Гл. 37. легкоатлетический матч ссср-сша, 1963 г

   В 60-е годы СССР и США «соревновались» не только в гонке вооружений и за политическое влиянии в мире, но – чуть ли ни во всём – каждая страна стремилась всегда быть первой, в т. ч. и в спорте.  Поочерёдно в каждой из них периодически проходили легкоатлетические соревнования под названием  «Матч гигантов». Надо знать, какое огромное общественно-политическое значение придавалось тогда таким матчам.
               
   В июле 1963 г., когда дело шло к циклу очередного потепления в отношениях (в череде перманентных конфронтаций и «примирений») такой очередной матч состоялся в Москве. На стадионе «Лужники» в гостевой ложе присутствовали Н. С. Хрущёв и посол США. Я, конечно, тоже «присутствовал» - как раз в это время был в отпуске в Подмосковье у родни жены и не мог пропустить такого зрелища – приехал в Москву.

   …Сперва удалось пробиться к первым рядам скамеек стадиона. Но «аппетит» приходил во время еды» - среди милицейского оцепления по периметру стадиона обнаружил  «почти земляка» - капитана-бурята, которого, после приятных ему совместных воспоминаний о его родных местах, с трудом, но уговорил,  пропустить через оцепление, пообещав «тихо стоять» возле большой группы аккредитованных фоторепортёров, нацелившихся у кромки футбольного поля своими огромными «дальнофокусниками» на сектор для прыжков в высоту. Там начинало разворачиваться главное действо: поединок старых друзей-соперников – американца Джона Томаса и нашего Валерия Брумеля. Кто такой последний - см. Википедию. Все соотечественники надеялись на победу нашего легкоатлета, который в те годы по популярности в народе уступал разве что лишь первому космонавту на Земле Юрию Гагарину. В самом секторе было разрешено присутствовать только тренеру Брумеля К. Дьячкову, радиокомментатору Всесоюзного радио и телеоператору ТВ вездесущей и пронырливой, всегда и всюду проникающей первой, американской СNN (вспомним – даже трагический расстрел Белого дома в Москве в 1991 г. вся страна смотрела по ТВ через оптику СNN…). 
    Все ждали от Брумеля чуда – мирового рекорда. И чудо свершилось! Впервые была взята, казалось, недосягаемая, высота - 228 см (в 1993 г рекорд достиг 245 см)! Весь стадион буквально взревел! Я поймал момент и успел сделать фото трибун – все зрители вскочили с мест, радостно хлопали, кричали и махали руками…

   Вдруг, как обычно говорят в таких случаях, «неведомая сила подхватила меня» и, перепрыгнув через барьер, я ринулся мимо толпы фотокорреспондентов через зелёное поле стадиона – вперёд, к Брумелю ! –, оставив позади оцепление зазевавшихся из-за всеобщего ликования солдат и «вкрапленных» среди них милиционеров. Рывок одинокой фигурки через весь стадион – «на глазах у Никиты Сергеевича и американского посла» был, быть может, и впечатляющ, но вряд ли для большинства зрителей, кроме «сторожей» был заметен – стадион ревел и «клубился» мельканием рук и счастливых лиц зрителей, бурно переживавших победу нашего спортсмена… Мои старые подкрашенные в «фотошопе» бывшие чёрно-белыми фото это хорошо передают.

   …Я бежал в диком азарте, как, наверное, никогда в жизни, не совсем осознавая зачем, но только вперёд и вперёд – в неукротимом стремлении быть рядом с победителем и заснять на свой ФЭД «живого» Валерия Брумеля… Уже на бегу мельком оглянувшись,, я увидел, что лишь двое «серо-синеблузых» милиционеров было дёрнулись за мной, чтобы остановить нарушившего порядок «зарвавшегося зрителя», но их захлестнула и обогнала толпа фотокоров со своей тяжелой амуницией – штативами и кучей болтающейся длиннофокусных тяжёлых объективов… А стадион бушевал от восторга, и охране ничего не оставалось, как только ещё плотнее оцепить своё кольцо вокруг трибун, чтобы все зрители окончательно «не убежали». Подбежав к сектору для прыжков, и не веря в своё счастье, увидел всего 3-х человек – самого Брумеля, его тренера Дьячкова и корреспондента-интервьюера, ожидавшего «своего часа» – победного интервью с рекордсменом. Колоритный (наголо бритый) оператор CNN, с портативной видеокамерой, снимал триумфатора прямо «с плеча»). На меня они не обратили никакого внимания. Я, наверное, в полусознательном (от восторга и удачи) состоянии только остервенело щёлкал и щёлкал своим «ФЭДОМ», с двух метров прямо в упор «расстреливая» великого Валерия Брумеля…

