рядом, поинтересовался, что с ней произошло и чем он может помочь. Анжи отвернулась и заплакала. Как ей объяснить, что с ней случилось? Чем он может ей помочь? Никому не понять, что значит потерять целый мир! Оказаться легкомысленно сломанным цветком, оставившим свои корни в родной земле. Ее снова примут за сумасшедшую, будут уверять, что такого царства не существует!
    Парень помог ей встать и завел в маленький дом. Напротив двери стояла кровать, и Анжи на непослушных ногах с трудом до нее добралась. Как же хотелось хоть на время забыться!
    …Проснулась она на рассвете и обвела взглядом украшенные полотнами стены. В окно сквозь мозаику сочился свет, ласкающий спящего на полу хозяина. Подложив под голову книгу и укрывшись тюками материи, он что-то бормотал во сне.
    Анжи села и коснулась пальцами холодных плит. Такое знакомое чувство опустошения! Невыносимая тяжесть смирения…
Проснувшийся хозяин, потягиваясь, столкнул со стола книги, бумаги и стакан с водой. Перепугавшись, подскочил и бросился спасать шелка и чертежи. Вспомнив, что вынудило его спать на полу, резко оглянулся.
—  Как ты? – осторожно спросил он.
Анжи ничего не ответила. Что она могла сказать? Что уже мертва?
—  Может, ты голодна? – снова поинтересовался хозяин.
Ответа он так и не дождался и больше не решался ее разговорить. Занялся повседневными делами: шил, кроил, порол. Иногда делал наброски, наполняя комнату специфическим запахом красок. Все это время Анжи сидела на краешке жесткого ложа и неустанно думала о царстве короля Фаэтона. Ее не волновало, в какой из миров она угодила. Не все ли равно?
    Ее заставила очнуться судорога, пронзившая затекшую ногу. Анжи поспешно поднялась, выждала, пока боль утихнет, и медленно подошла к столу. На нем лежал ее портрет, написанный сангиной. Хм, неприветливый взгляд… девушки? девочки? подростка? Большие, винного цвета глаза, похожие на ромашки зрачки. Темные волосы, отливающие кармином, неровными прядями спадающие на лицо.
    А на шее – цепочка с золотой монеткой.
    Она дотронулась до ключицы, сжала в кулаке медальон и сорвала его с шеи. Задержавшись у окна, долго смотрела на подернутые осенней ржавчиной деревья. По белым аллеям прогуливались люди; по воздуху плыли качели, носимые четырехкрылыми птицами; по дорогам ездили ажурные повозки-шары, запряженные огромными кошками.
    Напротив дома собрались соседи и ели ягоды, собранные с ближних кустов, словно горящих в пламене бордовых листьев. Юноши самодовольно хвастали, девушки – заливисто хохотали.
Анжи сжала кулаки. Почему она не одна из них? Почему не с теми, с кем должна быть сейчас? Почему снова влачит кандалы одиночества?
    Она взяла со стола нож, которым хозяин распарывал полотна, и приложила лезвие к руке. Сама не заметила, как из кривых порезов сложилось слово «Плата». Анжи застонала и зажала саднящее запястье. Попытка самоубийства не увенчалась успехом. Она струсила и не смогла прекратить эти муки. А ведь вены были так близко, стоило нарисовать крест и ее бы уже не спасли…
    Вернувшийся хозяин, взяв ее за руку, осторожно перевязал порезы. Позже оставил напротив стеклянную розетку с едой. Анжи не притронулась к ней, продолжая пребывать не там и не здесь, а где-то между прошлым и настоящим.
Росток жизни увядал.
    Да, она не хотела жить, но молодой хозяин не сдавался. Он хотел ненавязчиво окружить ее заботой и привить любовь к своему миру. Рассказывал о красотах города, старался заинтересовать сказаниями о таинственных местах и необычных обитателях Алмазных гор. Изо дня в день Анжи видела, как он готовит, рисует, шьет при помощи крылатых, лупоглазых ножниц и жужжащих мошек-игл. Но…
    Это не твой мир – насмешливо шептало все вокруг.

* * *

    Была поздняя осень, когда Анжи начала приходить в себя. Если, неведомо как очутившись в царстве короля, она долго не могла оставить надежду отыскать дорогу домой, то сейчас безропотно приняла неизбежность. Как много изменилось с того злополучного дня! Словно минули годы. Она уже не та спесивая, но наивная девчонка, что зло притопывала каблучком и, уперев кулаки в бока, требовала справедливости. С судьбой не поспоришь. Давно пора это уяснить.
