Мистика мести - 2

 

Семён с утра был сильно не в духе. Во первых, со «вчерашнего» башка просто раскалывалась, а во вторых: жена, как он ни просил, не налила, курва этакая. А потом он  вспомнил, что вчера слегка помял заднее крыло новенького жигулёнка. И это переполнило и так-то невеликую чашу его терпения. Поэтому он встал, подпер палкой дверь комнаты, где в тот момент была жена, и принялся искать. Найти-то он нашел, но когда уже налил, из комнаты выбралась Валька и устроила скандал, пытаясь отобрать налитое. Вот здесь уж Семён не стерпел – на святое замахнулась! – и так ей приложил, что эту дуру назад в комнату унесло. После этого он допил и, собравшись, пошел в гараж.  Вид слегка помятого заднего крыла новехонького жигуленка ему оптимизма не прибавил,   а когда увидел, что и «заначки» нет, вышел из себя окончательно. Поэтому, прыгнув в машину, поехал в больницу, где шоферил на «Скорой помощи».
Там Семен – вот уж не везет, так не везет! – попался на глаза механику, и тот за не сданные в срок путёвки прилично его оттянул. На этом полоса невезений для Семена и закончилась. Пользуясь тем, что механика кто-то вызвал на улицу, Семен прибрал к рукам – а не фиг разбрасывать! – новенький масляный фильтр для жигуленка. И как механик потом ни орал, как ни обыскивал его машину, было уже поздно. Зачем искать то, чего нет?  Ведь фильтр в это время спокойно лежал в морге, куда Семен зашел по пустячному поводу и, пользуясь тем, что молодой лопух Огурцов что-то печатал на машинке, сунул фильтр под диван – все равно туда никто не совался. От этой «удачно проведенной операции» настроение Семена заметно улучшилось. Чуть позже, когда механик куда-то уехал, он вернулся, взял фильтр, а еще через полчаса загнал его знакомому – вот и живые деньги! После этого все вокруг стало казаться прекрасным, и даже Валька – хорошей бабой. При мысли о ней у Семена появились игривые мысли и он уж совсем собрался   было поехать ее пожалеть (а заодно и пообедать), но тут встретил своего друга детства – Сашку Лапина …
Сказав это, Наталья замолчала и некоторое время бездумно смотрела на дорогу, а потом, вздохнув, сказала:
- Вот, начала рассказывать и все это вспомнилось так ярко, будто это вчера было.
- Так, а что случилось-то? Почему так тебя это напрягает? Ведь пятнадцать лет прошло с той поры.
- Ладно, проехали, – ответила она и, снова вздохнув, продолжила:
- Этот эпизодик я рассказала для того, чтоб вы поняли, каким был Иванов Семен. То есть он был довольно неприятным типом, имеющим массу мелких пороков: украсть, что плохо лежит, обидеть-ударить женщину, занять и не отдать и тому подобное. Друзей у него не было, и всех людей он подразделял на нужных и не нужных. Если одних он в упор не видел, то вот других … Других, то есть нужных, он облизывал с ног до головы и при любом удобном случае старался угодить.
- А что в этом такого особенного? – с легким недоумением спросил Перцев. – Все примерно так и поступают.
- Так, да не так! – парировала Наталья. – Во-первых, все нормальные люди не делят  окружающих на такие категории. Нужный … не нужный – что это такое? – с возмущением спросила Наталья – Все нормальные люди – вы понимаете, о чём я? – просто делают свое дело. Если же кому-то от кого-то что-то надо, то … тоже делают это не так ... Так – противно!
- Давай, Натали, дальше рассказывай, а? Мы прониклись …
- Дальше? Дальше было вот что: Сашка Лапин собирался в тот день идти к своему родственнику отмечать рождение ребенка и Семен, почуяв возможность дармовой выпивки, быстро напросился с ним, причем пообещал деньги на подарок новоявленному отцу отдать позже – это его тоже характеризует, верно? – спросила Наталья Ивановна – и, не дожидаясь ответа, продолжила:
- Вот, вы сами мужики, и у каждого есть дети, и каждый из вас отмечал рождение ребенка, так что примерно представляете, как это происходит в чисто мужской компании.
- Ага, – улыбнувшись, ответил Перчик, – некоторые такую пьянку так и называют: прощанье со свободой!