   Через минуту-другую нас захлестнула «набежавшая волна» домчавшейся до нас «фото-братии», представители которой уже профессионально – уверенно и умело - начали «обрабатывать объект». Я же, чуть ли не нагло ухмыляясь, как «чужой» джигит, которому удалось умыкнуть невесту из-под носа соперников, потопал обратно к трибунам почти в противоположном направлении, чтобы не встречаться с «земляком», которого немного подвёл…
   Я чувствовал себя почти что великим и удачливым папарацци (хотя такого слова тогда в народе ещё не знали – фильм Феллини «8 с половиной» вышел в России позже).   Но мои московские «триумфальные» впечатления на этом не окончились. На следующее утро снова собираясь на соревнования (которые длились 2 дня), я по пути в Лужники вышел за какой-то надобностью из метро «Китай-город» и, как говорят, «почти остолбенел, не веря своим глазам» - прямо перед выходом из метро на стоящем чуть в стороне закрытом крышкой железном мусорном ящике (именно так!) сидел какой-то молодой парнишка, а рядом с ним, вроде, - неужели?! - сам олимпийский чемпион 1956 г. в Мельбурне в толкании ядра Перри О’Брайен, ещё только вчера на моих глазах победивший на стадионе нашего спортсмена. Я, несчастный провинциал, не веря своим глазам, робко подошёл к ним и спросил парня  – сидящий рядом с ним, случайно, не вчерашний ли это победитель? Американец, услышав своё имя, лениво буркнул стандартное «хэллоу», не прекращая жевать и не подымая глаз…Я, почти захлёбываясь от восторга, вежливо и радостно возопил почти всё, что знал тогда «по-аглицки»: «How do you do ?». Мне был ответ – что-то вроде: “Fine” (точно не помню).

   Парень оказавшийся типичным московским «фарцовщиком» (см. Википедию): рассказал, что всю ночь водил американца по разным ночным ресторанам в качестве гида…
   Несмотря на склонённую лицом вниз фигуру вчерашнего победителя соревнований, видимо, не очень легко чувствовавшего себя после бурной ночи, я, всё больше ощущая себя в роли уже почти аса-фоторепортёра, решил продолжить свою вчерашнюю «фото-сессию», сфотографировав потом Перри полулежащим на газоне. Затем, увидев неподалеку гревшуюся на солнышке кошку, не растерялся и уверенно сунул её, упиравшуюся, прямо в руки Перри. Тот, воспитанный в традиционном для американцев уважении к почитателям-болельщикам и к требованиям обязательного «паблисити», покорно терпел и позировал. Я не угомонился и попросил потом прохожего сфотографировать нас всех вместе, когда мы пересели на лавочку…

   Наконец, решив «выдать» спортсмену в благодарность за его "покладистость» комплимент, я, натужив все свои мозговые извилины, «по-аглицки» утвердительно изрёк: «ю аре голд мен» (You are gold man – «ты золотой человек»), как бы намекая на его золотую медаль. Однако из-за моего неистребимого хохлацкого прононса буква «Г» в слове «голд», видимо, прозвучала, как всегда, очень мягко и глухо, почти не слышно… В результате Перри услышал: «олд мен»… В ответ он с улыбкой закивал головой и грустно подтвердил: «O, yes, I’m old man already of course» («да, конечно, я уже старик») видимо, полагая, что я имел в виду его вчерашний, хотя и победный, но не очень высокий для олимпийского чемпиона результат.
   Ничего себе выдал я «комплиментик»!

   Осознав весь «ужас» впечатления от сказанного мною, я в отчаянии завопил: «No, no - you are Gold, man!!!» («Нет, нет – Вы Золотой человек»), «гагакая», как гусь, в слове «голд». Он молча «великодушно» улыбнулся в ответ, а я, придя в себя, немного успокоился, поблагодарил его (собственно, не зная за что) и помчался на стадион, где во второй день должны были проводиться эстафеты и соревнования в десятиборье…

   Всё во мне пело и плясало! Ещё бы: столько впечатлений за одни сутки – после нескольких лет однообразной рутины производственных будней в далёкой отсюда геофизической экспедиции и прозаического таёжного быта: пребывания среди бичей в таёжной глуши, когда раз в месяц праздником бывал приезд «на базу» (домой) в Кавалерово или редкая (раз в 3-4 года) поездка «в город» (Владивосток) в командировку на несколько дней…
   Таких соревнований до этого я никогда не видел. Было от чего радоваться и торжествовать дальневосточному провинциалу!