    Анжи разложила по полкам книги и собрала в стопки рисунки. На подоконнике нашла свой брелок с починенной хозяином цепочкой. Осторожно взяла дремавшие, одухотворенные ножницы и, собрав волосы, решительно принялась их отрезать. Потом, увидев в руке длинный хвост, растерялась.
—  Ты чего опять удумала? – грозно спросил вошедший в дом парень. – Снова решила себя порезать?
—  Нет. Хотела отсечь свое прошлое, – пробормотала Анжи, впервые ответив на заданный вопрос. – Говорят, на косах виснут бесы и не дают сгинуть былому. А я должна забыть, стереть все из памяти. Иначе просто не смогу жить в вашем мире.
—  А тебе шли длинные волосы. Давай, я подровняю. Кстати, я – Блик.
    Анжи опустилась на стул. Блик начал состригать неровные пряди, и вскоре у нее был коротко подстриженный затылок и длинная, хаотичная челка. Парень положил в ларец вырывающиеся, машущие крыльями ножницы и развернул зеркальце, но Анжи даже не взглянула на себя.

* * *

    Она несколько раз выходила из дома, почти заинтересованно провожая взглядом путешествующих по воздуху людей, надменных красавиц, разъезжающих в шарах, и горящих в ночное время бабочек. По вечерам по-прежнему собирались люди, разводили костер, пили вино и завораживали округу пением. Анжи в эти часы было особенно тяжело: стальным обручем душила ностальгия. Неосуществимое желание раздирало изнутри. Здесь все было чужим. Она снова одна. А ведь ей с таким трудом досталось то, чем она жила в царстве короля Фаэтона! А может, и нет никакого царства? И не было никогда? Она его выдумала, оно ей приснилось. Как и то, из которого она однажды шагнула в безжизненный край Двух Закатов. Хоть бы это было так!
    В один из вечеров, когда во дворе был разгар веселья, к стоявшей на крыльце Анжи подошла невысокая темноволосая девушка.
—  Здравствуй, соседка. Как поживаешь?
Анжи в ответ пожала плечами. Как? Да никак. Она по-прежнему мертва.
—  Пойдем к нам! Я угощу тебя зернами. Меня зовут Леа, а тебя?
Анжи помотала головой, не желая никуда идти, и опустилась на ступеньку. Леа убежала к остальным, но позже вернулась с чашами, полными белой крупы, посыпанной приправами. Одну чашу она протянула Анжи и, не дожидаясь, пока та ее отвергнет, положила ей на колени. Ходившая за ней по пятам странная птица с массивным клювом, облепленным десятком часто моргающих глаз, устроилась рядом. Вытянув длинный раздвоенный язык, лизнула хозяйку в щеку. За что получила ложкой по плоской голове.
    Женщины, кутаясь в наброшенные на плечи платки, запели. Почему же от этого становится так больно? Что за странный отголосок внутри?
—  Они всегда поют осенью, чтобы отогнать от урожая злых духов, – пояснила Леа, заметив, что Анжи смотрит в сторону костра. – Почему не ешь?
    Эти грустные песни и голоса, давно забытые звуки музыки… были в ее прошлой жизни, которую она никак не могла вспомнить!
—  Ты метишь в невесты нашему швецу? – не сладила с любопытством Леа и стукнула ложкой лизнувшую ее в щеку птицу. – Я о Блике! Как зовут-то тебя?
—  Анжи.
—  Что? – подалась вперед Леа, не расслышав ее из-за хора голосов.
—  Меня зовут Анжи, – повторила она и укутала накидкой колени.
—  Анжи… – нахмурилась Леа и, заметив тянущийся к ней язык, отогнала от себя назойливую птицу. – Я уже слышала это имя. А-а, ну точно! Так звали волшебную птичку из старого сказания. А я думала, что ты чужеземка.
    Анжи разглядывала освещенные солнцем улыбающиеся лица и ненавидела бурлящую в них радость, окрыляющую надежду. Ничего этого в ней самой не осталось. Она и правда умерла, но разве могла представить, что быть мертвой так тяжело?
—  …повезло, что тебя приютил Блик. Уверена, он нарядит тебя не хуже придворных нашей Правительницы. Кстати, он отлично рисует.
    Анжи поднялась и вошла в дом, оставив на крыльце нетронутую чашу. Взяв со стола зеркало, нерешительно приблизилась к своему отражению. Хотела увидеть это маленькое, ничтожное создание, в котором уместилось столько боли. Как ей избавиться от обжигающих мыслей? Как смириться с тем, что уже никогда не вернуться к дорогим людям? Она навсегда останется чужеземкой в этом холодном мире.