- Вот, они и прощались. И все бы ничего, но пили много, пили весело и посему «прощанье со свободой» закончилось далеко за полночь. Семен и Лапин поехали в сторону города по этой дороге. Зачем они поехали – так и осталось невыясненным. Сам  Семен этого пояснить тоже не смог, ссылаясь на то, что ничего не помнил. Но доехали они только до развилки дороги, что расположена в километре от Марьино и там, на развилке, машина поехала не влево, не вправо, а прямо и поэтому угодила в опору ЛЭП. Разбитую машину и пострадавших обнаружил местный рыбак, что отправился еще затемно на рыбалку. Мы с опергруппой приехали примерно через час и обнаружили прилично покорёженную машину, а на месте водителя находился труп Лапина. Владелец же машины Иванов был живой и сидел в сторонке. На мой вопрос, почему  за рулем оказался Лапин, Иванов ответил, что он не знает. По его словам, это произошло примерно так: он, владелец машины, спал на ее заднем сиденье. Пить он больше не хотел, а бросить    Лапина и уехать – тоже не мог – вот и пошел спать в машину. Потом пришел Лапин и, пользуясь тем, что Иванов спал, тихонько вытащил у него ключ и, сев за руль, поехал.   Иванов, якобы, проснулся минут за десять до аварии, и стал требовать, чтобы Лапин не валял дурака и немедленно остановился, но … Но больше ничего не помнил. Пришел в себя у машины, на земле и, осмотревшись, понял, что машина разбита, Лапин мёртвый, а он сам как побитый – все болит.
Наталья Ивановна, сказав это, замолчала и затем, обращаясь к Огурцову, предложила:
- Теперь твоя очередь, доктор! Повествуй!
Огурцов  в задумчивости потер лоб и продолжил:
- Меня подняли на осмотр места происшествия примерно в два часа ночи и около трех мы уже были на месте. Следователем в тот раз была молодой лейтенант Наталья Неделина. В общем, картина происшествия была довольно ясной, и особых противоречий  мы и при осмотре трупа, и вообще места аварии, не выявили. То есть произошел, не столь уж редкий случай: пили, напились, сели, поехали, «встречный столб перебегал дорогу», столкновение, труп.
Осмотр и описание мы закончили уже при свете начавшегося дня и поехали домой. Вот тогда-то у нас с Натальей Ивановной и  возникли первые сомнения. И они возникли   только потому, что по дороге, водитель нашего УАЗика сказал:
- Да врет все Семён. Он, конечно, сволочь приличная, и он не дурак выпить, но    меру знает всегда. И знает он ее потому, что жадный! И мне мало верится, в то, что он напился так, что ничего не помнил. Да он не то, что поехать, он даже посидеть за рулем никому не разрешал.
Наталья тогда еще спросила сержанта:
- Ну, и что ты хочешь этим сказать?
Сержант, уже немолодой и видавший виды милиционер помолчал и как-то веско ответил:
 - Да все очень просто! За рулем был Иванов, а никакой не Лапин. Когда произошло ДТП и Лапин погиб, то Семён сразу сообразил, что ему светит решётка и  нашел простой и легкий выход: взял труп Лапина и перетащил на свое место. Сам же   сделал вид, что тоже травмирован и притворился, что без сознания. Всего то и делов.
И в этот момент из-за горизонта появился самый краешек солнышка, и яркие летние лучи его брызнули прямо в глаза. Сержант улыбнулся:
- Вот видите, даже солнце подтвердило мои слова – правду высветило. Значит, так оно и было!
- Вот так у нас впервые возникла мысль, что здесь не все так просто, поэтому   когда приехали домой, Наталья Ивановна попросила, чтобы во время вскрытия я прицельно посмотрел и постарался определить, на каком месте – правом или левом – находился в момент столкновения Лапин, и добавила, что утром возьмет рулевое колесо и направит его на биологическое исследование для определения потожировых отложений, ну и проведет комплекс других экспертных исследований.
Некоторое время все молчали, а потом Перцев сказал:
- А я вполне допускаю, что Иванов мог так поступить. Я иногда подрабатываю на «Скорой помощи» и с Семеном мне не раз приходилось ездить. Тоже считаю, что он жучара добрый! Насмотрелся!
- Ладно, это все лирика, – заметил Капустин, – давай, Дима, дальше.
