VI Амплитуда любви

VI: АМПЛИТУДА ЛЮБВИ
Апрель № 1000000.
05-06 числа 2011 года.

Могучими звездами здесь не рассыпается небо,
Свет их сжирают огни земные,
И, далекие и родные,
Те больше не слышат нас.


1.
Она сжимала в руке за спиной лист бумаги.
«Надо отдать ему. Или все-таки попросить?..»
 - Ну, что стоишь грустная, Эли?  - он подошел и нежно поцеловал ее. – Я скоро вернусь, слышишь? Я люблю тебя. Люблю. Как никто другой, - он засмеялся.
От нового поцелуя у нее загорелись щеки, до этого бледные.
«Правда, как никто другой. Даже…».
 - Я… - вырвалась у нее. Сергей склонил голову. Сжала бумагу до боли в костяшках. - …буду скучать.
 - Знаю. И запрещаю! Эли, меня не будет всего два дня. Потерпииии, - она так любила, когда он тянул слова, такой веселый, добрый…
«Два дня – это навсегда».
Ее глаза стали влажными. Она уже давно не контролировала себя с ним. Еще до свадьбы. А сейчас и вовсе готова была разрыдаться.
 - Эли… перестань, слышишь? Ну? – он приобнял ее. – Похоже, придется с тобой остаться.
 - Нет, - она улыбнулась. – Просто во мне нет сил терпеть. А найти их не в чем, понимаешь?
 - Понимаю, - ласково-серьезный взгляд.
Они смотрели друг на друга некоторое время.
 - Тебе пора, Сереж…
 - Да, - он подхватил сумку, - Пожелай мне удачи в масштабах вселенной.
Она встала на цыпочки и одарила его необъятностью космоса.
 - Ты только не улети тут , пока меня не будет. А том рванешь в космос от скуки, - он снова засмеялся. Он ее понимал, и все эти разговоры о космосе с его и ее стороны постоянно звучали в доме.
Только для нее это были не шутки…
 Несколько часов.
Дверь зарылась за Сергеем с тихим скрипом.

2.
Медленно-медленно.
Почти вне времени.
Тук…
Тук…
Предпоследняя…
Последняя…
Последняя – с особенным шорохом, потревожив остальные звезды. Улеглась, наконец. Все.
Все?..
Часы никто не трогает, нет призрачных рук, сгорающих галактическими скоплениями, некому перевернуть сосуд Вселенной, поставив все с ног на голову. Это делалось так долго, что им, наверняка, надоело. И они были рады, что все закончилось. Рады только ради себя.
Все? Точно все?..
Тишина.
Молчание.
И не поймешь, что из них угнетеннее, что заставляет сердце останавливаться, словно сердце – это тоже часы, часы другого рода, где вместо звездного сухого песка, который скрипит на зубах – кусочки ожидания, такие мелкие, что проваливаются, просачиваются сквозь кожу, сквозь ладонь – на пол. Весь пол рядом с ней – в крупицах ожидания. Мозаика, которую никто и никогда не захочет сложить. Она – уже тоже.
Точно все?..
Поднесла к глазам ладонь.
Линия жизни медленно исчезала, разглаживаясь… в зеркало…