* * *

    Блик к нежданной гостье относился более чем терпимо. Иногда к ним заходила беззаботная Леа и приносила гостинцы: швец, при всех его достоинствах, готовил на удивление плохо.
    Анжи привыкала к новому обществу. Училась обращаться с магически сотворенными созданиями, данными в помощь избранным людям. Вяло, но поддерживала беседу с соседями, заставляла себя радоваться визитам жизнерадостной девчонки. Они часто коротали зимние вечера втроем, устроившись у камина. Блик занимался шитьем, Леа – читала вслух книги, а Анжи – честно пыталась слушать. Только невидимая стена, разделявшая их, все равно не становилась тоньше.
—  А чем отличается туника от туньеки? – поинтересовалась Анжи, листая наброски будущих одеяний, над которыми корпел швец.
—  Туника надевается через голову и имеет свободные рукава, – охотно откликнулся Блик, выбирая зависшие в воздухе иглы-мошки. – Бывает верхней и нательной, длинной и короткой. А туньека – исключительно верхняя одежда строго определенной длины.
—  Чуть ниже бедер?
—  Да. И застегивается она спереди на крючки или пуговицы. Короткий стоячий ворот и обшлага расшиваются канителью или полосками меха. Отложной ворот украшается перьями, розетками невянущих цветов или каменьями. Туньеку носят с широким поясом, подчеркивающим талию. А верхнюю тунику – с набедренным ремешком, к которому крепится монетница.
—  А что такое кот-туника? – собрав наброски в стопку, спросила Анжи.
—  Род платья со шнуровкой, стягивающейся на спине или груди. – Блик глянул поверх ножниц на протянутый Анжи рисунок. – А это блио. Облачение дам, находящихся в услужении высокочтимой госпожи. По цвету надеваемой под блио длинной туники можно определить принадлежность к тем или иным владениям, где живет поверенная.
—  Очень интересно, – уже привычно солгала Анжи, и долго кивала, пока Блик вдохновенно рассказывал о вошедших в моду тканях.
    …Облачившись в замшевые штаны и туньеку с перьевым воротом, Анжи стояла возле окна и ждала Лею. Неуемная соседка уговорила ее совершить конную прогулку. От чародейских чекрыл, как здесь называли разумных птиц с двойными крыльями, и белых пум Анжи отказалась сразу.
    Глянув в сторону Блика, сидевшего возле камина и что-то набрасывающего на ткань, она встретилась с ним взглядом. Приземистый, светловолосый, голубоглазый. С его скуластого, вытянутого лица не сходила тень разочарования, словно он от рождения был недоволен своим появлением на свет.
    Анжи вышла навстречу Лее и, прежде чем забраться в седло, полюбовалась ее роскошной вороной кобылой. Нигде еще не доводилось видеть лошадей с такими длинными, волнистыми гривами и настолько пушистыми, блестящими хвостами!
Они миновали мостик, парк и выехали в поле. Вдали белели скованные льдом деревья, поблескивали кусты зимних розанов. Кое-где под снегом виднелась седая от мороза трава. Все тонуло в легком тумане, от чего округа выглядела нереально хрупкой.
    Леа все время о чем-то болтала, но внезапно умолкла. Анжи спросила, что с ней случилось. Та спешилась и подошла к берегу. Присев на корточки, рассказала, что в этом озере когда-то утонул ее брат. Но это не был несчастный случай. Его убила живая вода этого мертвого озера. Анжи ничего не поняла, а Леа махнула рукой и сказала, что уже ничего не изменить.
    Если бы и Анжи могла так же легко отмахнуться от всего, что было!
    Они объехали окрестности и посмотрели издали на самое высокое строение – обитель Правительницы этого мира. Мира Тир-ре. Леа с воодушевлением рассказывала о покровительнице, о том, как та боролась с недругами ради благополучия народа. Анжи подавила зевок, приготовившись к тому, что сейчас последует рассказ о злостном колдуне, мечтающем взрастить на этих землях великое зло. Но Леа пожаловалась лишь, что по непонятной причине всего за несколько лет вымерли почти все Ридоронты – самые могущественные чародеи. Теперь безвозвратно исчезают и оставленные ими одухотворенные создания, насекомые, наделенные разумом предметы.
    Они вернулись в город, когда уже начало смеркаться. В домах загорались огни, за вспотевшими стеклами мелькали тени. Анжи снова вспомнилось, как похожими вечерами они с Флораной сидели у окна и пили горячий взвар. Наверное, это никогда не уйдет из памяти.
    Они вошли в дом, впустив в него аромат зимней стужи. Блик налил им теплого вина со специями и усадил в кресло возле камина. Анжи взяла лежавшую рядом книгу и, примостив ее на коленях, начала листать. Все фолианты были сшиты из тонкой материи, а миниатюры, виньетки и фронтисписы украшали страницы.
    Лее не сиделось на месте. Она принялась на свой лад наводить порядок на полках. Наткнувшись на одну из книг, заинтересовалась названием, а потом и зачиталась, раскрыв ее посередине.
—  Эти строки диктовала сама Правительница! Послушайте, что здесь написано! – Она склонилась над книгой, с трудом удерживая ее на весу. – «Я уже давно занята поисками своей младшей сестры. Я лишилась ее, когда она была совсем маленькой. Но она до сих пор живет в моем сердце. Надеюсь…» Тьфу! Это ты, Блик, поставил кубок с соком на страницу? Молодец! Как теперь узнать, что там написано? Все склеилось! Какое неуважение к книгам!
—  Я нечаянно. Читай дальше, хватит ворчать.
—  «…если однажды в Тир-ре объявится девушка со звездообразной родинкой на плече, то моя обитель вновь вдохнет в себя жизнь». Анжи? А у тебя случайно нет такой родинки?
—  Есть, – вдруг оживился Блик, отложив вязание. – Я, когда снимал мерки, чтобы сшить ей туньеку, видел! На левом плече!
—  Ого! – подскочила Леа, невероятно широко раскрыв глаза. – Неужели Правительница нашла ее?! Свою сестру? Нашу подружку?!
—  У меня не может быть сестры. Моя родня – тоска и боль. – Анжи, чтобы пресечь подобные разговоры, захлопнула книгу. – Не выдумывайте. Я и вдруг – сестра покровительницы земель, где никогда не была! Это сущий бред.
—  Но ведь ты говорила, что очнулась в царстве с прилично разбитой головой, оттого, наверное, до сих пор ничего и не помнишь! Поэтому не можешь с уверенностью утверждать обратное!
—  Это правда, – задумчиво поддакнул Блик, проводив взглядом пролетевшие мимо ножницы. – Ты взялась из ниоткуда, словно с неба упала. Сестру госпожи Тир-ре вроде выкрали из этого мира…
—  Ворожейка! – воскликнула Леа, развернувшись к Блику. – Я схожу за ней! Может, она сумеет вернуть Анжи память! Тогда не останется никаких сомнений! Она сама убедится в этом!
Леа выскочила из дома и растворилась в тумане еще до того, как захлопнулась дверь, едва не прищемившая ринувшуюся следом птицу. Блик все разглядывал Анжи, пока та не подняла голову.
—  А ты чем-то на нее похожа. Чуть-чуть.
—  Конечно, но раньше ты этого как-то не замечал!
—  Надо же! Прислужница Правительницы вручила мне эту книгу, чтобы я сделал наброски с имеющихся в ней портретов. Хотела, чтобы я сшил такие же наряды, как у изображенных там господ. А вот что из этого вышло…
    В комнату ворвалась раскрасневшаяся, запыхавшаяся Леа, торопливо приглашая войти приведенную женщину. Та, поправляя расшитый золотистыми символами платок, вошла и опустилась на стул напротив заваленного лоскутами столика. Леа ухватила Анжи за руку и усадила на табурет, велев ворожейке заглянуть в прошлое беспамятной фаэтянки.
    Женщина подняла карие глаза и глянула на поерзавшую на стуле Анжи. Недоверчиво сощурившись, коснулась ее ладони и провела холодным пальцем по паутинкам линий.
—  Нет, разбитая голова в беспамятстве не виновата, – тихо заговорила ворожейка, до боли сжав руку Анжи. – Она уже ничего не помнила задолго до этого. Фу! Это последствие наложенных на нее чар. Мне с ними не справиться. Слишком силен Ридоронт! Он хотел, чтобы она забыла его. Все забыла, родилась заново, воскресла из мрака. Фу! Черный! Он ее… тень, он всегда рядом. Он – ее спасение и погибель. От судьбы не убежать. Она настигнет. Скоро. Зачем ты появилась здесь, девочка? Зачем привела за собой беду?
—  Скажи, она сестра Правительницы? – потеребила за плечо женщину Леа. – Ответь! Пожалуйста! Это ведь так важно!
—  Не скажу! Не знаю, кто она! Ничего не знаю! Никому не скажу!
    Засуетившись, ворожейка отдернула руку, словно ладонь Анжи ее обожгла. Посмотрела, явно зная больше, чем говорила и, поднявшись, направилась к двери, напоследок велев больше ее не беспокоить.
—  Что с ней? – пожала плечами Леа. – Никогда ее такой не видела.
—  И я! – вставила скрипучим старческим голосом часто моргающая птица. – Когда увидела, ни одному своему глазу не поверила!
—  Все равно нужно оповестить об этом Правительницу. Твое прозвище, Анжи, которое ты считаешь именем, из нашего древнего сказания. Более того, так ласково называли сестру Правительницы. Я поспрашивала тут у старцев…
В дверь нагло, торопливо постучали. Стоявший рядом Блик нехотя открыл и тут же оказался в объятьях высокой девушки и юноши. Анжи попятилась в самый дальний уголок и искоса наблюдала за вошедшими.
—  А это еще кто? – грубым голосом спросила гостья, случайно заметив незнакомку. – Блик, откуда взялась эта лупоглазая?
—  Потом расскажу, Вэндай. Леа, а ты куда?
—  Пошлю весточку Правительнице! Это мой долг! Я скоро!
    Анжи устало опустилась в кресло. Как несправедлива несвоевременность! Если бы полтора года назад какой-нибудь сумасшедший хотя бы поверил в то, что она может оказаться родней Высшей Знати, ее судьба могла бы сложиться иначе. Но Плата был так убедителен в своих доводах и насмешках! Она и сама уверовала в то, что ее убежденность в принадлежности к правящему роду – не больше чем детская фантазия. И вот сейчас, когда она окончательно смирилась, отреклась от воспоминаний, ей вздумали бередить рану. Она всеми силами противилась собственной надежде, заведомо зная, что ее ждет очередное жестокое разочарование.
    …Ночь оказалась самой тягостной за все прошедшие. Друг Блика – Дым – донимал вопросами и жалил глупыми остротами. Анжи сидела в сумраке, прижавшись спиной к стене, и упорно молчала, надеясь, что наскучит собеседнику. Но не тут-то было: он начал рассказывать о себе!
Утром Анжи оделась и вышла на крыльцо. Пушистые снежные дорожки, расстеленные ночью вьюгой, словно засыпало узором кошачьих следов. Во взбитом пухе туч горели игольчатые лучи солнца.
    Из-за угла дома вышли двое мужчин в одинаковых плащ-накидках, скрепленных у воротов массивными глиптами. Видя, что они направляются к лестнице, Анжи посторонилась. Оглядев окна, сверившись с обозначением, один поднялся по лестнице и постучал в дверь. Вручив выглянувшей Вэндай матерчатый рулон, посыльные откланялись. Кто такие и зачем приходили?
    Анжи прошлась по переулку, любуясь бахромой блестящих сосулек, свисавших с треугольных крыш. Подтаявший лед блестел замутненным горным хрусталем. Интересно, а в царстве короля сейчас тоже зима? Воет ли метель, завернувшись в туманные меха? Или все искрится алмазными бликами в ярком свете утра? И где в этот час Ют, Асифе, Льеда? Ищут ли ее? Надеются ли на чудо ее возвращения? И Плата… думает ли о ней он?
Из дома вылетела Леа и, чуть не растянувшись, бросилась к Анжи.
—  Правительница желает тебя видеть! Ты будешь представлена всему двору Тир-ре и Высшей Знати уже сегодня! Поторопись, подруженька!
Ну почему же то, что могло осчастливить еще совсем недавно, так тяготит теперь? Наверняка Правительница не признает в ней сестру, разочарованно вздохнет и опустит глаза. А ее доверенный с унылым видом разведет руками, мол, извините, обознались. И она снова почувствует себя отвергнутой и потерянной.
    Анжи попробовала воспротивиться, но Леа уже тащила ее к дому.
    Переоблачившись в свой лучший наряд, сшитый Бликом из ненужных лоскутов, Анжи нехотя шла за своими сопровождающими. Вэндай постоянно многозначительно хмыкала. Неизвестно откуда взявшаяся незнакомка могла оказаться сестрой Тирлэй Рэйлькардья! Скоро ее жизнь станет сказкой!
Есть чему позавидовать.
    На окраине городка была общая конюшня, откуда услужливый соседский мальчишка привел лошадей: вороного Мотылька Леи и Пепла Блика. Анжи устроилась в седле Мотылька с таким видом, будто ее везли на казнь. Они выехали на дорогу, тянувшуюся по застеленной снежным полотном долине. Виднелись летящие качели с доживающими последние дни чекрылами. Начищенной сталью поблескивало застывшее озеро.
    Из тумана проступил окруженный четырьмя башнями замок. На сказочный он похож не был. На те, что появлялись и исчезали в царстве короля – тоже. Никаких вычурных излишеств, бойниц, мостов, куполов. Зубчатая крыша, прямоугольная стела и горсточка окон.
    Это место, как ни странно, выглядело легкомысленно незащищенным. Но от этого создавалось ощущение всеобщего мира и покоя. Приветливо распахнутые ворота, не окованная рвом равнина, гнезда птиц под крышами единогласно уверяли в неприкосновенности владений.
Стражи просмотрели врученный Бликом свиток и позволили войти.
    Внутри огромного двора царила весна! Сквозь тонкие перья облаков, плывущих по лиловому небу, лился полуденный свет, затопивший укрытый за высокими стенами бело-фиолетовый город. Вся площадь, выложенная каменной плиткой, пестрела от бурно цветущих куртин.
    Анжи замедлила шаги и внимательно осмотрелась, несмело вдохнув аромат прогретого камня и знакомых растений. В воздухе висело взволнованное гудение шмелей и удивительно ярких ос.
    Напротив замка собралось около сотни людей. В центре площади на пьедестале стояла высокая женщина в чесучовом платье с рукавами из тончайшего фуляра. Это и была Правительница Тир-ре. Волнистые волосы темно-каштановым водопадом струились по холеным плечам, на лбу в ярком свете дня сияла хризолитами диадема.
    Собравшиеся жители начали оборачиваться и расступаться, пропуская долгожданную особу, на которую явились поглядеть. На лицах одних расползалось недоумение, на лицах других – настороженность. Некоторые переглядывались и растерянно пожимали плечами.
    Анжи, сдерживая недовольно храпящего коня, ощутила себя загнанной в клетку. Все вокруг смотрят, шепчутся, гудят!
Наконец, она остановилась у пьедестала. Правительница обвела рассеянным взглядом Лею и Вэндай, словно ожидая от них подсказки: та ли это фаэтянка? Натянуто улыбнувшись, она нерешительно сошла вниз. Анжи спешилась, намереваясь всем видом показать, что она – персонаж не этой сказки. Не будет вам, вздыхающим зрителям, ни долгих объятий, ни радостных вздохов, ни прекрасного воссоединения несуществующей семьи. Зря ждали. Она не подаст виду, что разочарована! Никто не увидит ее униженной! Даже отвергнутая, она удалится с гордо поднятой головой.
    Правительница остановилась напротив. Анжи подняла голову и посмотрела в озадаченное лицо с серо-голубыми глазами. Улыбка в один миг скосила все воздвигнутые шипы неприступности. Она не заметила, как не удержалась и прильнула к женщине, едва та раскрыла объятья и поманила. Анжи обняла ее, прижавшись щекой к завязкам выреза. От Правительницы пахло розами, летом, солнцем. Эта смесь растопила ледяной ком, обжигавший изнутри. Боль, душившая все это время, притихла. Ее вытеснила нежность, проснувшаяся к совершенно незнакомому человеку. Неужели правда?
    Правительница, не выпуская Анжи из объятий, повела ее к накрытым во дворе столам. Собравшиеся зеваки, поняв, что та признала в незнакомке свою сестру, охотно присоединились к пиршеству.
    Тирлэй, пренебрегая всевозможными церемониями, усадила гостью рядом с собой. Перед Анжи поставили лафитник с вином, розетку с орехами и медом. Правительница взяла кубок и, подняв его, посмотрела на собравшийся люд.
—  Мои верные жители Тир-ре! Я хочу, чтобы вы разделили со мной этот великий день начала моей новой жизни! Наконец-то я обрела свою ныне единственную сестру. Однажды она займет мое место. Я всем сердцем желаю, чтобы вы и ваши последователи уважали ее, были верны ей как были верны мне. За вашу будущую Правительницу!
    Тирлэй выше подняла кубок и словно соединилась им с небом. Все присутствующие последовали ее примеру.
Анжи стянула с плеч зимнюю туньеку и расправила рукава атласной блузы, боясь поверить в происходящее. Она на самом деле принадлежит к правящему роду! И совершенно негаданно, когда того уже не желала, вернулась в свой мир, заняла положенное место, обрела семью. Разве не об этом она мечтала? Не к этому стремилась, находясь в царстве короля? Но почему желание осуществилось так поздно? Ведь теперь все, чего она хочет – это вновь оказаться на землях Фаэтона!
Высшая Знать, закончив трапезу, выстраивалась в дивные хороводы. Это был удивительный танец вееров, переливающихся блеском подвесок, длинных перьев, томно покачивающихся в заколках.
    Анжи перевела взгляд на Правительницу. Та шутливо поклонилась простенько одетому старику, радостно выплясывающему перед ней. Неподалеку кружилась рослая Вэндай. Леа, прильнув к Дыму, пробовала перекричать музыкантов и галдящую детвору.
    Правительница вернулась к Анжи и поманила кого-то из детей. Люди расступились, оглядываясь на вышедшего вперед мальчика. На вытянутых руках он держал расшитую золотом подушку. На ней лежал в черных ножнах меч.
Тирлэй похлопала в ладоши. Тонкие серебристые колечки на длинных пальцах бросили отблеск в лицо Анжи. Она помнила эти белые, нежные руки, эти обвившие запястья браслеты. Как же так? Еще вчера она не знала, что у нее есть сестра!
Музыка стихла. Все гости повернулись и замолчали.
—  В доказательство тому, что я официально признаю эту девочку своей сестрой, я передаю ей этот поющий меч! – со странным отчаянием в голосе заговорила Правительница. – Уважаемые Старейшины, господа Наставники, жители Тир-ре, беру вас в свидетели этого события. Как того требует закон и мое сердце, я отдаю ей свой клинок. Как залог ее права на наследование моего трона.
    Она развернулась к Анжи и протянула ей меч. Та взяла его, аккуратно вытаскивая из ножен. Клинок с зазубринами у пяты и с выдавленным вьюном на шаровидном навершии заиграл бликами. Он вибрировал, звенел, шумел, как море, как далекий перезвон колокольчиков. Солнце отразилось в металле, и он блеснул радугой, ослепив стоявших вокруг людей.
    Анжи, с трудом нащупав острием устье, затолкала меч в ножны и прижалась к груди Тирлэй.
Праздник продолжался. Снова заиграла музыка. Донесся смех: кого-то распотешил приплясывающий старик. Даже напыщенные, надменно вскидывающие головы особы начинали прятать улыбки за веерами. Все вокруг было подобно нереальному сну, что рано или поздно оборвется. Нить снова натянулась, она такая тонкая…
—  Я так рада, что ты нашлась, – проговорила Тирлэй, смахнув со щеки своевольную слезинку. – Теперь, надеюсь, мы будем счастливы. Никто нас больше не разлучит. Богини Света, ты так изменилась! Но ты здесь и это настоящее чудо. Спустя столько лет, когда все отчаялись…, когда уже думали, что тебя нет в живых, что ты погибла, как и… Но теперь у нас полно времени, чтобы наверстать упущенное. Моя маленькая Алерна…
    Неожиданно на двор надвинулась черная тень. Пугающе, тревожно зазвенели колокола в двух башнях. Стройный хоровод сбился. Женщины и девушки испуганно ахнули. Детвора затыкала пальцами вверх, а собаки, что остались в домах, жутко завыли. Правительница, не понимая, что происходит, оглянулась. Крылатые чудовища, выстроившись рваным стягом, заслонили небо.
    Анжи невольно сжала рукав сестры. Радостно бившееся сердце точно оборвалось. Мимо пролетела зеленая градина и больно чиркнула по шее. В следующий миг все завопили и бросились врассыпную, заметались, сбивая друг друга с ног.
Тирлэй, падая со скамьи, ухватила Анжи за блузу и утянула за собой. Та повалилась на Правительницу, не успев ничего сообразить. Только когда заметила бьющий из груди той алый фонтанчик…. Она закричала, осознав, что это кровь сестры брызжет ей в лицо. Тирлэй хрипло застонала и сжала ее руки, лихорадочно накрывшие рану.
—  Я так много не успела тебе поведать, – с трудом проговорила она, стараясь сладить с охватившей ее дрожью. – Но знай, я никогда о тебе не забывала. Прости, моя Птичка. Спасайся…
—  Кто-нибудь! Помогите! – кричала Анжи, сама с трудом оставаясь в сознании. – Помогите! Кто-нибудь! Помоги-и-и-ите-е-е!
    Никто не откликнулся на ее отчаянный призыв. Все пробегали мимо, едва ли не спотыкаясь об них. Ни один не слышал надрывного крика, тонущего в воплях спасающихся. С неба сыпались стрелы и что-то еще: крошечное, но смертоносное. В расползающихся лужах крови лежали только что веселившиеся гости, а возле них беспомощно крутились дети, дергая за подолы и умоляя матерей и отцов подняться.
    К Анжи, отсидевшись под столом, пробралась Леа и попыталась ее увести. Та вырвалась, заклиная помочь раненой Правительнице. Леа ударила ее по рукам и прокричала, что Тирлэй мертва. Анжи взглянула на забрызганное кровью лицо с блестящей алой змейкой, бегущей по щеке от уголка губ. Все, сказка со счастливым концом оборвалась, едва начавшись.
    Леа потащила ее в замок. Под ногами звякали летящие со свистом шарики, лопающиеся от столкновения с плитами. Там, куда они угождали, образовывались масленичные, испаряющиеся лужицы. Бледно-зеленое облако пара накрывало двор удушающей гарью.
    Кашляя, закрывая рот ладонью, Анжи поскользнулась на крови. Наступила на хрустнувший под каблуком оброненный веер, споткнулась о ребенка, налетела на раненого стража, ободрав лоб о его наплечник. Невыносимо гремели колокола! Даже воздух дрожал от их перезвона.
  Наконец, они с Леей добежали до лестницы, взобрались по заваленным трупами ступеням на крыльцо и с воплями ввалились в залу, не устояв под натиском бегущих следом людей.
    Оказавшись на полу, Анжи отползла в сторону. И только теперь осмыслила, что бросила Правительницу. Тирлэй осталась где-то там, в море хаоса. Лежала на дне ада вся в крови, забытая, одинокая…
    Мертвая.

* * *

    Анжи сидела возле витража, привалившись спиной к колонне. Снаружи все стихло: умолк колокольный звон, затухли причитания. Больше никто не кружил над двором и не заслонял яркие лучи. Заполонившие залу спасшиеся люди оплакивали погибшую Правительницу. Все они оставили ее один на один со смертью.
    Даже Анжи и та ее бросила, предав своим желанием спастись.
    Словно очнувшись после тяжелого сна, она посмотрела на свои ладони. На них запеклась кровь, и теперь, шелушась, сыпалась на колени. Кровь под ногтями… это ведь и ее кровь…
Рядом на подушке лежал подаренный меч. Анжи помотала головой и отвернулась, не желая признавать, что стала Правительницей. Разве о таком восхождении на трон она когда-то грезила?
—  Мне нужна твоя помощь! – дрожащим голосом заговорила подошедшая Леа. – Как ты повелишь проводить госпожу Тирлэй?
—  Я не могу, не зная, как бы она сама того пожелала.
Анжи уткнулась в колени и не заметила, как опустела зала, как солнце смиренно покинуло небо, уступая место вечеру. Сиреневые, конусообразные крыши домов заалели в лучах заката. Этот цвет, будто разлитая кровь… Он будет преследовать ее всегда.
    Она ненадолго задремала. Когда проснулась, уже смеркалось. Медленно подавшись вперед, она нерешительно прильнула к тонкой мозаике витража. По переулкам плыли сотни мерцающих огней: черными ручейками стекались во двор люди, бережно державшие в руках свечи. Впереди всех летели стайками вороны, несущие в когтях поскрипывающие цепи, в которых мерно покачивались агатовые гробы.
    Анжи проводила взглядом траурное шествие. Поднявшись с пола, вышла из-за колонны и привалилась к ней спиной. На широких подоконниках выстроили из стеклянных светилен звезды. Вздрагивающие язычки пламени отражались в стеклах и наполняли просторную залу зыбким светом. В центре, на каменном пьедестале, стояла «колыбель смерти». На черном атласе, свисающем до пола рюшками, покоилось тело Правительницы. Столпившиеся вокруг люди, в основном прислужники и дряхлые старцы, горестно вздыхали.
    Собравшись с силами, Анжи осмелилась подойти ближе. Заметившие ее люди, переглядываясь, безмолвно расступились. Она встала у гроба и робко положила руки на край. В первый миг сестра показалась ей живой. На белой, гладкой коже теплился едва заметный румянец? Или это плохо отмытая кровь? От нее веяло слабо ощутимым теплом? Или то просто колыхнулись язычки плачущих свечей? Скрещенные на животе пальцы дрогнули? Нет, это кольца блеснули, откликнувшись на движение подсвечника в руке слуги.
    Анжи простояла возле гроба всю ночь. Иногда Леа или Блик подхватывали ее под локоть, не позволяя упасть. Пожилая женщина, должно быть, мать Дыма, несколько раз подходила к ней, уговаривая выплакаться.
—  По не оплаканным вовремя, потом всю жизнь плачут, – уверяла женщина, обеспокоенная странной одеревенелостью Анжи.
    На рассвете Правительница навсегда покинула свой замок.
Анжи, как во сне, медленно шла за гробом. В колокольном звоне мерещилось: «про-щай-про-щай». Эхом разлетались крики воронов, мелькали незнакомые лица. Все тонуло в мареве.
Кто-то протянул букет фиолетовых цветов, и она положила его на толстую каменную крышку. Вот и все. Нужно было признать, что Тирлэй мертва, и теперь на Анжи лягут все заботы о мире.