- А что дальше? Дальше все было просто – для меня, имеется в виду. Я провел исследование трупа, во время которого появилась стойкая уверенность, что в момент столкновения машины с препятствием гражданин Лапин  находился на правом, то есть  пассажирском сиденье. Все, что нужно, изъял и направил на дополнительные исследования. После получения результатов и консультаций со старшими экспертами дал практически однозначное заключение о том, где сидел Лапин.
- Да, для Огурчика поначалу все было просто и все строилось на чистой профессии и его специальных знаниях. Это позже …, – произнесла Наталья и, оборвав предложение, сказала:
- Я, получив все данные экспертизы, пошла к прокурору, он подписал материал и возбудили дело. Надо сказать, я уже предполагала, что оно будет хлопотным, потому что еще до возбуждения дела ко мне потянулись ходатаи – просить, увещевать и даже пугать: мол не лезь … зачем и кому это надо … отблагодарим! – со смешком сказала Наталья.
- Что удивительно, но ко мне – пока я делал экспертизу – никто не приходил, никто не просил. А вот когда дело возбудили – тогда пошли. И тоже и с «интересными предложениями» и тоже с угрозами.
 - А ты то что тогда мог сделать? Экспертизу-то уже закончил! Ее же не изменишь.
- Еще как изменишь. И именно на суде, куда непременно вызовут. Вот там и предлагали отвечать неуверенно, путаться, то есть самому посеять сомнения в правильности своего же заключения.
- Для меня это все было в порядке вещей, – сказала Неделина, – я такое противодействие всегда ожидаю, Я только долго не могла понять, откуда дует «встречный ветер» и, что особенно удивительно, довольно сильный. Все началось с жалобы в прокуратуру о том, что следователь преследует корыстный интерес, и с просьбой прокурору отстранить меня от ведения дела. Однако уголовное дело было возбуждено всего-то пару дней назад и именно прокурором. Ну, он вызвал меня, показал жалобу, мы вместе посмеялись, прекрасно понимая, что у меня, как следователя, еще не было времени проявить свой возможный корыстный интерес. И, когда я уходила, прокурор мне сказал:
- Ты, Неделина, будь предельно точной и строго нейтральной, каждый шаг взвешивай и чуть что – сразу ко мне. Не нравится мне такое начало….
- И он как в воду глядел. Жалобы посыпались одна за другой и во все инстанции. Примерно через десять дней Областная прокуратура прислала распоряжение нашему прокурору тщательно проверить уголовное дело и доложить, причем между строк ясно читалось – дело передать другому следователю. Однако, наш прокурор тоже был … не пальцем деланный, и ответил, что нет оснований сомневаться в компетенции следователя Неделиной, дело передавать кому-либо еще не имеет смысла.
Наталья Ивановна на пару минут примолкла и со смешком сказала:
- Вот такого контроля Областной прокуратуры я больше никогда не испытывала – таких ходатайств о проверке ведения расследования было целых три. Три!!! А за последующие года – ни одного!
- Ну, так ты весь лимит проверок выбрала на том деле. Радуйся! – сказал Перчик.
- Ага, я и радовалась …. Особенно в те два месяца так радовалась, так радовалась, что даже писала рапорт на увольнение.
- Да-а-а, – задумчиво протянул Капустин, – тебя можно понять. Это называется – не давать работать. И чем же все закончилось?
- Чем? А тем! Сами догадайтесь? – только ты, товарищ Эксперт, не говори, ладно?
; Молчу, как рыба об лед, – усмехнулся Огурцов. – Ну, ставки принимаются…
Но его перебил Капустин:
- А что тут гадать-то? Какие ставки? Либо оправдали этого … Семёна, либо за недоказанностью … Короче, при таких-то обстоятельствах он все равно вышел сухим из воды. Так?
- Да, правильно. А мне влепили дисциплинарное взыскание и лишили квартальной премии. Ну, и еще очередное звание на два года задержали.
Тут как раз Капустин остановился у здания РОВД и задал вопрос:
- Ну, а как моё звание? Отмечаем?
- Увы, Капусточка, я не могу, не обижайся – сам понимаешь, дела! А вы уж за меня там … дерябните, ладно? – и, улыбнувшись, упорхнула.
Проводив глазами майора, Капустин спросил:
- Поехали? – и, врубив передачу, тронулся с места.
- Погодите, – с недоумением спросил Перцев – я не понял, а кем был этот Семён? Почему за него такая волна поднялась?
- А никем он не был, – ответил Огурцов, – обычный шоферюга, а вот мама у него была, мама была … королевой бензоколонки, то есть всю жизнь она проработала на автозаправке и распоряжалась бензином: отсюда и самые широкие связи. Ведь бензин был тогда дефицитом в квадрате.