…Стояла и вертела в руках шлем блистера. Капли конденсата стекали по полюсам прозрачного шара, капали на пол, стремясь остаться здесь, дома, подальше от этой сумасшедшей. Всего лишь вода, а ведет себя так же, как ее соплеменники. Предает.
Усмехнулась.
Справится.
 - Элиа?
Думала, отвечать или нет?
 - Элиа, вы приближаетесь к точке невозврата. Решение?
Безжизненный голос почему-то успокоил ее. Хоть автоматы ее не предали.
 - Подтвердите ваше решение.
Ну какая разница?
 - Реше…
 - Подтверждаю, планета NS301873-0/3.
 - Каким образом закодировать данные?
Вдох-выдох.
 - Пусть будет какое-то слово, - мыслей не было совершенно.
 - Назовите кодирующее слово.
«О, Вселенная», - она врезала переборке стеклом блистера. Ярость прошла так же быстро, как и вспыхнула.
 - Не знаю я! В твоей памяти слов мало?! Любое! Выбирай!
 - Вашим кодирующим словом будет…
 - Стоп!
Достала из кармана забавный предмет. Подарил ей, когда все это… началось. Он ей подарил…
Два стеклянных конусовидных сосуда, скрепленные между собой. Из одного в другой медленно сыпались сверкающие звездочки…
 - Апрель.
 - Во всех известных базах не зафиксировано данное словообразование.
 - Тебе не все равно? Нет – значит занеси… словообразование… Да уж..., жаль, что ты бесчувственный.
 - Я автомат, - безжизненный сверх неэмоциональный голос.
 - Знаю…
 - Апрель. Прохождение точки невозврата зафиксировано. Рекомендовано использование блистера.
«Учить меня вздумал»?
Блистер облепил ее тело полупрозрачным волокном. Стеклянный шар закрепила на голове, проверила функциональность. Перед глазами развернулась планета – бело-голубая, покрытая водой и сушей.
 - А остальные… когда… они…
Она не хотела спрашивать. Замолчала.
 - Данный пространственный слой времени мне неизвестен. Предположительно – несколько тысяч лет.
 - Сколько это – несколько?
 - Несколько.
 - И что мне делать?
Спросила у себя, но шлем все равно ответил.
 - Я не располагаю информацией ответов на вопросы со многими неизвестными переменными.
«Не тебя спрашивала».
 - Вход в выбранную точку атмокупола…

…Гладкая кожа ладоней. Нет больше очертаний жизни. Этой жизни, что была.
Кольцо на безымянном пальце засветилось, хотело слететь с пальца, но она удержала его. Еще чего не хватало.
«Что она делает? Ведь так нужно».
Нужно?
Распахнулось окно, залетевший ветер чуть было не сорвал, не унес с пола написанное второпях письмо, лист бумаги, испещренный чернилами.Поймала.
Окна сами не открываются.
Восьмой этаж.
Началось.
Пришли.
«Хорошо, что Сергей в отъезде. Надеюсь, письмо ему передадут…».
Легко, чуть слышно, а потом все сильнее и сильнее задребезжали стекла.
Предметы встрепенулись на своих местах, медленно «поплыла» мебель и стены.
Вспыхнувший свет ослепил и остался на сетчатке голубыми пятнами. Даже когда погас, все продолжал метаться по углам сотрясающейся комнаты. Надо было закрыть глаза, но она даже не подумала об этом. Последующий резкий щелчок пространства – и в голове нарастает звук помех. Шум волн, бьющихся, стучащих точками амплитуд. В ее дверь.
Все, что было в квартире, видимо, решило потренироваться в прыжках в  высоту. Она сама почувствовала, что не имеет веса, ноги оторвались от пола, и она повисла перед входной дверью.
Вновь стук, настойчивый и громкий.
«У амплитуды любви другие точки соприкосновения…»
Поймала ручку двери, сжала. Посмотрела в глазок. Глупо. Ну кого она там увидит?
Стук.
Предметы застыли в ожидании.
Шум прекратился, и теперь ощущалась только вибрация.
Она отрыла дверь и… растворилась в хлынувшем свете.

3.
Высокий человек в пальто и старомодной шляпе стоял посреди комнаты. Лампочка в сломанном абажуре мигала, норовя вообще погаснуть. Если бы кто-то увидел сейчас эту квартиру в центре Москвы, то первой его мыслью было бы: здесь пронесся ураган. Но человеку, видимо, не было никакого дела, никакого интереса до этого. Или он просто знал, что здесь случилось.
Он стоял, не двигаясь, не делая ровным счетом ни одного движения. А свет словно дразнил его, подмигивая. В конце концов, он дернулся всем телом, словно очнулся ото сна, потянулся рукой и вкрутил лампочку в цоколь. Загорелась возмущенно.
Прошелся по комнате, отпихивая носками сапог предметы бывшего интерьера квартиры. Хотел подойти к окну, но вдруг увидел  на полу что-то. Склонился и подобрал маленькую игрушку.
Апрель, разбитый, потрескавшийся, оставшийся без звезд.
Бросил безделицу в карман пальто. Починит после. А пока…
Оперся о подоконник. Окно оказалось открытым. Распахнул еще шире. Вдохнул прохладный воздух с пылью дождя. Закашлялся.
 - Необычно, правда?
Повернулся на голос.
 - Не повзрослеешь. Все возишься с местной звездой?
 - У нее огромный потенциал. Людям нужно Солнце.
 - Людям? Ты забыл, кто ты?
 - Нет.
Обладатель голоса поднял с пола лист бумаги, отряхнул бережно, свернул трубочкой.
 - Я здесь всего лишь за этим.
Человек в пальто усмехнулся.
 - Ты несерьезен.
 - Ну да. Куда уж мне до нового координатора, - сделал акцент на «новом».  - Элиа могла…
 - Нет.
 - …привести нас к чему-то большему…
 - Она забудет.
 - Вы забываете, что…
 - Нет! Это ты забываешься! Мы просто не уничтожим планету как мусор, как неудачный продут эксперимента. Через два оборота вокруг звезды планета все так же будет существовать. И твои «люди» будут существовать. А Элии здесь больше не место.
 - Но она ведь…
 - Что? – повысил тон, что стекла взвизгнули. – Что она ведь?
 - …любит.
 - Не называй высокочастотные колебания Вселенной придуманными словами, Ра. И… думаю, тебе лучше уйти, раз взял, что хотел. Сейчас приедет «скорая».
Тот, кого назвали Ра, поник, плечи опустились.
 - Хорошо.
Он направился к выходу, перешагнул через бесчувственное тело молодой женщины.
Дверь с гулом захлопнулась.
Спустя несколько мгновений в открытое окно ворвался пронзительный звук сирен.

4.
Все было не так. И «не так» - очень мягко сказано.
Он не пришел за ней. Точнее… пришел, но оказался уже не тем.
Сознание Элии, отделенное от тела, боролось против связывающего ее света. Они не могут вот так забрать ее. Не смеют. Ведь она координатор! Она!.
Она рванулась, вырывая щупальца света, опоясывающие ее с ног до головы, но на месте поврежденных участков вырастали новые, уже не давая повторного шанса выпутаться. Они пытались впитать ее в себя, поглощая миллионы воспоминаний. Нет! Не дастся!
Дергала руками, ногами, стараясь ослабить хватку. От напряжения сознание ее чуть было не рассеялось.
«Осторожно. Медленно. Спокойно».
На каждый светящийся жгут она начала находила что-то в себе, что-то такое, что испытала за миллион апрелей, те искры, что помогали ей всегда – жить, надеяться, верить. Словно раненый червь, свет скручивался, танцевал кольцами вокруг нее, не в силах сжать в усыпляющих объятиях. Он не знал того, что узнала она, не знал этого закапсулированного пространства образов, называемого людскими мыслями. Именно людскими.
Она уже почти человек. Почти стала человеком. Почти приняла это.
Осталось несколько световых «ремней», стянувших запястья. Эти поддавались особенно тяжело, но под напором мыслей и они отстали, так резко, что сознание Элиа закружилось.
И она, под полные злости и разочарования возгласы, понеслась вниз.
Если здесь вообще был низ.

5.
Усиливающийся визг, люди в белом.
Шершавый воздух.
 - Разряд!
Весь мир сотрясается.
 - Еще раз! Разряд!
Но все так же монитор показывает ровную линию.
 - Разряд!
Монотонно гудящая линия...
 - Время смерти – четыре часа семь минут, шестое апреля две тысячи одиннадцатого года.
Медсестра хотела отключить аппарат, но вдруг во всей больнице погас свет. Спустя несколько секунд включилось аварийное освещение.
Аппарат показывал ровное биение сердца девушrи, но...
 - Никогда не видел такой странной амплитуды сердечного ритма... Наверное прибор вышел из строя, - врач пощупал пульс на шее девушки.
Она открыла глаза и села, заставив реанимационую команду шарахнуться в сторону.  Отцепила от себя провода. Посмотрела на них.
Ее слова были слишком громкими в наступившей тишине.
 - Как меня зовут?

(Продолжение следует)