- Даже водка в то время была дефицитом, а продавцы виноводочных тоже …королевами были. И еще: председатель Народного суда – ну та, что оправдала Семена – была ее одноклассницей – о чем никто не знал. Три года назад был налет на заправку и  мать Семена застрелили. Вот тогда об этом факте и стало известно. И еще, мне запомнилось вот что. В связи с этим делом состоялось первое в нашем районе выступление «правозащитников». Они в районной газете даже тиснули статью под таким названием: «50 лет спустя: ужасы 37-го года на пороге!». Вот, пожалуй, и все! – закончил Огурцов и, обращаясь к Капустину, спросил:
- Чем угощать будешь, майор?
* * * * *
Он стоял и смотрел на пыль, что клубилась над перевернутой, искореженной машиной. Затем, шагнув вперед, вскинул вверх руки и замер. И в этот же момент в серых клубах пыли что-то зашевелилось, стало приподниматься и вскоре оформилось в    человеческое тело! Только не все, ибо самого важного – головы – у него не было! Вместо нее громоздилась бесформенная, бурая масса с угловатыми, торчащими в разные стороны, отломками костей. Секунду постояв, этот … это тело неверными шагами двинулось в его сторону и, не дойдя до дерев пяти метров, остановилось. И тогда вокруг тела,  испачканного пылью и грязью, в залитых кровью лохмотьях, которые когда-то были одеждой, стал проявляться зыбкий, будто нарисованный, контур тела человека, … существа. А секундой позже над его плечами проявились очертания головы и почти сразу же – лица.
- Узнал? – беззвучно спросил Тот, Кто Был в Белых Одеждах.
Призрачное лицо подошедшего все еще было искажено болью и страхом и, хотя  боль уже ушла, страх остался – безграничный и всепоглощающий. Этот страх делал лицо неузнаваемым. Когда наконец это Существо с Призрачным Телом осознало вопрос, лицо его выровнялось и прорезались черты лица того, кто   на этом же самом  месте убил своего друга! 
- Ты?...Ты…. Сашка Лапин??? Ты живой???
- Да, живой …но по-другому живой. Я тебя долгие пятнадцать лет ждал. Теперь  все кончено. Я ухожу! Ухожу туда, где будет мое место в этом мире. Закон мести реализован! И это – не мистика!
- Ты уходишь?  А я?   Сашок, ты же меня не бросишь одного …. ведь надо … Помощь …мне …
- Но ты меня бросил!!! Ты не только бросил, ты оболгал, ты остался безнаказанным!!! Теперь я ухожу, а ты будешь Проводником. Долгие и холодные зимы   будешь сидеть под деревами – и никто тебя не увидит и не согреет. Ты долгие летние дни будешь мучиться от жары – и никто не утолит твою жажду. Ты будешь подходить к людям, пришедшим в лес, ты будешь говорить с ними, но никто тебя не услышит, никто тебе не улыбнется и никто тебя не освободит.  И будет приходить Тот, Кто отдает приказы, порой жестокие приказы и исполнять ты их будешь сотни лет...сотни лет, – почему-то хрипло сказал Тот, Кто Был в Белых Одеждах. Потом он шагнул вперед и, оказавшись совсем рядом с Безголовым, как-то смешно взмахнул руками. От этого движения его Белые Одежды упали к их ногам, прямо в грязь, став тут же серо-пыльными, а местами багровыми.
- Теперь это твое! – сказал Скинувший Одежды и, не сказав больше ни слова,  повернулся и медленно пошел прочь, в поле. Его фигура с каждым шагом становилась все меньше и меньше, будто каждый его шаг был метров сто, не меньше. Потом, словно ступив на невидимую лестницу, ведущую вверх, Он стал подниматься туда, где сияло  яркое солнце, а небо было ясным и голубым. В какой-то миг контуры его тела вдруг  вспыхнули желтым, тёплым светом и Он исчез.
- Навсегда! – прошептал Оставшийся. И тут же одежды, что лежали пред ним на земле, в мгновение ока оказались на нем – только не белые, а серые, кровавые и грязные.     Призрачный человек шагнул вперед, под дерева. Безголовое и никому теперь не нужное тело еще секунду постояло, а затем с тяжелым, чмокающим звуком рухнуло на землю, став ничем.

Издано: