НАД ПРОПАСТЬЮ
ДОМА
Земля приближалась с неимоверной быстротой. Там внизу звука приближающегося самолета ещё не было слышно, только раздавался отдаленный свист и постепенно нарастающий рокот. Над полигоном нависали серые сумерки. Солнце уже зашло за горизонт и освещало только висящие неподвижно небольшие облака красным цветом. Над отдельными темными участками болота уже начали появляться белёсые ещё прозрачные размытые куски тумана. Начало веять холодком и тишина ночи приближалась всё ближе и ближе.
Прозвучала команда: «505, атаку разрешаю!»
Руководит полетами на полигоне опытный летчик, который сам не раз выполнял полёты на боевое применение, и очень хорошо знал все условия выполнения атаки наземной цели.
Юра, - так звали моего товарища, который сегодня руководит полетами, знал, как сложно в сумерках найти нужную мишень. У нас с Юрой установилось негласное соревнование: в те дни, когда я руководил полётами на полигоне, он также как я выполнял полёты на атаки наземных целей, На краю мишенного поля под деревом стоял старый списанный автомобиль. С него были сняты все ненужные части и в кузов насыпан песок. Требовалось найти этот грузовик и «уничтожить» его. Если днём можно было после первого прохода над целью найти это дерево и под ним автомобиль, то в сумерки после ввода самолета в пикирование не видно не только мишени, но и весь полигон казался мутной однородной массой, покрытой дымкой. Лишь перед самой землёй, почти в момент открытия огня, появлялось дерево, под которым был грузовик, и нужно было очень энергично выполнять доворот на него и без задержки открывать огонь. Сначала у нас не получалось точного захода и приходилось по несколько раз выполнять заходы на цель. Сложно было найти ориентиры вблизи цели. Однако по мере тренировок все больше запоминалось ориентиров вокруг цели и меньше требовалось выполнить заходов для успешной атаки. У меня в памяти всплыли дни, когда я ещё лейтенантом, только закончившим лётное училище, учился стрельбе по наземным целям. Моим инструктором тогда был Ярослав Федорович Бенедык. Я поражался ещё тогда его пунктуальности и терпению в обучении летчиков. Он мог по сто раз объяснять одно и тоже до тех пор, пока всем не было предельно понятно. Отличное знание математики, физики, аэродинамики позволяло ему очень подробно рассказывать о том, как лучше выполнять заход на атаку наземной цели.
Тогда я ещё не знал, что наши дороги с ним встретятся через 15 лет. Уже после Афганистана я получил направление на должность преподавателя в авиационное училище лётчиков. Когда я зашёл в преподавательскую кафедры аэродинамики, я, так же как и он были приятно удивлены: я увидел уже несколько поседевшего своего старого учителя. Он был тоже преподавателем. Свой богатейший опыт он передавал молодым ещё не нюхавшим пороха курсантам, будущим лётчикам. Его пунктуальность и терпение в объяснении остались теми же, но теперь оно было украшено многочисленными примерами из жизни, лётной деятельности и работы руководителя с подчинёнными.
Нашим воспоминаниям не было конца. Сколько было случаев, порой смешных и анекдотичных, иногда серьёзных. Но все они были в нашей памяти. Память всегда сближает людей, делает их добрее, человечнее. Как не достает нам всем сейчас этих черт характера. Доброта – это не та доброта, которая закрывает глаза на недостатки, на отклонения в человеческой совести. Настоящая доброта заключается в соучастии к добрым делам, в открытом признании того, что делается поперёк совести.
Вот в то далекое уже время у меня никак не получалась стрельба по наземным целям. Что-то я никак не мог уловить. У меня постоянно за стрельбу были двойки: это значит, что снаряды от моей стрельбы были далеко от мишеней. Дополнительная провозка на «спарке» ничего мне не давала: после неё у меня были опять двойки на боевых самолетах. Вот тогда мне помогла пунктуальность и дотошность моего инструктора. Он помог мне найти ошибки в технике пилотирования при вводе в пикирование на цель, попунктно заставил меня изучить действия на участке прицеливания, да так, чтобы я не задумывался, а выполнял всё автоматически. Это значительно экономило драгоценное время, которое мчалось на этом участке очень быстро. Кроме того, он помог мне определять дальность начала стрельбы. От этого очень сильно зависит точность стрельбы. Сейчас имеются различные приборы, определяющие дальность до цели, а в то время их не было и надо было определять дальность до цели на глаз, сравнивая видимые размеры цели и прицельной марки. Так складывалась основа в становлении боевых летчиков. Не всегда ещё добросовестно относятся к своим обязанностям. Период застоя не обошел и армию
. Непомерное расширение службы безопасности полетов и их функций привело к значительной перестраховке при выполнении полетов. Тысяча документов, которые появились в то время, тормозили летную подготовку, заставляли командиров всех рангов побуквенно выполнять их. Можно, конечно, оправдать это, так как было очень большое количество аварий и катастроф, в которых гибли лучшие люди. Что-то надо было делать и пошли этим путем. Например, для отработки полетов на предельно-малых высотах ввели уровень земли на высоте 1000 метров, ниже которого нельзя было опускаться. А разве можно научиться летать по настоящему при каких-то условностях! Это приводило к ухудшению качества летной выучки, хотя на словах мы одерживали победы. Фактически такой непропорциональный подход к безопасности полетов деквалифицировал летный состав.
Моя летная служба началась у китайской границы. В то время нас очень быстро начали готовить к боевым действиям, так как зашевелились китайцы.
Нас подключили к мощнейшим ученьям с большими перелетами на другие аэродромы.
Под нами проплывала серо-коричневая горная местность, где не было ни единого населенного пункта. Только извилистая река несла свои воды. Сверху были сплошные облака а снизу безжизненное пространство. Мы шли на достаточно большой высоте. Когда мы подошли к аэродрому посадки, в облачности появились разрывы и блеснуло солнце. Местность сразу преобразилась. Холодная и мертвая она сразу потеплела и в душе тоже стало как то теплее.
Мы зашли на посадку, командир распустил группу и мы поодиночке произвели посадку на этом незнакомом аэродроме. После посадки, мы вылезли из кабин и радость охватила, так как светило яркое солнце. Было так тепло, что это согревало наши души. После сложного перелета мы попали в небольшой оазис. Место было также без деревьев, однако около аэродрома мы увидели множество тюльпанов. Они были желтые, оранжевые, красные. Было очень прелестно.
Это было незабываемое зрелище. Контраст красоты ошеломил нас. Только что был внутренний ужас от выполняемого полета под мощными облаками и вот теперь эти цветы. Наверно природа так встречала наш первый внеаэродромный вылет. И она так хотела нас отблагодарить. Все-таки есть в этом что-то! Так начиналась моя боевая летная служба. Именно боевая, так как мы в то время охраняли нашу восточную границу.
И опять я вспоминаю моё лейтенантское время. Штурманом полка у нас был тогда подполковник Андреев. Это был опытнейший летчик, который имел налет более 2000 часов, воевал в Корее. Мне посчастливилось с ним обучаться воздушному бою. Первые полеты на воздушный бой он мне показывал различные приёмы выполнения атаки, выход в выгодное положение для атаки, выполнение фотострельбы. После этого мы начали отрабатывать воздушный бой и дошли фактически до свободного, когда после прихода в зону после некоторого расхождения в разные стороны, начинали сближение. Конечно, он очень грамотно подходил к моему обучению, используя принцип от простого к сложному. Когда он убедился в успешности обучения, то перешел к более сложным фигурам пилотажа.
Зона пилотажа располагалась в горном районе. Внизу острые кромки горных вершин окаймляли небольшую долинку с расположенным на её дне водохранилищем. В эту долинку в процессе воздушного боя затянул меня Андреев. Здесь я впервые почувствовал опасность: самолет – цель снижалась все ниже и ниже, углубляясь в долину. Я старался всячески удержать свое преимущество, но он, разгоняя скорость, шел прямо на отвесную стену горной гряды, поднимающейся далеко ввысь. Молодость не знает страха, наверно потому, что не знает к чему это может привести. Я выдерживал место для атаки. В последний момент, когда до отвесной стены оставались считанные сотни метров, он резко перевёл самолет вверх с большой перегрузкой и взмыл к облакам. Серо-зеленая стена мрачно проводила удаляющиеся самолеты. Самолет – цель выполнил доворот в сторону и попал в узкое ущелье. Слева и справа вверх поднимались почти отвесные стены, а внизу ущелья текла река, обдавая белой пеной выступающие из воды скалы.
Я тогда ещё не знал, что через десять лет мне придется попасть в аналогичные условия и не так далеко от этого же места. Это была настоящая школа, которая много мне дала и позволила в будущем выйти победителем из многих ситуаций.
Современная материалистическая философия учит, что только труд превращает животное в человека. Активная рука учит думать голову, дает уроки другим органам чувств. Обратная связь от действия к восприятию результата обучает человека жизни.
В авиации это наиболее характерно. Если на земле, как правило, имеется две степени свободы перемещения в пространстве, то в воздухе появляется ещё одна – высота, дающая человеку дополнительное чувство свободы, и это порой приносит громадное удовлетворение, радость и, может быть, даже некоторый кусочек счастья.
Вот почему с давних времен человек стремится в небо. Много людей пыталось подняться в небо с помощью крыльев, но с помощью своих мускулов удавалось подняться ненадолго. Ещё Леонардо да Винчи занимался анализом полета птиц, он даже создал летательный аппарат с машущим крылом, но в последний день перед испытанием, его помощник не выдержал перед соблазном, забрался на гору и прыгнул с неё, надев аппарат на себя. Земля неслась с большим ускорением. Упругие потоки воздуха мгновенно сложили крылья, которые никакой силой нельзя было распрямить и сделать взмах. А земля всё приближалась. Сделав неимоверный рывок, собрав остаток всех своих сил, пилот не успел подумать о своей близкой смерти, ощутил захватывающее чувство падения, и …
Леонардо был потрясен происшедшим. Великий ученый страдал оттого, что он стал виновником гибели своего нетерпеливого помощника, и ещё в большей степени он был опечален тем, что не получилось у него летательного аппарата, на котором смог бы каждый полететь. Леонардо дал себе клятву, больше никогда не заниматься машущим крылом.
Детство
Детство мое проходило в небольшом сибирском поселке.в то давнее время моя жизнь была заполнена учебой и детскими забавами. Наш дом стоял на берегу реки.Река Обь в том месте была довольно широкой:километра два.весной она разливалась да так,что не было видно ни конца и ни края. огромная масса воды,уходящей за горизонт как море,лишь в некоторых местах с торчащими из под воды кустами и деревьями. на более возвышенных местах ютились маленькие деревеньки,до которых можно добраться только по воде.
ледоход и следовавший за ним разлив оби как бы открывал страницу новой еще не прочитанной книги :книги природы,мывая все что было собрано за зиму и обновляя новым еще не ведомым и щемящим душу запахом чистоты и радости дуновением,от которого
легко дыши и сердце полно стремления к чему-то новому и неизведанному.
“давай! смелее! еще чуть-чуть!- ” подбадривая друг друга мы с алькой пожидаевым лезли все выше и выше по деревянной старой пожарной вышке. эта вышка служила когда то для наблюдения за тайгой и в случае пожара в тайге поднималась тревога пожарникам,
которые мчались к месту огня. в то время люди еще ценили богатства государства-- лес .была специальная служба по наблюдению за лесными пожарами, потому что народ знал, что лес дорогой и может принести нашему государству много пользы.
однако потом чувства хозяина куда-то делось. каждый пёкся только о своём благе. заменяя дела лозунгами мы постепенно беднели и беднели .хотя внешне все было хорошо .:мы не видели,что наше государство катится в пропасть .
а тот кто видел и пытался заявить об этом подвергался репрессиям .
но нашему голоногому детству это было тогда непонятно и отстояло тогда от нас очень далеко.
Конечно мы слышали о “ врагах народа “. однажды просматривая старые фотографии я увидел на одной из маминых фотографий зачерченное лицо одной из знакомых в группе выпускников училища,в котором мама училась. я спросил маму, что бы это значило ? кто эта тётя и зачем ёё заштриховали ? мама долго думала потом подошла ко мне,взяла за плечи и сказала :
- “ Сынок,это враг народа “. потом она глубоко,глубоко задумалась вспоминая о чем-то и повторила :
-“ Враг народа “.
как люди верили ему .
бесконечная вера и страх владели всеми . а лозунги кричали :
“ светоч нашей жизни !наш великий вождь и учитель !” мы тогда все считали, что это так и нужно ,да нам некогда было об этом задумываться .
пожарная вышка бала для нас тогда очень высокой .со временем она начала подгнивать и что-бы на нее не лазили такие как мы первые несколько ступеней были выбиты, и что-бы добраться до невыбитых требовалось немало ловкости и умения ,чтобы забраться по гладкому столбу к которому были прибиты деревянные перекладины - ступени. сначала у нас ничего не получалось, но стремление преодолеть себя,показать себя перед товарищами смелым и ловким мы лезли сначала по скользкому столбу,а потом по подгнившим деревянным ступеням лестницы, преодолевая дрожь в коленях и не смотря вниз. свежий и мягкий ветер обдувал лицо,руки,ноги и раскачивал вышку .иногда порыв ветра усиливался,что вышка начинала скрипеть своими старыми костями- стропилами, от чего становилось ещё страшнее. казалось,что вышка сейчас развалится. приходилось прижиматься к крутой лестнице и замирать пока не уменьшится ветер и пройдет чувство страха .
так ступенька за ступенькой мы поднимались все выше и выше.
Так и в жизни человек поднимается все выше и выше по ступуням.ветер событий и случайностей пытается нас сбросить с лестницы жизни,но только волей терпением и великим стремлением достичь вершины человек идет,карабкается,падает,вновь карабкается, но лезет туда, где ждет его победа.
Миг победы прекрасен !
прекрасен тем,что человек чувствует свою силу и это наполняет его душу великим счастьем .
Преодолев последнюю ступеньку мы взобрались на маленькую деревянную площадочку. посреди нее был небольшой круглый столик, весь испещренный фамилиями ,миенами и датами.
Перед нами открылась бесконечность. чувство страха постепенно отходило куда-то назад. в этой бесконечности на всю ее громадную ширь простиралась равнина . Было впечатление, что плывущие облака касаютмя вышки , создавая образ полета над землей .
Далеко ,около горизонта,виднелся наш поселок,окруженный разлившимися притоками реки. с другой стороны до самой бесконечности уходил лес .
Вблизи он был темно-зеленым,пересеченный реками и серыми полями , на которых копошились какие-то машины, трактора, люди.
там где трактора уже прошли, поля были черными, и над ними кружились птицы,выискивая в пахоте себе пропитание .
шла работа.
но это было так далеко от нас,что казалось нам большой красочной картиной. мы стояли молча на площадке, затаив дыхание.
красота природы поглотило все сознание. хотелось распростать крылья и лететь,лететь куда-то,вдыхая чистоту чистого воздуха, и ощущая пространство каждой частицей своего тела.
Вот откуда у человека берется мечта и он стремится к этой мечте, несмотря ни на какие преграды.
.
Учитель
Школа. Седьмой класс. Я вспоминаю своего учителя по географии Валентина Григорьевича Рудских. Как мне нравились проводимые им занятия! Он очень большой эмоциональностью проводил свои занятия. Это было какое-то путешествие по неизвестным уголкам нашей планеты. Не было в то время современных видеомагнитофонов, компьютерных дисков и других современных технических средств, даже телевизоров у нас тогда не было. Была классная доска, мел, зеленая карта мира и масса всяких иллюстраций из журналов и газет. Он с большой душой доносил до нас все то, что хотел нам рассказать. Океаны, моря, континенты, пустыни, хребты гор, долины он наполнял той жизнью, которая там кипела. Каждый урок проходил у нас очень интересно. Конечно, он и проверял наши знания, но эти проверки для нас всех были не страшны. Мы сами были готовы рассказывать о том, что он рассказал нам на прошлом уроке. Это было нам не в тягость. Как сейчас в программе «В мире животных», он увлекал нас своими рассказами о неизвестных нам животных, в той стране, по которой мы путешествовали. Все ученики сидели как завороженные, мы слушали урок и представляли себя там, в этой неизвестной нам стране. Он показывал нам картинки из журналов. Знания мы поглощали благодаря его эмоциональным приключенческим рассказам. Особенно нравилось нам, когда мы совершали походы на ближайшие водоемы. Я вспоминаю очень ярко, как мы пошли однажды зимой изучать подводный мир. Недалеко от нашего поселка несла свои воды широкая река Обь. В среднем течении Оби ее ширина достигала двух с половиной километров. В нее впадала небольшая речка Панигадка. Это название ей было не зря дано. Сколько людей в ней погибло! Течение у нее было очень быстрое. Даже зимой она в некоторых местах не замерзала.
Дорога к ней проходила через болото. Был проложен деревянный тротуар через него. Оно поросло небольшими деревьями и кустарниками. Зимой, конечно, болото замерзало и мы чувствуя волю по пояс лезли по снегу, сойдя с тротуара в сторону. Лезли на молоденькие, но уже достаточно высокие тонкие березки и, ухватившись за вершину ее, как на парашюте спускались в сугроб. Так мы добрались до Панигадки. Летом мы сюда ходили на рыбалку и ловили окуней, которые безбожно и уверенно тащили леску ко дну. А как красиво вытягивать окуня! И, как правило, если начался клев, то это надолго. Пока всю стаю не выловишь, они будут клевать, даже не клевать, а сразу тащить ко дну. Тут только успевай вытягивать!
Но сейчас зима. Мы подошли к Панигадке. Она не замерзла. Быстрое течение бурлило и создавало мощные воронки. От одного берега на другой был натянут толстый стальной трос и к нему прикреплена переправа из скрепленных из трех-четырех толстых и длинных бревен. Они болтались и прыгали в бурных водах Панигадки. Мы, держась за второй трос, который шел параллельно основному, переходили бурный поток по этим плотам и взбирались на высокий глинистый берег. Было страшно и жутко, но все мы преодолевали эту водную преграду и помогали девочкам. Не здесь ли родилась у нас тяга к преодолению! Но, что это воспитание смелости, это точно!
Перейдя Панигадку мы взбирались на обрыв и перед нами открывалась громадная равнина поймы реки Оби. Колючий и холодный ветер бил нам в лицо, но мы шли и шли вперед. И вот мы пришли в намеченное место. В двух километрах от речки было старое русло другой реки, которая пересохла по ее краям и образовалось загнутое и длинное озеро, похожее на подкову. Кстати оно так и называлось «Подкова». Оно, конечно, было покрыто толстым льдом, и мы свободно бегали по нему в любом месте. Какое это было раздолье! Но Валентин Григорьевич сам, наслаждаясь природой, проводил занятия с нами. Под его руководством, мы из снега построили круглый домик. В центре этого домика, когда он был завершен, мы продолбили во льду лунку и начали проводить научные эксперименты. Мы замеряли глубину водоема, доставали растительность и грунт со дна: благо было не глубоко. Мы были в этот момент полярниками. В это время мы были свидетелями исследований на северном полюсе. Это была экспедиция «Северный полюс», а какой номер не помню. Но нам было это не важно. Мы сами были такими же исследователями. Мы писали научные документы и отчеты, которые потом в тепле читали и обсуждали на уроках.
Как не запомнить такое!
Было это очень давно, я уехал из этого поселка, прожил большую и интересную жизнь, но никогда не забуду таких походов.
И вот случай! Уже, будучи на пенсии, я работал преподавателем в университете. Однажды я в Интернете попал на сайт своей школы в моем поселке. Там я познакомился с преподавателем информатики. И вот она мне написала письмо, в котором сообщила мне, что учитель, о котором я говорю, работает у них. Она мне дала ссылку на сайт, в котором я увидел своего учителя! Как это было здорово! Прошло 45 лет, как я не видел его. Я написал ему письмо и получил ответ на следующей неделе. Да, действительно, он еще работал учителем, теперь уже в другом месте. Он вспомнил и меня и других его учеников. Мы вспомнили с ним наши походы, Панигадку, Подкову, как строили снежный дом, исследования. Сейчас мы изредка с ним обмениваемся письмами через Интернет.
Думали ли мы тогда, что будем писать друг другу письма.
Вот каким должен быть учитель! Чтобы учених учителей всю жизнь.
Военная служба
Оркестр играл «Прощание славянки». Пароход медленно и плавно отчаливал от берега. Была золотая осень. Бабье лето. Молодые люди-будущие солдаты столпились на верхней палубе и кричали прощаясь со своими родными и любимыми. С берега им отвечали, но начиналась новая жизнь. Пароход набирал скорость и родной поселок удалялся за волнами. Дома становились все меньше и меньше. На душе была тоска и наворачивались слезы. Я стоял и стоял на корме парохода и не хотелось ни о чем думать. Уже скрылся вдали родной дом. Мы проплывали по знакомым местам, где мы с отцом ловили рыбу. Вот прошли Панигадку, Парабель, а дальше пошли уже незнакомые заводи. Обь пробивала себе русло, отчего то на левом то на правом берегу проплывали нас обрывистые берега и песчанные отмели. Иногда около нашего парохода проходили маленькие деревеньки и поселки. Прощай детство! Солнце зашло за горизонт. Начинало уже темнеть. А я все стоял на корме парохода и тяжелые мысли приходили в голову. Тоскливое прощание с родителями. Когда теперь я их увижу? Что меня ждет впереди? И вообще какое будет начало моей самостоятельной жизни?
На третьи сутки пароход пришел в Томск. Нас выгрузили на берег и построили для проверки. Теперь проверки были постоянно.
Мы шли строем по улицам города, для нас было все ново: и многоэтажные дома, и асфальтированные улицы, и останавливающиеся люди, которые одобрительно махали приветствуя нас.
Нас поселили в темные казармы военкомата и мы ожидали «покупателей» которые нас заберут в часть. Вот здесь мы узнали, что в сухопутные войска берут на три года, а на флот ожидает служба четыре года. Конечно, не хотелось попадать на четыре года, но что сделаешь, судьба есть судьба.
Мы уже прожили в военкомате несколько дней, наконец, приехал «покупатель» за нами. Это был морской офицер. Так началась моя морская служба.
Нас посадили на поезд и мы поехали на Дальний восток. Так ехали мы 12 суток. Поезд формировали по пути следования. В каждом городе мы останавливались и к нам подсаживали еще и еще молодых новобранцев.
Запомнился Байкал своей прелестной красотой. Поезд остановился около воды и нам разрешили подойти и полюбоваться красотами озера. Вода была очень прозрачная и ледяная. Ни о каком купании не было и речи. Впечатление было потрясающее. Однако поезд долго не стоял и нас загнали по вагонам и мы поехали дальше. Мы проезжали Байкал по берегу.
Лес, около которого проходил поезд, поражал своей грандиозностью и чистотой. Мы сидели у окон поезда и любовались проносящимися картинами. Каждый думал о своем. Так прошло медленно тянущееся время. Остались позади и Байкал, и Красноярск, и Хабаровск. Мы подъезжали к Владивостоку. Всем уже окончательно надоела дорога и, чувствуя приближение конца поездки, новобранцы начали выдумывать разные глупости. Многие на проходящих станциях выбрасывали вещи прямо на стоящих там людей. От этого все укатывались со смеха, если выброшенная фуфайка или пальто попадали на человека и тот пугаясь отскакивал в сторону или падал на станционный перон.
И вот мы подъехали к океану. Мы сразу его почувствовали. Стало как то сырее и прохладнее. Ночью поезд остановился на берегу красочного залива. Мало кто видел до этого океан и все были как завороженные. Над заливом светила желтая луна и она отражалась на зеркальной воде, оставляя на всем таинственные блики. Берег океана был покрыт песком и галечником и небольшие волны накатывались на него, навевая покой и неизвестность. Ночная красота водной глади поражала воображение.
Нас вывели из вагонов, пересчитали опять и поместили в большой ангар. В нем было довольно прохладно и все тряслись от холода. Шел сентябрь.
Наутро нас всех повезли в теплые казармы. Мы уже очень устали от дороги и были этому очень рады. Мы спали под байковыми одеялами на двухэтажных кроватях и не думали что нас ожидает впереди.
А наутро мы попали в солдатскую баню. Нас всех раздели, забрали гражданские вещи и мы отмывались от долгой дороги. После бани путь наш был в другое помещение, где нам всем выдали матросскую одежду и мы пошли в столовую. Как было все замечательно, но очень мало. Главное запомнился белый мягкий хлеб, манная каша и горячий чай. Хлеб нарезанный четвертушкой булки был моментально поглощен. На этом завтрак закончился и мы пошли в казармы. Так началась моя служба. Мы оказались в учебном отряде. Нас строгие инструктора научили и вязать узлы, и маршировать строевым шагом и многое, многое другое, что должен уметь настоящий матрос.
День был занят полностью и только вечером уставшие мы падали на кровать и мгновенно засыпали по команде «отбой». Это были самые замечательные минуты, когда можно было сказать «остановись мгновенье». Но ночь быстро пролетала и наутро опять раздавалась команда «подъем» и день начинался сначала с его нескончаемыми делами. Нас командиры учили быстро одеваться и раздеваться. Если кто не успевал, то приходилось все повторять и повторять, пока не получится. Днем мы шли на занятия, где мы узнавали много нового без чего нельзя служить на флоте.
Тяжелые моменты: наряд. Был наряд на дежурство на кухне. Громадная столовая на несколько тысяч человек. Нужно было начистить картошки. Мы ее чистили всю ночь и только наутро ее забирали у нас повара и готовили еду. Но нам нравилась работа на кухне, потому что там мы были сыты. И мясо жареное на больших противнях, и красная рыба на больших алюминиевых столах, мягчайший свежий хлеб, вкусно пахнущий и главное сколько хочешь компота.
Другой наряд на работу это кочегарка. Туда попадало два человека, но это был адский труд. Первую половину на больших и тяжелых носилках мы таскали шлак из котельной. Другую половину наряда мы носили на тех же носилках уголь к кочегарам. Остальное время мы лазили по трубам и тщательно протирали насевшую за сутки пыль. К концу наряда руки и ноги отваливались от усталости. Одно хорошо – это было самое теплое место.
Еще наряд был на охрану водонапорной башни. Там надо было стоять на самом ее верху в маленьком помещении. Спать было нельзя. Каждый час, два приходил с проверкой начальник караула и проверял не сплю ли я. Чтобы не заснуть, я придумывал разные задачи и решал их. Помещение позволяло ходить туда и обратно три шага. Днем света не было, только маленькая дырочка на улицу, через которую проникал лучик солнца и попадал на противоположную стену. По этому лучику можно было определить, который уже час и сколько осталось до конца дежурства. Я придумал задачу. Отверстие было квадратным, а на противоположной стенке становилось круглым. Я определял и записывал на каком расстоянии от отверстия оно становилось круглым. Так я изучал физику дифракции. Было довольно холодно, поэтому приходилось согреваться приседать и ходить по этому маленькому помещению пока не согреешься.
А утром, когда всходило солнце, оно постепенно согревало помещение и становилось тепло. А там и наряд заканчивался.
Еще мне запомнился парад во Владивостоке. Рано утром нас подняли. Мы одели парадную форму и мы строем пошли на паром. Нас поместили на верхней палубе и паром отправился. Нам надо было переплыть залив. Но поднялся сильный ветер и паром начало сильно раскачивать. Плыли мы очень медленно. Это было наше первое морское путешествие. Очень многих начало укачивать и у них началась морская болезнь. К счастью скоро заплыв закончился и паром подошел к морской пристани и наконец мы почувствовали под собой твердую землю. Вот так мы приучались к морской качке и теперь уже знали что это такое. Паром подошел вовремя и мы построились для прохода маршем по площади.
Прощли на параде мы нормально. Обратно возвращались уже мы по суше. Несколько дальше, но не было качки.
Так незаметно пролетело девять месяцев. Я подал рапорт для поступления в авиационное училище. Прошел медицинскую комиссию и поехал поступать такой же длинной дорогой, какой я ехал во Владивосток.
А БЫЛА ЛИ ОНА?
Увидел ee я на вечере в маленьком клубе рыбозавода. Я был уже курсантом летного училища И это был мой первый отпуск . Отдых мой уже подходил к концу, отчего появлялась некоторая грусть.
Была у меня школьная подруга, с которой мы переписывались. Звали ее Тамара. С ней у меня связаны воспоминания о первой еще неосознанной любви. Я был стеснительным и в ее присутствии боялся произнести слово. Почему это так было, я сам не знаю.
Мы вместе слушали музыку, Эдиту Пьеху – тогда она была молоденькой певицей в ансамбле «Дружба». Когда я оставался наедине с Тамарой, мною овладевал то-ли страх, то-ли боязнь показаться не таким, какой я был, но но мы много молчали ,не зная о чем говорить. Она, вероятно, ждала от меня большей смелости , девушки, как правило, развиваются раньше ребят, но я как буд- то заторможенный какой-то какой-то неизвестной силой не знал о чем говорить.
И так было при каждой нашей встрече. Я ничего не мог с собой поделать. Она звонко рассказывала о том, как она с подругой что-нибудь делала, но я, делая вид,
что, внимательно слушал, смотрел на нее ничего не понимая. Мысли у меня были заняты тем, что я любовался ею.
Я слышал, что она что-то говорит без остановки, но мне было просто приятно смотреть на нее. Так продолжалось два года. Это была веселая школьная жизнь. Но однажды все кончилось. Когда я уже был в 11 классе, я встретил ее на улице с моим однокласником
Мы поздоровались. Наши встретились. Она опустила глаза и как буд-то ни в чем не бывало сказала: «А мы в кино ходили.»
Мы распрощались, я пошел домой, забрался на чердак, чтобы меня никто не тревожил, и долго там сидел и думал о том, почему так получилось. Чувство ревности жгло мне душу.
Мной овладевала беспредельная тоска, от которой не хотелось жить. Я лег на солому и, глядя в серые дощатые скаты крыши сарая все думал и думал. В горле стоял горький комок. Я еле удерживался, чтобы не расплакаться. Было очень обидно. Казалось, что вся жизнь уже потеряна. Сквозь щели в крыше сарая просачивались лучи солнца, отчего в сарае становилось светлее. Эти лучи освещали пыль от соломы. Они казались похожими на нотные линейки, между которых сновали большие мухи, от чего это зрелище завораживало взгляд. Слезы текли крупными каплями по моим щекам.
После этого случая между нами появилась какая-то стена. Мы встречались все реже и реже. А потом она уехала и мы больше с нею не виделись.
Была ли это любовь? Никто не может об этом сказать. Но после этого я понял, что с девушками нужно быть смелее. Но я еще был очень молод.
Музыка заиграла вальс.
СЛУЧАЙНОСТЬ
Она была в зеленом свитерке и стоя у стены маленького клуба о чем то весело говорила со своей подругой.
Пары выходили на середину и начинали танцевать.Вальс закружил всех своей пьянящей музыкой. мы с моим товарищем Володькой стояли тоже у стены и смотрели на эту веселую кружащуюся толпу. Никому ,казалось, не было до нас дела. Оставшиеся у стен парни и девушки,разбившись на кучки беседовали друг с другом, поглядывая на танцующих и чего-то ожидая.
Я показал Володьке на двух,стоящих в отдалении девушек:
- “Пойдем ?”
Он с нехотью посмотрел туда и пожал плечами :
-“Ну, пойдем !”
Мы пробрались сквозь толпу танцующих. Я первым обратился к девушке в зеленом свитерке.: “Разрешите Вас пригласить?”
Девушка подняла глаза. Мне показалось,что из ее глаз пошел какой-то неестественный голубоватый свет,от которого душа наполнялась непонятным чувством теплоты и загадочности. Она взглянула на подругу и получив взглядом подтверждение,вышла со мной на середину. Володька с ее подругой также пошли за нами. Нам нами тускло светила маленькая лампочка, от которой в зале стояла какая-то интимная обстановка. Вокруг нас танцевали пары увлеченные своими разговорами. Чуть поодаль Володька со своей девушкой молчаливо танцевал с безразличным и грустным взглядом.Я не знал о чем говорить. Она также молчала. Потом ,чтобы снять оцепенение,я спросил девушку: “Вы здесь недавно ?Почему-то я вас раньше не встречал ?”
Девушка посмотрела мне в глаза и ответила :”Да,я с родителями приехала с Сахалина .”
Мы закружились в вальсе под музыку хрипящих динамиков.
- “Вам нравится здесь ?” - спросил я .
- “Да.”- скромно ответила она.
- “Вы где учитесь ?”- спросил я .
- “В восьмилетке “- ответила она сдержанно.
“Восьмилетка” - это была восьмилетняя школа в нашем поселке.- “В восьмилетке “- ответила она сдержанно.
“Восьмилетка” - это была восьмилетняя школа в нашем поселке.адо сказать,что в поселке у нас было всего две школы- десятилетка и восьмилетка. Я жил до службы около десятилетки и учился в ней. Уже в десятом и одиннадцатом классах мы с ребятами часто ходили на вечера танцев а восьмилетку.У себя мы чувствовали хозяивами. Как раз в то время школы переходили с десятилетнего на одиннадцатилетнее образование с произвыодственным обучением. Поэтому предидущие десятиклассники уже закончили школу, а мы целых два
года были “стариками” в школе.Мы были организаторами школьных вечеров,которые сейчас называют дискотеками. Мы собрали оркестр и играли и на танцах и даже выезжали с “гастролями” в близ лежащие деревни. Выступали мы с концертом и в восьмилетней школе. Но всех там мы считали мелкотой. Однако эта мелкота начала подрастать и у ребят и девчат появился интерес к восьмилетке. Мы собирались ,как правило, группами из восьми-десяти человек и приходили на танцы в восьмилетку.Туда же приходило много ребят, которые уже
закончили школы и работали где-нибудь.Иногда встреча с ними заканчивалась дракой.
Но все-таки интерес к новому у нас не пропадал и мы знакомились с девочками с восьмилетки.С той поры прошло уже три года и те девчушки выросли и превратились в симпатичных девушек.
Многие из них знали нас с Володькой,но на танцах они были заняты своими делами,своими разговорами с другими парнями.,и до нас у них не было дела.
- “Вы любите танцевать ?”-спросил я у своей партнерши.
- “Вальс я вообще то не люблю,больше танго,”- ответила она с некоторым смущением.
Мы перестали кружиться и начали под вальс медленно двигаться по залу. Нас многие подталкивали кружась и не обращая ни на кого внимания.
Разговор как-то не очень получался.Я прижал девушку поближе,она бросила на меня взгляд,но ничего не сказала.На ее красивых губах промелькнула легкая,застенчивая улыбка.
Это несколько прибавило мне смелости и решительности.Я прижался к ней,ощущая каждое ее движение.
_ “Так лучше?”-спросил я .
Она ничего не ответила. Я чувствовал прикосновение ее нежного лица к моей щеке и от этого становилось очень приятно т радостно на душе.
Возможно ,вот это прикосновение и повлияло на всю мою дальнейшую судьбу,но я не думал о том ,что наши дороги с ней сойдутся,а потом разойдутся также как и сошлись.
Также как в море корабли,идущие своими путями по дальним океанам,по неизвестным городам,занятые своими делами,встретятся,поприветствуют друг друга длинными голосистыми гудками и скроются за горизонтом и может быть уже больше никогда не встретятся друг с другом. Случайность.
Вся природа, все мироздание пронизано этой самой случайностью.
Начиная от хаотичного броуновского движения молекул, от случайного зарождения жизни на земле и кончая общими процессами движения галлактик в космическом пространстве - все связано со случайностью.Мы говорим,что случайность - это непознанная закономерность.В самом деле,физические и математические законы как-то обобщают закономерности природы, но эти закономерности в свою очередь зависят от бесконечного числа других зависимостей,поэтому вычислить влияние всех этих факторов невозможно просто потому,что их бесконечное число. Мы что-то познаем,считаем,что уже постигли это,но посмотрев несколько шире,начинаем видеть как глубоко мы ошибались в этом.Как с летящего самолета мы видим сначала все,что есть до горизонта,мы считаем,что это так и должно быть,но поднявшись всего на несколько сотен метров,уже видим значительно дальше,более полнее оцениваем мир,мы видим уже города и поселки,которые на земле скрывались за горизонтом.А в этих городах идет своя разнообразная жизнь,казалось не зависящая от других городов.,но всматриваясь более внимательно мы видим,что между городами тянутся нитки железных и шоссейных дорог,линии телефонной связи,а по дорогам движется множество автомашин, несущих другому городу то,что ему необходимо,устанавливая зримые и незримые связи.
И все это под единым законом случайности.
О любви
Мысли мои опять углубились в воспоминания учебы в летном училище. Приближались зимние каникулы. Они были всего десять дней. Говорили, что тех, кому далеко ехать к родителям, то того не будут пускать в отпуск. Это заставило меня волноваться. Я судорожно думал, что делать. Я должен был с НЕЙ встретиться. Мысли мои строили разные картины. Вот я остаюсь в училище, меня не отпускают. Что я буду здесь делать? Есть, спать, да изредка ходить в увольнение в город. А что там? Ну, сходишь в кино пару раз, а потом? Знакомых у меня не было в городе, а если и были, то мне они не очень нравились, и терять отпуск, да еще целых десять дней мне не хотелось совсем. А там, далеко меня ждала, как мне тогда казалось, молоденькая девчушка в зеленом свитере. Меня тянуло к ней и, казалось, не было такого препятствия, которое бы меня смогло удержать, чтобы не поехать к ней. И вот наступает день, когда командир отделения пришел со списком, чтобы оформлять документы, кому и куда ехать в каникулы. Наступил и для меня момент решать куда ехать, потому что командир сказал, что тех, кто далеко живет, не отпускают. Они будут каникулы проводить здесь в училище. Я подошел к своему другу Володьке Булгакову и решил с ним посоветоваться, что мне делать. Володька внимательно меня выслушал и задумался. Он был хорошим шахматистом и обладал логическим мышлением.
- «А, что если ты поедешь ко мне в Моршанск?» - спросил он меня, - Это и недалеко отсюда, значит, тебя отпустят».
- «А что, - подумал я, - пожалуй, можно поехать. Пока запишусь к нему, а там видно будет» - Так я решил этот вопрос. Я подумал, что от Моршанска можно в Москву съездить или даже в Ленинград, чтобы посмотреть, погулять, но для этого надо гражданскую одежду иметь. Каждый курсант имел такую одежду и прятал ее, кто, где только мог. Хотя это и не обязательно, но лучше, так как военные патрули уже не смогут придраться.
- «А не попробовать ли мне мотнуть из Моршанска в Сибирь!» - мелькнула у меня мысль» - Деньги у меня были, самолеты туда летали, и тогда это было не так дорого». Я высказал Володьке эту мысль. Он подумал и сказал: « А как же ты на самолете полетишь, там же надо ведь документы проездные предъявлять, иначе билеты не дадут, да еще и могут в комендатуру забрать!»
Да, об этом я не подумал. Но ведь должен же быть какой-то выход!
«Неужели я не увижу ЕЕ? Из-за чего, или из-за кого? Почему же такая несправедливость?» - меня охватила тоска. Да и родителей хотелось мне очень повидать.
До отпуска оставалось дней десять, надо было что-то придумать. Я строил грандиозные планы, но все они упирались в какие-то неразрешимые проблемы.
Однажды Володька подходит ко мне и говорит: «А ты знаешь, я придумал. Я заберу твои документы в Моршанск и там их в военкомате отмечу прибыл – убыл, а ты езжай себе в Сибирь!» Я посмотрел на него и сказал: «Да ты что, а как билет я возьму на самолет? Мне же без документов не дадут». Володька хитро улыбнулся и подмигнув мне сказал: «А ты сделай еще один документ проездной. Ведь военный билет у тебя будет, тебе надо будет только копию отпускного сделать.»
- «А как же печать и подпись?» - ответил я – «без них же ведь нельзя!»
- «А ты попробуй! В кассе аэропорта подай отпускной, тебя отметят в билете и отдадут его обратно. Что ты думаешь, они заметят, что там нет печати?»
- «Да это был шанс!»
- «А если даже и заметят, что нет печати, то пойдешь к коменданту на вокзале, и он тебе поставит печать, скажешь, пропустили, а ты не проверил».
-«Ну, Вовка, ты и голова! – восхитился я – но ведь это же выход!»
Целую неделю мы сидели в классе после занятий, закрыв на стул дверь, чтобы никто не зашел, и корпели над копией отпускного. Наконец он был готов. Мы раздобыли пишущую машинку, напечатали его и подготовили к использованию.
-«Красиво! -воскликнул Володька, -да с этим документом хоть в Париж!»
В Париж мне не надо было, но надо было еще где-то поставить печать.
Подходил день отпуска, но печать мы еще не поставили. Томительное ожидание неизвестности охватило меня всецело. Чувство того, что меня могут раскрыть, волновало мою душу.
- «Не трусь, подбадривал меня Володька, - что ты за летчик, решительность надо в себе воспитывать!»
Какой-то неприятный холодок прошел по всему телу и остановился где-то между лопаток на спине. Надо было решаться. Но еще было не поздно, как поется в песне:
«Пока еще не поздно нам сделать остановку.
Кондуктор, нажми на тормоза!»
На следующий день я получил письмо от моей девушки из Сибири. Она писала о погоде, о том, что уже очень холодно, стоят морозы, много снега. В ее письме теплилась надежда о скорой встрече.
Я подумал: «А, двум смертям не бывать, а одной не миновать! Поеду!» Так я принял решение на то, чтобы лететь в Сибирь.
Честность, что же это за категория такая, которую мы должны соблюдать? Где граница между честностью и нечестностью. Я знал, что маленькая нечестность рождает большую ложь. То, что я хотел сделать, это была нечестность. Она точила мою душу, тянула ее, отчего мне было очень неспокойно. А не является ли это началом моего падения? Но почему же других отпускают, а меня нет, разве это справедливо, разве это честно! Ведь дело не в том, что кто, где живет далеко или близко, а в том, сумею ли я вовремя прибыть в училище без опоздания. Значит, они не верят мне, что я не опоздаю. Не отпускать это легче всего для командования. Но тогда они воспитывают в нас такую черту характера, как пунктуальность. Они заранее не верят нам. А сами говорят, что мы должны быть такими-то. Это несправедливо! Да и нечестно с их стороны, что они не говорят нам прямо в лицо правду. Так почему я, видя их нечестность, должен быть сам честным? Так я размышлял тогда. Этим я пытался себя оправдать в своих действиях. Это значит, что надо отвечать на несправедливость несправедливостью. Но до чего мы тогда дойдем. Тогда нравственное падение одного вызовет лавину в ответных действиях других людей. Что будет за жизнь! Где будет тогда духовность общества? Не зря религия говорит, что если тебя ударили по левой щеке, подставь правую. Почему так говорится. А это как раз и отвечает на вопрос сохранения нравственности общества. Но так я тогда не думал.
Я еще не дорос до этого.
А там далеко в теплой комнатке меня ждала ОНА, не зная, что происходило в этот момент в моей душе.
В воскресенье я пошел в увольнение в город. Я бродил по улицам, заходил в магазины, которые тогда еще работали по воскресеньям. Я думал о том, что бы привезти ЕЙ в подарок. Но ничего подходящего я не нашел. Тогда я зашел на рынок. Кстати говоря, в то время курсантам почему-то запрещали посещать рынок. До сих пор не пойму, почему? Я шел между рядов и искал, что бы купить. И тут я увидел, как маленькая старушка продавала вязаные пуховые шапочки с длинными ушами. Я подумал, что это, наверно, подошло бы ей лучше всего. Я купил шапочку и довольный пошел в казарму.
Мысли мои были там, дома. Я представлял, как я прилечу на самолете в мой поселок и как я увижусь с девушкой. Пусть, на четыре дня, но мы встретимся. А может она меня и не ждет совсем, а только пишет, что ждет.
«Нет, надо ехать! Я тогда сам узнаю, как она относится ко мне».
Задумавшись, я шел по улице и, неожиданно меня кто-то вдруг остановил: «Товарищ курсант! Вы, почему не приветствуете патруль?»
Я тут увидел капитана с повязкой на рукаве и идущих за ним двух солдат. Выражение капитана было написано на его лице: «А, попался, голубчик! Я тебе сейчас покажу!»
«Предъявите документы! – сказал капитан, - где ваша увольнительная?»
Волнение охватило меня: вот сейчас придерется и напишет что-нибудь в увольнительной, и тогда прощай отпуск!» Я начал ему оправдываться, что задумался и не заметил.
«Ну что же это такое, - сказал он, повертев мою увольнительную – будущий офицер, как вы будете другими, если сами нарушаете!»
Я стоял перед ним униженный, опустив голову и готовый по-детски расплакаться от обиды. Ведь тогда же меня не отпустят в отпуск и все мои старания и волнения напрасны. Я давно уже усвоил истину, что если начать оправдываться, то это будет хуже, он начнет доказывать, объяснять мне мою вину. А, главное, когда человек начинает оправдываться, то у другого создается впечатление того, что он оправдывается от собственной вины. Поэтому я решил помолчать.
- «Ну, что вы молчите? – спросил офицер, - говорите!»
И он внимательно посмотрел на меня. Стоящие сзади солдаты патруля поправляли свои повязки и, казалось, что они не обращают внимания, но мимолетным взглядом их на меня, я почувствовал с их стороны сочувствие ко мне.
Я сказал: «А что тут говорить, не заметил и все. Ну бывает же.»
Мое честное признание и прямота, кажется, подействовали на офицера. Он еще с минуту вертел мои документы и увольнительную, затем отдал их мне и сказал: «Ладно, идите, но будьте следующий раз повнимательней. Летчик должен все вокруг видеть. Как приучите себя на земле, так будете и в воздухе действовать. Задумаетесь, вас противник и подстрелит. Учтите это!»
Я положил документы в карман, застегнулся и бодро с благодарностью отчеканил, отдав честь: «Разрешите идти?»
- «Идите!» - с усмешкой сказал капитан. Солдаты улыбнулись с облегчением и подмигнули мне.
Развернувшись на 180 градусов, я строевым шагом пошел от него. Отойдя несколько шагов, я смешался с толпой людей. Мне было радостно, что я успешно обошел патруль, однако это заставило меня задуматься о словах капитана. Да, наверно и несомненно он прав. Надо постоянно себя тренировать все видеть вокруг. После этого случая я ни разу больше не попадался патрулю. Да, опыт на земле учит действиям и вниманию в воздухе. В воздухе не видеть другие самолеты, которые могли столкнуться с тобой , было нельзя. Но, ведь из нас готовили воздушных бойцов, поэтому надо было видеть в воздухе все: и свои самолеты и особенно противника. Конечно, такие мелочи жизни воспитывают людей и учат их ориентироваться в жизни.
Отпуск подошел очень быстро. Нас построили, проинструктировали, как надо вести себя в отпуске: не пить, не курить на ходу, приветствовать старших по званию и много, много другого нужного и ненужного, но это командир должен был сказать нам.
И вот он заветный отпускной билет! Наскоро собрав, давно уже подготовленные чемоданы, мы как на крыльях несемся на вокзал. Вот позади нас осталась проходная и мы, наконец, на свободе!
Мы с Володькой Булгаковым весело идем и разговариваем.
Немного грубоватый, но душевно чуткий, Володька всегда прямолинейно выражал свое отношение к происходящему. Прежде чем что-то сказать, он наклонял вперед голову, глубоко задумывался и затем медленно говорил. За свою прямолинейность его прозвали «Буград». Пошло это с момента, когда на одном из занятий по немецкому языку мы изучали самолет, переводили иностранные статьи, а Володьке попал перевод о шасси самолета. Он так старательно переводил и так часто говорил о передней стойке шасси самолета, что в переводе означает «Буград», то после этого к нему прилипло это слово и его, потом все время звали «Буградом». Он имел второй разряд по шахматам, наверно, поэтому он обдумывал каждое свое слово, прежде чем сказать.
Мы с ним были хорошими друзьями. Делились друг с другом самым сокровенным. Потом мы попали с ним в одну группу курсантов, к летчику-инструктору Виктору Горшеневу, где мы еще больше сблизились.
Навстречу нам шли прохожие, старики, старушки, молодые девушки. Тогда мы отпускали им какие-нибудь безобидные остроты, отчего некоторые из них вспыхивали как огонь, краснели, но отвечали тоже какой-нибудь остротой, другие молча проскакивали мимо, опустив глаза, но искоса поглядывали на нас. Радость свободы неудержимо, как из рога изобилия сыпались из нас.
- «Послушай, - Буград, сказал я, - как ты думаешь, ждет меня моя девушка?»
Володя задумался и сказал, - «Ты знаешь, как можно сказать об этом сейчас, здесь, когда ничего не известно. Может, ждет, а может, и нет, но съездить надо, узнаешь сам об этом. Ну, даже, если и не ждет, то ты не много теряешь, найдешь тогда себе лучше».
- «Но ведь я ее люблю!»
- «А что такое любовь?» - задумавшись, сказал он, - Я понимаю любовь к матери, отцу, а здесь… Что притягивает здесь?»
- «Если просто считать, что это сексуальное чувство, то тогда будет тянуть ко всем женщинам безразлично, ведь это же не так?»
- «Конечно, красота внешняя тоже притягивает. Как говорил один философ, красота – это обещание счастья».
- «Так что значит любовь, это тоже обещание счастья?»
- «А почему обещание? Это же само счастье!»
- «Но тут есть еще одно, но… красота не только внешняя, но и внутренняя должна быть для полного счастья. Если человек тебя понимает, если он красив душой, красив лицом, телом, одним словом, все красиво, вот это тогда любовь».
Мы шли по улице, задумавшись над этой философской проблемой, и незаметно подошли к кассам аэрофлота.
- «Ну, давай, занимай очередь за билетами», сказал мне Буград.
Я подошел к одной из касс и занял очередь. В очереди стояло человек пять, так как в это время еще мало людей летало зимой на самолетах.
Волнение охватило меня: «А что если не удастся взять билет, что тогда делать? Не сбегать же отсюда!» Я посмотрел на Володю, он тоже волновался за меня. Я кивнул ему, он мне ответил тем же.
Очередь подошла довольно быстро.
-«Вам куда?» - спросила кассир, слегка подняв брови, и по ее взгляду я понял, что будет все нормально. Краешки ее глаз, казалось, улыбались, хотя другим она ничем не выдавала себя.
- «Новосибирск! - быстро протараторил я и улыбнулся ей, - отпуск домой!»
- «К девушке?» - спросила кассирша улыбнувшись.
- «Да, к ней!» - ответил я.
- «А отпускной есть?»
- «Да, конечно!» - я подал ей свой отпускной билет, который мы с Буградом сделали сами. Военный билет она не потребовала у меня. Она молча взяла отпускной, положила его перед собой и начала спокойно выписывать мне билет. Я следил за каждым ее движением. К моему счастью она выписала билет, взяла с меня необходимую сумму за него и, отдавая мне, билет и отпускной, сказала:
«Счастливо провести отпуск!»
Я поблагодарил ее, взял документы и билет на самолет и, не оглядываясь, вышел из кассового помещения. Я был ни жив ни мертв, как говорят в этом случае. Только теперь я почувствовал волнение, которое охватило меня всего.
- «Ну, что?» - спросил Володя меня на улице.
- «Все! Все нормально! Прошло!» - едва перехватывая дыхание, выжал я из себя.
- «Слава богу!» - ответил Володя, - ну тогда давай мне свой отпускной, я поеду поездом домой, мне тут всего сутки ехать. Отмечу у себя отпускной, у меня знакомая девушка работает в сельсовете, она хоть что напишет! А то поедем ко мне, ох погуляем!»
- «Нет, Вовчик, как-нибудь следующий раз к тебе съездим, а сейчас я лечу!» Мы тепло распрощались, и договорились, где мы встретимся после отпуска. Я побежал на самолет, а он на поезд.
Уже в самолете, после того как он набрал высоту, я сидя в теплом и уютном кресле вспоминал происшедшее и оно уходило от меня далеко, как будто ничего не произошло, и ничего не было. В глубине души еще оставалась какая-то неприятная тень воспоминания, которая давила на совесть, и мне становилось не по себе. Нет не страх за сделанное, а что-то такое, от чего по спине ползли мурашки, и было очень стыдно.
- «Как я мог так поступить?» - думал я, но ровный гул самолета успокаивал меня все больше и больше, и, наконец, я уснул, удобно устроившись в кресле.
Она встретила меня в аэропорту. Мне не верилось, что это она. Наверно это сон! Ей, кажется, тоже не верилось, что встретила меня. Я чувствовал какое-то напряжение, которое охватило всего меня с головы до ног. Разговор не очень клеился между нами. Было заметно, что она тоже волновалась, как и я. Мы шли
деревянным тротуаром этого маленького городка. Я раньше был в этом городе и неплохо его знал, но она все равно мне рассказывала о нем. Она здесь училась уже второй год сельскохозяйственном профессионально техническом училище. Мы говорили о том, какая погода, какие кинофильмы тут идут, какие здесь предприятия, учебные заведения и много, много другого.
- «Ты ожидала, что я приеду?» - спросил я ее неожиданно.
Она помолчала, глубоко задумалась и сказала: «Да, только не очень, ты же сам писал, что тебя могли не отпустить».
- «Да, конечно!» - согласился я с ней, и мне вспомнилось все то, что было перед отпуском. Я задумался сказать или не говорить ей о том, как я приехал. Какие меня мучили сомнения, как я пошел на сделку с совестью, чтобы приехать сюда. Я подумал и решил пока не рассказывать об этом. Потом расскажу при случае.
Возможно, что именно с этого и началось между нами какое-то скрытое разногласие, которое потом разрослось в открытую рознь. Это привело в конечном итоге к тому, что наши пути разошлись после совместной жизни. Она, возможно, тоже что-нибудь также скрывала от меня. То есть мы поступали взаимно. Однако я тогда об этом не задумывался. Жизнь была впереди. Она была широкой и ясной, поэтому задумываться глубоко о каких-то философских проблемах не хотелось. Вероятно, я еще и не имел такого опыта в этом вопросе философии. Молодость всегда не очень задумывается о будущем. Нам было просто хорошо друг с другом. Притягивала сама молодость, красота этой девчушки. Она затмевала все остальное. Что-то в ней изменилось после нашей встречи при моем предыдущем приезде. Она, конечно, немного повзрослела, похорошела, черты ее тела округлились, женственность ее стала более привлекательной. Я подумал, если она меня дождется до окончания мной училища, то мы бы могли жить потом вместе. Если только она меня дождется, да если я дождусь. Я подумал так, что жизнь определит это сама и расставит точки. Задумываться мне об этом не хотелось. Похоже, что и она больших планов относительно меня не строила. Ей была важнее настоящая жизнь, да и мне тоже.
Мы пришли в дом, где они жили вдвоем с подругой в одной комнате. Это было двухэтажное общежитие для семейных и одиноких рабочих, которые работали на местных предприятиях. Высокое крыльцо было очищено от снега и тщательно подметено. В глубь двора шла через большие сугробы снега тропинка к туалету, на котором корявыми буквами было написано «М» и «Ж». Дом был деревянный, от него веяло каким-то теплом. Во многих окнах горел яркий свет, несмотря на то, что был полдень. Из печных труб дома шел сизый дым, который поднимался столбом к ясному, голубому небу. От этого вида чувствовался уют. От этого тридцатиградусный мороз не так ощущался. Мы зашли в дом. Вдоль длинного коридора слева и справа располагались двери комнат. Из некоторых комнат раздавались громкие звуки музыки. По коридору туда и сюда сновали жильцы дома.
-«Маша, дай утюг!» - раздался чей-то голос из приоткрытой двери одной из комнат. Из другой комнаты ей ответили: «Возьми, он у Вали!» Общежитие жило своей обычной жизнью.
Тая открыла дверь ключом, который она достала из маленькой сумочки, которую она несла в руках. Мы зашли в комнату. Это была небольшая, но светлая комната. Большое окно с голубыми занавесками выходило на улицу, и было видно, как там по дороге бегают ребятишки, проезжают машины, проходят люди. По обе стороны от окна, перед которым стоял стол, было две аккуратно заправленных кровати. В углу ближе к двери на тумбочке была плитка с чайником. Мы разделись, повесив одежду на вбитые в стену гвоздики. Тая сказала: «Я сейчас чай согрею». Схватив чайник, она убежала куда-то, и через минуту возвратившись, поставила его на плитку. От плитки после ее включения пошел небольшой дымок. Тем временем Тая собрала на стол.
В комнату зашла Таина подруга, которая со смущением поздоровалась. Она хотела уже уходить, но Тая сказала ей, чтобы она не уходила, а садилась за стол. Долго ее уговаривать не пришлось, она достала из сумки, которую она принесла с собой, хлеб, от которого шел ароматный запах: «Он горячий еще! – сказала она, - только что купила». На стол она поставила еще банку частика: «Открывайте!» - сказала она мне. Я с чувством причастности к делу достал ножичек и начал открывать консервы. Тем временем Тая поставила на стол разную закуску: соленые огурчики, лук, колбасу с крупными кусками сала, селедку и многое другое. Я достал бутылку водки из дипломата, с которым я ехал. Тая посмотрела на меня и сказала: «А у меня тоже кое-что припасено!» - и достала из тумбочки бутылку красного вина. На красивой этикетке было написано «Черные глаза».
- «О, хорошо живем! – сказал я, удивившись, так как такое вино в то время было редкостью, - ну, погуляем!»
Тая с удовлетворением достала штопор и сказала: «Открывай!» Я открыл обе бутылки и налил в граненые стаканы, наполняя их до половины. Девушкам я налил вина, а себе водки.
- «Ну, что, за встречу! – поднимая стакан, сказал я, - и за знакомство!» - взглянув на подругу Таи, - «за дружбу!» Мы чокнулись стаканами и выпили.
- «Ну, как вы тут живете?» - после некоторой паузы спросил я.
- «Вот смотри, сам видишь, - ответила Тая, - нормально жить можно. Мне тетка помогла здесь устроиться. Учимся в сельскохозяйственном училище, называется СПТУ, а здесь живем».
- «А чем занимаетесь в свободное время?»
- «Ну, здесь много и кинотеатров, на танцы ходим, гуляем, есть чем заняться», – ответила подруга Таисьи. Я заметил, как Тая бросила свой быстрый взгляд на подругу и добавила: «Книги читаем, много занимаемся. Задают много, за стипендию надо работать».
Подруга немного сконфузилась и вдруг засобиралась: «Ну, ладно, вы тут продолжайте, а я пойду, у меня есть дела».
Мы еще налили и выпили. Подруга оделась и ушла, оставив нас наедине друг с другом.
От выпитого немного начала кружиться голова. Близость девушки, от которой шло дыхание молодости, захватило дух у меня. Мы сидели рядом на кровати перед столом. Я решительно повернулся к ней, обнял и поцеловал в губы. Она вздрогнула, но сразу расслабилась, и мы замерли в длительном поцелуе. Она закрыла глаза и счастливо улыбнулась: «Хорошо!» Мы были счастливы.
- «Долго тебя не было!» - сказала она шепотом.
- «Ты красивая!» - сказал я.
- «Да что ты, - ответила она смутившись. – У тебя, наверно и красивее были?»
- «Да нет, что ты», - сказал я откинувшись на кровати.
Я, конечно, был знаком с девушками в училище, но это все было несерьезно.
Тая неожиданно наклонилась, закрыв лицо руками.
- «Что случилось», - спросил я.
Она молчала и, вдруг затряслась.
- «Что случилось?» - я совершенно не мог понять, что произошло.
Она подняла голову, и я тут увидел, что она плачет. Из глаз неподдельно текли струйками слезы. От этого краска с ресниц потеками пошла по лицу. Я ее успокаивал, не понимая в чем дело.
Наконец она немного успокоилась и ответила на мой вопрос: «Ты меня бросишь! Ты бросишь меня… Ты…», и она опять залилась слезами.
- «Да ты что? Что ты говоришь?» - понял я причину ее слез. И не зная как ее успокоить, поднял ее и начал целовать в мокрое, соленое от слез лицо, губы, глаза.
- «Не надо, что ты говоришь? Зачем?»
Я налил в стакан вина и дал ей: «Успокойся, давай выпьем».
Она начала успокаиваться. Мы выпили, и долго сидели, не разговаривая, каждый думал о чем-то своем.
- «Как же так, - думал я, - мы же еще так мало знаем друг друга. Почему? Наверно она меня любит. Да, наверно!»
Она мне тоже нравилась, но была ли это любовь, мне тогда еще сложно было определить. Чувство подсказывало: «Да, она меня любит. Я ее тоже люблю. Но сказать это ей словами я был не в состоянии. Мне было стыдно это говорить. Я молча сидел, глядя на нее и размышляя, что же мне ответить ей. Я целовал ее и успокаивал, пока она совсем не успокоилась.
- «Ты будешь меня ждать?» - спросила она сквозь слезы.
- «Буду!» - ответил я ей. Мы замерли в долгом и сладостном поцелуе.
Свадьба была скромной. Она приехала ко мне за три тысячи километров от дома. Знали ли мы друг друга? После того самого знакомства на танцах я улетел на занятия в училище. Мы начали переписываться с ней. О чем мы писали? О погоде, о кинофильмах, о том, что в магазинах продают, какие вообще новости и все. Мы оба, каждый в своем городе ходили на танцы, однако это тщательно скрывали друг от друга. В душе каждый из нас, конечно, задумывался над этим, и появлялось томительное чувство ревности. Однако время летело, и наша любовь отдалялась все дальше и дальше.
Я уже почти совсем потерял чувство уверенности в перспективности нашей дружбы. Я не знал, чем она занята, какие у нее интересы, что она любит, о чем думает. Письма не восполняли всего этого. Письма стали довольно редкими. Сначала мне было тоскливо от этого, но потом как-то начал смиряться с этим, и меня охватило некоторое безразличие. Курсантская жизнь захватила меня всецело. Интенсивная учеба, подготовка к предстоящим летом полетам на самолете занимала все мое время. Лишь короткие вечерние передышки в часы свободного времени, небольшие воскресные увольнения в город возвращали к той другой жизни, которой жил весь город, все люди за стенами училища. Постоянный мужской коллектив и днем и ночью, везде и всегда, когда не знаешь, куда бы уединиться, чтобы посидеть, просто даже отдохнуть от коллектива. Это огрубляло молодых людей, иногда даже вызывая раздражение. И так все четыре года. Нельзя сравнивать это с тюрьмой, но что-то в этом есть. Возможно, от такого отсутствия эмоциональных раздражителей многие не выдерживали и убегали в «самоволки», напивались иногда до беспредела. Молодость требует эмоций. Я не оправдываю этого, но сам процесс подготовки летчиков, будущих защитников отчизны, требует кардинальной перестройки. Одно время даже от некоторых преподавателей и командиров приходилось слышать, что офицер должен быть всегда чисто выбрит и слегка пьян. То есть он ничем не должен интересоваться, особенно политикой в том демократическом духе, который царит сейчас. Нас заставляли переписывать сотни первоисточников марксизма-ленинизма без вдумчивого изучения их. Смотрели и требовали только количество работ, а что в них было на это в программах, не было времени, считали, что если курсант переписывает работу, то он ее знает. Я вспоминаю одного курсанта, который совсем оригинально писал первоисточники. Он брал название первоисточника, красочно оформлял первый лист, даже рисовал что-нибудь, затем писал небольшое вступление о данной работе Ленина или Маркса, а затем брал первую попавшуюся газету и переписывал оттуда все, что только можно, лишь бы подходило по смыслу. Такой смесью он наполнял три-четыре листа, а в конце опять возвращался к классикам, и красочно завершал работу. По его словам у него был самый лучший конспект, так как кто его проверял, никогда не смотрел и не читал самого конспекта. Это не было бы так смешно, если бы не было так грустно. Конспектирование занимает много времени, чтобы не дай бог, мы получили бы его свободным. Тогда нас потянет, как они говорили, «на подвиги». А в итоге вместо гармоничного развития получали огрубевших, нахальных, ни чем не интересующихся «гусаров», которые, как они говорили, «только водку пьянствуют, и полеты летают». Ну почему у нас воспитание всегда ставят на самое последнее место? Конечно, не все поддаются этому полностью, но влияние этой безинтелектности очень большое. Что мы читаем, какие кинофильмы смотрим, чем интересуемся: этим определяется наш интеллект. Слово интеллектуальный означает умственный, духовный, с высоко развитым интеллектом. Само слово подразумевает мыслительную способность, умственное начало человека. А может ли развиваться интеллект в закрытом пространстве? Может, если в нем заложено интеллектуальное начало, если человека с детства воспитали культуре, а главное, научили его саморазвиваться в отсутствии внешней информации. Если он знает, чем заняться, когда, казалось, совершенно нечем заняться, то тогда этот человек всегда найдет себе дело по уму. Когда же он не знает, чем заняться, то, естественно, ищет в традиционных способах развлечения: карты, пьянство и так далее. Это очень зависит от окружения человека. Если его окружают люди без интеллекта, то и он становится таким же. Бывают, конечно, исключения из правил, но это характеризует интеллект.
Много книг написано о любви, но я не встречал такой книги, которая бы сказала о том, как выбирать себе супруга на всю жизнь. Почему – то этот вопрос считался не очень корректным, поэтому освещался очень слабо. Родители также этот вопрос стеснялись поднимать. Да и сейчас многие знают, что здесь нужно. Только в последнее время появились «компьютерные браки», но и к ним еще многие относятся с предубеждением. Жизнь у нас такая широкая, что найти полнейший идеал для себя практически невозможно. А надо ли его искать?
…Занятия шли своим чередом. Я сидел на лекции по сопромату и внимательно слушал преподавателя. Иногда мои мысли уходили куда-то далеко-далеко. Я думал о своем доме и, конечно, о ней. Сейчас она была так далеко от меня. Может быть все это плод моего воображения? Я посмотрел в окно. На улице была весна. Начали зеленеть деревья, птицы неугомонно щебетали и свистели, наполняя все вокруг жизнью и вдохновением.
Вдруг мои размышления были прерваны стуком в дверь класса. Преподаватель остановил лекцию, подошел к двери и начал с кем-то там разговаривать. По аудитории пролетел шумок. Кто-то начал друг друга щелкать по лбу. Кто начал запускать бумажные самолетики. Кто просто начал дремать. Преподаватель кивнул тому, кто был там за дверью, и, обратившись к классу, сказал: «Ну, вот весна! Никому она не дает покоя». Затем назвал мою фамилию и сказал, что меня вызывают на выход. Для меня это была полная неожиданность. Мелькнула мысль, в чем я мог провиниться. Или в тумбочке нашли у меня в казарме что-то, или что случилось дома, я не знал. Сильное волнение охватило меня. Я собрал тетради и книги со стола и вышел за дверь. Сердце екнуло, когда за дверью я увидел ТАЮ. Она только что приехала и с чемоданчиком пришла прямо в учебный корпус училища. Потом я очень удивлялся, как она прошла через КПП, как прошла в учебный корпус, как нашла класс, где я находился. Везде стояли посты и посторонних не пускали. Комендант гарнизона очень жестко требовал выполнение правил и за нарушение строго наказывал дневальных на КПП. Тем не менее, ее пропустили. Наверно, каждый курсант, который стоял на КПП понимал, что это значит, когда к кому-то приезжают, особенно, если это девушки, поэтому, рискуя быть наказанным, пропускают их на территорию училища.
Мы вышли на улицу. Стояла теплая весенняя погода. Мне все не верилось, что это ОНА. Она была очень красивой. Молоденькая девчушка, подстриженная под мальчика, с небольшой челкой на лбу, шла рядом со мной, и мне было от этого так хорошо, но неуютно, так как я не знал о чем мне с ней говорить, и я стеснялся каждого своего движения, своей военной формы, сапог. Однако это длилось недолго, постепенно мы разговорились. Стеснение начало проходить. Уже через полчаса мы чувствовали себя так, как когда-то на танцах. Какая-то непреодолимая сила тянула меня к ней, но нерешительность сдерживала от каких-то действий. Мы шли и тихо разговаривали друг с другом. Мы направились на стадион училища, и сели на скамейки перед футбольным полем. Солнце пригревало, и от этого на душе становилось очень тепло и спокойно. Мы рассказывали друг другу о том, что было после нашей последней встречи, чем занимались, о чем думали. Я ей рассказывал об училище, о своей будущей профессии, о том, как интересно летать на самолете. Она мне рассказывала, как училась в техникуме, как ехала на поезде, как меня искала здесь в училище. Я слушал, а мысли мои были направлены на то, какая она красивая, какая молоденькая, симпатичная. Я чувствовал, как она излучала какой-то свет, от которого становилось хорошо. Тонкий запах каких-то приятных духов обострял чувства. Была ли это любовь? Да и что такое любовь? Кто может сказать? Сколько существует человечество, столько и существует любовь. Ровно столько же человечество пытается проникнуть в тайны любви. Никого не обходит этот вопрос. Рано или поздно он приходит к человеку и заставляет задуматься над ним.
Может быть, вот это притяжение как раз и является любовью? Мы еще тогда не знали друг друга, поэтому мы опирались на свои чувства, а чувства были положительные, теплые и возвышенные. Усиливало эти чувства то, что я длительное время находился в сугубо мужском коллективе, и так близко не видел около себя девушки. Чувства закрывали разум. Я ничего вокруг не видел, кроме ЕЕ, кроме ее красивых глаз, губ, ее тонкой фигуры. Ее взгляд излучал спокойствие и уверенность, теплоту и счастье. Да, я был счастлив! Она приехала ко мне, значит я не один, значит, она меня любит!
В этот момент я подумал, что такая вот жена мне и нужна. Она показала себя тихой, скромной, ее любовь была очевидной и открытой. Меня не смущало то, что, когда я знакомился с ее родителями, был свидетелем ссоры между отцом и матерью. Они кричали друг на друга, обзывали друг друга не очень красивыми словами, но ссоры эти быстро заканчивались. Кроме того, я мало знал еще о жизни вообще, и не знал, что яблоко от яблони недалеко падает. Чувства мои к ней все прощали и ничего не замечали. Молодость и красота затмевали все.
Мне предстояло через два месяца куда-то ехать по распределению после окончания училища, куда, я не знал. Я думал, а вдруг я попаду за границу, а туда отправляли на срок не менее пяти лет. У меня появилось опасение, что я могу вообще остаться один. И так думали многие мои друзья, которые еще на третьем курсе женились. На четвертом курсе начались массовые свадьбы. Каждую субботу кто-то обязательно женился. Я боялся отстать от своих друзей. И мы подали заявление.
…Мы сидели за большим столом. Вокруг нас были мои друзья-курсанты, с которыми мы делили радость и горе. На свадьбу приехали мои родители. Все поздравляли нас. Мы были в центре внимания. Я не сказал, что в этот же день была свадьба у моего друга Володи Дьячкова. Мы с ним решили делать свадьбу вместе. Мы не верили всяким предрассудкам тогда. Мы были счастливы. Как вот не верить, теперь, когда прошло уже столько лет и можно оценить те или иные поступки. Случайно это или нет, но через 10 лет Володя попадает в аварию на самолете. Катапультируется, но неудачно: ломает себе позвоночник, чудом выживает, и длительное время остается прикованным к постели. Жена его через десять лет начинает ему изменять, и они разошлись. Меня ждала похожая судьба. Что это предрассудки или что другое, но факт есть факт.
Друзья
Сколько у нас друзей! Хорошо, если не потеряна с ними связь в течение жизни. Однако жизнь бросает нас в такие ситуации, что иногда все связи теряются, к сожалению. Конечно, если бы человек жил постоянно в одном месте, то его легко бы было найти. Но военных судьба бросает примерно каждые три – четыре года на новое место службы. Заводятся новые друзья, а про старых мы иногда забываем даже по независимым от нас причинам. Так если переселишься на новое место, а через некоторое время опять на другое место и не напишешь старым друзьям вовремя, то место их жительства тоже изменится. Так мы теряем своих друзей. Конечно это нам не оправдание!
В училище мы с ним попали из армии. Он служил где-то один год, и я отслужил год на флоте. Познакомились мы с ним при сдаче вступительных экзаменов. Потом общие интересы при подготовке к экзаменам. Дальше на первом курсе учеба, математика, физика и другие предметы. Вместе решали задачи. Были и другие друзья, это как одна семья: жили в одной большой светлой казарме. Все как на военной службе, никаких послаблений к курсантам. Даже иногда требовательность командиров была больше, чем в армии. Будущий командир должен уметь, прежде всего, подчиняться. Да, некоторые не выдерживали строгой дисциплины и их отчисляли за недисциплинированность, выпивки и другие нарушения. Пройти этот путь могут только волевые романтики, которые поставили своей целью летать и летать. В училище в этом возрасте все давали какие-то клички. Вот как-то на занятиях по немецкому языку мы учили части самолета. И Володьке попал вопрос, который он должен был рассказать, о переднем шасси самолета. Он так хорошо рассказал о нем, и так часто повторял слово Буград – передняя стойка, то ему моментально эта кличка прилипла. Никто из нас не обижался на клички. Даже это было удобно обращаться друг к другу. Коротко и ясно к кому обращаются. Если обращаться по имени, то с одинаковым именем много людей, а по фамилии обращаться – то это как-то слишком официально, не очень сближает людей.
С близкими друзьями всегда хорошо. Можно что-то спросить, то, что он знает лучше тебя. Потом увольнения. Всегда мы идем в город с друзьями и там знакомимся с девушками. После возвращения в казарму из увольнения, сколько захватывающих рассказов. Там нет стеснения, никто не смеется над друзьями. Мы собираемся в умывальнике и рассказываем друг другу свои приключения.
Три друга Тюлька, Килька и Юська (это моя кличка) в отпуск собрались на Кавказ. Мы заранее распланировали, что нам нужно было для путешествия по горам. Наметили мы очень большой маршрут около 30 км. Когда мы приехали в Адлер, мы на турбазе взяли палатки, веревки рюкзаки и другое оборудование. Мы нашли карту еще в училище. Это была 20-километровка. На ней мы начертили маршрут, также как при полете по маршруту. Как это было наивно! Когда мы попали в реальную горную природу, такая карта была очень мелкой, и на ней мы ничего не нашли, что было фактически. Природа была очаровательной. Но горы оказались не такими простыми, какими они были на карте.
В первый же день мы шли по виляющей среди горных уступов асфальтированной дороге. Часто из-за уступа выскакивала на большой скорости автомашина, и скрывалось опять. С одной стороны дороги была крутая вертикальная стена, а с другой стороны пропасть, внизу которой протекала извилистая река. Жутко было подходить к краю и смотреть вниз.
Но ведь мы же «летчики»! Мы подходили к краю обрыва и смотрели вниз, любуясь горным ущельем. Это была дорога на Красную Поляну. Мы рассчитывали дойти до нее и там устроить ночлег. Но, посмотрев на карту, и, сравнив карту с местностью, мы, к сожалению, поняли, что до Красной поляны сегодня нам не добраться, да может и за два дня не дойти. Мы принимаем решение сократить маршрут. Дойдя до небольшой деревни, мы поворачиваем в сторону от шоссе и начинаем медленный подъем на небольшую сопку. Путь пролегает вдоль бурной речушки с очень холодной водой. По крайней мере, вода для питья у нас будет всегда. Вокруг большие кустарники и деревья. Красота неописуемая! Мы начинаем подъем. В некоторых местах встречаются водопады. Вода бурным потоком летит сверху и рассыпается на мелкие брызги. После года в закрытой казарме мы чувствуем большую свободу. В некоторых местах, там, где нет прохода по берегу реки, один из нас лезет наверх и бросает оттуда нам веревку, мы как настоящие альпинисты взбираемся по веревке вверх. Ноги уже начинают болеть от усталости. Мы делаем остановку. Из еды у нас хлеб, колбаса и в больших голубых банках лечо. Быстро пообедав, мы продолжаем путь. Мы решаем немного отойти от речки, так как она повернула в сторону. Мы начинаем подниматься. Начинает уже смеркаться. Надо уже думать о ночлеге. Решаем дойти до вершины холма, и там переночевать. Силы наши уже на исходе. В лесу начало темнеть, что уже плохо было видно все вокруг. Но мы шли и шли.
Наконец мы добрались до вершины холма. Было уже достаточно темно. Выбрав небольшую полянку, мы решили ставить палатки. Тут мы поняли, что на турбазе нас обманули и дали не палатки, а какие-то большие брезентовые отрезки. Ну, делать нечего, мы завернулись в них, напились соком лечо (вода во фляжках у нас уже кончилась). И тут же заснули, несмотря ни на что. Ночью мы просыпались от каких-то странных звуков: треск веток, крики птиц и голоса каких-то животных. Начинало холодать. Мы натягивали на себя все, что только можно, прижимались друг к другу.
Наконец настало утро. Вокруг нас был лиственный лес, который закрывал весь горизонт. Сначала была легкая дымка, потом она начала сгущаться, сгущаться и превратилась в густой туман. Не было видно вокруг ничего, только близкие деревья и кусты. Может это не туман, а облако, зацепившееся за вершинку холма. Сырость пронзала нас с головы до ног. Куда идти было непонятно, и мы начали разводить костер. Но сырость, кажется, пропитала все. Ветки были влажные и никак не хотели гореть. Наконец все-таки нам чуть- чуть удалось разжечь костер. Он горел плохо и сильно дымил. Дым был со всех сторон. Он ел глаза, и трудно было дышать, однако он давал нам тепло, приходилось терпеть. Совсем уже стало светло. И вот, туман начал светлеть и подниматься. Уже стало видно деревья подальше. Выглянуло солнце. Стало так хорошо и тепло сразу. За деревьями ничего не было видно.
Мы решили продолжать путь. Воды у нас не было. Страшно хотелось пить. Лечо мы давно уже выпили. Надо было искать воду. Она должна быть где-то близко. Надо было только спуститься немного с вершины.
Мы собрали все вещи и начали спускаться с вершины, продолжая намеченный путь. И тут мы услышали долгожданный шум водопада. Мы начали идти быстрее, однако лес становился все гуще. Неожиданно ориентируясь по шуму падающей воды, мы вышли к небольшой, но быстрой речке, которая, рассекая о большие камни свои прозрачные струи, подошла к обрыву. За этим обрывом она устремлялась вниз, образуя водопад. Первое, что мы сделали, это вдоволь напились холодной и чистой воды. Потом набрали все наши фляжки, умылись и сели отдыхать, набирая в кружки воду, и смачивая в ней кусочки сахара, с громадным наслаждение пили и пили, прикусывая сахаром. Солнце уже было достаточно высоко. Птицы щебетали где-то на деревьях. Было тепло и радостно на душе.
Отдохнув, мы начали спускаться дальше. Если от вчерашнего подъема мышцы ног болели с одной стороны, то сейчас начали уже болеть мышцы с другой стороны. Мы, используя веревки, особенно в сильно заросших деревьями и кустами местах, цепляли их к деревьям и спускались по руслу речки, рядом с падающей водой. От речки мы уже отходить не решались, чтобы вода была всегда у нас. Ближе к полдню деревья стали редеть, крутизна спуска стала уменьшаться и мы вышли к подножью холма. Мы решили сегодня заранее все подготовить еще пока светло. Речка иногда посредине имела небольшие островки. Мы выбрали один из них и поставили в центре его подобие палатки из кусков брезента. Большие гладкие камни были кругом. Солнце грело очень тепло. Нам было очень хорошо и радостно.
Однако, надо было что-то есть. У нас еще было несколько банок лечо, но хлеба не было. Друзья оставили меня у палатки, поручив мне набросать камней для перехода на островок, а сами пошли по течению речки. Где-то должна здесь быть небольшая деревенька. Там они хотели взять хлеба и продуктов. Там должен быть продовольственная лавка.
Я наслаждался природой и шумом воды. Я сел рядом с водой и начал бросать камни. Но я быстро утомился и решил отдохнуть. Я опустил ноги в холодную воду. Мурашки пошли по всему телу - такая была холодная вода. Потом я начал собирать маленькие камушки и попадать ими в большие валуны на другом берегу. Я этим очень увлекся и не заметил, как подошли мои друзья.
Шум воды заглушал все. Они подошли сзади меня и начали хохотать надо мной. «Так ты делаешь переход!». Я начал вроде как оправдываться, что я отдыхаю, но результата работы не было видно. Речка была довольно глубокая и надо было очень много камней набросать.
Урок
Я вспоминаю случай, который произошел со мной в воздухе. Этот случай положительно повлиял на воспитание моего характера. Это было на втором курсе училища. Я уже летал на боевом самолете на сложный пилотаж. Погода стояла исключительно хорошая. Не было ни одного облачка. После взлета, я занял свою зону, которую мне определил руководитель полетов. Мы уже довольно хорошо чувствовали себя в воздухе. Я набрал высоту, доложил руководителю полетов, что я занял зону. Руководитель разрешил мне выполнение задания и я приступил к его выполнению. Как всегда сначала надо было выполнить крутой вираж. Это вираж с большим креном 60 – 70 градусов и достаточно большой перегрузкой. Считалось, что вираж это простая фигура, хотя инструктор и предупреждал, что вираж это самая сложная фигура для его правильного и грамотного выполнения. Я создал большой крен и начал тянуть ручку на себя, создавая большую перегрузку. Если этого не сделать, то самолет начнет терять высоту и, как говорят летчики, зарываться. Так оно и получилось. Я смотрел на вариометр, это прибор, который определяет падение или рост высоты. Самолет зарывался все больше и больше. Нужно было слегка уменьшить крен без уменьшения перегрузки. Я создал меньший крен и смотрел на горизонт, чтобы видеть как ведет себя самолет. Самолет медленно и плавно выходил из зарывания. Когда зарывание полностью прекратилось, он наоборот начал набирать высоту. И вот удержать самолет, чтобы он шел по горизонту, представляло некоторую сложность. Горизонт то уходил вверх, то переходил вниз. Надо было постоянно бороться с этим, чтобы прицел или как говорили инструктора, капот – горизонт чертил по горизонту. То есть распределение и переключение внимания было направлено на капот – горизонт - крен скорость. Дело в том, что когда самолет начинал набирать высоту, начинала падать скорость и, наоборот, когда зарывался, самолет терял высоту и разгонял скорость. Это опасный момент, потому что самолет мог попасть в крутую спираль и вывести из нее представляло некоторую сложность. Летчик не должен этого допускать и постоянно управлять самолетом.
После выполнения виража, я приступил к выполнению бочки. Бочка – это такая фигура, когда самолет переворачивается по своей продольной оси на 360 градусов. Сначала необходимо сделать “задир”, то есть создать угол вверх 10 – 15 градусов. Он нужен для того, чтобы не потерять высоты за период выполнения бочки. Далее создаем крен и выполняем бочку. Бывает быстрая и медленная бочка. Кроме того существует еще фиксированная бочка, когда летчик на которкое время останавливает вращение по оси на углах крена 90 – 180 – 270 градусов. Здесь необходимо вовремя дать ручку управления от себя и на себя, чтобы самолет шел по прямой линии и не превращался в “кадушку”, это когда он начинает выписывать спираль относительно продольной линии. Правда эту фигуру летчики выполняли, если по ним стреляли из пушек или они уходили от пущеной по ним ракете. Поэтому выполнять такую фигуру нужно было уметь.
Далее я приступил к вертикальному маневру. Надо было выполнить комплекс переворот – петля – полупетля. Для летчиков он сложности не представляет. Переворот – это выполняется полубочка и, когда оказываешься вниз головой, тянешь ручку на себя. Причем здесь особенность такая, что вначале, когда скорость маленькая, нельзя перетягивать ручку, иначе можно сорваться в штопор. Поэтому вначале уменьшается взятие ручки на себя и самолет переводится на вертикальный маневр. Далее, когда угол пикирования переваливает 90 градусов и самолет движется к земле, здесь надо прибрать обороты двигателя, чтобы не увеличивалась скорсть. Но в нижней точке надо подготовиться к восходящей фигуре, поэтому надо увеличить обороты двигателя и набрать необходимую скорость, иначе потом в верхней точке петли можно потерять скорость и опять создать условия для срыва в штопор. В нижней части переворота да и петли можно тянуть ручку на себя без ”зазрения совести”, так как скорость достаточная и в штопор не сорвешься. Здесь ограничение по физическому воздействию перегрузки на человека. По инструкции она ограничивается восьмикратной. Большую перегрузку создавать можно, но тежело ее переносить. Для этого одевается ППК – противоперегрузочный костюм. Он имеет такую особенность, когда появляется большая перегрузка, в костюм подается сжатый воздух и пережимает вены у летчика. Поэтому медленнее происходит отток крови от головы и летчик успешнее переносит перегрузку, а значит может создать несколько большую и одержать победу над противником без ППК.
Выполнив комплекс я почувствовал, что этого мне недостаточно, что есть еще время и я решил нарушить задание и выполнить что-нибудь еще. В то время за нарушение задания еще не наказывали особо, так как не было еще точных средств объективного контроля, и после полета нарушения не обнаруживали.
Я сделал переворт, и начал выводить из него. Когда угол пикирования установился 90 градусов и самолет несся вертикально к земле, я решил сделать пару нисходящих бочек. Я установил ручку управления вбок, самолет начал на нисходящей части вращаться вокруг продольной оси. Земля приближалась с большой скоростью. Высота падала стремительно. Тут я посмотрел на точку куда пикировал самолет и вдруг испугался. Земля уже была очень близко. Я хватанул ручку на себя и начал с большой перегрузкой выводить самолет из пикирования. Я глянул на высотомер, высота была 800 метров. Это было очень низко!
В глазах потемнело от перегрузки, но самолет слушался. Вывел я на 200 метров и вздохнул. Успел! Руки дрожали, сердце колотилось. Нет, нельзя так делать! Я вывел самолет на заданную высоту и доложил об окончании задания. Руководитель дал мне высоту выхода на аэродром и начал выходить на него. После чего я зашел на посадку и посадил самолет. Вылезая из кабины я все еще чувствовал волнение.
После этого случая я понял, что нельзя нарушать задание. Ведь инструкция написана кровью! И это повлияло на мой характер: я в дальнейшем старался больше не нарушать задания. Конечно, были случай, когда нарушать задание было необходимо. Без этого нельзя было выжить. Но бессмысленное нарушение задания мне запомнилось на всю жизнь.
Несанкционированный сброс
За время службы было достаточно случаев, когда случалось непредвиденное. Например шли грандиозные ученья с участием сухопутных войск и авиации. Я был зеленым лейтенантом. Сухопутные войска быстро шли вперед в наступление. Ученья были приближены к боевым действиям. Мы полком атаковали противника. Шли звеньями. Каждый под крылом нес по 4 большие бомбы. Мы шли на полигон. Там перед ученьями были построены деревянные мишени. Мишени представляли танковую колонну на марше. Мы шли сначала на большой высоте для экономии топлива. Приближаясь к линии фронта, чтобы нас не обнаружил вероятный противник, мы снижались до высоты 300 метров и увеличивали скорость полета. Еще до вылета за сутки до учений нас всех летчиков возили на вертолетах в район полигона и нам показали макет танковой колонны, по которой мы должны были работать. Вертолет несколько раз прошел над колонной танков, чтобы мы ее посмотрели. Все бы хорошо, но что такое посмотреть с вертолета и с боевого самолета. Это совсем разные вещи. Во-первых, местность была незнакомая, и мы ориентировались на ней недостаточно уверенно. Во-вторых, ориентиров, которые были бы характерные и к которым мы могли привязать цели, также не было. В третьих, полигон располагался в пустынной местности, и трудно было ориентироваться на ней. Таким образом, знание района полигона было недостаточным не только молодым лейтенантам, но и старым летчикам.
И вот настало это утро! Мы сели на подготовленные рано утром самолеты, взлетели парами, далее пристроились к своим командирам звеньев. В это время командир всей группы сделал круг над аэродромом, и все остальные звенья пристроились к нему. Все было хорошо. Когда последнее звено пристроилось к командиру, он взял курс на цель.
Вы не представляете, какая эйфория при этом возникает! Душа радовалась в ощущении силы и мощи всей нашей группы.
Нам ведомым не надо было внимательно ориентироваться на местности. Наши ведущие летчики делали это за нас. Нам надо было только строго выдерживать свое место в строю. А наблюдать за землей нужно было меньше, чтобы знать, как мы идем к цели. У кого хватало внимания, те следили за ориентирами на земле. И вот полигон! Командир дает команду включить вооружение. Все включают тумблеры и готовы к бомбометанию.
Теперь мы немного растягиваемся звеньями и идем к цели колонной звеньев.
Устанавливаем заданную высоту и скорость и приближаемся к полигону с мишенями.
В это время на полигон движется колонна танков сухопутных войск. Все хорошо видно, как танкисты тоже радостные высовываются на полтуловища из кабин и машут нам руками. У них тоже царит эйфория, и они несутся на танках вперед к целям. Руководитель полетов на полигоне Он информирует летчиков о дымах на линии фронта. И говорит, чтобы мы бомбили по дымам. Но в том и дело, что дымы на линии фронта одного цвета –оранжевые, а над целью другого цвета – черные. Но об этом летчикам не напоминает.
Вот сейчас появятся деревянные мишени, но тут раздается команда ведущего впереди идущего звена: “Сброс!!!” Я вижу впереди идущее звено. Они идут плотной группой ниже нас метров на 100. Мелькает мысль, что у них бомбы пойдут с большим недолетом. Я кричу в эфир: ”Куда, Рано!” Но бомбы летят вниз. В этот момент в эфире наступает тягостное молчание. Через мгновенье руководитель полетов на полигон кричит: “Всем работать запрещаю! Следовать на аэродром!” Мы проходим над целью, выключаем вооружение и следуем на аэродром. А какой был у нашего звена хороший и правильный заход. Под крылом у нас остались висеть бомбы. С ними мы зашли на посадку и сели.
Мы еще не знали, что произошло, хотя и могли догадываться. А произошло вот что.
Сухопутные войска и танки шли в наступление рядом с нашими танками. Они спешили и вышли на линию фронта раньше на 1500 метров. В этот момент пошла группа самолетов и прицеливаясь по мишени сбросила бомбы раньше, так как у них была меньше высота.
Бомбы как раз попали по свом наступающим войскам. Один генерал, участник Отечественной Войны видит, что летят бомбы с группы самолетов и кричит остальным, чтобы все ложились или прятались под танки. Сам он побежал к ближайшим танкам и хотел спрятаться под ним, однако он не успел, остались снаружи только ноги. Раздается мощный взрыв и ему ноги отрывает. Кроме того, те кто не успел спрятаться, погибает или получает тяжелое ранение. Всего пострадало от бомбометания 18 человек.
Нас после полета собрал командующий и начал на нас кричать, ругаться, но потом с тоской отпустил нас. Но ученья продолжались! На войне бывает и хуже. В последствии командира звена ведущего второй пары уволили из армии. Оба ведомых летчика надолго застряли на своих должностях, и только лет через десять продолжили свою службу.
Так бывает, когда недостаточно серьезно люди относятся к своим обязанностям. Да и излишняя эйфория приводит к плохим последствиям.
.
СЫНОК
Автомашина неслась по блестящему от неавно прошедшего дождя шоссе.
Навстречу с гулом проносились встречные грузовики, обдавая лобовое
стекло кучей брызг, от чего на некоторое мгновенье дорога терялась
за помутневшим и уже довольно грязным, но еще прозрачным прикрытием.
Водитель попал довольно смелый. Он четко выполнял приказ командира,
которому была поставлена "боевая задача": прибыть в отдаленную
воинскую часть, чтобы довести эту задачу до личного состава.
Вокруг стояли мокрые от дождя сосны и, которых, казалось, ничто не
тревожило. Командир поторапливал водителя: "Ну давай, сынок!"
И "сынок" жал изо всей мочи на педаль газа. Машина пожирала километ-
ры. Вот так же в период чешских событий по этому же шоссе несколько
лет назад неслась с ревом в четыре ряда бесконечная колонна танков,
бронетранспортеров и другой боевой техники. Замешкавшийся встречный
транспорт эта махина отбрасывала на обочину и неслась вперед на
выполнение боевой задачи. Это была не учебная, а именно боевая задача,
когда на карту ставилось существование социалистического строя.
И тогда наши воины выполняли интернациональный долг.
Каждый рядовой был замполитом, он знал, что от него зависит судьба
не только народа, но и социализма в целом.
А можно ли было считать это социализмом? Кто может это оценить? За что гибнут наши солдаты, за что плачут наши матери, сестры и жены? Кто может ответить на этот вопрос? Мы привыкли думать только о себе. Это разрослось до такой степени, что мы больше ни о чем не можем думать, лишь бы была больше зарплата, как бы ухватить больше и вкуснее. И мы идем иой раз даже на сделку со своей совестью и честью. Недавно я услышал по телевидению передачу, в которой говорилось о том, что самое дорогое у человека. Многие ответят однозначно и сухо: «Читайте Островского!» Однако в передаче речь шла не о том. Самое дорогое у человека это – честь!
Вспомните, как молодые и пожилые офицеры – наши предки, отдавали жизнь за честь своих любимых, за свою Родину. А что сейчас? Мы говорим, что это буржуазная идеология довела нас до такого положения. Многие жить стали, но им хочется еще лучше. Где предел этого? Материальная заинтересованность сейчас стала на передний план. Конечно, это необходимо, без этого не будет прогресса. Но эта материальная заинтересованность породила стремление к личному обогащению, к собирательству, к вещизму. Посмотришь иной раз на человека, у него только одна мысль: где бы так работать, чтобы не работать. И с такими людьми мы идем в будущее! Хотя сейчас говорить об этом, пожалуй, трудно. Перестройка захватила сейчас всех, но не все прикладывают силы для ее реализации. Одни считают это безнадежным делом, другие, наоборот, думают, что для этого достаточно десяти лет. Конечно, мы не будем стоять на месте, мы будем идти вперед, несмотря на все препоны, которые будут ставить наши противники. А противников еще очень и очень много.
«Сынок» остановил машину на перекрестке и вопросительно посмотрел на командира. Пожилой уже полковник – танкист, начал копаться у себя в папке и только сейчас обнаружил, что в суматохе оставил карту с нанесенной на ней дислокацией части в штабе. Мы уже прошли около двухсот километров. О возвращении не было и речи. Но опытный полковник, зная общую и частную обстановку проводимых учений приняло решение ехать на одну из точек.
Водитель повернул налево и “газик” понесся по грунтовой дороге;оставляя за собой серые и молчаливые деревни.
На наше счастье прошедшиий дождь не сильно размыл дорогу;однако скорость значительно уменьшилась.Начипало вечереть.Серое небо было покрыто тяжелыми”;свинцовыми облаками.
Неприятное чувство наполняло снрдце:куда же ехать?На месте ли часть?
Навстречу стали попадаться автомашины уже с включенными огнями.А задачу надо было уже
выполнять поутру с рассветом.
Такие тяжелые мысли навевались у полковника.
Прибыв на точку мы действительно обнаружили;что часть убыла на новое место дислокации.
Командир совсем притих и думал;что же делать?Мы теперь уже медленно возвращались на
шоссе.
Вдруг справа;на обочине;мы заметили в темной синеве какую-то военную машину.Командир
крикнул водителю:”Стой!”.Водитель резко остановил машину и стал здавать назад.
В это время к “газику”подскочил весь измазанный мазутом и грязью прапорщик.
Он остановился и доложил командиру;что он отстал от колонны;которая прошла совсем не
давно.У него нашлась карта;на которой была обозначена новая дислокация части.Это было спа
сение!
На следующий день я уже руководил самолетами и вертолетами;которые в точно заданное время выходили на тактический полигон.Я тогда еще не знал;что мне прийдеться выполнять аналогичные поездки в Афганистан;но эта поездка дала мне многое.Я понял;что нужно
надеяться на свои силы и готовиться к этому.
Предельно-малая высота
Полет по маршруту на предельно-малой высоте представляет собой довольно сложное упражнение. Приходится смотреть только вперед и очень быстро бросать взгляд на приборы. Необходимость уметь летать на предельно-малых высотах очевидна. Неожиданный подход к цели при наличии средств противо-воздушной обороны требует особого умения распределять свое внимание в полете так, чтобы ориентироваться в воздухе и не столкнуться с препятствиями на земле. Кроме того необходимо видеть другие воздушные цели и обходить их. Ориентировка по карте в полете требует особого внимания и представляет большую сложность. Иногда не хватает времени для тщательного запоминания маршрута полета и требуется хорошее умение ориентирования на местности для того, чтобы не потерять ориентировку. Простейший способ ведения ориентировки является временный набор высоты 200-1000 метров для уточнения своего места. Следует выделять наиболее характерные и крупные ориентиры для быстрого их отыскания. Особенно важно это при подходе к цели. Во-первых требуется найти крупный ориентир в районе цели а затем уже отыскать относительно этого ориентира цель. Необходимо помнить важность положения солнца и видимость цели. Как правило легче найти цель в направлении по солнцу. Конечно, предварительное изучения района цели окажет неоценимую помощь в отыскании цели.
Под крылом проносились леса, речки и озера. Небольшие городки с двухэтажными кирпичными домиками и красными и зелеными крышами оставались позади. Мы шли с Володей Немчиновым в паре. Он был ведущий, а я ведомым. Впереди появился небольшой городок, от которого тянулась тоненькеая ниточка железной дороги. Мы пошли вдоль нее. Скорость была около 700 км в час, высота около 200 метров. При этих условиях земля неслась назад, но на ней еще различались отдельные строения, огороды, опушки леса. Иногда на узеньких асфальтированных дорогах мелькали отдельные автомобили. Однако смотреть за всей этой красотой не было времени. Нужно было смотреть вперед, чтобы вовремя увидеть препятствие. Выйдя на железную дорогу мы снизились до высоты 20 – 30 метров. Я шел с небольшим превышением над ведущим и выдерживал свое место в строю. Володя шел очень низко над рельсами железной дороги. Тут мы догнали идущий по железной дороге пассажирский поезд. Тянул его паровоз из трубы которого валил черный дым, который клочьями оставался позади и слегка смещался в сторону от поезда. Мы снизились еще над поездом и готовы как будто были сесть на крышу вагонов, но скорость была очень большая. Состав промелькнул назад. Мы взяли ручки управления на себя и сделав горку, набрали небольшую высоту. Поезд остался далеко позади а мы продолжали полет по маршруту дальше. Захватывающее чувство осталось у нас. Теплое солнце освещало местность и создавало такую сказочную красоту, от которой согревалось в душе. С Володей мы вместе учились в академии и вместе попали в один полк служить. Здесь мы продолжали осваивать самолеты.
Попав отсюда в Афганистан мне пришлось уже самому обучать афганских летчиков полетам на предельно-малых высотах. Тем более, что теперь это было совсем необходимо
Потеря ориентировки
Что чувствует летчик, если у него что то случается в воздухе? А случается такое довольно часто. Я не говорю, что техника не совсем надежна. Но это отдельная тема разговора. Я же Вам расскажу о случае, который произошел в воздухе, зависящий от человека, то есть о том пресловутом человеческом факторе, о котором упоминается нередко в средствах массовой информации. А что мы знаем об этом человеческом факторе? Да практически ничего! Действия летчика, его ошибки и как он исправляет эти ошибки являются тем самым человеческим фактором. Что же влияет на появление ошибок летчика? Прежде всего его невнимательность к чему либо. Кроме того незнание чего-то, что вызывает ошибки или неправильные действия. Тот летчик хорош, который правильно выходит из затруднительного положения. Ошибки всегда бывают! Вот почему летчики до отупения учат все инструкции и действия в особых случаях. Однако этого еще недостаточно. Надо еще правильно уметь принять решение.
От правильности решения зависит итог данного конкретного случая. И это не зависит от занимаемой должности и звания.
Перед этим все люди одинаковы. Только зависит от того опыта, который у них получен до того как это произойдет.
Вот у меня был случай, который произошел, когда я уже был довольно опытным летчиком – я был уже штурманом полка.
Стояла прекрасна погода. Солнце тепло пригревало. Ранним утром появилась легкая дымка, которую становилось заметно только после взлета. Ничто не предвещало об ухудшении видимости. Яркое солнце своим теплом расслабляло и повышало настроение. Я взлетел по маршруту на малой высоте. Сам по себе полет на малой высоте прекрасен. Да еще такая прекрасная погода и простое задание радовало душу и не предвещало ничего опасного. Я прошел нормально по всему маршруту и вышел на последний поворотный пункт. Тут и началось. Солнце, которое светило сзади и сбоку по маршруту переместилось в переднюю часть и от этого видимость впереди резко ухудшилась. К тому же, что плохо стало видно наземные ориентиры, резко выключилось энергообеспечение на аэродроме. Все радиолокационные средства, радиосвязь радиопеленгаторы и прочее сразу отключились. Я подходил к аэродрому посадки, но из-за плохой видимости не узнавал местность. Солнце светило прямо в глаза и поэтому все ориентиры как то изменились. Я не узнавал их. Истекло время от последнего поворотного пункта, а я не вышел на аэродром и не мог узнать местность. Приводная станция радиокомпаса не работала и стрелка его вращалась не показываая на аэродром. Я начал волноваться. Уже должен был выходить на аэродром, но его все не было. В эфире было тихо. Руководитель полетов молчал, у него радиосвязь также отказала.
Я решил действовать. Я решил набрать высоту – оттуда дальше видно. Я думал, что видимость улучшится на большей высоте и я увижу аэродром. Но с увеличением высоты видимость еще стала хуже. Ориентиры на земле были видны только под собой. Я не узнавал их. Тут я еще больше разволновался. И не знал что делать. Прежде всего я встал в вираж, чтобы далеко не уйти от места потери ориентировки. Кроме того я набирал высоту, чтобы увеличить дальность связи. Однако связи не было. Я со страхом смотрел на топливомер и думал, когла мне нужно покидать самолет при остановке двигателя. А связи все не было.
Тут я вспомнил, что у меня есть еще радиопеленгатор, который может подсказать курс на аэродром. Я перешел на канал радиопеленгатора и запросил курс на аэродром. И о спасение!
Простой солдатик на пеленгаторе мне ответил. Он дал мне курс на аэродром. Еще волнуясь и проверяя остаток топлива, я быстро развернулся на курс, который он мне дал. Я готов был расцеловать этого солдатика. Но теперь стрелка топливомера подходила к нулю. Я ждал, что вот- вот двигатель замолчит и мне нужно принимать решение или катапультироваться или идти на вынужденную посадку на незнакомой местности. Я расчитывал, что нахожусь где-то рядом с аэродромом. Поэтому снизился до 3000 метров, чтобы спланировать без двигателя на аэродром. Катапультироваться я всегда успею, пока есть высота.
Я шел на этой высоте и запрашивал постоянно курс на аэродром. Я уже не переходил на канал руководителя полетов и через каждые 10 – 20 секунд сверял свой курс с тем, который давал мне радиопеленгатор. И вот этот курс начал меняться. Это значит, что я прохожу аэродром. Я создал крен и посмотрел под собой. И вдруг, о счастье! Я увидел под собой полосу аэродрома. Теперь надо было зайти на посадку. Я был не на своем канале радиосвязи и перешел на связь с руководителем полетов. Я запросил посадку, руководитель тоже, испытав стресс по включению авариного электропитания, с волнением в голосе рарешил посадку. Я уже не обращал внимания на то есть ли заходящие на посадку самолеты. Я сделал резкий поворот и вышел на створ полосы. Высоту я уменьшил до 100 метров. Вот прошел ближний привод. Топливомер стоял на нуле, а двигатель еще работал. Но оставались какие-то секунды до его остановки. Наверно какой-то запас еще был. Я видел полосу и думал что вот-вот двигатель остановится.
Я при выходе на полосу взял ручку управления на себе и убрал обороты двигателя. Самолет послушно выполнял все эволюции. И вот я коснулся полосы. Я на земле! Я начал тормозить и остановился около рулежки. Я повернул на рулежку и шел по ней.
Подкатив к месту стоянки, двигатель неожиданно начал уменьшать обороты и остановился. Успел! Техники и механики подбежали ко мне и затолкали самолет на свое место. Мне не хватило каких-то 5 литров, чтобы дорулить до места стоянки.
Теперь я мог расслабится!
Вот что такое человеческий фактор!
Позднее я рассказал командиру о том, что у меня произошло. Конечно, я получил за это выговор. Но у летчиков заведено всегда говорить командиру правду и только правду.
Так успешно я справился с тем, что было у меня в воздухе.
Какие выводы я сделал?
Никогда нельзя расслабляться!
ОРЕЛ ИЛИ РЕШКА.
В авиации бывают случай, которые решаются выбором летчика. Так у меня был случай, когда летали в сложных метеоусловиях ночью при ограниченной видимости. Я взлетел еще при нормальной погоде. Но я не ожидал, что погода так быстро изменится. Полеты были днем с переходом на ночь. Как назло ветер дул то с одной стороны, то с другой. Приходилось менять посадочный курс. И вот к ночи я выполнил несколько полетов с различным курсом посадки. Все бы ничего, но я немного приустал. Предстояло выполнить полет при ограниченной видимости ночью. После взлета я набрал высоту. Был обычный полет по системе. Это после взлета несколько минут набираешь высоту по прямой. Потом разворачиваешься на приводную станцию и идешь на нее. Как правило, это уже за облаками. Погода в этот момент в полете хорошая. Только следи за приборами и думай где же аэродром. А ночь темная. Только звезды сверху успокаивают. Я вышел на привод, взял необходимый курс, засек время, и иду в точку разворота на посадочный курс.
В этот момент всякие мысли проскакивают. Вспоминаешь о том, как там дома. Думаешь, вот сын пришел с улицы весь в снегу, мокрый. Мать его ругает. Но он радостный, с красными щеками не реагирует на нее. Переодевается в сухую одежду и идет в горячую ванну. После этого он выходит из ванны. Вытирается полотенцем и весь раскрасневшийся садится за уроки. Конечно, он еще их не учил.
Время до точки разворота вышло. Я начинаю выполнять разворот на посадочный курс. Здесь тоже ничего особенного. Я разворачиваю самолет на посадочный курс и начинаю снижаться по установленному режиму. Мне здесь помогают мои товарищи на КП и на РСП. Они помогают мне не сходить с посадочного курса и соблюдение посадочного режима снижения. Шасси уже выпущено и мне остается выдерживать скорость полета. Вот я снизился до 1000 м. Вот 600 метров. Вот 300 метров. Напряжение внимания возрастает. Вот 200 метров. Каждое движение требует анализа действий. Максимум напряжения. Теперь как бы выйти на дальний привод. Совмещаешь стрелки и представляешь, как ты идешь. РСП помогает, говорит теперь уже как относительно посадочного курса идет самолет. Или левее посадочного, или правее посадочного и сколько метров. И выше или ниже глиссады. Но доверяешь только себе, а то что тебе говорят, проверяешь так ли это, потому что они могут и ошибаться. Наконец дальний привод. Стрелка радиокомпаса начинает сильно раскачиваться влево – вправо. Сейчас она повернется на КУР 180 градусов. Надо не прозевать, Подношу руку к переключателю дальний – ближний, как только раздается сигнал прохода дальнего привода, немедленно переключаю на ближний привод. Если дальний привод расположен за 4 километра до полосы, то ближний привод расположен за 1000 метров до полосы. После прохода дальнего привода выпускаю закрылки полностью, прибираю немного обороты, и начинаю еще снижаться. А полосы еще не видно. Как раз в этот момент попадаю в заряд. Это облако со снегом. Снег засыпает полосу из-за чего ее совсем не видно. Где-то в тумане начинают светиться прожектора.
Но максимум напряжения дает знать. Я забываю, с какой стороны от полосы расположены прожектора. Переспрашивать у руководителя полетов, где полоса, нет времени. Вот прохожу ближний привод. Теперь передо мной только полоса. Но с какой стороны она от прожекторов я забыл. Вот тут и решаю я, что надо бросить монетку. Мысленно бросаю монетку. Ведь только два варианта: либо полоса справа от прожекторов, либо слева.
Если полоса слева, то надо идти чуть выше, чтобы не зацепить за хвосты стоящих самолетов, РСП, окружающие капониры вокруг них. А с другой стороны этого нет.
Вот вхожу в свет прожекторов на чуть большей высоте и вижу полосу. Сразу напряжение спадает, и я выполняю посадку нормальным образом. Выпускаю тормозной парашют и торможу. Уфф! Я сруливаю с полосы, за мной там кто-то еще идет и так же мучается. Вот где проверяется умение летчика!
Перехват.
Истребитель – бомбардировщик должен уметь перехватывать самолеты противника и после воздушного боя уничтожать их. Мне пришлось много раз летать на учебный перехват самолета – цели. В плановых полетах как правило запускается цель, которая летит по маршруту. Основная работа – это наведение перехватчика на цель. Штурман наведения, находясь на командном пункте видит перед собой всю оперативную обстановку по всему району полетов. Он видит как идет цель, определяет ее высоту полета и дает команды истребителю – перехватчику по наведению его на цель. Задача пилота – четко выполнять команды штурмана наведения.
Очень часто такие перехваты совмещают с ученьями.
Вот я вспоминаю ученья, на которых мне пришлось перехватывать большой, военно- транспортный самолет.
Скорость такого самолета несколько меньше, чем скорость истребителя, поэтому есть запас варьирования по скорости, для лучшего перехвата.
Особой сложности такой полет не представляет, поэтому летчики с удовольствием летают на перехват. В таком полете летчик сначала отдыхает, хотя,,, бывают разные случаи.
Взлетаю как обычно. Набираю высоту по установленному маршруту. Требуется только как можно быстрее перехватить самолет – цель. С самого начала штурман дает такой курс полета, чтобы быстрее найти цель. Одновременно набираю высоту. Держу скорость набора такую, чтобы соблюдалось много условий для встречи с противником. Раздается команда штурмана наведения “ 105 вам курс 90 градусов, скорость 800, с набором” Отвечаю “105, понял!” Выполняю разворот на курс 90 градусов, устанавливаю набор высоты и скорость полета 800 км в час.
И сижу отдыхаю. В это время может попасться облачность, которую пробиваю в наборе по приборам. Наружу уже не смотришь, да и что там смотреть, кругом сплошная облачность, ничего не видать. Переключаешь внимание с прибора на прибор и выдерживаешь заданный режим полета. После пробивания облачности, выскакиваю за облака: там светит ослепительное солнце. Голубое небо и бесконечная даль. Как правило ровная облачность белая, пребелая. Солнце слепит глаза. Штурман поясняет, где цель. “ 105, цель слева под тридцать, удаление 20 километров, выше 2000 метров. Я начинаю искать в том месте цель.
Пока я ее не вижу, но она где-то там впереди. Выдерживаю режим набора и ищу цель. И тут я замечаю цель. Это большой самолет. Он идет выше и левее меня. Я не спешу говорить штурману, что вижу цель, Позади цели конверсионный след, поэтому я его сразу и обнаружил. Теперь только надо проверить моя ли это цель. Штурман уже начинает чаще подсказывать где цель. “105, цель слева под 15, удаление 10, выше 700 метров.” Я ответил, что понял и проверил, что это так. Самолет-цель все приближалась и увеличивалась в размерах. Это действительно был громадный самолет и моя машина казалась маленьким воробушком по сравнению с ним. Теперь нужно выполнять атаку. Я доложил штурману, что цель наблюдаю. Он сказал “ 105. цель ваша, работайте.” Доложив, что понял, я приступил к атаке цели. Сначала занял место для атаки, выполнил интенсивный маневр, довернул на паралельный курс, уравнял скорости, включил фотоприборы для фотоатаки. Нужно сказать, что большой самолет впереди создает за собой интенсивный спутный след. Это сзади самолета вращабтся два вихря, в которые никак нельзя попадать, иначе может перевернуть и ты имеешь полную возможность сорваться в штопор, а это значит, что атака будет сорвана. Вот и выбираешь такое место, чтобы тебя не закрутило. Даже становится интересно, где же этот спутный след и начинаешь потихоньку снизу сзади подбираться к нему. Вот он! Начинается легкая тряска. Я подхожу еще ближе, тряска усиливается и вот он предел, когда дальше уже нельзя идти, но исследовательский инстинкт заставляет идти дальше и подходить все ближе к самолету – цели и к спутному следу. Я помню слова инструктора, что если попадаешь в спутный след, то чтобы не сорваться в штопор надо не мешать самолету идти по ходу вращения. Здесь получаешь большое наслаждение в твоих силах и возможностях. Изредка смотришь на остаток топлива и замечаешь, что его остается не так много и надо начинать атаку. Я занимаю необходимую дальность до цели, устанавливаю данные на прицеле, включаю фотопулемет и начинаю атаку. Я нажимаю кнопку фотострельбы и замираю на несколько мгновений пока идет фотострельба. Самолет потряхивает от входа в спутный след, но я продолжаю атаку и стрельбу. Вот так и настоящая стрельба из пушек по настоящему противнику. Только сейчас не слышно грохота пушек. Во время стрельбы необходимо удерживать марку прицела на цели, тогда снаряды пойдут туда, куда она нацелена. Закнчиваю фотострельбу, делаю резкий отворот от цели и докладываю, что работу закончил. Штурман дает мне курс на аэродром и я поворачиваю туда. Теперь задача выйти на аэродром на заданной высоте и посадить самолет. Я расслабляюсь, что задание выполнено и выхожу на аэродром. Вот она полоса! Снижаю самолет до высоты полета по кругу и захожу на посадку. Задание успешно выполнено!
Особенности национальной авиационной служба
Я с умилением вспоминаю фильмы, которые шли по телевидению: «Особенности национальной рыбалки», «Особенности национальной охоты». Иногда кажется, что это надуманные истории, которые сочиняются для создания комедий. Однако в авиационной службе встречаются моменты, которые запоминаются на всю жизнь. По своему содержанию и юмору они ничем не уступают этим фильмам. Вот одна такая история произошла со мной, когда я служил в Белоруссии. Я тогда был старшим штурманом полка. Командир поставил мне задачу поехать в штаб Воздушной армии и привезти оттуда полетные карты. Предстояли большие ученья и нам потребовались новые топографические карты. Количество карт было не так много, поэтому мне выделили трех офицеров: заместителя командира эскадрильи капитана Витьку Жарова, который считался моим первым заместителем, начальника парашютно-десантной службы старшего лейтенанта Валерку Соколова и начальника строевого отдела старшего лейтенанта Колю Хоменя. У каждого в штабе были свои дела, но командир отправил со мной эту группу в помощь для погрузки и охраны секретных карт и для выполнения своих дел. Мне выдали оружие, так как я был старшим группы и ответственным за карты. Так как карт было не так много, Жаров согласился поехать на своей «Волге». Мы с Виктором учились вместе на одном курсе в авиационном училище и хорошо знали друг друга. Он черную «Волгу» привез из Африки, где был два года, там он был авиационным советником и учил летать курсантов той страны, где он был. Он был хорошим летчиком, поэтому его туда и послали.
Старший лейтенант Соколов был в общем то молодым летчиком, но из-за большого количества прыжков с парашютом, которые он произвел ранее, его назначили начальником парашютно-десантной службы. Хоменя не был летчиком, но давно служил по разным частям, пока не попал в нашу авиационную часть. Он был довольно ответственным человеком, но иногда срывался , за что так и остался до сего времени старшим лейтенантом.
Вот мы и выехали из части рано утром, чтобы своевременно проехать около 200 километров. Ехали мы без особых приключений, если не считать, что начался крупный снег и видимость на дороге была не очень хорошей. Приехали мы уже к обеду и сразу приступили к поручениям, которые нам дали. Я получил необходимые карты, оформил все документы и уже к 17 00 был готов выезжать.
Вот и начинается история. Выехав из штаба, мы решили сначала пообедать, так как за делами нам было некогда это сделать. А как обедать? Машину бросать нам было нельзя, потому что в ней был полный багажник секретных карт. По отдельности обедать мы не привыкли, так как служба приучила нас к коллективизму. Поэтому мы решили заехать в какой-нибудь магазинчик за городом и купить продукты, а потом пообедать. Магазинчик нам кстати встретился. Собрав в кучу деньги, мы отправили «молодых» в магазин. Там они были не долго и принесли большие пакеты с продуктами.
-«Ну, что купили» - спросил Виктор у них. Они помолчали и начали выкладывать на заднее сидение покупки. Там был хлеб, лимонад, колбаса, консервы, сыр и другие вкусности. Самым неожиданным было то, что они выложили шесть бутылок водки. Я спросил их: « Зачем так много?» На что Хоменя ответил: « Много никогда не бывает, бывает мало!»
Я подумал, что водитель пить не будет, а нам остальным с излишком.
Но я ошибся с водителем. Виктор хоть и за рулем, но от спиртного не отказывался. Мы проехали с десяток километров. Начинало смеркаться. Встречные машины слепили глаза и мы решили отдохнуть, заодно и пообедать. Хотя это был уже давно не обед. Мы заехали в густой хвойный лес по одной из боковых дорог. Здесь нам никто не будет мешать.
Красочный лес окружал нас. Вверх уходили высокие ели. Вокруг были снежные сугробы. Сверху тоже сыпался крупный снег. Мы начали собирать ветки для костра. Чтобы они быстрее разгорались водитель Виктор набрал из канистры в багажнике немного бензина и полил им на ветки костра.
Валерка достал авиационные спички, которые имеют размер побольше обычных. Он чиркнул спичкой по коробку и поднес к сложенным веткам. Раздался сильный хлопок – это вспыхнул разом весь костер. От вспышки поджигающего отбросило, но не опалило. Он сначала немного испугался, но успокоившись подошел поближе к огню и начал подбрасывать ветки. Костер разгорался все больше и больше. От него пошло тепло, от которого становилось приятно. Мы принесли из машины продукты и спиртное. У Виктора в бардачке оказалось несколько кружек.
Он сказал: «У хорошего водителя всегда в бардачке должна быть тара!»
Мы разложили все вблизи костра и устроились удобно. Хоменя взял бразды правления в свои руки. Он открыл бутылку водки и разлил по кружкам.
Мы подняли кружки: « За службу!» - произнес Хоменя. Мы чокнулись. Глухой железный стук кружек разнесся по поляне. «Мечта!» - сказал Валерка – «Отдыхать надо уметь!»
Уже почти совсем стемнело. Снег не прекращался.
-«Не занесет дорогу?» - спросил я.
-«Выедем!»- ответил Виктор –« Если что, заночуем, хоть здесь, поместимся все – машина большая».
Разлили еще по одной, и разговор полился рекой. Мы говорили о своей службе, рассказывали разные истории, которые с нами случались раньше. Думали о нашей будущей службе, и кого что ждет. Мы не предполагали тогда, что Валерка Соколов погибнет на взлете в сильный боковой ветер. Он оторвался на очень маленькой скорости, а чтобы парировать снос от ветра сильно отклонил руль направления в противоположную сторону. Создались идеальные условия для штопора на взлете: большой угол атаки и сильно отклоненный руль направления. А это и есть чистейший штопор. Не долетая до командного пункта, он оторвался от земли и рухнул на землю около стоящих там двух вертолетов. Взрыв был сильный. Самолет мгновенно развалился на части и взорвался: у него был полный бак топлива. Летчика при ударе о землю выбросило из кабины и разбросало далеко от места удара.
Хоронили его всем полком.
Так прошло два часа. Я, все-таки, чувствуя ответственность за секретные карты и оружие, пил очень мало. Остальные не сдерживали себя и наливали и наливали пока водка начала заканчиваться. Все были уже «хорошие».
Надо было уже ехать.
Я сказал Виктору: «Иди немного поспи! Потом поедем. К утру надо доехать до дома». Он мне ответил: «Что я пьяный, да я трезвый как стеклышко». С этими словами он сел за руль и запустил двигатель.
-«Садитесь, поехали!» Мы попытались возразить, на что он сказал: «Садитесь! Не в первый раз! Я же не полезу наражон!» Он немного отъехал и мы поняли, что его не переубедить. Он остановился, мы собрали остатки еды и сели в машину. Он газанул, и машина понеслась по темному лесу. Дорогу почти совсем занесло. Было видно только открытое пространство впереди нас в лучах ярких фар. Я держался за поручень и внимательно следил за дорогой, чтобы не задавить случайного прохожего. Но благо ночью прохожих не было и мы так ехали несколько километров. Уже должно быть шоссе, откуда мы повернули в сторону, но его все не было и не было. Я начал волноваться и подумал, в ту сторону ли мы повернули от места стоянки. Там, где мы останавливались, машина стояла по 90 градусов к дороге, и мы могли действительно перепутать направление. Виктора развезло и он начал клевать носом. Я сказал ему: - «Давай я сяду за руль, а то ты въедешь в сугроб!»
На что он помотал головой и сказал: «Я сам поведу!»
Так мы ехали довольно долго. Эта дорога должна была вывести нас в конечном счете на шоссе, которое вело уже к нашему шоссе. До него оставалось километров тридцать. Водитель клевал, клевал и в один из моментов въехал в сугроб снега. Двигатель остановился. Мы вышли из машины. Виктор запустил двигатель и начал пытаться выехать из сугроба. Мы толкали машину со всей силы. Наконец медленно, медленно она выползла на дорогу. Вдруг из под капота повалил сильный пар или дым. Водитель выключил двигатель, вышел из машины и открыл капот. Оттуда еще сильнее повалило. Было непонятно что произошло. Мы начали разбираться. Мы посмотрели в бачок охлаждения и оказалось, что там не было охлаждающей жидкости. Куда она делась? Заглянув под машину мы обнаружили, что краник снизу радиатора совсем отломился и вся жидкость вытекла в снег. Мы начали думать что же делать? Холод и ночь несколько протрезвили нас. Без двигателя можно околеть. Мы это понимали. А мороз потихоньку крепчал. Снег прекратился и на небе начали появляться отдельные звезды. Это обещало похолодание.
Ну надо было сначала заткнуть отверстие, где был краник. Мы взяли ветку и выстрогали из нее деревянную пробку. Заткнув трубку и забив ее в отверстие, мы решили первую задачу. Теперь надо было решить вторую: найти охлаждающую жидкость. Мы попробовали набрать снега в кружки и засыпать его в бачок. Водки уже не осталось, только в одной бутылке было немного. Мы вылили ее в бачок и продолжали наполнять его снегом. Но его еще надо же растопить. На это надо много времени. Водитель запустил двигатель, но это не помогло. Пар опять повалил из под капота. Витька выключил двигатель и начал пристраиваться спать. Ему было очень тяжело..
Оставив Виктора и Валерку в машине мы с Хоменей пошли вперед по дороге. На наше счастье через километр появился маленький одинокий хуторок.. Мы постучали. Залаяла большая собака хриплым и громким голосом. Вышла пожилая хозяйка. Мы объяснили ситуацию и попросили воды. Она зашла в домик и вынесла теплой воды в ведре. Мы поблагодарили ее и пошли к машине. Наши друзья спали в машине. Холод уже начал их хватать.
Мы залили теплую воду в систему охлаждения, проверили ее герметичность. Вода не вытекала из под импровизированной пробки. Пока мы заливали воду Жаров проснулся. Видно было, он плохо понимает, что происходит. Однако он сел за руль и повернул ключ зажигания. Двигатель хорошо запустился. Водитель переключил передачу и машина двинулась с места. Ура! Мы спасены. Мы подъехали к хуторку. Женщина вышла на крыльцо и смотрела на приближающуюся машину. Мы остановились, отдали пустое ведро, поблагодарили ее за помощь и спросили правильно ли мы едем. Она подтвердила правильность и мы поблагодарив ее поехали дальше.
Машина летела по занесенной снегом дороге. Темнота окружала нас. Только впереди была заснеженная полоска дороги и слева и справа темнел хвойный лес. Наконец в кабине потеплело и мы начали успокаиваться. Печка работала хорошо и скоро в кабине стало совсем жарко. Так мы ехали часа три. Уже звезды начали блекнуть и небо стало светлеть. Приближалось утро.
Однако самое интересное, но мы никак не могли выехать на дорогу. Или мы повернули не в ту сторону, или перепутали вообще дорогу, но главной большой дороги мы никак не могли найти. Ехали мы довольно медленно, так как дорогу было очень плохо видно. Встречных машин нам не попадалось к счастью. Но не было ни одного поселка, где бы могли спросить как нам ехать. Наконец мы выскочили на асфальтированную дорогу, это была наша дорога домой. Мы выехали на нее и поехали дальше. Уже начало светлеть. Стали попадаться встречные машины. Мы пригрелись в тепле и задремали. Только водитель смотрел вперед и упорно ехал и ехал. Мы проехали еще один час а поворота на нашу дорогу домой все не было. Тогда мы решили отдохнуть и спросить у встречных как мы едем. Мы долго стояли, но встречных да и попутных машин все не было. Некоторые машины проносились мимо, боясь остановиться. Они думали, что возможно им сигналят бандиты и проезжали мимо. Наконец один большой грузовик остановился. Водитель боязливо глядя на незнакомых людей рассказал нам, что мы едем в другую сторону. Потрясающе! Целый час мы ехали не туда. Да и бензина уже было не так много. Загорелась красная лампочка минимального остатка топлива. Теперь нам оставалось надеяться на случайность. Заправки близко не было. А встречные автомобилисты вряд ли поделятся с нами. Мы опять начали голосовать в надежде, что нам дадут бензина хотя бы до ближайшей заправки. Так проскочило около десяти автомашин. Никто не захотел поделиться с нами. Наконец один водитель согласился нам продать литров пять бензина. Мы заправились и с чувством
Удовлетворения поехали дальше. Наконец мы выехали к тому месту, где мы повернули не в ту сторону. Двигатель работал хорошо. Было хотя мало бензина, но нам должно было хватить до заправочной станции. Так мы ехали и ехали. Вот опять загорелась красная лампочка. Мы начали волноваться. А Виктор говорит: « Ну закончится, опять кого-нибудь остановим и попросим бензина. Это вам не Африка, где пустыня. Все-таки есть живые люди.»
Так мы проехали еще несколько километров. Вдруг двигатель замолчал. Представьте себе наше состояние в этот момент. То о чем мы говорили случилось. Мы по инерции проехали еще несколько метров, и отвернув на заснеженную обочину остановились. Мы сидели молча, не разговаривая. Тяжелая тоска навалилась на нас.
«ЦАРСТВО НЕБЕСНОЕ»
«Увидев народ;ОН взошел на гору;и когда сел;
приступили к НЕМУ ученики ЕГО.И ОН;отверзши
уста СВОИ;учил их;говоря:».
Новый Завет»ОТ МАТФЕЯ» СВЯТОЕ БЛАГОВЕСТВОВАНИЕ.
«БЛАЖЕННЫ НИЩИЕ ДУХОМ;ИБО ИХ ЕСТЬ ЦАРСТВО НЕБЕСНОЕ».
Самолет шел за облаками.Где-то внизу была земля с ее бедами и заботами;а здесь под ровный и
монотонный гул двигателей было как-то тепло и спокойно.Стюардесса улыбаясь ходила по салону и разносила завтраки.Пассажиры;встряхивались ото сна;устанавливали столики и
предвкушая наслаждение вкусным и аппетитным завтраком;разговаривали весело и тепло друг с другом.Рядом со мной сидел симпатичный;высокий мужчина лет тридцати пяти.На нем был темно-коричневый костюм и галстук.Выглядел он элегантно.В ожидании пока нам стюардесса прмнесет завтрак;мы разговорились.
-«Куда летим?-спросил мой новый знакомый.
-«В Кабул»-ответил я коротко.
-«А я в Дели»-сказал собеседник и задумался;-«Вот уж никак не думал;что поеду туда».
-«Почему?»-поинтересовался я .
-«Да я был священником.Сейчас нашел себе другую работу;в религии разочаровался.»
-«КАК-же так?-спросил я его.Я всегда питал большое уважение к служителям культа;так как
были образаванны во всех областях.Мне было очень интересно узнать побольше о нем и о том;
что же заставляет людей идти туда.
-«А вы военный?-спросил он меня.
-«ДА;я летчик.»,-ответил я ему,а сам подумал.,уж не из ЦРУ ли он.Кто их знает?Во всяком
случае надо осторожнее говорить.Но было очень интересно беседовать с ним,и я ему в кратце
рассказал о себе.
-«Мне всегда хотелось военному задать вопрос,-сказал он,-Что вами движет,какая цель в вашей жизни?»
Я задумался:а действительно,какая же цель у меня?Какая цель у военных вообще?А может
надо задать вопрос более шире:какая цель жизни?
-PER ASPERA AD ASTRA!
-Сквозь тернии к эвездам?»-удивился собеседник- хотя,вы,пожалуй,правы.У каждого человека есть своя звезда.А какие звёзды Вы имеете ввид, которые на небе или те,которые на погонах?»
В глазах у соседа,мелькнула искорка юмора и он улыбнулся ясной и широкой улыбкой.
Вопрос меня поставил перед фактом:а действительно,что меня больше привлекает больше
:-погоны с большими звездами,достатком ,властью и всем другим связанным с этим,или та высшая цель,которую неизвестно где и найти,которая представляет большой труд:это смысл всей жизни.
-«НО ведь они связаны друг с другом.Без олних нельзя иметь другие»-сказал я ему.
-«ВЫ знаете,а я почему-то так и думал,что вы ответите именно так». ------«А что человеку надо вообще?»-
-«А Вы читали Шопенгаузера?»-спросил он.
Я вынужден был признаться,что не читал.Да и где его можно было взять в то время.
-«Он говорил,что человек сам себе делает счастье.Есть три составные части стремлений любого человека:это каков сам человек,то-есть какое у него здоровье,какая у него сила,красота,темперамент,нравственный характер,умственные способности и их выработка и образование.Другая часть,это то имущество и собственность,которую он имеет.Третья часть,это то,чем он является в представлении других людей:его почет,ранг,слава.Первая часть его внутренняя,а две других приходящие извне.Каждый человек стремиться к счастью.Поэтому вот эта первая группа является главной в достижении счастья.»Ибо то ,что человек составляет сам для себя,что остаётся при нём в одиночестве и чего ему никто не может ни дать,ни лишить,-это,очевидно,для него существеннее всего,чем он может обладать,или чем он может быть в глазах других людей.Человек,богато одарённый духом,и в совершенном уединении имеет превосходное занятие и развлечение с собственными мыслями и фантазиями;тогда как тупицу не в силах избавить от томительной скуки ни постоянная перемена общества,ни зрелища,ни поездки,ни прочие увесиления.Для того же кто одарен необычайною и выдающеюся ,в духовном отношении,индивидуальностью,для того большинство общежелательных насслаждений оказывается лишним,ненужным и даже обременительным».-Вот я вам привел дословно слова великого философа.
-«А животные счастливы?»-спрсил я своего интересного собеседника.
-«А это тоже есть у Шопенгауэра.В какие бы условия вы ни поставили животное,оно всегда будет ограничено кругом своих потребностей:есть,пить и т.д.Такая у животного индивидуальность,то-есть первая группа,о которой мы говорили.А эти первичные потребности зависят от внешней среды:пищу надо искать,инстинкт размножения,продления рода,вида,вообще жизни заставляет искать партнёра,что не редко приводит к конфликту с соперниками не только в половом отношении,но и ко всем остальным атрибутам поддержания жизни.
-«А,теперь я понимаю,-ответил я,-что животное как только будет сыто и счастливо:потребность будет удовлетворена.То есть будет зависеть от индивидуальных потребностей каждого животного,ведь человек тоже животное».
-«Да,конечно,способность к возвышенным наслаждениям у человека не ограничивается потребностями животного,что его и отличает от него.Но и у человека потребности могут ограничиваться его духовными силами.Если пределы эти тесны,то никакие усилия извне не сделают его счастливым.Самые высшие наслаждения,самые продолжительные-это духовные,а они нам даны изнутри,от силы нашего духа».
-«Но ведь образование.Искусство и так далее дает ведь нам что-то?»
-«Конечно,но это опять же зависит от нашего духа.Другой и учится и в театр ходит и все выставки посетил,но остается духовно низким,он это делает как все,пытаясь найти в этом
удовлетворение своей потребности,но если он не в состоянии создать себе внутренний мир такой,который бы приносил бы ему счастье,то извне ему ничто не поможет,он так и останется на уровне животного:в театре он пойддет в буфет,в картинной галерее он будет зевать и думать как бы поскорее уйти оттуда и попить пива и так далее.Богатство и власть ему тоже не помогут,так как это тоже внешнее.Те у кого внутреннее богатство невелико,они как правило вышли из нужды,так как оно было у них целью в жизни,они все же несчастны как те,которые ещенаходятся в нужде,так как они не знают,что им нцжно дальше.Тут начинается гонка за развлечениями,за забавами,в распутстве.Духовная скука приводит к духовной пустоте во всем.»
К нам подошла стюардесса,подкатив большую коляску с подносами.На ней стояли тарелки с курицей,голубые чашки с напитками,коробочки с сыром и разными съестными вкусными вещами. Мы с радостью начали поглощать пищу. Как хорошо после довольно длительного перерыва вкусно поесть. Философия философией, а внутренняя потребность на ней не заканчивается. После питательной еды мы, расположились в креслах, и под непрерывный монотонный гул двигателей самолета задремали, забыв о разговорах.
КАБУЛ
Мои мысли неожиданно были прерванны непонятным шумом.Все пассажиры зашевелились,встряхиваясь от длительного оцепенения,как после долгого сна.
Загорелось табло “ Пристегнуть ремни ,не курить .Приветливая стюардесса,
вышедшая из передней двери,обьявила о приближающейся посадке в Кабуле.
Самолёт с лёгким шумом,подрагивая от встречных потоков воздуха перешел на снижение .Пассажиры прильнули к иллюминаторам.
Внизу раскрывалась большая долина между уже не очень высоких горных цепей. В голубоватой дымке виднелись небольшие, отдельно расположенные посреди долины возвышенности.вся местность освещалась жарким солнцем ,от которого она представлялась одной желто-серой массой ,с выжженной травой,и казалось ,что там внизу жизни нет .Однако появляющиеся то тут,то там глинобитные селения ,с высокими стенами заборов сделанных также из глины ,лживляли местность и говорили,что там внизу идет активная жизнь .Вокруг селений пестрым ковром ,разделенным ниточками арыков ,располагались поля ,на которых
произрастала взращенная трудолюбивыми руками зеленая растительность и деревья с кустами .
Самолет выполнил разворот на посадочный курс и неожиданно внизу среди пестроты полей появилась громадная и высокая крепость ,похожая на круглую пепельницу ,или колесо от телеги ,которое катилось с горы и потеряв свою скорость распласталось между холмов и возвышенностей .Я спросил у соседа ,что это такое .Это была тюрьма Пули-Черхи .
Государство и насилие .В каком соотношении они находятся ?
Для нас ,поглощенными повседневными заботами ,связанными с обыденной жизнью редко приходят мысли о том ,где мы живем .Мы привыкли не задумываться о том ,что же обеспечивает нам нашу спокойную жизнь .Государственная машина ,отлаженная до последнего винтика ,создает нам условия существования .
Государство помогает нам удовлетворять наши разумные,а некоторых случаях и неразумные потребности.Мы же чуствуем себя очень маленьким винтиком в этой грандиозной машине ,что иногда нам кажется ,что эта машина может обойтись и без нас .Кто-то другой выполнит за нас то ,что обязаны делать мы .
Вот откуда берется равнодушие не только к судьбе государства ,но и человечества в целом .Такое отношение к судьбе человечества и государства приобретает массовый характер .К чему это может привести ?Куда приведет нас этот пагубный путь ?
Мы уже привыкли ,что ОНИ все сделают .А кто это ОНИ ?Да ведь это мы с вами .!Мы отделили себя от государства считая ,что государством занимаются руководители .Откуда такое берется ?
Государство ,ЭНГЕЛЬС писал ,есть продукт общества на известной ступени развития .Государство есть признание ,что это общество запуталось в нерезрешимое противоречие с самим собой ,раскололось на непримиримые противополодности ,избавится от которых оно бессильно.
А что-бы эти противоположности ,классы с противоречивыми экономическими интересами , не пожрали друг-друга и общества в бесплодной борьбе ,для этого стала необходима сила ,стоящая над обжеством ,сила ,которая бы умеряла столкновение ,держала его в границах «порядка» .И эта сила ,происшедшая из общества ,но ставящая себя над ним ,все более и более отчуждающая себя от него ,есть ГОСУДАРСТВО .
ЭНГЕЛЬСА дополняет ЛЕНИН : государство возникает там , где классовые противоречия обьективно не могут быть примирены .Само существование государства доказывает ,что классовые противоречия непримиримы .
По МАРКСУ , государство есть орган классового господства , орган угнетения одного класса другим , есть создание « порядка»,который узаконивает и упрочивает это угнетение ,умеряя столкновение классов .
Далее ЛЕНИН подчеркивает : если государство есть продукт непримиримости классовых противоречий , если оно есто сила ,стоящая над обществом и все более и более отчуждающая себя от общества ,то освобождение угнетенного класса невозможно не только без насильственной революции , но и без уничтожения того аппарата государственний власти , который господствующим классом создан и в котором это отчуждение воплощено .
Сила государства воплощена в его органах :правопорядка ,прокуратуры ,судов ,тюрем .Без этих атрибутов государство не может существовать .Каждая революция ,разрушая государственный аппарат ,показывает нам как господствующий класс стремится использовать эти атрибуты для угнетения других классов ,обнажая классовую борьбу.
Для содержания над обществом силы нужны налоги и государственные учреждения .Люди занимающиеся такой деятельностью ,-писал ЭНГЕЛЬС ,-чиновники становятся ,как органы общества над обществом .Создаются законы о
святости и неприкосновенности чиновников .Эти чиновники создают все условия для своего “ уважения “ со стороны народа .
Чем дальше , тем больше аппетит чиновников возрастает и приводит к присвоению средств производства .Конечно ,это присвоение происходит скрытно ,т.е. если процветает бесконтрольность со стороны народа .Иногда этот контроль подкупается взятками , “ тёплым местечком “ ,либо дифицитом , либо путёвками или другими нечестными средствами .В итоге процветает круговая порука ,стяжательство ,воровство средств с предприятия .Это возрастает до громадных размеров .Чиновничий аппарат превращается в бюрократический .Он ичпользует своё положение для получения незаконных доходов .Если же руководители государства начинают вести борьбу с такими чиновниками ,то те делают все ,чтобы
нейтрализовать их действия . То есть этих чиновников и бюрократов можно причислить к классу эксплуататоров ,но эксплуататоров скрытых.Если в капиталистическом обществе эксплуататоры действуют открыто ,то в социалистическом обществе ,если нарушен контроль снизу и сверху ,создаются условия для скрытой эксплуатации.Следовательно и в таком обществе полной
бесконтрольности ,в отличии от того ,что нам говорили все время сущуствуют классы эксплуататоров и эксплуатируемых .
Скрытость эксплуататоров значительно усложняет борьбу классов .ЭТО все привело нашу страну к тому ,что мы видим сейчас .ОНИ не хотят терять средства наживы ,поэтому всячески стараются затормозить перестройку .Так появляются дифициты то мыла , то стирального порошка ,то соли , то сахара ,то спичек ,то телевизора и всего не перечислить .А сомое главное не найти виновного в этом ,да и кто будет искать ?Не здесь ли кроются выступления в Прибалтике ,в Грузии ,в Нагорном Карабахе .Самый бескомпромиссный суд - это время .Только история покадет ,кто был прав ,а кто виноват .
Мои размышления были прерваны тряской самолета .
Я посмотрел в иллюминатор :самолёт коснулся своими колёсами запылённой бетонки .Недалеко виднелись серо-желтые холмы ,уходящие своими округленными вершинами куда-то ввысь .У подножия их появились какие-то строения ,онесенные колючей проволокой .Около них я увидел самолеты ,вертолеты ,стоящие ровными рядами и неторопливо копающихся людей ,для которых эта жизнь была уже привычной. Рядом с самолетами и вертолетами в больших и зеленых ящиках были боеприпасы :реактивные снаряды ,артилерийские ,собранные в длинные ленты патроны и бомбы разного калибра .Здесь кипела неизвестная мне пока жизнь ,в которую через несколько дней я должен был окунуться .
Самолет после непродолжительного пробега срулил с ВПП и затормозил на небольшой стоянке ,на которой уже было несколько различных пассажирских и транспортных самолетов .Недалеко от стоянки я увидел здание аэропорта ,на котором большими буквами было написано КАБУЛ .Самолет выключил двигатели и наступила звенящая тишина .Пассажиры зашевелились и начали вставать с мест .
Стюардесса обьявила ,что самолет прибыл в город Кабул ,Столицу Демократической Республики Афганистан ,температура воздуха -+35 *.
Я вышел из самолета и меня обдало жаром незнакомой страны .,как будто из топки.Солнце обжигающим и палящим зноем просачивалось через дымку от пыли ,поднятой до небес .Не было ни ветерка .От этого становилось еще жарче .
В здании аэропорта было очень много людей .Все толпились ,что-то искали и разговаривали на незнакомых языках .Всеобщая нерезбериха царила во всей своей пестроте и гомоне .Казалось,что я попал на азиатский базар и что здесь нет ни одного русского человека .Однако я был неправ . Неожиданно появилось два русских ,одетых в легкие рубашки с короткими рукавами .Они громко собрали всех прилетевших из Москвы и обьявили ,что нам дальше делать .Затем нас посадили на автобус и повезли по Кабулу .
Первые впечатления
,,,Автобус остановился около пятиэтажного дома, окруженного зеленью высоких деревьев. Мы вышли из автобуса. Первое что бросилось в глаза-
- это бронетранспортер стоящий здесь же в кустах и наш десантник, в видавшей виды форме и с автоматом на плече. Вокруг бронетранспортера толпились афганские дети, с любопытством рассматривая машину и оживленно переговариваясь между собой.Десантник добродушно отгонял их от бронетранспортера, постоянно паблюдая за улицей,по которой бродили люди в пестрых одеждах: с чалмой на голове, с велосипедами, с тележками.На тележках было нагружено всякой всячины: разноцветные пакеты с жевательной резинкой,конфетами,авторучками, магнитофонными кассетами "Сони". Другие тележки с дынями, арбузами, виноградом,и другими фруктами. Под зеленью деревьев расположились разноцветные киоски: голубые,коричневые, зеленые,красные, около которых прямо на земле сидели люди. Многие из них пили чай, ели шашлыки, которые они брали тут же у шашлычников, размахивающих кусками картона ,раздувая угли. От прокопченых мангалов по всей округе распространялся дым с кружащим голову запахом и вызывающим аппетит.
Мы устроились на скамье в тени деревьев,ожидая пока руководитель нашей группы оформит документы. Солнце стояло высоко,было довольно жарко, но в тени деревьев эта жара как-то смягчалась. Мы сидели разговаривая между собой и с опаской оглядываясь на незнакомый нам мир. Мы не знали что нас ожидает, а это всегда тягостно, когда не достает информации.
К нам подошел молодой человек в белой рубашке с коротким рукавом.
"С Союза?- спросил он нас,-на ночном прилетели ?" Мы утвердительно кивнули с интересом глядя на молодого человека.Он назвался советником по комсомольской работе в Афганистане.Мы начали распрашивать его о том как здесь. "Комсомолец" начал рассказывать истории которые были, а может и не были здесь. "Вот ,-говорит он,-вчера только был случай около аэровокзала. Подьезжает к вокзалу такси,притормаживает на кольце напротив здания аэровокзала и на ходу душман из автомата обстреливает людей,которые находились там,кажется есть жертвы".
Мы слушаем его широко раскрыв глаза и рот: возможно это ожидает и нас здесь.От таких рассказов по спине идет холодок,но мы не хотим показать себя хуже других и продолжаем слушать,оглядываясь с еще большей опаской.А " комсомолец" ,видя нашу реакцию еще больше вдохновенно начинает описывать разные случаи.
" Вот недавно мы были на операции,вот где насмотрелись .Два солдатика утром пошли из палатки в туалет.А туалет около виноградника. Смотрим,что-то долго их нет, пошли туда, их там нет. Подняли людей с оружтем,решили прочесать виноградник . Нашли их..." -" комсомолец"
замолчал, достал сигареты , неспеша закурил, - нашли их без голов. Окружили деревню рядом,но никого не нашли. На следующий день приходят к ним старик и мальчик, говорят: " Это мы их убили". А старику уже лет семьдесят, а мальчику еще нет девяти-десяти. Да разве могли они это зделать? Душманы, наверно, заставили идти признаваться. Так и отпустили старика с мальчиком. А что, они не виноваты."
" Или вот еще был случай: окружили деревню,в которой были душманы.
Душманы попрятались по домам,по дворам. Наши заскакивают в один дом - видели как один из душманов туда забежал, никого нет,одни женщины, дети и старики. А женщины у них всегда в парандже.Вот душманы этим и пользовались: набросят паранджу и их не видно.Знают, гады,что наши солдаты, да и афганские солдаты не будут нарушать вековые традиции Афганистана. Так ЧТО наши придумали: берут миноискатель и не поднимая паранджи обслушивают женщин. Душманы те ведь с оружием обязательно,не автомат, так нож, а это металл, вот на него и реагирует миноискатель. Много так душманов поймали."
Собеседник наш попался очень разговорчивый. Все два часа, пока нам оформляли документы и получали деньги - афгани, он рассказал нам столько историй,что нам стало жутко оттого ,куда мы попали. Однако мы его слушали с большим интересом,хотя в душе понимали,что не всему что он рассказывает можно верить. Хотя кто его знает?
Только потом месяцев через шесть,когда судьба нас немного потрепала,когда мы уже потеряли некоторых своих друзей и знакомых,мы вспоминали эти первые встречи с улыбкой,удивляясь своей наивности и доверчивости. И такого чувства страха, которого нам нагнал тот " комсомолец" не было. Может потому,что нам некогда было думать о страхе,может оттого,что это было для нас ново и неизвестно,или это была первая встреча с опасностью, опасностью пока невидимой для нас.
З А Ч Е М ?
Зачем.
Автобус быстро шел по городу .Слева и справа были глинянные дома.За высокими заборами была видна зеленая растительность.Ничто не напоминало о том ,что здесь идет война.Город жил своей обычной шумной жизнью.Все чаще стали попадаться большие каменные дома, обнесенные красивыми заборами.
По улице неслись автомашины:то японские Тайёты,то большие грузовые разукрашенные в разные цвета, то небольшие мотороллеры с закрытыми также разукрашенными колясками. Много встречалось и велосипедистов,которые ехали по дороге без всяких правил,отчего водители автотранспорта подавали безчисленное количество сигналов на разные голоса ,создавая какой-то своеобразный общий шум города.
Мы постепенно стали знакомиться друг с другом. Около меня сидел немолодой человек ,которого я заметил еще в Москве,когда я оформлялся на самолет.Звали его Сергей. Он также как и я закончил авиационное училище,летал на истребителях,учился в политической академии, затем по здоровью его списали с лётной работы и потом после работы в качестве заместителя командира полка в авиационной части попал в Афганистан.
Здесь он должен был работать в качестве советника заместителя комондыра
полка по политической части.Мы разговорились с Сергеем.
- « Давно служишь ?»- спросил я его.
-«Да уже можно скозать давненько»- ответил он после небольшой и задумчивой паузы. -«Хотел пойти за Гагариным,но разве все предугалаешь в жизни ?»
-«Да,конечно.Я тоже хотел заняться космосом,но так и не собрался.Хотя и был момент:к нам приезжали «покупатели» из центра космонавтики.Всех летчиков собрали и сказали «Кто хочет сменить свою специальность ?Пройдите медицинскую комиссию и если все будет хорошо, то попадете в отряд космонавтов».Что меня остановило ?Перед этим за год до этой встречи точьно
также приезжали из центра космонавтики и сагитировали одного из моих знакомых. Он поехал проходить комиссию,его так начали трясти,копаться в его здоровье,что нашли какое-то заболевание и вообще списали с летгой работы.Поэтому как говорят лучше синица в руках,чем журавль в небе.Хотя это и не всегда себя оправдывает в жизни.»
- «Рисковать надо,конечно,если полностью уверен в чем-то.Вот мне предложили сюда поехать, - ответил Сергей, - и я поехал.А ведь некоторые отказывались,даже партийный билет клали на стол».
- «А зачем мы здесь?» - спросил я .
Сергей глубоко задцмался. Его лицо отразило весь клубок противоречивых и неясных до конца мыслей.
- «Вопрос этот очень непростой,а скорее даже возможно неразрешимый.
После некоторой паузы он продолжал:
- «С одной стороны мы здесь,чтобы оказать помощь народу,который получил долгожданную свободу после Апрельской революции.Эта помощь заключается не только в гарантии зашиты от внешних открытых посягательств, но и в помощи от внетренних врагов.Хотя надо сказать,что внутренние враги без поддержки извне не смогли бы вести длительные боевые действия.
- «А чего добиваются враги,чего они хотят ?»
- «Те,у кого здесь Родина,добиваются ,видимо,тоже свободы,независимости.Но каким путем они идут? Ну я не говорю о тех , у которых Революция отняла незаконно нажитое добро.Точно так же было и у нас в России после Великой
Октябрьской Социалистической Революции.Те у кого Революция забрала все,
сбежали за границу и оттуда организовали кто на свои деньги,а кто на деньги своих попечителей, которым пообещали в случае победы вернуть с процентами награбленное.
Они организовали подготовку и обеспечение самым современным для того времени оружием войск,чтобы вернуть предшествующий режим. Тоже сатое следовало ожидать и в Афганистане.
Это хорошо просто так говорить, но когда внимательно следишь за газетами и другими публикациями,то между строк видишь,какая сейчас напряженная обстановка. Вот, слушай что здесь написано :
«Еще в 1952 году бывший в те годы министр торговли США Ч.Сойер откровенно признал : «В январе 1952 года мы потребовали от Афганистана,чтобы он сократил свою торговлю с восточным блоком на основе закона о взаимном обеспечении безопосности (принятого в США в 1951 году),
хотя сами не могли предложить афганцам что-либо взамен.Совсем недавно мы
слишком много потребовали от афганского правительства,в частности,мы стремилисьполучить свободу действий в северных районах Афганистана.»
Позднее агент ЦРУ, например,американец Саммерауэр, работая в начале 50-х годов чиновником ООН в Афганистане,он занимался делами,ничего общего не имеющими с аграрными проблемами.Как писала иностранная пресса,Саммерауэр занимался в районах советско-афганской границы топографической съемкой,осмотром и описанием дорог,мостов и горных перевалов .
- «Что это ты читал ?» - спросил я у Сергея.Он показал мне книгу издательства
Агенства печати Новости « Правда об Афганистане», документы,факты,свиде-
тельства. Я с нескрываемым интересом начал листать ее.
- «Что и журналистам нельзя верить ?»- начал заводиться Сергей,- «вот читай дальше !» : «Всвязи с усиливающимся стремлением западных разведок получить доступ и свободно хозяйничать в преграничных с СССР районах Афганистана,советское правительство в августе 1952 года заявило о своем возражении против приглашения в северные районы Афганистана иностранных специалистов из стран участниц НАТО.В ответ правительство Афганистана сообщило,что специалисты из стран НАТО не будут допущены
в северные районы и Афганская территория не будет использована во враждебных Советскому Союзу целях».
- «Да ведь это было давно : 1952 год» - сказал я.
- «А ты вспомни,чем занимались наши ученые Сахаров, Королев, отсюда ведь очень близко до Семипалатинска и Байконура. Очень выгодное место для наблюдения.Это сейчас,когда уже многое стало известно миру :и термоядерное оружие,и Гагарин,когда идет безудержна гонка вооружений :кто кого,каждый
стремиться узнать о противостоящей стороне как можно больше.Каждый пытается опередить другого.На это работают все средства.»
- «В том числе и политические ,-добавил я .- «Это я знаю,когда не удалось оказать влияние непосредственно на Афганистан,реакционные круги западных держав изменили свою тактику:они начали плести сети вокруг него.Прежде всего они подключили сюда Пакистан. Камнем преткновения они избрали давний спор между Афганистаном и Пакистаном по вопросу о Пуштунестане.
У Афганистана нет открытых путей для внешней торговли с другими странами,
она осуществляется через своих соседей.Особенно большие пути внешней торговли проходили через Пакистан. Да еще, если вдаваться в историю, то многие афганцы считали Пуштунистан своей Родиной.Там жили их родные и близкие. Одним мановением руки когдато колонизаторами были разделены,
также разделены как и Германия ,как Корея и другие страны.Только значительно раньше.»
- «К тому же в 1955 году сколачивается агрессивный Богдатский пакт и нажим на Афганистан со стороны Пакистана усилился.»- подтвердил Сергей,-что бы Афганистан изменил свой внещнеполитический курс, Пакистан лешил права Афганистана транзита товара через свою территорию.
Этим Афганистан был подвержен экономической блокаде. То есть Афганистан
должен был пойти на поклон империалистическим державам.»
- «Нет, афганцы очень гордые люди и они никогда ни к кому не пойдут на поклон.Вспомни сколько десятилений шла война с Англией и чем она кончилась ?Нет не такие они люди. Они пойдут не на поклон,а только на просьбу на равных.когда не будет ограничиваться их свобода и равенство с другими народами.»
- «Вот поэтому в июне 1955 года было заключено советско-афганское соглашение по транзитным вопросам.Афганистану было предоставлено право свободного и беспошлинного провоза своих грузов через советскую территорию в третьи страны.»
- «Да.,это был провал политики Запада в Афганистане!»
- «Вот, смотри,что в книге,- Сергей открыл страницу в книге «Правда об Афганистане,где было написано : « афганская пресса писала, что,если «Пакис-
тан усилит при помощи американцев свою армию или в обмен на вооружение предоставит США военные базы,то эти действия будут противоречить укреплению мира и безопасности на Среднем Востоке» («Анис»,29 декабря 1953 года)... поэтому в середине 50-х годов афганское правительство обратилось к своему северному соседу с просьбой оказать помощь в укреплении национальных вооруженных сил.Советское правительство положительно откликнувшись на эту просьбу ,исходило из того,что сотрудничество в военной области будет способствовать укреплению политической независимомти Афганистана»,
- «Вот с тех пор наши советники и специалисты помогали Афганистану.
- «Да,конечно.Конечно тогда эта помощь была очень умеренная. Им помогали не мы одни :все социалистические страны вносили свой посильный вклад.»
- «Вот что говорил министр иностранных дел Афганистана в 1960 году :
«Соединенные Штаты оказывают помощь с политическими условиями. Они связывают, например,со вступлеением Афганистана в военный блок. Однако это условие нам не подходит. Афганское правительство проводит политику нейтралитета неприсоединения ни к каким блокам.»
За разговором мы не заметили как подъехали к микрорайону,состоящему из белых и сероватых домов-пятиэтажек, окруженных зеленью деревьев,между которых было много всяких магазинчиков,повозок,пестрых,разукрашенных лавочек. На нас пахнуло восточным ароматом шашлыков от дымящихся здесь же мангалов, запахом дынь,с кружащимися вокруг них пчелами, винограда, слив, абрикос.
ГРАНИЦА.
Гул тяжелого самолета,шедшего на большой высоте заглушал разговоры,сидящих на мягких креслах людей.Здесь были уже видавшие виды и державшие автомат люди.Кроме них были такие как я,которые не знали того ,что их ждет.Всех обьединяла некоторая угрюмость того ,что все покидали Родину.Чувство неизвестности было у каждого и от этого на душе было неспокойно.Когда мы вернемся,и вернемся ли обратно?Я сидел около иллюминатора и глубоко
задумавшись смотрел вниз.Мы пролетали границу.Вниз сквозь шапки облаков в смутной мгле просматривалась земля.В отдельных местах уже начали просиатриваться горные вершинки.
Они были пока еще небольшими,но чем дальше,тем более становились острее и выше.Все было как во сне.Новизна впечатлений захватывала.Уже когда мы знали,что в Афганистане идет война, но эти знания были очень скудными. Перед отправкой в ДРА мне сказали,что я буду на должности советника командира эскадрильи. Мне сказали, чтобы я взял с собой летное обмундирование,шлемофон,маску,летные ботинки и предметы первой необходимости.Это означало,что я там буду летать.Для летчика летать -сомое главное в его жизни.В летное училище идут только те,кто ищет большой романтики,кто всегда стремится к новому,к обостренным чувствам.Случайные люди,попавшие в авиацию,как правило быстро уходят..
остаются мечтатели,которые в поисках счастья идут на все.
Счастье...что же это такое???
Человечество с момента своего зарождения искало ответа на этот вопрос.
Еще Леонардо да Винчи писал:”Счастье достается тому,кто много трудится.”
Его мысль продолжал Д.И.Писарев:”Счастье завоёвывается и вырабатывается,а не получается в готовом виде из рук благодетеля. М.Горький писал: “ Хочешь ты счастья себе...Ну,оно скоро не дается...Его,как гриб в лесу,поискать надо,надо над ним спину поломать...да и найдя,гляди-не поганка-ли ? “
И.Бентам отмечал :”Человек увеличивает своё счастье в той мере,в какой он доставляет его другим.”Ему вторит Платон :”Стараясь о счастье других,мы находим своё собственное.”
Вот зачем мы летим туда.!
В этот трудный час наррод Афганистана попросил нас ему помочь.Те у кого революция забрала награбленное за столетия,решили силой вернуть свои богатства,чтобы опять эксплуаттировать народ и наживать на их горе еще большие богатства.
Счастье в свободе,не в той свободе,о которой мечтали в своё время анархисты,не в той,которую сейчас проповедают буржуазные идеологи,когда всё продаётся и покупается.
свобода в широком смысле означает неограниченную деятельность личности .А может ли человек быть сывободен неограниченно ?
Анархизм- крайнее проявление такой свободы, внедрение его в жизнь общества приводит к отрицательным последствиям.
Например, если кто-то мешает одному человеку удовлетворить свои потребности,то он его убивает,Тогда с точки зрения того человека,которого он убивает,ему необходимо удовлетворить свою потребность,поэтому он должен убить своего противника.Таким образом общество ликвидирует само
себя.Останутся только те у кого есть сила и тот, кто им подчиняется, их они эксплуатируют,то есть приведёт к неравноправному обществу,то есть к капитализму.
А свобода капитализма к чему приводит ?
Стремлению к постоянному обогащению приводит к концентрации капитала в руках небольшой кучки людей,которые стремяться сохранить и умножить до бесконечности своё богатство.Остальные люди отдают свою рабочую силу в наём капиталистам,которые нещадно эксплуатируют их,оставляя львинную долю прибыли себе .Сейчас создаются разговоры о том, что дескать с развитием науки и техники общий уровень жизни людей в капиталтстическом обществе будет сравниваться :эксплуататоры самостоятельно отдадут свои богатства народу .Такие идеи вредные, они отвлекают народ от борьбы за своё освобождение .Каким бы “добрым” не был капиталист, он никогда не отдаст своего,если он из этого не получает выгоды .Человек думает о своём будущем,кто бы это небыл .Он всегда стремится к счастью и свободе в его понимании .
Человек в поисках счастья и свободы стремится к большим должностям ,однако не может достичь полной свободы,так как не учитывает фактора социавльной ограниченности свобод .Даже на саиой высшей должности в каком бы обществе капиталистическом или социалистическом он не жил, ему не возможно достичь полной свободы,так как общество его ограничит в деятельности,ради своей безопасности и дальнейшего продолжения жизни человечества в целом.
Много говорят о власти денег.Это такая же свобода.как и большая должность.Скрытое использование власти денег для удовлетворения своих потребностей,если эти потребности начинают затрагивать интересы других,вызывает использование власти денег против этого,а это в конечном итоге приводит к тому о чем мы уже говорили: к анархизму, завуалированному, скрытому ,но итог тот же:гибель общества,либо приход к крайней эксплуатации.
Где же выход ?
А выхода в поиске неограниченной свободы нет, он приводит в тупик .
Государство с его механизмами должно ограничить свободу, с той точки зрения,чтобы сохранить свободу для большинства людей.Чтобы все были сыты,одеты,защищены от любой несправедливости,Это заложено в социалистическом государстве.Однако не всегда эта справедливость емеет место даже в нашем государстве.Годы застоя воспитали своей бесконтрольностью скрытых капиталистов и даже миллионеров.
Вы спросите откуда у нас капиталисты ?
Что или кто такой капиталист ? Капиталист - это тот кто имеет средства производства и осуществляет наём рабочей силы.
Эту рабочую силу он нещадно эксплуатирует .Откуда при социализме появляется капиталист ?
Возьмем небольшой пример :пусть имеется какое - либо предприятие или организация.Директор этого предприятия обладает большой властью относительно его подчиненных,.Если не работает механизм ограничения его деятельности и контроля,что было как раз в период застоя,если место директора занимает человек с низкими моральными качествами,который стремится к наживе , к использованию своего служебного положения для личной выгоды ,то он становится капиталистом ,так как он начинает присваивать средства производства ,то есть данное предприятие для своей выгоды.Кроме того он начинает использовать скрытый наёмный труд сотрудников предприятия :получает взятки в денежном или другом выражении,получает подарки от своих сотрудников и других лиц,которым оказывает какие - либо услуги через таких же руководителей как он сам или тоже давая взятки .В годы застоя это приняло массовый характер.Сюда были включены не только торговля , но и медицинские учреждения,учебные заведения ,наука.В итоге моральное падение тысячь людей.Органы власти тоже были захвачены этим вирусом и перестройка встретила мощное сопротивление ,которое ничем не сдвинуть.
Что даст наш скромный труд народу Афганистана ?
Будем ли мы полезны ему ,принесём ли мы ему долглжданное счастье ?Когда мы не разобрались со своими делами ,мы начинаем оказывать помощь молодому государству .Не повредим ли мы свободе этого народа ?
Внизу облака начали редеть .Отдельные вершины обьеденились в сплошную горную гряду.Скалы были очень близко .Где-то среди этих скал прятались душманы и,может быть в этот момент целились из всех видов оружия по нашему самолету.Легкий холодок прошел по спине от такой мысли.
Можно было отказаться от Афганистана ,но как быть с совестью ?А многие отказывались ,испугались .Некоторые из-за этого клали партийный билет на стол.
Как поётся в одной песне :
«Кто сберег свои нервы - не сберег свою честь .»
Опять мы вернулись к такой категории как честь .
Слово ЧЕСТЬ корнем своим связано со словом ЧЕСТНОСТЬ.
Честность перед собой,что бы не было стыдно смотреть людям в глаза, ЧЕСТНОСТЬ перед нашими детьми, чтобы им было с кого брать пример,ЧЕСТНОСТЬ перед государством и народом,который доверил нести трудную военную службу,отрывая от себя большой кусок хлеба,ЧЕСТНОСТЬ перед народом,которому мы оказываем помощь.
Дети.Какими они станут ?Как мы их воспитываем ?могут ли они продолжить наше дело ?
Там позади далеко остались мои родители,сын. Как они сейчас там ?Что бы не волновать родителей,я перед отьездом сказал своей маме ,что я еду на работу в Африку.Однако эта моя маленькая ложь была быстро раскрыта ей ,когда она перед самым отьездом скак\зала мне : «Сынок,а ведь ты едешь в Афганистан!»
Своим каким - то внутренним чувством она это определила,ее материнское чувство подсказало,и мне ничего не оставалось делать,как признаться ей в этом .
Она очень мужественно перенесла это,по крайней мере при мне.
«Ну что ж сделаешь,береги себя, сынок,пиши чаще «.
Комок в горле захватил дыхание от таких воспоминаний .Я уткнулся в иллюминатор,чтобы никто не видел выстыпивших у меня слез.
А там внизу была горная страна,перерезанная изредка глубокими ущельями,на дне которых блестели бурные реки.Взламывая и обтекая скалы они текли ни на что не обращая внимания.Так они будут течь вечно,подчеркивая вечность природы,не зависимо от людей.Какие бы войны не проходили на ее берегах,сколько людей не нашло своё пристанище на дне реки в бурном потоке,она будет всегда шуметь своими водами и пробивать себе путь среди скал,лаская холодком путников и утоляя жажду.
Война
“Работа Абадонны безукоризненна.
- Я не хотела бы быть на той стороне,против которой этот Абадонна, - сказала Маргарита, - на чьей он стороне?
- Чем дальше говорю с вами, - любезно отозвался Воланд,-тем больше убеждаюсь в том, что вы очень умны. Я успокою вас.Он на редкость беспристрастен и равно сочуствует обеим сражающимся сторонам. Вследствие этого и результаты для обеих сторон бывают всегда одинаковы.»
М.Булгаков «Мастер и Маргарита»
Война это всегда бедствие.Всегда имеются жертвы как с той так и с другой стороны.Только число жертв бывает не одинаково у воюющих сторон.Это зависит от уровня развития как военной техники, так и от организованности и обученности людей.Что же приводит людей к конфронтации? Конфронтация - это противопоставление, противоборство социальных систем, идейно-политических принципов. столкновение. Одни люди не хотят жить по старому, а другие пытаются сохранить старый строй.Стремление к захвату чужих территорий - что руководит людьми с этой целью? Опять же, они не хотят жить по старому, так как им не хватает чего-то. То есть у них сформирована потребность к этому. А как возникла такая потребность,это зависит от условий воспитания человека, наделенного большой властью.Или получившего большую власть, но не воспитанного раньше чувству гармонического развития своих потребностей.
Сюда же можно отнести неправильное воспитание не только родителями, учителями, но и идеологией данного общества, которая формировалась десятилетиями и больше.Догматизм теории в формировании масс людей в этом направлении оказывает огромное влияние, особенно в таком тоталитарном государстве, какое было у нас после Ленина.Дух интернациональной помощи воспитывался в людях еще с момента появления вопроса о мировой революции. После появления молодого советского государства, была надежда на такую революцию, поэтому всякое ее проявление в отдельных государствах поддерживалось нашими идеологами. Те уроки, которые получили мы находясь в одиночестве против мощнейшей машины империализма, пытающейся вернуть свои богатства, определяли один путь к обьединению с другими социалистическими и народно-демократическими странами,которых еще не было, но которые могли появиться.
Это и определило идеологию интернационализма. Всякое проявление и начало революционной деятельности в других странах поддерживалось. Этим странам оказывалась помощь не только материально, но и добровольцами или недобровольцами. Победа в Великой Отечественной войне только подтвердила необходимость иметь социалистический лагерь. Вся идеология переносилась на другие государства.Могущество нашего государства построенного на жесткой администрации сталинизма
притянуло под его защиту другие государства. В них формировался такой же административный строй, как и у нас. Конечно, это усиливало социалистический лагарь от нападок империализма. Мне могут сейчас возразить,что никто на нас не нападал. Но давайте вспомним, как вокруг стран социализма
было организованно множество военных баз с самым современным оружием. А вспомним "Карибский кризис”, когда за то, чтобы сохранить новое появившееся государство Кубу, конфронтация между двумя противоборствующими системами достигла самой высочайшей степени. В тот момент достаточно было одной маленькой искорки, чтобы разразилась ядерная война. Однако гибкая политика с обеих сторон,осознание страшной картины, которая могла бы уничтожить цивилизацию на Земле, положила начало пути к миру и согласию, которое есть сейчас. Обе стороны поняли, что нам друг на друга нельзя нападать, что приведет к гибели весь мир.Тогда и появился термин “локальные войны”. Какие цели преследовались в то время пусть скажут историки, однако стремление сохранить государство мощным и сильным под флагом стран социализма
было постоянно.
Идеология помощи странам,которые шли революционным путем к строю аналогичному нашему, оставалась неизменной.В то время нельзя было иначе. Это было методом выживания социалистического лагеря. Интернациональная помощь являлась проявлением высшей революционности и преданности идеалам марксизма-ленинизма. А кто же определял- кому оказывать интернациональную помощь? Это определяла небольшая кучка людей со своим субьективным мнением. Командно-административный строй государства способствовал этому. Они сами определяли революционность правительства и его направленность по отношению к социалистическому строю.Такие события определили идеологию интернациональной помощи Афганистану, которая затянулась на десять лет и принесла столько горя тысячам матерей...
“101, взлет разрешаю!”
Ведущий у меня мой давний знакомый Олег Арсеньевич Скугарев, которого я знал еще будучи слушателем академии и проходил практику в одной из частей. Он был там командиром полка. Строгий, принципиальный, он требовал всегда качественной подготовки к полетам, отработки упражнений до полного их усвоения.
Но кроме того у него была маленькая струнка к авантюризму.
Бюрократизм, поглотивший в то время всю авиацию, не давал отрабатывать многие упраднения так как это было необходимо для военного летчика. Чтобы разрешить молодому летчику, да и не только молодому, но и видавшему виды нужно пройти много упражнений. Число этих упражнений как правило было завышено документами и тысячью разных и ненужных бумаг. Летчики начали превращаться в бухгалтеров вместо того, чтобы летать. Каждый начальник требовал прежде всего знания этих бумаг и малейшее незнание какой-нибудь бумаги нередко вело к отстранению от полетов. А теряя полеты летчики теряли навыки. Чтобы выйти из этого замкнутого круга требовалось идти на авантюру по отношению к этим бумагам.
Конечно, иногда, это приводило к тяжким последствиям. За такой авантюризм и пострадал Олег Арсеньевич. Его назначили с должности командира полка на должность инспектора. А что это значит для лихого командира! Это подрезать крылья и отнять шашку, как говорят в авиации. И он соглашается ехать в Афганистан советником командира полка.
Советник - мало кто знает кто это такой. О нем не знает даже тот, кто половину жизни отдал военной службе. Все судят по названию. Советник - это человек который советует. Просто и ясно! За границей бывает - значит получает много. И все,больше никто ничего не знает об этой профессии. Почему так? Да потому ,что все засекретили до основания. От кого засекретили? От иностранной разведки? Так я более чем на 90 % уверен, что у них там данные на каждого советника имеются. Особенно в такой стране как Афганистан, где еще окончательно не был установлен строй и где идет необьявленная война. От своих людей скрывать, что там идет война? Что наши солдаты не пойдут воевать за свободу наших друзей? Да, конечно, если они будут знать, что война несправедливая и захватническая, они не пойдут. А если это война освободительная, война за лучшую жизнь, за счастье людей, то мало будет таких, которые откажутся.
О работе советника мало знают даже те, кто там воевал в контингенте.
Так кто же такой советник?
Это прежде всего высочайший специалист,имеющий ,как правило, высшее образование. Это человек имеющий достаточно высокий интеллект и большой опыт работы с людьми. По моральным качествам он так же проходит отбор. Это люди, которые любят спорт и имеют хорошее здоровье.
Военные советники- это офицеры Советской Армии.Они обучают военному делу офицеров армии государства, которому оказывается помощь. Этим не заканчивается работа советника.
Если он летчик, то он обучает летчиков не только теории полета, но и практически вывозит на «спарке» как на отработку техники пилотирования, но и боевого применения. Если он советник командира эскадрильи, то он учит ,как правильно и грамотно составить плановую таблицу полетов с учетом уровня летчиков, разрабатывает вместе с командиром эскадрильи задание на боевой полет, на нанесение ударов по противнику. Кроме того, при выполнении задания находиться в боевых порядках эскадрильи и полка, и так же как и летчики эскадрильи наносит ракетные , бомбовые удары, производит стрельбу из пушек по тем же целям. По ним стреляют с земли также как и по остальным, поэтому при подготовке к выполнению боевых вылетов советнику необходимо постоянно поддерживать свой уровень как по технике пилотирования в самых сложных условиях метеообстановки и времени суток, но и боевое применение с различных видов маневра. Личный пример - главный метод обучения...
Оформляясь в Афганистан еще в Москве, я не знал буду или не буду летать. Для летчика летать - это главное в жизни,поэтому оно меня волновало. Ну я себя успокаивал, что «ладно, после Афганистана налетаюсь». Какова же была моя радость, когда приехав на место, на авиационную базу под Кабулом, я встретил там Скугарева,который мне сразу поставил задачу: быстро изучить район полетов, ознакомиться с аэродромом, сдать зачеты и приступить к полетам. Программа ввода в строй была составлена очень короткой: не было времени да и топлива для самолета на лишние полеты на «спарке». Через несколько дней я уже летал на боевом самолете. Одновременно Скугарев проверил меня по инструкторской подготовке и сказал: «Будешь пока возить летчиков, освоишь район непосредственно, и войдешь в строй». И я начал возить летчиков в задней кабине в качестве инструктора на технику полотирования, воздушный бой и боевое применение на полигоне. Одновременно я выполнял полеты на технику пилотирования на боевом самолете. Олег Арсеньевич присматривался ко мне, когда я у него спрашивал: «Ну, когда я начну летать на боевые задания?»
- Не спеши, еще налетаешься.Нам сейчас нужны летчики,готовь их здесь пока на полигоне».
И я окунулся полностью в подготовку пилотов-афганцев,обучая их тому,что я сам мог делать на полигоне.
Дневник событий
1980 год
31 октября 1980 года. «В ООН распространена «Белая книга», в которой описывается причастность США, Англии, Китая к поставкам вооружения в Афганистан.»
28 октября. Карабах.Днем обстрелян автобус на дороге в Кабул. Один афганский офицер ранен, шофер убит.
29 октября. Чирикар. Царандой проводил операцию по уничтожению бандитов в деревне около Чирикара. У царандоевцев много было убито , бандиты окопались в деревне. Царандой попросил помощи у начальника гарнизона Баграма помощи. Было выделено несколько вертолетов. Они начали пускать ракеты по дому, из которого по вертолетам стреляли из ДШК. Летчик заметил откуда стреляли и уничтожил этот дом. Дом разрушен.
30 октября. Из Кандагара приехал афганский начальник связи полка, который рассказал, что там обстановка нормальная.Он ехал автобусом по шоссе. Говорит, что выстрелы бывают, но не часто.
1 ноября. В Кабуле открылась неделя советского кино.
6 ноября. Бабрак Кармаль вернулся в Афганистан из СССР.
6. ноября. Южнее Баграма убит строитель
6. ноября. Вечером наши войска устроили фейерверк. Стреляли вверх трассирующими боеприпасами. Это продолжалось всю ночь.
11. ноября. Начался в Кабуле пленум ЦК НДПА.
11 ноября. Баграм. Вечером в 21 00 душманы напали на деревню Гулям Али в 3 км от аэродрома.
Они окружили его, открыли сильную стрельбу одиночными выстрелами.Из окна гостиницы очень хорошо было видно трассы от выстрелов.
Мы заняли боевую готовность вокруг дома. Там были заранее подготовлены окопы. У каждого свое оружие: автоматы, пистолеты,карабины, гранаты. На улице холодно –2 градуса.
В 1 00 ночи стрельба в Гулям Али стала все реже и реже. Мы оставили охрану и пошли отдыхать.
Советские войска на аэродроме устроили пальбу вверх трассами из автоматов в сторону Гулям Али.
Поднялась пара вертолетов, пошла на помощь. Вертолеты пускали ракеты по целям на земле.
Потом послали БТР, но почему-то ночью нашим войскам запрещены боевые действия,БТР вернули на аэродром, помощи не получилось.В районе Гулям Али мы услышали два сильных взрыва. Стрельба была почти до 4 00 ночи.
Потом говорили, что в районе Чарикар бало около 100 душманов.
В итоге 2 душмана убиты. С нашей стороны 1 раненый и взорван склад с оружием. 18 человек расстреляли всего 15000 патронов.
12. ноября. В районе южнее Митерлама началась операция по очистке района от душманов.
Мы утром летали на цель в районе Джалолобада.
13 ноября. Сухопутные войска перемещались в район Гардез, Газни. Руководство отправило пару Су7 для прикрытия колонны техники на дороге.
Замполит советников сказал, что обстановка во многих провинциях улучшилась, а в Парванской долине, где располагается наш аэродром, наоборот ухудшилась.
13 ноября ТАСС. - В районе Герата уничтожена большая банда мятежников, захвачено оружие.
- В Афганистане создано около 1000 потребительских кооперативов.
- Создано 50 предприятий совместного советско-афганского производства.
13 ноября Вечером. В 22 00 в районе Гулям Али опять началась стрельба. Иногда были очереди из ППШ.У них несколько большая частота стрельбы и на слух легко определить. Стрельба продолжалась до 1.00. Утром около 5.30 до 6.00 повторилась стрельба в том же районе.
Ночью наши вертолеты пускали ракеты по душманам.
14 ноября. Успешно проведены операции во многих провинциях. Установлена власть народа. Обстановка в целом улучшилась.
Мировая обстановка ухудшилась. Пакистан с Китаем стремятся разорвать отношения с СССР и Индией.
Душманы в последнее время спускаются с гор. Они обосновываются в населенных пунктах мелкими группами. Их задача в бой не вступать а вести диверсионную борьбу. В афганских войсках созданы батальоны быстрого реагирования, которые будут действовать самостоятельно и сами могут принимать решения.Будут созданы группы обороны из местного населения для защиты городов и поселков.
В гарнизонах афганцев еще идет борьба между крыльями партии. Халькисты наблюдается умышленная пассивность. Призыв в армию Афганистана идет очень слабо. Он осуществляется по традиции методом «отлова».Так один солдат пошел в самоволку и попал к душманам. Но ему удалось от них сбежать да еще забрал китайский автомат.Два вертолета Афганистана перелетели границу, сели в деревне, продали там какие-то товары, купили водки и перелетели обратно.
14 ноября. Л И Брежнев в первой половине декабря посетит Индию.
- Министр северо-восточных штатов Индии был обстрелян китайскими экстремистами.
- В результате проведения операции в районе Герата освобождено 420 политических заключенных.
15 ноября.ТАСС. Индия. В Пакистане увеличилось число китайских вооруженных сил. Вблизи индийской границы замечено 2 пехотных батальона и 2 мотострелковых батальона Китая. На Тибете размещены ракеты с радиусом действия 1500 км.
В авиации Афганистана много полетов срывается из за того, что то нет топлива, то нет электроэнергии. Что это толи обычная халатность определенных людей, толи явное вредительство. Ну с этим пусть разбираются компетентные органы.
Иногда напряжение сети такое низкое, что не может работать приводная станция. А это значит полеты также нельзя нормально проводить. В 10 км от привода стрелка радиокомпаса неподвижна. Как тут можно выходить на аэродром самолетам после боевых заданий?
Среди советников и специалистов некоторые посмеиваются над тем, зачем нам изучать афганский язык.Но это необходимо, так как мы с работаем с афганцами. Мы должны понимать друг друга. Конечно, многие из афганцев хорошо знают русский язык и с ними легко работать.
Замполит сказал, что мы должны пропагандировать социалистический образ жизни, разъяснять задачи социализма, привлекать их на свою сторону, чтобы не было нейтральных в революции и этим мы выполним свой интернациональный долг.
16 ноября. Боевые вылеты 20 км северо-восточнее аэродрома. Танковые войска наступают в сторону гор. Душманы отступают в горы. Я вылетел вместе с командиром полка на «охоту». В горах мы увидели с ним дым костра в районе куда наступали наши войска.Мы решили поближе посмотреть что там. Пока делали новый заход на цель, дым исчез и рядом никого мы не обнаружили.На всякий случай мы выполнили два захода на стрельбу из пушек по этому месту, но никого там не обнаружили.
16 ноября. Вечер. Стрельба в районе Гулям Али около аэродрома. Однако она была недолгой. В 23 50 стрельба прекратилась.
18 ноября. Утром в соседний полк истребителей приехал командующий авиации Кутахов. Он прибыл для вручения летчикам и техникам полка государственные боевые награды. Много было воинов награждено. Да они выполняли очень много вылетов. Они, конечно, заработали награды. Вот это наша помощь Афганистану. Но обидно, что наше государство не могло материально поощрить нормально. Медали, ордена, грамоты это хорошо, но недостаточно.
Если мы как советники обучали афганских летчиков летать на самолетах и одновременно принимать участие в боевых действиях, то наши войска только вели боевые действия.
19 ноября. В 6 00 утра начался мощный артобстрел перед началом очередной операции по очистке Парванской долины от душманов. Артилерия разместилась в конце взлетной полосы.Это были новые «Катюши», гораздо эффективнее их. Оглушительные выстрелы были такие громкие, что невозможно было просто разговаривать. После каждой серии выстрелов там вдали у основания горной гряды видно было яркие вспышки. Туда, как нам сказали, шли танки,бронетранспортеры.
У меня произошел интересный случай в этот момент. Я как раз был дежурным советником и ночевал в штабе. Как только началась стрельба все афганца в штабе забегали не зная что происходит. Я тоже не знал, что это.Я вышел из дежурной комнаты и подойдя к афганскому дежурному начал у него спрашивать что происходит. Я тогда только начал изучать афганский язык и спрашиваю его по афгански:»Что это такое?» Я говорил: «Чи ин аст?» Дежурный испуганно меня переспрашивает опять. А я опять отвечаю также: «Чи ин аст?». Он тогда снова мне говорит: «Подожди, скажи по-русски!» Я у него спрашиваю по русски: «Что это такое?» Оказывается я спрашивал неправильно. Надо было «Ин чи аст?» Вот перестановка слов привела его в панику. То-есть у меня получилось так: ЧИ я произносил слитно с НА, получилось ЧИНА – а это у них в переводе означает Китай. В итоге получалось, что я говорил: «Это китай, это Китай!» Потом, когда мы разобрались мы начали хохотать над этим.Но несмотря на это они доложили своему командующему авиацией и он мне потом говорил, что их там всех напугал Китаем. Так что ошибки могут дорого стоит при неправильном переводе. А он доложил мому руководству, и они мне сделали внушение по этому поводу.
20 ноября.В одной из деревень около Баграма раскрыли бандита. Он работал секретарем или председателем в этой деревне. К нему пришел один кочевник. А он его назвал душманом, избил и подсунул в карман душманский билет. Но этот кочевник не оставил это дело просто так и обратился к вышестоящим органам. Этого председателя арестовали и при обыске нашли у него много душманских билетов.Каким-то обр азом он был связан с врагами афганистана.
20 ноября. ТАСС. В ООН закончилось обсуждение «афганского вопроса». Социалистические страны и ряд неприсоединившихся стран выступили против предложения Пакистана, которое по сути дела является неприкрытым вмешательством во внутренние дела Афганистана.
21 ноября. Утром в районе Файзабада в горах катапультировался советский летчик из соседнего полка. Там проводилась операция по уничтожению душманов в этом районе. Но наши вертолетчики четко среагировали и вовремя подобрали летчика.
Советникам в этом вопросе значительно сложнее решать такие вопросы, так как чтобы вызвать вертолет для спасения летчика очень долго. И практически он попадает в плен к душманам. Было несколько таких случаев. Даже родственник самого командующего ВВС афганистана был сбит в Пандшере и взят в плен.
22 ноября. Сейчас проходит одновременно несколько операций в разных районах Афганистана. В том числе в Парванской долине. За это время уже уничтожено до 80 бандитов, 49 взято в плен.
28 ноября. Сегодня выполняли полеты на прикрытие колонны на шоссе Кабул – Гардез. Использовали две пары.
29 ноября.ТАСС. Пакистан расширяет военное присутствие на границе с Индией.Строится дорога к границе Индии. Участились провокации против Индии.
Китай. Участились военные провокации КНР против Вьетнама.На границе вооруженным путем захвачено несколько высот. Производится переселение жителей и перенос пограничных столбов.
Афганистан. Сегодня прошла успешная операция против душманов в горах. Простые крестьяне и рабочие оказывали помощь.
В провинции Ламар в Кундузе были ликвидированы крупные банды.
В провинцию Герат и Тахар возвратились 700 афганцев, ушедших в начале революции.
5 ноября. Полеты на прикрытие колонны в районе Баглана.
4 декабря. В горах под Кабулом обнаружен душманский госпиталь с новейшим оборудованием из ФРГ. В другом месте обнаружена радиостанция с новейшим и современным оборудованием. Нашли их через бывшего министра здравохрания при Амине, на которого вывел пленный душман, у которого нашли записку для министра.
6 декабря. Чарикарский царандоевец сказал, что линия электропередач Наглу – Чарикар восстанавливается по плану к концу декабря. Линия будет охраняться.
Сейчас на дорогах более или менее спокойно. Вокруг аэродрома тоже спокойно. В Парванской долине устанавливается народная власть.
На боевом самолете инженеры обнаружили посторонний предмет под системой управления. Это возможно диверсия.
7 декабря. Банда из нескольких человек утром в 6.00 напала на русский батальон на аэродроме при авиационном полку. Открыли стрельбу и бросили самодельную гранату. К счастью жертв нет.Банду отогнали.
8 декабря. Л.И. Брежнев утром полетел в Индию.
ТАСС. Провинция Кундуз. Обезоружена банда. Конфискована провокационная литература и оружие.
10 ноября. Сбит вертолет из Баграма. Экипаж невредим.
Кабул. Сбит вертолет.Экипаж погиб.
11 декабря. По району проводится операция в Джелалабаде, Хосте, Пандшере, Чарикаре.
ТАСС. США выделели Пакистану более 1,8 млрд долларов.
ТАСС. Сегодня Л.И.Брежнев возвратился в Москву из Индии.
ТАСС. Заключен договор между СССР и Ираном по пролету самолетов над территорией.
12 декабря. Закончился первый съезд сельских кооператоров в Кабуле. Образован Всеафганский союз кооператоров.
ТАСС. В Париже на совещании стран было одобрено предоставление помощи контрреволюционерам в Афганистане.
13 декабря. Принято постановление об укреплении законности в Афганистане.
В провинции Кандагар было отпущено из тюрем 160 человек.
17 декабря. 8 экипажей выполняло полеты на душманские деревни Ален, Нахенчак, Гачалаш в 36 км северо-восточнее Баграма ьвместе с Мигами из советского полка.
18 декабря.ТАСС. Пять эскадрилий новых боевых самолетов будет поставлено из США Пакистану. Кроме этого ведутся переговоры по поставке вертолетов.
ТАСС. Пуштунские племена на западе Афганистана объявили о своей поддержке правительства ДРА.
ТАСС. Полностью освобождена от контрреволюционеров провинция Кабул.
19 декабря.70 советских десантников из разведбатальона погибло в 30 км от Баграма. Их душманы взяли в окружение.
3 советских солдата погибли в районе Карабаха около Баграма.На них напали душманы.
19 декабря. Эскадрилья летала в район 30 км от Баграма.
26 декабря. В провинции Герат уничтожена банда. Задержаны два пакистанских советника. Там же захвачен главарь крупной банды.
ТАСС. В Афганистане сейчас 18340 учителей.
27 декабря. ТАСС. Китай и Пакистан заключили секретное соглашение о строительстве военно-морской базы, гавани в районе Карачи. Оборудование поставит США
Один афганский техник показал фальшивые деньги 1917 года. Номинал 250 рублей, на двуглавом орле фашистская свастика. Целую пачку, как он говорит, нашел в автобусе.
28 декабря. Весь день и всю ночь нет света. Выпал снег. Сыро. Тает. У нас начали топить батареи. В маленькой комнате тепло, а в большой холодно.
ТАСС. В Англии создано бюро контрреволюционеров по Афганистану.
ТАСС. В провинции Кандагар уничтожена еще одна банда контрреволюционеров.
31 декабря. Шла колонна из Митерлана. На нее напали душманы. 31 человек погиб.
Баграм. За ВПП по курсу взлета сильная стрельба. Напали душманы.
1 января 1981 года. 16-летие образования НДПА. 14 лет партия была в подполье.
В районе Чарикара расстреляна машина.
3 января. Ночью выпал снег. Утром тает.
ТАСС. В Герат вернулось более 4000 человек из-за границы.
4 января ТАСС. Группа руководителей афганских контрреволюционеров в Египте посетили военный завод. Им были подарены противотанковые гранаты.
7 января. Днем была в районе аэродрома стрельба.
В Кандагаре у душманов конфисковано 10 ракет земля-небо ред Ай.
8 января. Советник царандоя сказал, что вчера и сегодня душманы планируют нападение на аэродром Баграм. Их около 800 человек.
Ночью в 3 часа ночи недалеко от нас открылась стрельба.
9 января. В районе Карабаха душманы разбили советскую машину.
10 января. Ночью стрельба на аэродроме. Обстановка ухудшается. Вся местная власть практически перестала существовать. В деревнях хозяйничают душманы. Угрожают напасть на аэродром.
Самолет летал на пилотаж и во второй зоне получил пробоину.
Уничтожено несколько банд в провинциях Тахар, Кундуз, Баглан, Джузджал, Фарьяб, Герат. Изъято оружие.
10 января. США завезли в Пакистан в лабораторию в Лахоре комаров,
зараженных желтой лихорадкой. От укуса комара смертность 90 процентов. В госпиталях Пакистана сейчас около 30 больных.
12 января. Душманы напали на Чарикары с шести сторон. Это в 10 километров от аэродрома.
12 января Душманы напали на аэродром в Кабуле. Один Миг21 сожгли.
15 января. Ночью около домов открылась стрельба. Взрывы. Часовой на бронетранспортере зашел в землянку и решил придремнуть около нефтяной печки. Навалился на нее и перевернул. Она взорвалась, начался пожар. Патроны, которые были здесь же в ящиках, начали гореть и стрелять. Часовые выскочили, успели. Из домов напротив, из-за дувала, кто то начал стрелять. Проезжал танк, развернулся и врезал из пушки по тому месту, откуда стреляли. Вот такой анекдотичный случай.
18 января Два афганских офицера ехали из Кабула с получкой около 24000 афганей. Около Карабаха шофер остановился и посигналил. Вышли Душманы, и забрали у них деньги.
19 января. В Кандагаре нелегально собиралось совещание главарей банд в Афганистане. На совещании было принято постановление об усилении террора против советников. Уже в ближайшее время в Кандагаре был убит советник ив сухопутных войсках два человека ранено.
20 января. 5 бронетранспортеров были окружены душманами.Губернатор позвонил и попросил помощи. Были подняты вертолеты.Мятежники разбежались.
23 января. Вот уже несколько дней не слышно стрельбы ни днем ни ночью.
23 января. Провинция Саманган ликвидирована банда.
25 января. Идет снег. Кругом бело, но тепло.
31 января. В Герате ликвидирована банда.
В Бадахшане ликвидирована банда.
1 февраля. Ночью около домов стрельба. Осветительные ракеты. Один взрыв небольшой из гранатомета. Стреляли из деревни по нашему крайнему дому. Десантники открыли стрельбу.
1 февраля. Ликвидированы две банды в провинции Нангархар.
3 февраля. Новая тактика афганской армии. Набрано два батальона по 120 человек. Владеют всеми видами борьбы. Работают только ночью.За 15-20 километров сходят с машин и идут пешком, пробираются до цели. Входят в населенный пункт. Царандой и 40 афганцев указывают, где поселились душманы. Их там уничтожают. Душманы стали прятать оружие у женщин под паранджой. Они с помощью миноискателей проверяют женщин. Эффективность таких боевых действий очень высокая. Так в Карабахе и Исталифе много душманов захвачено и уничтожено.
7 февраля. Кундуз, Герат, Кандагар были задержаны банды.
10 февраля. В Кандагаре убит советник. 5 человек арестовали в Баграме.
11 февраля. Утром стрельба. Началась операция по очистке рядом с аэродромом.
4 февраля. Ликвидировано две банды в провинциях Гильмент и Герат.
14 февраля. Днем была стрельба из виноградника.
18 февраля. Вечером недалеко от домов 2 выстрела из орудий.
23 февраля. Ночью установили дежурство около домов. Ночью обстрел из крупнокалиберного пулемета западной части аэродрома.
3 марта. Разгромлено несколько банд в провинциях Бадахшан, Кундуз и Баглан.
4 марта. Рано утром в деревне северо-западнее аэродрома в 2 км царандой проводил операцию. Выгнали душманов из деревни. Они начали двигаться в сторону аэродрома. Оттуда начали по душманам стрелять. Подняли Миг21. В итоге 8 душманов взято в плен и двое убито.
7 марта. В 1.20 утра около наших домов открылась стрельба. Темно. Ничего не видно. Мы оделись, заняли готовность. Танк, который охранял наши дома, перешел на другое место и открыл огонь. А началась стрельба одиночными выстрелами, а потом очередями. Стены клуба у наших домов все в пробоинах. Хорошо они толстые и крепкие.
18 марта. Рейган официально заявил, что он и впредь будет помогать бандам контрреволюционеров оружием.
1 апреля. Провинция Парван. Задержана одна банда.
ПЕРВЫЙ БОЕВОЙ ВЫЛЕТ
Однажды, месяца через полтора после приезда, когда я уже уверенно летал на любые задания по технике пилотирования и боевому применению на полигоне, Олег Арсеньевич мне сказал: «Хватит, пора тебе начинать полеты на боевые задания.»
И, действительно, в это время возросло количество поступавших заданий и летчиков не стало хватать. У нас было всего восемь афганских летчиков, которые «пахали» как у нас говорят. Я занимался молодыми летчиками, которые еще не летали на боевые действия. Нужно было приступить к привлечению их к этому.
-«Первый боевой вылет пойдешь со мной!» - сказал Скугарев, - «готовься, завтра в семь утра удар по душманам, которые движутся на крепость со стороны гор. Их пока войска удерживают, но они просят помощи.»
Я начал подготовку к боевому вылету. Крепость стояла на окраине неглубокого ущелья с пологими склонами. По ущелью протекала бурная, не очень широкая речка. Противник спускался по одному из склонов вдоль реки, приближаясь к крепости. Крепость была слабо защищена: стены были глинянные и невысокие. За стенами стояли глинянные дома и другие небольшие постройки. Вот там и обосновались афганские войска, которым нам надо было помочь.Было их немного - силы противника были больше. Спасало то,что противник спускался по узкому склону и это позволяло концентрировать огонь в одном направлении и сдерживать противника. На помощь были подтянуты войска советского контингента, но они пока еще не подошли. По склонам был нанесен удар с вертолетов как советских, так и афганских. Однако душманы закрепились на склонах во множестве небольших пещер. Ходы пещер они замуровали камнями и обнаружить их было практически невозможно. Оставив небольшие окна в пещерах, душманы открывали периодический огонь по деревне и крепости внизу. Для них крепость была как на ладони. Поэтому требовалось «обработать» склон, чтобы сухопутные войска смогли беспрепятственно занять склон. Стрельбы из пулеметов и ракетами по склону с вертолетов ничего не давала. Бомб на вертолетах мало, да и калибр их недостаточный для поражения противника. Поэтому командование приняло решение обработать склон бомбами, мощными ракетами и обсыпать мелкими бомбами в кассетах. Затем нанести артиллерийский удар с земли и перевести войска в наступление.
Это будет все завтра, а сегодня летчики изучают район цели, строят на крупной карте маневр вокруг цели, расчитывают параметры бомбометания, высоту сброса бомб с учетом превышения цели над уровнем моря. Кроме того надо обязательно расчитать на сколько Заходов на цель хватит топлива и когда надо возвращаться на аэродром. Крепость находилась недалеко, километрах в тридцати от Кабула. Душманы, вероятно, планировали захватить крепость, спуститься в долину и двинуться на Кабул. В это время было несколько таких точек вокруг столицы Афганистана. Видимо, они действовали по единому плану. Поэтому правительственным войскам совместно с советскими необходимо удерживать их на всех точках . Сил было, конечно, недостаточно.
Так как вставать надо было рано, я лег спать засветло. Однако мысли мои были там над целью. Сон никак не приходил. Страха перед завтрашним вылетом не было, однако чувство опасности давало о себе знать. Это ощущение можно было сравнить с таким же ощущением, которое много и красочно описывалось классиками литературы перед дуэлью их героев.
Куда, куда вы удалились,
Весны моей златые дни?
Что день грядущий мне готовит?
Его мой взор напрасно ловит,
В глубокой мгле таится он.
Я лежал с закрытыми глазами, вспоминал стихи «Евгения Онегина» и сравнивал себя с героем произведения. Постепенно мысли тускнели и я засыпал, видя сны с завтрашним
вылетом. Вот я вижу и слышу, как звонит будильник, как я встаю, одеваюсь, иду на аэродром, сажусь в самолет. Вот я уже над целью. Я вижу горы, вижу крепость и она воспроизводится так явственно, как будто это не во сне, а наяву. Мимо проносятся огненные болванки, однако, хорошо, что мимо. Я весь сжимаюсь от ужаса... и просыпаюсь. Три часа ночи. Переворачиваюсь на другой бок и опять засыпаю. И опять сон продолжается. Я нажимаю гашетку сброса бомб, но бомбы никак не сходят. Я проверяю все выключатели еще раз и повторяю заход на цель. Внизу я вижу склон, по которому спускаются душманы, я вижу их, как они грозят мне кулаками, целятся в меня и стреляют. Я хватаю ручку управления на себя и вывожу самолет из пикирования. Чувствую, как самолет с большой перегрузкой выходит и по фюзеляжу, крыльям сзади себя ощущаю как снаряды попадают в обшивку самолета, пробивают ее насквозь и разрываются внутри, но самолет летит несмотря ни на что. Я опять просыпаюсь. Четыре часа ночи. Скоро уже надо вставать. На улице еще темно, но небо уже посветлело перед рассветом. Я встал, умылся холодной водой. Голова была тяжелой, хотелось спать, но свежесть воды придала мне бодрость. Одевшись, я вышел на улицу. Приятный холодок прошел по всему телу. Я встряхнулся ото сна и осмотрелся. Небо уже начало светлеть, звезды остались только яркие. Стояла тишина. Первые птицы уже начали щебетать и создавать неповторимый гомон и свист. Не было ни ветерка, ни шелеста листьев. Погода предвещала быть хорошей. Только где-то далеко изредка слышались отдельные выстрелы, наверно караульные на дежурстве на окраине аэродрома пускали ракеты, охраняя от возможного нападения душманов.
Сон постепенно проходил. Вышел Олег Арсеньевич, протирая глаза после сна.
- Как спалось? Спросил он, пожимая мне руку.
- Да ничего, нормально. - ответил я.
Он внимательно посмотрел на меня:
- Ничего, я тоже плохо спал перед первым боевым. Привыкнешь.
Можно ли привыкнуть к опасности? Много философов задумывались над этим.
Локк писал: «Страх есть беспокойство души при мысли о будущем зле, которое, вероятно, на нас обрушится.»
Конфуций: «Если, взглянув на свои поступки, видишь, что стыдиться нечего, то отчего же можно печалиться и испытывать страх?»
Мандевиль: «Волнение, вызываемое страхом, пропорционально не опасности, а нашему предчувствию беды, которой мы опасаемся, будь она реальна или воображаема.»
Публий Сир: «Неизвестная беда всегда внушает больше страха.»
Ларошфуко: «Бесстрашие - это необычайная сила души, возносящая ее над замешательством, тревогой и смятением, порождаемыми встречей с серьезной опасностью. Эта сила поддерживает в героях спокойствие и помогает им сохранить ясность ума в самых неожиданных и ужасных обстоятельствах.»
Много еще можно вспомнить выражений о страхе. Суть их в том,что любой человек испытывает страх перед опасностью. Опасность - это страх перед смертью прежде всего. Это закон природы, по которому каждое животное ощущает страх перед возможностью потерять жизнь. Это заложено в нас генетически.
« Привыкнуть к страху...» - это вопрос проблематичен, однако человек имея волю управляет собой в тяжелые моменты жизни и справляется со страхом. Я никогда не поверю тому, кто говорит, что он ничего не боится на войне.
... Скугарев по радио дает мне команду:
-105 , пошли!
Самолет, стоявший на тормозах впереди- слева от меня наклонился вперед как перед прыжком. От включенного форсажа он начал медленно увеличивать скорость. Я также отпустил тормоза и, выдерживая боевой порядок на взлете, начал разбег.
Самолеты с оглушительным грохотом набирали скорость на взлетной полосе. Вот мы прошли уже половину взлетной полосы. Тут я заметил, что скорость, с которой мы взлетали, несколько меньше, чем положено. Я сначала подумал, что ведущий оставляет мне запас оборотов до максимальных, чтобы я мог выдерживать боевой порядок и не отстал от него. Скорость нарастала и я начал выскакивать вперед от ведущего. Удержать свое место не представлялось возможным, так как до конца полосы уже оставалось несколько сот метров. Я знал, что в этом месте мы должны уже быть в воздухе, а мы были еще на земле. Я понял, что у ведущего какая-то неисправность с двигателем. Я запросил его: «101, что случилось?», но он не отвечал. Я увеличил обороты двигателя до максимальных и самостоятельно взлетел., доложив ему, что выхожу вперед справа.
Процесс взлета на реактивном самолете очень скоротечен. Он длится несколько десятков секунд и здесь нет времени раздумывать о чем-то.После отрыва от ВПП, уборки шасси, я перевел самолет плавно в набор. Посмотрев в перископ назад, я его не нашел, только в конце полосы я заметил большое облако пыли. Я опять запросил ведущего: «101. ответьте! Почему молчите?» Он продолжал молчать. Неприятное чувство охватило меня в этот момент: я подумал, что у него отказал двигатель и это облако пыли это он. В перископ видно было плохо из -за значительного удаления от полосы, но облако пыли около полосы еще было. Но дыма и огня там не было, как бывает в таких случаях. Это вселило во мне надежду и я еще и еще запрашивал ведущего. Однако он молчал.
Но мне надо было выполнять задание независимо ни от чего. Я набрал высоту и начал выполнять первый разворот. Отсюда мне теперь было виднее пыль в конце полосы. Я очень внимательно осмотрел то место, но самолета там не нашел. Я подумал, что не вижу его так как уже довольно далеко. Я продолжал набирать высоту для полета к цели. Какова же была моя радость, когда я услышал голос Скугарева: «105, я 101, следуйте на цель одиночно!»
-101, что случилось? - спросил я.
-Потом разберемся, у меня что-то с двигателем, тяги нет, я выработаю топливо и сяду, иди один!»
Как я потом узнал, у него по какой-то причине конус изменил свое пололжение, от этого тяга на форсаже уменьшилась, а значит и скорость на взлете нарастала очень медленно. Он, когда я ушел вперед, медленно набрал скорость отрыва, из- за чего ему пришлось даже выскочить на грунт в конце полосы. Хорошо, что он не был вспахан, а был твердый как асфальт. Подняв кучу пыли, он медленно оторвался и набрав минимальную скорость плавно перевел в набор и начал набирать высоту. Затем он зашел на полигон, который был здесь же около аэродрома, сбросил боеприпасы на невзрыв, так как садиться с бомбами запрещено инструкцией, да и небезопасно. А кроме того - это лишний вес, что для малой тяги двигателя создает дополнительное сопротивление, что нежелательно. Одним словом все закончилось благополучно. Выработав лишнее топливо, он произвел посадку.
А я продолжал полет. Куда же лететь? В некоторый момент мною овладело паническое чувство. Хотя я и знал хорошо маршрут полета, район цели, но неопределенность положения после ухода ведущего, на которого я вначале возлагал все надежды на поиск и обозначение цели, вызвало у меня ужас перед тем, куда же я буду бросать бомбы. Смогу ли я самостоятельно найти цель, не ошибусь ли и не сброшу ли бомбы по своим войскам и мирным жителям. Где находятся свои войска, нам никто не говорил, не знаю почему, вероятно, чтобы не вскрыть их местоположение раньше времени или просто посчитали, что нам это не нужно. А под крылом было четыре мощнейших бомбы, способных развалить многоэтажный дом. Несколько успокоившись, я набрал заданную высоту полета, взял курс на цель и поставил управление на автопилот. Следует сказать, что автопилот - это название далеко от того, какие имеются на вооружении сейчас на новых самолетах. Эти автопилоты, которыми мы тогда пользовались, представляли собой устройство помогающее пилотированию. Они удерживали заданную высоту полета и направление полета по прямой. В общем это было удобно для ведения ориентировки, так как можно было отпустить ручку управления и взять карту, на которой указан маршрут, курс полета, место цели. Я начал сравнивать карту с местностью.
Волнение, охватившее меня, заполняло мою душу. Я смотрел на карту и никак не мог сконцентрировать свое внимание. То мне начинало казаться, что самолет начинает кренить, то появлялось ощущение того, что самолет начинает снижаться. Я начинал отвлекаться от карты и проверять режим полета. Наконец я собрал свою волю и не обращая внимание на положение самолета, начал подробно сравнивать карту с местностью. Кабул остался справа сзади. Я нашел точку на карте, где я находился в настоящий момент. Оказывается, я шел довольно точно и где-то впереди должна быть цель. Я посмотрел на карте, что должно появиться впереди: там меня ждали расположенные поперек маршрута невысокие, но достаточно длинные хребты, состоящие из небольших холмов. Впереди я увидел через нагромождение приборов и прицела на самолете сквозь зеленоватое переднее стекло кабины самолета горную цепь, обозначенную на карте. Она совершенно не походила на ту, которую я представлял по обозначениям на карте. На карте это была светло-коричневая скругленная в крайних точках зона. Реально она была не такая уж скругленная: появилось много различных деталей, не обозначенных на карте. Я увидел множество холмов как со срезанными временем вершинами, высота которых была как правило не большая, так и с острыми пирамидальными вершинами. Отдельные из них были покрыты снегом, белизна которого ослепительно сверкала на ярком солнце. Подножие хребта сливалось в одну серозеленую с желтоватыми отдельными пятнами местность. Высота полета была около 5000 метров, поэтому особых деталей на местности различить было трудно. Видно было ниточки дорог, тянувшихся до горизонта, в обход холмов и возвышенностей. Некоторые дороги доходили до хребтов и виляя между ними терялись там. Рек было совсем немного, да и те текли по полувысохшему руслу и казались похожими на чернеющие редкие корешки вырванной из земли травы и разбросанные по желтым поймам. Некоторые из них были длиннее и шире. Как клубок ниток, которым играл котенок и распустил его по комнате , река текла по долине между холмов, то исчезая, то появляясь за ними.
Широкую долину слева и справа окаймляли хребты гор более мощных, чем те, которые были в долине. Эти горы закрывали горизонт и в некоторых местах, там, где на окраине они были пониже, открывали голубую даль с нагромождениями и снежными вершинами.
Вид с высоты был прекрасен! Это успокаивало и навевало в душе чувство подъема и действия.
Вдруг взгляд мой попал на облако пыли или дыма точно впереди по курсу полета самолета. Это было не то облако, которое мы видим на земле в небесах, поражаясь его великолепием и белизной на солнце. Это было облако серой пыли, поднятое с земли у входа в ущелье.Нижняя часть облака была темной и в некоторых местах даже черной. Облако висело неподвижно и вселяло в душу какую-то тревогу.
-Что же это может быть? - задавал я сам себе вопрос.
- Может это где-то сильный пожар, а может быть там водопад, - промелькнула мысль, но моментально исчезла, так как я знал, что здесь его быть не может.
До облака осталось уже километров двадцать, оно росло в размерах и слегка смещалось в сторону, вытягиваясь по ветру. Я проверил курс полета: он был точен, и тут меня пронзила страшная догадка: да ведь это же моя цель! Я был последним в группе. Передо мной на цель выходил сначала вертолетный полк, потом истребители - бомбардировщики. Я лихорадочно начал сравнивать положение облака с положением цели на карте.
-«Да, это была цель!» - подумал я. То чувство, которое овладевало мной до этого, моментально исчезло и появилась тягость ответственности.
- « А может это не цель, может это не противник. Может быть это душманы подожгли деревню и она горит, а я буду наносить по ней удар?»
Цель тем временем приближалась и сомнение у меня уходило все дальше и дальше. Одновременно у меня появился вопрос: « Ну как это так, почему люди воюют? Ну почему им надо обязательно убивать друг друга? Неужели нельзя найти другой путь?»
- «Зачем?»
Меня охватил ужас, когда я представил что творится там внизу сейчас.
Что делает разум!
Он не только создает новое, неизвестное, но и разрушает то, что создавалось тысячалетиями. Ради чего это все?
Разум, появившийся на Земле в результате естественного отбора, является дальнейшим продолжением развития жизни вообще. «Доразумная» жизнь имела единственную цель продолжения жизни. Развитие человечества продолжает эту же линию в своей деятельности. Как писал В.И. Вернадский, «Человек, как он наблюдается в природе, как и все живые организмы, как всякое живое вещество, есть определенная функция биосферы, в определенном ее пространстве - времени.»
Что изменилось после появления разума? Да и что такое разум?
Можно привести большое число различных теорий, но все их можно свести к одному: разум - это дальнейшее развитие природы живого. Разум дает возможность в высочайшей мере ориентироваться в среде для своего выживания. Он предполагает способность моделировать у себя внешний мир, но и предвосхищать события, которые могут произойти в данный момент времени в данной среде.Это дается памятью и ее обработкой мозгом. В результате разум принимает решение, направленное на сохранение и продолжение жизни. Эту же цель ставит себе и объединение различных групп, которые создают для себя свою идеологию. Государство - это и есть такая группа, которая с помощью законов и средств насилия сохраняет себя. Кроме того с помощью силы государство защищает себя от других государств, если они пытаются напасть на него.
Цивилизация еще не достигла такого уровня, когда бы конфликты могли решаться мирным путем.
Как писал А.М. Деборин в своей статье «Гегель и диалектический материализм» о противоречиях: « Противоречие, будучи выражением борьбы противоположностей, требует своего разрешения. В борьбе данная форма существования уничтожается, положительный и отрицательный моменты снимают каждый себя и свое противоположное, признавая, что «истиной» не является ни то ни другое, а новая форма, новое единство.
Насилие снимает противоречие путем уничтожения. Насилие обеспечивает жизнь не всего человечества в целом, а только своей группы, путем уничтожения препятствий. То есть здесь проявляется групповой эгоизм, а , следовательно, и к разделению общества на классы. Классы не в том понимании как это определял марксизм, а более в общем виде, связанные с интересами продолжения жизни или по-другому жизненными интересами.
Вы скажете: «А как же мораль?»
Очень хорошо пишет об этом Фридрих Ницше в своем труде «По ту сторону добра и зла».
«... В последние десять тысячалетий на некоторых больших пространствах земной поверхности люди шаг за шагом дошли до того, что предоставили решающий голос о ценности поступка уже не его следствиям, а его происхождению: великое событие в целом, достойная внимания утонченность взгляда и масштаба, бессознательное следствие господства аристократических достоинств и веры в «происхождение», признак периода, который в более тесном смысле слова можно назвать МОРАЛЬНЫМ, - первая попытка самопознания сделана... Люди пришли к единению в вере, будто ценность поступка заключается в ценности его намерения. Видеть в намерении все, что обусловливает поступок, всю его предшествующую историю - это предрассудок, на котором основывались почти до последнего времени на земле всякая моральная похвала, порицание, моральный суд, даже философствование. Но не пришли ли мы нынче к необходимости решиться еще раз на переворот и радикальную перестановку всех ценностей, благодаря новому самоосмыслению и самоуглублению человека, не стоим ли мы на рубеже того периода, который негативно следовало бы определить прежде всего как ВНЕМОРАЛЬНЫЙ: ... Мораль в прежнем смысле, стало быть мораль намерений, представляла собой предрассудок, нечто опрометчивое, быть может, нечто предварительное, вещь приблизительно одного ранга с астрологией и алхимией, но во всяком случае нечто такое, что должно быть преодолено. Преодоление морали, в известном смысле даже самопреодоление морали - пусть это будет названием той долгой тайной работы, которая предоставлена самой тонкой, самой честной и вместе с тем самой злобной современной совести как живому пробному камню души.»
Не здесь ли кроется смысл нашего существования? Да и есть ли он вообще? Почему разум должен уничтожить разум, который имеет точно такое же право на существование. Или здесь кроется извечная борьба кто кого уничтожит: если не я, то меня. А это и есть сохранение и продолжение жизни в конкретном ее проявлении. Значит нам еще очень далеко до истинной морали. Почему всегда те, кто идет впереди, встречают сопротивление? Особенно это характерно для науки, творчества, изобретательства.
Вспомним Галилея, Джордано Бруно, Циолковского и много, много других.
Если взглянуть с наиболее общей стороны, то можно обратить внимание на то, кому вредит эта новизна? Творчество людей во много раз меньше, чем «средних». Людьми движет интерес, независимо от его творческих способностей. Просто у каждого свои интересы. А что же такое интерес? Интерес - это потребность, которую надо удовлетворить, но это не у каждого. Точнее интерес - это стремление найти в том, с чем имеешь дело способ удовлетворить свою потребность. В свою очередь стремление - это и есть потребность, которую надо удовлетворить. Это вложено в одну из ячеек памяти человека. Когда это вкладывается? Скорее всего в детстве нашими родителями, книгами, которые мы читаем, учителями. То есть той средой, которая нас окружает в процессе нашего роста. А среда, как правило, гомогенна в целом. Люди боятся выделиться из среды. Почему? Да ведь это зависит от наших учителей. Учить легче, когда ученик не задает вопросов. Учителю не надо задумываться над вопросом. Да и вспомним, как многие родители отвечают на вопросы детей, которые задают миллион их на разные темы. Большинство отвечают детям на их вопрос непосредственно, не дают им задуматься. Вот в этом и ошибка как раз. В этот период формируется у ребенка способ мышления. Если мы на тарелочке с голубой каемочкой выложим ему полный ответ на его вопрос, то мы лишим его самого главного, собственного мышления. Другая крайность, это когда нам надоедают бесконечные вопросы, мы перестаем ребенку отвечать. Говорим ему: «Отстань, надоел!» Все! Здесь родители ставят точку на творческом воспитании. Да еще, не дай бог, начинаем ругать ребенка за, как нам кажется, глупые вопросы. Пока ребенок спрашивает, значит у него еще есть потребность новизны. Вот откуда начинается талант. Поэтому так мало талантов. А почему бы нам на вопрос ребенка, дать ему ответ, но не полный, а с некоторой изюминкой, которую бы он сам мог додумать. Конечно, надо выбирать посильное задание. И вот когда он найдет эту изюминку, его охватит радость познания, радость того, что он может что-то. Конечно, если знаний у него еще недостаточно, то он не сможет сам дойти до ответа и данный метод даст отрицательный результат. То есть надо так отвечать, чтобы у ребенка появлялся интерес к познанию и творчеству. Только тогда мы получим творчески развитого ребенка. В другом случае вырастает масса «среднего» человека, так как не все проходят нужную школу воспитания. А от этого страдает общий интеллект общества. Это есть как сейчас, но так и было раньше много веков назад. Человечество в этом вопросе мало продвинулось вперед. И вот как только появляется неординарная личность, эта среда пытается «задвинуть» ее до своего среднего уровня. Им не нравится, что они сами ниже по уровню. Кто в этом признается? Даже в душе каждый находит оправдание себе и считает себя выше других в чем-то. Особенно это усиливается в среде с невысоким уровнем интеллекта. Там управляют низшие инстинкты. И как только появляется личность с более высоким интеллектом, они находят все способы, чтобы унизить ее, поставить ниже себя. То есть среда обладает инертностью. Я не берусь доказывать, но что-то в подобии с законом Ньютона о массе и ускорении в этом вопросе есть. Творческие люди, как правило, пытаются сдвинуть общество с привычных устоев. Это значит, что обществу надо прикладывать дополнительную энергию для такого смещения. А природа всегда стремится к экономии энергии. Вот где корень консерватизма. Особенно, когда окончательный результат новшества неизвестен или вероятность его низка. Люди привыкли к тому, чтобы результаты были ощутимы уже в ближайшем будущем, а не через сто лет. Многие отделы науки касаются именно таких проблем, которые будут решаться в более дальнем будущем, через много лет. А когда вопрос касается того, что надо вкладывать свои усилия и энергию во что-то, то не каждый идет на это. И если это новое может задеть его интересы, то тогда консерватизм выступает в первых рядах против нового.
НАД ЦЕЛЬЮ
Однако я отвлекся. Двигатель работал ровно и спокойно. Цель, окутанная дымом и пылью подплыла уже совсем близко. Я вспомнил ориентиры вокруг цели и начал строить заход на выполнение атаки.
Прежде всего нужно было связаться по радио с вертолетом, на котором находился наводчик. Этот вертолет кружил недалеко от цели и наблюдал как работают экипажи.
Я запросил вертолет. Однако ответа на мой запрос не последовало. У наводчика была плановая таблица экипажей и по ней он видел, что удар должен был наносить экипаж с другим позывным - позывным моего ведущего. Он не ожидал, что ведомый будет выполнять задачу одиночно: как правило все работали парами.
Я еще раз запросил наводчика, но он все молчал. Или не мог разобраться в этом шуме и гаме в воздухе, который был от экипажей, наносящих удары по другой цели, или что другое, но он молчал. Заход для атаки цели представляет собой , как правило, такой маневр, который позволяет осуществить атаку наземной цели с пикирования. Выбирается боевой курс - направление захода на цель. Мы, как правило, выбирали боевой курс так, чтобы солнце было от нас сзади. Это для того, чтобы средства противовоздушной обороны на цели обнаружили атакующий самолет как можно позже. Солнце мешает им видеть атакующий самолет. Кроме того ракетные средства у противника были обычно теплового действия, то есть ракета после пуска будет идти на горячий источник. Таким источником всегда является работающий двигатель на самолете. Если самолет идет со стороны солнца, то тепловые датчики на ракете начинают путать самолетный двигатель с солнцем, ракета автоматически наводится на солнце и летит до тех пор, пока работает двигатель и затем она самоликвидируется, минуя самолет-цель. Кроме того, если противник стреляет из ствольного оружия, ему нужно сначала заметить самолет, но увидеть его, когда солнце слепит глаза, очень сложно, и, когда самолет будет близко и станет видимым на фоне солнца, то будет уже поздно: самолет произведет атаку либо ракетами бомбами, либо стрельбой из пушек. В этот момент противнику нужно прятаться в окопы и укрытия, чтобы не быть убитым.
Маршрут выхода на боевой курс обычно представляет собой прямоугольник, в котором первый и второй разворот выполняется слитно. И так, я находился перед третьим разворотом. Цель видна была очень плохо, так как мешали холмы, которые загораживали ее от меня. Я еще раз запросил наводчика на вертолете, но он все молчал. Я начал выполнять третий разворот. После вывода из третьего разворота я начал внимательно сравнивать подробно карту, которая была у меня в одной руке, с местом цели, вспоминая то, что я изучил еще на земле раньше. Время неслось с громадной быстротой. Вертолета я над целью не видел, наверно он ушел совсем, или отошел от цели. Я ввел самолет в пикирование. Самолет послушно реагировал на малейшие мои движения ручкой управления. Внизу впереди, там, куда несло мой самолет по траектории пикирования, я увидел крепость. Она была небольшая, стены ее глинянные, высохшие на горячем солнце, превратились в камень. За ее стенами я увидел небольшие домики с плоскими крышами и деревья. Я обратил внимание на пыль и дым, который шел от склона, который располагался выше крепости. Людей и техники я там никакой не заметил, но вспомнил подробно, куда наносить удар. Там были небольшие углубления, щели закрыты дымом и пылью. Я поставил марку прицела на эти углубления, включил вооружение и стал ждать пока подойдет заданная дальность для стрельбы из пушек. Ждать это такое относительное понятие. Участок пикирования занимает пять - семь секунд, и за это время требуется прицелиться, определить дальность до цели, учесть ветер путем выноса марки прицела в наветренную сторону путем мелких доворотов. Чем ближе была цель, тем быстрее она приближалась. Если открыть огонь на большой дальности, то снаряды не долетят до цели, поэтому требуется точно открывать огонь на заданной заранее расчитанной дальности до цели. Эта дальность определяется по видимым размерам цели. Приборов, по которым можно было бы определять дальность у нас тогда на самолетах еще не было, поэтому приходилось определять дальность на глаз. Это, конечно, вносило большой разброс параметров, но благодаря опыту, летчик определял дальность довольно точно. Кроме того надо следить за тем, чтобы самолет шел без скольжения. Это определяется как по прибору скольжения, так и, как говорят летчики, своим задним местом. Здесь времени нет смотреть на «шарик» прибора скольжения, надо следить за целью и дальностью до нее. И вот дальность до цели подошла до заданной. Я отбросил гашетку кнопки стрельбы и, нажимая на ручку управления самолета вперед для сохранения угла пикирования, нажал кнопку стрельбы. Заработали пушки и вперед метнулись трассы снарядов. Эти трассы пошли чуть выше цели и, подходя к цели, загнулись вниз и накрыли цель. Я увидел теперь уже совсем близко как снаряды разрывались в окопах, уничтожая все, что там было. Рассматривать цель не было времени, так как до земли уже оставалось совсем мало и земля неслась с громадной скоростью мне навстречу. Я хватанул ручку управления на себя для вывода из пикирования. Большая перегрузка прижала меня к сидению и вдавила с такой силой, что потемнело в глазах. Но самолет выходил из пикирования. Я посмотрел от себя слева и увидел склон, который был довольно крутым, над крепостью. Сквозь пыль и дым от работы я проскочил очень быстро, но почувствовал, что вывел довольно низко над целью, и , если бы не долина за целью, высота, которой была значительно ниже ее, то мог бы зацепиться за землю. Однако думать об этом не было времени. Выскочив из пыли, я накренил самолет влево, чтобы сделать противозенитный маневр. Только теперь можно было посмотреть на результаты, однако оглянувшись назад я увидел все в дыму и пыли, но что я себе отметил, то это дымы были выше крепости на склоне, ровно там, где должны были быть душманы. Я переложил крен самолета в другую сторону и перевернул на 120 градусов. Я искал вертолет и другие самолеты вблизи земли. Но никого я не увидел. Я набрал высоту, убрав крен, и начал выполнять первый разворот для повторного захода.
В это время сквозь хрип и шум по радио прорвался взволнованный голос наводчика: «Кто, кто надо мной? Кто работает надо мной?». Я ответил ему и объяснил ситуацию, что я работаю одиночно, что у ведущего неисправность. Наводчик сказал мне: «Хорошо работаете, туда же повторите еще!» И тут я вспомнил, что мне надо было сначала работать бомбами. А я с ними выделывал маневры над целью.
Я повторил заход на цель теперь уже для бомбометания. Предварительно переключил вооружение на бомбы, набрал побольше высоты, так как при бомбометании над целью в момент взрыва бомбы можно попасть в зону поражения осколками от своей же бомбы. Хотя и от земли теперь несколько дальше, однако расслабляться нельзя, потому что точность бомбометания ниже, чем рассеивание снарядов от пушек. То есть возрастает ответственность в том, чтобы бомбы не попали в крепость, а до нее было очень близко. К тому же так как дальность до цели увеличивается, найти ее на земле представляет большую сложность. Приходится «привязывать» цель к хорошо видимым издали ориентирам около цели и только после обнаружения этого ориентира на вводе в пикирование, марку прицела ставить с учетом положения цели относительно ориентира. Дымы около цели помогали определить район цели, поэтому не приходилось задумываться об этом. Я ввел самолет в пикирование, создав крен около 120 градусов. То есть фактически перевернул самолет и оказался вниз головой. Конечно в таком положении значительно сложнее отыскать цель. Затем, обнаружив цель, я взял ручку управления на себя и самолет начал изменять свою траекторию направляясь к земле. Совместив марку прицела с дымами на земле, я убрал крен и начал пикирование. Земля плавно приближалась. Для бомбометания очень важно определить не дальность, а высоту сброса бомб. Однако нужно сохранять прямолинейную траекторию пикирования. Малейшее скольжение унесет бомбы далеко от цели. Ветер в районе цели был слабым, поэтому его можно было не учитывать. Я нашел среди дыма крепость, отмерил на глаз от нее некоторое расстояние до места, где должна была быть цель и поставил туда марку прицела. Марка постоянно отходила от цели и ее надо было удерживать на цели, одновременно определяя высоту полета по высотомеру. Здесь надо еще оценить угол пикирования и расчитать поправку к высоте сброса бомб. Это достаточно сложно, так как приходится делать сразу несколько дел. Конечно, поправку надо расчитать в уме приближенно. Как мы завидовали тем летчикам, которые уже освоили новые самолеты, на которых были новые современные прицелы, позволяющие автоматически вводить поправки в положение марки относительно цели.
Чтобы выдержать напряжение, приходится иногда расслабляться, если позволяют условия. Очень часто вспоминают смешные анекдоты и разные юмористические случаи.
Летчики очень любят юмор, может быть это связано с напряженной работой, либо туда попадают люди, которые, как правило, романтики, а от этого, быть может, и шутники. По всей авиации всегда ходили анекдоты и «были», которые каждый доказывал, что это произошло если не с ним, то обязательно в его части и на его самолете. Мне вспоминается такая «быль», которую мне рассказал один летчик.
Было это на одном из северных аэродромов. Полк выполнял задачу. Вечером собрались все на огонек у теплой времянки. На севере летали в унтах, в теплых меховых куртках и меховых брюках, которые застегивались на плечах. Один летчик решил сходить в туалет, а туалет был на улице и довольно далеко. Он не захотел далеко идти, было уже темно и он пристроился недалеко от домика. В это время другой летчик возвращался с аэродрома, где помогал очищать от снега самолет. У него была большая лопата. Он подходит тихонько к домику. Темно. Видит, что кто-то сидит спиной к нему. У него сразу мелькнула идея подшутить. Он долго не думая в темноте из-за кучи снега подставил лопату под сидящего. Тот ничего не подозревая делал свое дело. Когда он закончил, шутник убрал лопату и быстро другой дорожкой заскочил в домик и предупредил остальных летчиков о своей шутке. Тот, когда закончил свое дело на улице, поднялся, начал застегиваться и вдруг обнаружил, что на снегу ничего нет. Он начал себя осматривать, но так ничего не нашел, от чего страшно удивился. Но подумал, что может быть снегом занесло или что другое, пошел в домик. А там все сидят, кто играет в шахматы, кто пишет как ни в чем не бывало. Он разделся, снял куртку и сел за стол. Тогда «шутник», выждав некоторое время говорит: «Мужики, не кажется вам, что откуда-то пахнет?» Все начали подтверждать это. Спрашивают героя, не от него ли пахнет. Он весь побагравел и рассказал, что с ним произошло на улице. Ему говорят: «Ну иди теперь мойся!» Он на полном серьезе это принимает и идет в туалет. И тут все начинают кататься от хохота. Тогда «шутник» рассказывает ему о своей шутке. Он начинает сначала злиться, но потом сам начинает хохотать и обещает «шутнику» тоже что-нибудь сделать.
Много аналогичных историй наслушаешься в авиации. Но еще больше историй случается в воздухе, когда происходит что-нибудь такое, вероятность которого не то что равна нулю, но даже бывает странно, что такое вообще может произойти.
Рассказывают случай, который произошел в Афганистане. Самолет Ил-76 летел из Союза и заходил на посадку в Кабуле. Один техник самолета сидел около люка с иллюминатором и смотрел вниз. Подходит к нему товарищ и говорит: «Ну что, устал, наверно сидеть? Скоро прилетим! Встань походи, разомнись.» Тот встал, потянулся, отошел от люка.Вдруг снаряд пробивает откидное сидение, на котором он только что сидел. Если бы он не встал, то его бы уже не было в живых. Он начал обнимать и благодарить товарища за спасенную жизнь. Что это судьба? Не знаю верить или не верить этому рассказу, но говорят, что это было.
... Высота подошла к заданной, я нажал кнопку сброса бомб. Самолет слегка тряхнуло и он облегченный от своего груза начал выходить из пикирования. Отвернув в сторону и глянув назад-вниз, я увидел, что бомбы накрыли цель.Самое главное, чего я боялся, они не задели крепость.Я набрал высоту и доложил, что задание закончил. Наводчик сказал, что бомбы пошли точно в цель, отработал хорошо. Я посмотрел вниз. На том месте, где была цель стоял столб дыма и пыли. Это серо-черное облако плавно смещалось в сторону стелясь по склону и оседая на желтую высохшую траву. Только теперь появилось чувство того, что ты сделал. Зачем все это? Простят ли те, которые остались там?
ГАЗНИ
Летняя жара набирала свою невыносимую мощь. Зелень, которая было появилась прекрасной весной, начала желтеть и выгорать от поднимающегося все выше и выше с каждым днем солнца. Лишь только вода спасала жизнь, около которой пышно распускались деревья, кусты, трава. Да и люди вблизи воды становились как-то теплее друг к другу. Природа, вероятно, стремилась каким-то образом смягчить, умиротворить жестокость людей. Но это только казалось.
Вертолет, на котором я летел, вел афганский летчик. Сделав небольшой круг над аэродромом, вертолет приземлился. Пыль и жара встретила меня при выходе из вертолета своим горячим дыханием. Взлетно-посадочная полоса еще только строилась и часть ее уже использовалась для взлета и посадки вертолетов. Бесто было неровное, уходящая вдаль ВПП сначала уходила под небольшим уклоном вниз, а там дальше поднималась на пологий небольшой холм и скрывалась за его сглаженной вершиной. Вдали в серой пыли просматривались горы, которые упирались своими остроконечными вершинами в белесые облака, висевшие на них как куски ваты. С противоположной стороны вдаль уходила долина маленькой пересохшей речушки, скорее напоминающей ручей с пожелтевшими кустами и деревьями на берегах. Все было покрыто серо-желтой пылью и на значительном удалении местность сливалась с холмами. Ни ветерка, ни малейшего дуновения, жара сочилась с неба, навевая сонливость и дремоту.
В районе Газни сосредоточилась большая группа моджахежов, которых насчитывалось до трех тысяч человек. Они обосновались на горном плато и, спускаясь с него, совершали свои сокрушающие набеги на Газни и войска, расположенные около него.
Правительством было принято решение провести операцию по очистке района от душманов. Здесь была сосредоточена афганская дивизия сухопутных войск. Ей оказывала помощь советская мотострелковая дивизия. Для поддержки их была выделена авиационная группа, которая действовала по общему плану с нескольких аэродромов на значительном удалении от Газни. Кроме того на аэродроме Газни была посажена небольшая группа вертолетов афганских ВВС. Я должен был осуществлять взаимодействие между командованием сухопутных войск как афганских, так и советских а также группой вертолетов афганских ВВС. В то время тактика боевых действий была следующей: город сначала окружался войсками со всех сторон, затем советские войска оставались на этом заслоне, а афганские войска входили в город со всех сторон сужающимся кольцом и проводили очистку города от банд. Советские войска блокировали выход из города со всех сторон. Однако эффективность таких действий была не высока. Это объяснялось тем, что перемещение войск обнаруживалось противником еще до подхода их к городу и все душманы уходили из города в горы. Причем, даже если город был уже окружен, то они уходили из него по керизам - колодцам под землей, которые были выкопаны очень давно, когда соединяя эти колодцы друг с другом ходами, люди искали воду под землей. Керизы простирались на очень большое удаление и, конечно, выходили за пределы города. Многие просто даже прятались в керизах своими семьями. Это приводило к тому, что войска когда входили в город - он был пуст. Даже иногда в нем не было ни стариков, ни детей, ни женщин. Все прятались. После этого войска обосновывались в городе в крепостях и далее наносили удары по выявленным точкам в горах. Но разведка работала недостаточно эффективно и, как правило, противник успевал уйти. Местному населению война была не нужна, поэтому они мало оказывали помощи войскам. Войска пришли и ушли, а моджахеды всегда остаются. Это была у меня первая командировка, поэтому для меня все было новым и неизвестным. Командиром группы афганских вертолетов был афганец лет тридцати. Его звали Фарук. Приятные черты лица, мягкий тон в голосе, делали его уважаемым человеком среди остальных летчиков и техников. Мы с ним вместе приходили на командный пункт и получали задачу на нанесение удара. Потом я помогал ему в подготовке группы к полету: ставили задачу экипажам, прокладывали маршрут полета, расчитывали топливо, выбирали вооружение и боеприпасы.
Поселились мы здесь же на аэродроме в глинобитном бараке, в котором было много комнат. Здесь же жили наши советские войска, которые охраняли аэродром совместно с афганскими.
Я зашел в одну из комнат. Там сидел капитан. Я объяснил ему кто я такой и зачем сюда прибыл. Он кивнул мне на койку, стоящую напротив его кровати: «Ложись здесь, пока свободно.» На этой койке спал его зам, который сейчас уехал в Союз в отпуск. Я устроился на этой кровати. Мы разговорились. Он рассказал мне о службе здесь: «Кому это надо? Почему мы должны здесь за кого-то мучиться.» Он громко и сочно выругался, потом сел за стол, наклонился над ним и глубоко задумался: «Давай выпьем!» Он достал потертую фляжку и налил в стаканы. Я тоже достал консервы, хлеб, открыл ножом банку тушенки, от которой по всей комнате пошел ароматный запах.
-«Ну, давай!» - сказал он поднимая стакан, «За возвращение!» и быстро одним залпом выпил. Потом он подставил кулак к своему лбу, зажмурился и резко выдохнул. После этого он молча взял кусочек хлеба и поднес его к носу: «О, самая лучшая закуска!» Я тоже выпил: это был чистый спирт. Дыхание перехватило, во рту все пекло. Я также как он «занюхал» хлебом, не подавая виду, затем налил в этот стакан воды и запил большими глотками. «Что, хорошо?» - спросил капитан улыбаясь - «я вижу, что советники тоже могут пить!»
Мы закурили. Капитан кивнул мне под кровать: «Только пепел не сыпь!»
Я заглянул под кровать и ахнул. Под кроватью ровными стопками, занимая все пространство подо мной, лежали пакеты со взрывчаткой.
-«Ого, сколько ее здесь!»
-« Мы ее сбрасываем в керизы и взрываем там, а как достанешь оттуда душманов?»
- капитан задумался: «Если не мы их, то они нас уничтожат! Вот вечером посмотришь, как они начнут вылезать.»
И он был прав. Только солнце скрылось за горами и начало темнеть, как вдруг где-то вдали начали раздаваться выстрелы. Они были то отдельные, то очередями. От этих звуков и надвигающейся темноты стало как-то не по себе. Я пододвинул поближе свой автомат и рюкзак с рожками для него. Света не было, на улице уже стало совсем темно. Надо было ложиться спать: завтра рано вставать. Капитан куда-то ушел, ф я остался лежать на покрытой старым байковым одеялом кровати, положив рядом с собой автомат и, проверив пистолет, положил его рядом с собой тоже.
Выстрелы стали приближаться все ближе и ближе, число их стало больше. Вдруг совсем рядом громко затарахтел крупнокалиберный пулемет. Стало жутко в темноте. А за стеной в соседней комнате кто-то крутил магнитофон. Было слышноБ что поет высоцкий, но что поет было непонятно, доходил только один ритм гитары и хриплый голос певца.
Я встал и вышел на улицу. Там было совсем темно и лишь из темноты неслись трассирующие огоньки. Эти огоньки иногда ударялись о что-то твердое и отражаясь улетали вверх и потом загинаясь падали на землю.Опять заработал пулемет, который стоял на крыше здания ремонтных мастерских напротив барака. Однако трасс от него не было видно.
«Та-та-та-та-та-та!» И через некоторое время эхо повторило: «Тэ-тэ-тэ-тэ-тэ-тэ!»
Уже совсем близко раздался треск автомата: «Тр-р-р-р- -Тр-р - тр-р». И вдруг совсем рядом проскочила отдельная трасса и, ударившись о стену глинянного барака, в котором я поселился, отскочила с визгом и, вонзившись в землю, там затихла.
-«Надо идти отсюда, - подумал я и зашел обратно в барак. А там играла музыка, пел Высоцкий, как будто ничего и не происходило на улице. У дверей стоял дневальный с автоматом и спокойно выглядывал на улицу и, прислушиваясь к выстрелам, казалось, не обращал на них никакого внимания. Видно он уже привык к стрельбе.
Стрельба продолжалась часов до трех ночи, потом стала все реже, реже и, наконец, совсем прекратилась. Начал заниматься рассвет, а я еще не сомкнул глаз.
Наутро, как только взошло солнце, я выскочил на улицу. Тревожная ночь осталась позади и мне казалось, что так будет хорошо всегда, как сейчас. Было еще прохладно, но ласковое и теплое солнце своими мягкими лучами приятно пригревало. Вдали громоздились горы, освещенные солнцем и, казалось, что ничто не может нарушить эту красоту.
Из барака выходили раждетые по пояс наши солдаты. В руках у них было мыло, зубная паста, а на шее намотано полотенце. Они всебыли сонные, но было видно по их довольным лицам, что они чувствуют тоже что и я: ночь прошла нормально, а днем всегда спокойнее. Они радостно разговаривали друг с другом, шутили, смеялись и шли к умывальнику, который был в нескольких десятках метров от барака. Рядом был туалет, от которого далеко распространялось зловоние в смеси с едкой хлоркой, отчего начинали слезиться глаза. Туалет воины облепили со всех сторон , отчего он стал похож на пчелинный улей с кружащими вокруг пчелами. Улей гудел, смеялся, шутил, острил как только мог. Клубы дыма от курящих поднимались вверх над туалетом. Казалось, что там что-то горит, но ничего не горело. Все смеясь выскакивали оттуда и плевались: "Зачем столько хлорки?»
Потом все бежали к умывальнику, который был сделан из длинной толстой трубы, подсоединенной тут же к большой бочке на подстаменте. В трубе снизу были просверлены отверстия, из которых текла вода. Вероятно этот умывальник был сделан второпях, да и так остался постоянно. Еаверно не было времени да и средств, чтобы доделать его до конца.
Умывшись под прохладной струей воды по пояс я почувствовал бодрость. И надо отметить, что этой бодрости хватало на весь день. А день предстоял тяжелый.
Я нашел Фарука в одной из комнат барака. Там ночевали все афганские техники и летчики. Они встретили меня доброжелательно: «Ну, как поспали, тварищ?» - они почему-то всегда искажали слово товарищ. Затем началась традиционная длинная тирада приветствия. У них так заведено, что чем длиннее приветствие, тем более уважительнее к человеку относятся. Вспомнят при этом не только о здоровье, но и о здоровье жены, детей, мамы, папы. Это приветствие иногда доходило до трех минут. Сначала мне это было очень непривычно, но в дальнейшем я привык и уже сам мог приветствовать афганцев, с которыми встречался. Такое приветствие было всегда при встрече, даже по много раз в день, стоило только отойти на несколько минут и возвратиться.
- Чай! Садись - пригласил меня Фарук за низенький столик. Что отличает афганцев от наших обычаев, это то, что они всегда все вопросы решают за чаем. Пьют они неспеша, с чувством, вприкуску с конфетами леденцами.
Я устроился за столиком около Фарука. Остальных я еще не знал. Людей было много. Все они были в темно-синих рабочих куртках, только летчики были одеты в светлые лавсановые комбинезоны, которые у нас выдавались нашим летчикам в жарких районах.
Задачу на командном пункте я получил еще вчера вечером. Доводили ее нам , как правило, советники при вышестоящем командовании штаба афганских ВВС. Они совместно с афганцами определяли цели, доводили обстановку в районе цели, а также задавали наряд сил для выполнения задачи. Афганские командиры, руководившие группами вертолетов поддержки, как правило, не ходили для получения задачи, а полностью доверялись своим советникам. Да и это было оправдано, так как очень часто, особенно вначале, когда задача ставилась непосредственно командирам афганских частей и подразделений, каким-то путем информация утекала к противнику. Много раз так было: эскадрилья наносит удар по цели, а там никого уже давно нет, кто-то заранее предупреждал их и они уходили. Вот поэтому было принято решение задачу ставить командирам подразделений через советников, причем непосредственно неред вылетом. С вечера только готовилась техника и вооружение и определялось время вылета. С учетом этого расчитывалось время на подготовку к вылету летчиков и ставилась задача. Благодаря этому противник не успевал уйти из района цели, хотя все же иногда кто-то успевал их предупредить об ударе.
Я раскрыл карту и показал Фаруку место цели: «Вот здесь в горах банда, которая не пропускает сухопутные войска, ее надо уничтожить.» Фарук взял карту и долго изучал район цели. Потом он перенес цель на свою карту и записал время удара по цели.
- «Можно доводить летчикам?» - спросил Фарук у меня.
- Да, конечно, - ответил я, - тем более, что уже времени на подготовку осталось мало.
К этому моменту в комнате собралась вся группа и летчики и техники вертолетов. Фарук допил чай, осмотрел присутствующих и начал ставить задачу. Говорил он по афгански на фарси. Все афганцы как правило говорят и на фарси и на пушту. Эти два языка довольно сильно отличаются друг от друга, поэтому все знают обычно оба языка. Если подходить не очень строго к этому вопросу, то можно сказать, что фарси, как правило, применялся для официальных разговоров, а пушту для общения между собой. В воздухе радиообмен был установлен на пушту.
Поставив задачу на подготовку вертолетов и указав время вылета, Фарук отпустил техников, а сам начал доводить летчикам место и время удара. Летчики собрались над картой и стали изучать цель и маршрут полета к ней. Иногда они обращались ко мне с вопросами, если им что-то было неясно. Это были опытные летчики. Мы все вместе определили маршрут полета к цели и обратно, способы подхода, высоту полета.
Чтобы обеспечить безопасность от поражения средствами противовоздушной обороны противника мы определили каким образом ее лучше преодолевать. Кроме этого мы определили целесообразные боевые порядки вертолетов. Нужно было в момент атаки одним вертолетом, чтобы другие вертолеты группы наблюдали за землей и следили за пуском ракет по вертолетам.
Опытным летчикам, как правило, советники были не нужны, но для молодых летчиков это было необходимо. Они задавали много мне вопросов, внимательно слушали, записывали. Когда всем все стало понятно и ясно, подготовку заканчивали. Все были сосредоточены, шутили мало, все мысли их были там над целью.
-«Ну что, всем все понятно? Вопросов нет?» - спросил я летчиков.
-«Все понятно, тварищ !» - мне показалось, что они ответили с некоторой иронией, но заметив по моему взгляду, что я понял эту иронию, сразу становились серьезными и повторяли, но уже без иронии: «Все понятно!»
Это говорило о том, что они побаивались своих командиров и замполитов. Да и их можно было понять: давно ли закончились репрессии, когда за малейшее «лишнее» слово они могли поплатиться своей жизнью.
Ирония исходила у них от своего опыта. Они уже много летали и слова советника для них были не нужны. А что, эти опытнейшие летчики не могут сами решить все вопросы? Обязательно надо «выписывать» из другой страны советника. Что они не могут обучать молодых летчиков? Да, у многих из них был такой боевой опыт, который нашим некоторым землякам и не снился.
С другой стороны такая советническая опека приводила к Бездеятельности командиров, они во всем надеялись на советников, а сами почему-то боялись принимать решение.
-«Ну что, «тварищ», мы пошли!, - сказал Фарук мне и крепко пожал руку.
-«Счастливо!» - ответил я ему ,- «повнимательней!»
Мы вышли из барака и направились на аэродром. Здесь было совсем близко.
На аэродроме стационарного КДП не было, поэтому мы развернули радиостанцию, подняли антенны и с афганским руководителем полетов разместились на крыше небольшого глинянного строения, откуда было видно как на ладони взлетно-посадочная полоса, вертолеты, с копошившимися около них техниками и идущими к ним летчиками.
Руководитель полетов, уже немолодой афганец, который когда-то был тоже летчиком, но по здоровью уже не летал. По-русски он говорил очень плохо, только отдельные слова. Но я уже к этому времени мог с трудом изъясняться по Фарси: мы с ним начали говорить как могли, но получалось очень плохо. Тогда мы принимались жестикулировать и смогли понять друг друга.
В это время я услышал по радио, как Фарук запросил запуск. Руководитель полетов разрешил ему запуск, а мне сказал на ломанном русском языке: «Запуска!» Я кивнул ему, что понял. Вертолеты начали запускать двигатели. Винты начали медленно затем все быстрее и быстрее вращаться, поднимая вокруг себя пыль. Площадка была грунтовая, дождей давно не было и поэтому скопилось много пыли, которая поднялась высоко от работающих винтов. На некоторое время вертолеты скрылись в пыли. Техники и механики отскочили от вертолетов, чтобы пыль их не достала, но не смогли далеко отойти и, закрывшись куртками с головой и присев на корточки, пытаясь спастись от пыли, ждали пока вертолеты начнут выруливать. Наконец они запустили двигатели и после запроса у руководителя полетов вырулили на взлетно-посадочную полосу. Вертолеты стояли парой на полосе готовые вот-вот рвануться вперед. Двигатели работали на полную мощь, и вот как большие птицы начали разбегаться по полосе. Сначала казалось, что они с большим трудом разгоняются и у них не хватает мощности, чтобы взлететь. Аэродром был расположен на довольно большой высоте от уровня моря, а это значит, что плотность воздуха была меньше и, следовательно, тяга двигателей была меньше, а поэтому взлетать очень тяжело. Однако, разогнавшись они приподнялись над полосой и на высоте несколько метров одновременно наклонились вперед. Казалось, что они сейчас не взлетят, а ткнутся носом в землю, но вертолеты, увеличивая скорость, пошли вверх и вперед с набором высоты.
Очень быстро они набрали высоту и скрылись в серо-желтоватой долине высохшей речушки. Еще долго слышался в тишине их затихающий рокот двигателей, пока совсем не стало слышно, исчезнув между двух крутых склонов горной гряды с обейх сторон речки. Над аэродромом воцарила тишина.
Техники, проводив вертолеты, собрались внизу около домика, где мы сидели на крыше и прислушивались к изредка раздающемуся по радио говору летчиков. Значит было все нормально, все хорошо.
Наступило томительное ожидание. Как они там, Наверно они уже подошли к цели. Я подошел к руководителю полетов и спросил его: «Ну как там?» и кивнул в сторону ушедших вертолетов.
Он меня сразу понял и сказал: «Нормаль. Все нормаль.»
Как то надо было коротать время и я спросил руководителя: «Шума парваз мекуни?», - что означало летал ли он на вертолете сам. Он посмотрел на меня и вздохнув ответил: «Бале!» - это означало «Да», и глубоко задумался. Потом он начал что-то говорить, но я его не мог понять, а он не стал мне объяснять, было и так все ясно. Видимо его в свое время отстранили от полетов по политическим или другим причинам. По его задумчивому взгляду можно было понять, что его сейчас тянуло в воздух и он готов был бы сейчас все бросить и устремится ввысь на грохочущей машине, которая повинуясь каждому движению рук, понесла бы его над родной землей. Ну зачем ему эта война, которая у него все отняла и ничего взамен не дала, кроме горя и страданий тысяч его соотечественников. Что впереди? К чему стремиться? Что ждет его и его семью? Никто не мог ему ответить на этот вопрос.
Прошло полчаса. Зная расстояние до цели можно примерно определить время возврата вертолетов. Уже они должны появиться на связи, но их еще не было. Я подумал, что время еще есть. На всякий случай мы запросили командира группы, но они не отвечали. Видимо были еще далеко. Мы начали уже волноваться. С крыши домика мы вглядывались в долину, куда они ушли. Но там мы вертолетов не видели. Томительное ожидание как будто остановило время. Мы все время смотрели на часы и определяли сколько уже топлива они израсходовали.
Прошел час, их еще не было. Мы уже не на шутку заволновались. И вдруг по радио раздался долгожданный голос командира группы, который запрашивал подход к аэродрому.
Я спросил его что случилось. Он помолчал и сказал, что расскажет после посадки, что летчики живы и все здесь. У меня отлегло от сердца, главное, что все живы.
Группа подходила к аэродрому и начала заходить на посадку. Вот, наконец, мы увидели три заходящие на посадку машины. Что же там случилось? Где еще один вертолет?
Наконец они сели на ВПП, зарулили на стоянку. Мы побежали к ним. Нам не терпелось узнать, что же произошло. Вот они выключили двигатели. Винт, сделав еще несколько оборотов по инерции, замер. Открылась дверь вертолета и оттуда вышли летчики. Мы подбежали к ним и начали слушать печальный рассказ командира.
Когда они пришли на цель и после выполнения нескольких заходов, один из вертолетов группы был подбит.
Этот вертолет, начал падать и надо было как-то смягчить падение, но при совершении вынужденной посадки на склон горы не смог мягко приземлиться. Он упал рассыпавшись по склону, но что самое хорошее, то, что летчики успели вылезти из под обломков. Видимо склон им и помог остаться в живых: он как-то смягчил падение машины.Она после удара о землю перевернулась и оставляя лопасти винта, хвост и все что только могло отвалиться, покатилась по склону. Но самое положительное, что она не загорелась. Сделав несколько кульбитов и переворотов она замерла в ожидании. В этот момент летчики и выскочили из вертолета. Один из оставшихся вертолетов снизился около них и, зависнув в одном метре над землей забрал летчиков на борт. Другие вертолеты ходили вокруг и прикрывали садящийся вертолет. Летчики были спасены.
Мы осмотрели машины. Все вертолеты получили по несколько пробоин. А вертолет командира получил тринадцать пробоин. Пять пробоин мы насчитали на винте. Правда это были небольшие отверстия и ничего больше не повредили.
Летчики сбитой машины были здесь же. Они были очень взволнованные и испуганные, но за время возвращения на аэродром они немного успокоились и теперь рассказывали своим товарищам о случившемся. Все стояли и внимательно слушали их рассказ.
Как им повезло, что они спаслись! Повезло, что рядом с падением вертолета не было душманов и что они успели на спасательный вертолет. А сколько много погибло и попало в плен в афганистане летчиков, если пилоты действовали неграмотно и нерешительно.
Через некоторое время нам прислали еще один вертолет с экипажем взамен подбитому, задачу надо было продолжать.
К счастью до конца операции у нас больше не было таких случаев.
ДЖЕЛАЛАБАД
Вертолет, на котором я летел, направлялся в Джелалабад. Это небольшой городок на восток от Кабула. Высота полета была небольшой, слева и справа были склоны довольно широкого ущелья. Ущельем оно даже и не было, а просто было две гряды невысоких гор, между которыми текла маленькая речка, а на одном из берегов серой ниткой извивалась дорога. На дороге изредка были видны проходящие по ней автомобили, автобусы, колонны боевой техники. Жизнь текла своим чередом, несмотря на войну.
Неизвестность всегда будоражит. Меня вчера вызвал к себе командир и сказал, что мне следует утром вылететь в Джелалабад для организации управления группой афганских вертолетов. Участились нападения на этот приграничный город, да и в самом городе было неспокойно. Аэродром находился не в самом городе, а в шести километрах от него. Городок до сих пор не подвергался нападениям душманов, там было довольно свободно, но сейчас обстановка начала ухудшаться и правительство предприняло меры по очистке района от банд.
На душе было тревожно. Что там меня ждет? Шесть афганских вертолетов да еще возможность вызвать пару штурмовиков через Кабул - вот и все силы. Хотя мне сказали, что на аэродроме Джелалабада стоит советский вертолетный полк, который совсем недавно прилетел из Союза. В самом городе стояла афганская дивизия, но сейчас она выдвинулась в предгорья на юг от города на тридцать километров, туда, где проводилась операция по борьбе с душманами.
Глядя на проплывающие мимо горные склоны, я глубоко задумался. Двигатель вертолета ровно и монотонно сотрясал своей мощью кабину, отчего все предметы, которые в ней находились, приходили в резонанс и тряслись в такт с частотой работы двигателя. Я прислонился к иллюминатору, пытаясь задремать, но стекло его начало меня бить так, что я не смог долго так сидеть. Я подложил под голову руку: так было мягче и тряска меньше ощущалась. Постепенно мысли мои начали отдаляться все дальше и дальше. Я вспомнил свой дом в Союзе, когда я закончив училище приехал вместе с молодой женой в авиационный полк в Средней Азии. Какие у нас были хорошие отношения с ней! Мы тогда еще понимали друг друга. Вещей у нас было всего два больших чемодана, да и то доверху набитые военной одеждой, которую выдали мне после училища. Нам тогда было все интересно и ничто тогда не волновало наши души. Рядом с нами были друзья: такие же как и я бывшие курсанты. Теперь мы были лейтенанты. Мы гордились этим: это было наше первое офицерское звание. Не беда, что мы жили в маленькой комнатке в гостинице, небеда, что нас начала изматывать среднеазиатская жара, от которой некуда было спрятаться ни днем ни ночью. Единственное спасение было это намочить простыню и накрыться ею: так можно было поспать несколько часов, а потом она высыхала и жара опять не давала спать. Два месяца такой жизни в гстинице заставили задуматься мою молодую жену. Все чаще я начал замечать на глазах у нее грусть и тоску. Она просила меня идти к командованию и требовать квартиру, но квартиру все не давали и от этого между нами стали происходить недовольные разговоры. И вот она первая размолвка: казалось бы что без причины: мы с ней не поделили кто будет спать с краю, а кто у стенки. Она хотела с краю, а я говорил ей, чтобы меняться и спать с краю по очереди: я тоже привык с детства к этому. Но она никак не уступала мне в этом. Казалось бы, что это мелочь, как я думал, но в действительности это было началом нашего разлада. Здесь вопрос касался не места, где спать, а то, кто в семье займет лидерство: кто одержит победу в данном случае, тот и будет лидером, а другому придется подчиняться.
Я любил ее, поэтому я уступил ей место. Она одержала здесь «победу» и это ее вдохновило. Тогда мы сразу помирились, но чем дальше, тем больше и больше она предъявляла ко мне претензий. В конце концов она почти совсем перестала со мной считаться. Потом появился сын.
Служба, полеты полностью захватили меня. Я пропадал на работе с раннего утра до позднего вечера. Вот тогда и появилось выражение: «от темнадцати до темнадцати».
Выходные и праздничные дни также были заняты разными мероприятиями: то лекции, то дежурство, то соревнования, то еще что-нибудь. Личная жизнь никого не интересовала. Требовалось добросовестное отношение к службе, дисциплина и примерное поведение. Как там складывалась семейная жизнь у подчиненных никому не было до этого дела.
А дети отцов не видели. Они были пока маленькие с матерями, а потом стали предоставленными сами себе. А жены... Жены смирились со своим положением и тянули лямку службы со своими мужьями.
Моя жена тоже не была исключением, а скорее типичным образом. Она постоянно была с сыном: до его семилетнего возраста она сидела дома и не работала. Благо зарплаты мужа хватало. Я приходил с работы усталый и выжатый как лимон. Она встречала меня вместе с сыном. Я брал его на руки, высоко подбрасывал, от чего он радостно ухал, но не плакал, а говорил: «Еще! Еще!» Жена стояла рядом с испугом глядя как я его подбрасывал вверх и говорила: « Не надо, напугаешь!» А он радовался, весело хохотал, визжал и смеялся.
Потом, когда он стал постарше, мы с ним придумали игру: кто как можно тише и незаметнее подкрадется друг к другу. Мы уходили в разные комнаты и начинали подкрадываться по очереди. Я брал книгу и делал вид, что читаю и краем глаза вижу, как он тихо ползет по полу через дверь, затем прячется под диван и уже оттуда подбирается ко мне сзади. Я уже его не вижу сзади, но чувствую как он шуршит и сопит. Неожиданно он вскакивает на ноги, подпрыгивает и, подняв руки вверх, как в мультфильме «Ну погоди» волк на зайца, громко рычит и пугает меня. Я делаю вид, что сильно испугался, от чего он приходит в состояние большого восторга, что напугал. Я хватаю его в охапку и начинаю таскать по комнате, подбрасывать, ронять осторожно на пол и потом опять забрасывать на плечо, переворачивать и держа за руки бросать на диван. Потом я переворачиваюего на живот и осторожно завернув руку за спину кричу: «Ага, попался, шпион!» Он хохочет без остановки и не может прерваться. Потом мы садимся на диван и отдыхаем. В этот момент мы начинаем рассказывать друг другу анекдоты и тут же придуманные истории.
Как давно это было. Время летит неумолимо быстро. Эта неизвестная субстанция несет нас в безвозвратную бесконечность, подминая под себя человеческие судьбы, жизни, мировоззрения. И ничто не может повернуть вспять его. Можно только созерцать как в зеркале позади себя то, что было. Но это уже история.
Я почувствовал, как начал изменяться гул двигателя и мгновенно вышел из оцепенения. Многолетняя привычка контролировать работу двигателя на слух сделала свое дело: я взглянул в иллюминатор и увидел, что вертолет заходит на посадку.
Внизу был обычный серо-желтый иссушеный жарой городишко. Низенькие глинянные домики, окруженные высокими стенами также из глины создавали впечатление полета над лабиринтом, в котором копошились люди. Разрушений в городе не было. Войска довольно надежно охраняли его, да и наличие контингента советских войск в городе способствовало порядку.
Вблизи аэродрома в деревянных бараках жили наши воины, а в городе в одной из множества крепостей жили афганские войска.
Меня поселили в трехэтажном недостроенном доме, который они называли гостиницей. Самым интересным было то, что в каждой комнате был выход на балкон, однако балкон был узкий и главное без перил. Открываешь дверь, а там сразу выход на улицу, правдо со второго и с третьего этажа. Вероятно, когда строили дом, не хватило материала, чтобы доделать балконы. Вот и осталась одна узенькая бетонная площадка.
На аэродроме полновластным хозяином был командир вертолетного полка. Фамилия у него была забавная: Бесхмельнов. Но когда я с ним познакомился поближе, то оказалось, что ему бы подошла больше фамилия без приставки «Бес».
Я пришел к нему, чтобы доложить, что моя группа афганских вертолетов будет работать с этого аэродрома. Мне нужно было решить, где будет наша стоянка, как мы будем взаимодействовать друг с другом при выполнении боевых вылетов. Он был самовластным и бесцеремонным начальником гарнизона. У двери с надписью «Командир полка» меня встретил его заместитель, который предупредил, чтобы я не связывался с командиром, так как он был в нетрезвом виде. Он сказал, чтобы я лучше бы решал вопросы с заместителями: больше будет пользы. Но мне в любом случае нужно было представиться командиру.
Я вошел в кабинет. В кабинете за столом сидел в светло-голубой летной форме командир. Я доложил о себе и о задачах, которые я должен был выполнять с аэродрома. Все это время он сидел за столом, красный и надутый. Со мной он не поздоровался, а сразу начал меня унижать. Я сначала подумал, что он не понял меня, что я послан вышестоящим штабом для выполнения боевых задач и повтолрил ему это, но он с большим высокомерием посмотрел на меня и начал опять оскорблять и унижать меня. Он не был пьяным, а просто был выпившим человеком. Я ему сказал, чтобы он не оскорблял меня, а выслушал, но ему было мало этого. Мне было очень забавно на него смотреть. Да и терять мне было нечего от беседы с ним, поэтому я вел себя спокойно и усмехался на его унижения. Все-таки надо было моей группе работать и только из-за этого я выслушивал его. Вероятно, что он привык унижать людей ниже его по званию или по должности. А от моих усмешек он только больше и больше озлоблялся.
- «Ну что ты тут усмехаешься? Сидите там у себя в убежище, а мы тут вот воюем!»
Все это он пересыпал грубым матом и бранью.
- «Ну, что вы можете? Что вы можете? Да вы ничего не можете, мы за вас тут работаем. Воюем! Только и знаете, что дубленки покупаете и перепродаете их в Союзе. Сами ничего не делаете. Вот взял бы тебя сейчас и всю душу бы вытряхнул!» Он встал из-за стола и подошел ко мне. От него пахнуло перегаром. «Пристрелить бы тебя здесь же на месте!»
Я усмехнулся опять и приподнял полу куртки, в которую я был одет. Там на ремне у меня был пистолет. Одно лишнее движение и я мог бы постоять за себя.
- «Я могу и посерьезнее ответить - сказал я, - зачем мне эти оскорбления?»
Кажется это его немного отрезвило. Он отошел в угол комнаты и задумался.
- «Хватит меня оскорблять, мне это надоело! - сказал я твердо и решительно, - а если не хотите работать совместно, то я так и доложу вашему командованию, да еще, что вы пьяный находитесь при исполнении служебных обязанностей!»
Все это время у двери стоял его заместитель и наблюдал за нами. Я взглянул на него: он мазнул мне рукой: «Пойдем, сами разберемся без командира.»
Мы вышли от командира. У меня было подавленное чувство оскорбленного человека. Зам прикрыл дверь и сказал мне: «Я говорил, лучше к нему не ходить.»
- «Да, я представляю как он вас давит!» - сказал я.
-«Это так! - ответил заместитель, - но ведь работать надо!»
После этого случая я больше командира не видел. Все дела мы решали всегда с его замом и очень хорошо.
Однако месяца через два мне пришлось встретиться с ним в воздухе. Нам была поставлена задача всем полком нанести удар по складам в горах около Джалалобада. Я на спарке с афганским штурманом полка шел впереди группы. Цель нам была известна по координатам. Но точное целеуказание должен был осуществить джелалобадский вертолет. В воздухе я связался с этим вертолетом и очень удивился, узнав по голосу командира вертолетного полка.
-«А, старый знакомый! - сказал я, ну показывайте цель!»
Он ,конечно, не узнал меня.
-«Пока нет еще цели, мы еще ее не нашли, ответил он,- ждите!»
-«Но сзади меня целый полк идет с бомбами - возмутился я, что его возвращать?»
-«Ждите! - ответил он - Ищем!»
Я встал в вираж над целью, наблюдая одновременно за целью и вертолетом.
Я хорошо видел место цели, пещеру, в которой, вероятно, и был склад. Но как знать, может это действительно не та цель или противник ушел из нее. У вертолетчиков может больше информации о противнике, поэтому мы ждали. Начали подходить очередные звенья с боеприпасами. Мы распределили высоты около цели и ходили по кругу.
Я сказал командиру полка вертолетчиков Бесхмельному: «Давайте я вам покажу место цели, а вы посмотрите поближе?»
- «Знаем сами!» - ответил он мне.
Так ходил он искал цель около двадцати минут. Нам оставаться уже было нельзя, так как топливо было уже на исходе. Пришлось возвращаться на свой аэродром и садиться с бомбами, вопреки всем инструкциям, так как запаса бомб на складе у нас было мало и сбрасывать их на полигоне было бы непростительно. Истрачено столько топлива и все бесполезно. Вся армада полка вернулась на свой аэродром и произвела посадку.
ПАНДШЕР
Шел второй год моей службы в Афганистане. Это был 1982 год. Наши войска целиком уже были втянуты в эту войну. Сколько там уже погибло наших ребят. Никто нам это в открытой печати не писал, но мы сами видели это. Авиационная база, где я служил, была пересыльным пунктом, откуда шли самолеты в Союз. Два раза в неделю на родную землю уходили переполненные гробами самолеты с нашего аэродрома. Жутко и тоскливо было смотреть и провожать их. Ну почему все это так? Чем провинились наши ребята? Кто в этом виноват? Если наши правители, депутаты и все те, кто управляет нами и осудят войну и скажут потом, что эта война была ошибкой, что они здесь не при чем, а что скажут матери этих погибших?
Теплая и мокрая зима подходила к концу, когда началась Пандшерская операция. Уже часто выходило солнце, дождей и снега было все меньше и меньше. Душманские банды просыпались после зимней спячки.То здесь, то там они выявляли себя своей жестокой деятельностью.То уничтожат колонну войск и техники, идущих черезСаланг, то выйдут в долину и сделают нападение на воинские части и аэродромы. Логовом их здесь был Пандшер. Пандшером называют здесь долину реки Пандшер, которая тянется через ущелья в горной гряде на севере от Кабула.Через эту же горную гряду проходит путь на север в Союз по дороге через перевал Саланг. Долина Пандшера - это богатейшее место Афганистана. Небольшие кусочки плодородной земли в пойме реки в сочетании с близкой водой и теплом, защищенным от холодных северных ветров высокими горами, создавало здесь прекрасные условия для жизни. Здесь произрастали яблони, сливы, груши а кроме того южные растения лимоны, апельсины и другие экзотические растения. Но самым большим богатством Пандшера являлось наличие всяких полезных ископаемых. Здесь добывали и золото, и серебро, и всякие драгоценные и полудрагоценные камни. Особенно вспоминается рассказ одного афганца, который раньше жил там. Он говорил, что в глубине Пандшера есть целые горы из лазурита. Приходи и откалывай по кусочку, потом продавай и жизнь твоя будет обеспечена. Скорее всего душманские банды и держались за Пандшер из-за этого. Возможно, что на эти камешки и золото из-за границы везли оружие против правительства. Вход в ущелье Пандшерской долины был закрыт. Стоял душманский пост, который с каждого проходящего через него в долину, да и из долины взымал плату несколько тысяч афгани. Просто так туда идти не захочет, да еще и платить довольно большую сумму. Рассказывали, что там даже были маленькие аэродромы, с которых народное богатство перетекало в Пакистан и другие близлежащие государства. Поэтому государство, естественно, хотело прикрыть этот источник поддержки душманского режима.
Все эти причины вынудили правительство Афганистана начать операцию по очистке Пандшера от душманов.
Это была грандиозная операция. К ней привлекли много техники, вооружения, самолетов, вертолетов. Начало положил глубокий десант, который шел навстречу наступающим войскам по долине реки. Одновременно операция проводилась и в ущелье другой реки на север от Пандшера, начиная от Кундуза и далее на восток по долине реки. Талукан, которая в своих верховьях была близко от истока реки Пандшер. Предполагалось, что противник будет отступать по долинам этих рек и в самом верховье их он будет разгромлен с двух сторон после зажатия в кольцо. Основой было нанесение массированных ударов по душманским опорным пунктам в долинах рек, затем постоянное нанесение бомбовых ударов по этим же пунктам периодически, чтобы не допустить в них противника. Начало операции было строго засекречено. О ней знали только некоторые советники высшего звена и их афганские командиры. В начале операции было осуществлено множество ударов по пунктам противника в долинах рек Пандшер и Тулукан. После таких ударов бомбами и ракетами крупного калибра. Работу завершали вертолетные полки, которые делали по много вылетов в долины рек. Все работали строго по графику. С раннего утра до поздней ночи. Вот когда было тяжело, особенно советникам., которые летали в составе экипажей на Пандшер. Им приходилось летать весь день в нарушении всех документов. В афганской авиации летчиков не хватало, поэтому большая нагрузка легла на контингент советских войск и советников в афганских полках авиации.
В тот день мне выпало работать в звене командира афганского полка Фатаха. Работал весь полк звеньями по две пары. Время работы каждого звена было ограничено десятью минутами. Нужно было строго в заданное время выйти на цель и осуществить пуск ракет и во втором и третьем заходах закончить работу пушками. Звеном, в котором я был ведомым у командира Фатаха, а во второй паре был штурман полка Нур Ака со своим ведомым, советником штурмана полка Головатым. Все были опытными летчиками, совершившими по много боевых вылетов.
Когда грохочущие самолеты выруливают на взлетную полосу, охватывает какое-то приподнятое чувство. Это чувство не только своей силы и мощи, но и ощущение какой-то неограниченной свободы. Командир поставил свой самолет на левую сторону полосы, я подрулил к нему справа сзади и остановился, нажав на тормоза. Ведомая пара также вырулила на взлетную полосу и остановилась сзади нас на некотором удалении, чтобы струя выходящих газов от впереди стоящих самолетов не мешала. Командир посмотрел на ведомых и запросил по афгански у руководителя полетов разрешение на взлет: «Яв сала яв держ иджаза парваз?» На что руководитель полетов, его заместитель по летной подготовке ему ответил коротко: «Иджаза!» Что означало «Разрешаю!»
Командир уже по русски с некоторым специфическим акцентом дал команду: «Взлетаем!»
Впереди вдаль уходит взлетная полоса. Она скрывается где-то вдали в колеблющейся от поднимающихся испарений атмосфере. В конце полосы кажется будто она покрыта водой от разлившейся реки, но я знаю, что это мираж. Я к нему уже так привык, что даже не обращаю на него внимания. Да и нет времени разглядывать природу. Мы выводим максимальные обороты. Двигатель ревет и грохочет. Тормоза уже почти не выдерживают, самолет рвется взлетать. Командир дает команду: «Форсаж!», я нажимаю на гашетку форсажа и держу самолет на тормозах. Самолет наклоняется вперед, готовый сорваться с места, но тормоза не дают ему сделать этого. Форсаж включается не сразу, а через несколько секунд. Я вижу, как самолет командира резко кивает вниз передней стойкой, это значит, что у него форсаж включился. Через полсекуды - секунду включается форсаж у меня. Гул саолета сменяется на мощный грохот и я чувствую, как самолет дергает возросшей тягой двигателя вперед. Командир уже отпустил тормоза и самолет начал интенсивно набирать скорость. Мне нельзя отставать. Я тоже отпустил тормоза и, выдерживая свое место в боевом порядке, начал взлетать вместе с ведущим. Пара сзади через несколько секунд также начала взлетать.
Процесс взлета очень скоротечен. Здесь нет времени на раздумье. Не успеешь оглянуться, как уже надо поднимать носовое колесо. Одновременно надо смотреть, чтобы самолет шел по своей половине полосы. И вот уже самолеты отрываются и надо убирать шасси. Скорость быстро нарастает, высота тоже. Вот мы уже набрали 300 метров и берем курс на Пандшер. Ведомая пара тоже догоняет нас и пристраивается сзади на безопасном удалении.
Фатах - летчик, который побывал во многих переделках. Прежде всего он передовой революционер, преданный своему делу до конца. Он даже, говорят, сидел в тюрьме за свои революционные взгляды. Высокий, сильный мужчина с приятным лицом. Почти всегда спокойный, но иногда повышающий голос перед подчиненными, с грозным взглядом командира, не терпящего возражения. Его подчиненные относились к нему с уважением и некоторой боязнью. Он хорошо говорил по-русски, так как шесть лет учился в Союзе в авиационном училище. Он очень хорошо относился к советникам, но иногда не принимал решениятакого, какое ему предлагали они. Грамотный и решительный не только на земле, но и в воздухе, он был настоящим авторитетом у других летчиков полка. Большинство летчиков было «халькистами», а он и еще несколько человек были «парчамистами». Хотя мы и говорили, вспоминая о принадлежности к какой-то партии, что все они были членами НДПА, но всегда, характеризуя человека, смотрели к какой бывшей фракции они относились. Это говорило о многом, во- первых о его примерном материальном положении, хотя это не всегда оправдывалось. Во-вторых, мы могли определить кого они поддерживали раньше. Зная это, можно было понять, кто кого поддерживает в настоящее время, так как много крови было пролито при межпартийной розни. Поэтому не учитывать бывшую принадлежность к той или иной фракции было нельзя. Но в целом отношения между бывшими «халькистами» и «парчамистами» были довольно натянутыми, хотя официально они все скрывали свое отрицательное отношение к противоположной фракции. Проявлением того, что кто-то являлся бывшим членом той или иной группировки, служило назначение на вышестоящие должности. В руководящих звеньях, как правило, были «парчамисты», хотя их было и мало, но они «тянули» своих, что несомненно вызывало у других отрицательное отношение. Но политика того времени была направлена на примирение группировок между собой, поэтому явных высказываний против друг друга у них, по крайней мере при советниках, не было.Страх перед тоталитарным режимом, который был при Амине, еще остался в душах людей, и явно выражать свое мнение каждый боялся. Особенно люди боялись представителей КГБ и Политотдела, так как в свое время они уничтожили очень много людей, в том числе и невинных. Советники, которые были здесь до меня рассказывали, что во времена Амина в «Красном Баграме» был жестокий терор. Всех противников Амина увозили за аэродром, туда, где был полигон для отработки боевого применения с самолетов, и всячески пытали людей. Говорят, что они применяли даже электрический ток от переносных телефонных аппаратов. Привязывали человека к креслу или столбу, подключали провода и добивались от них признания. Много хороших летчиков «ушло» туда.
Что же это происходит в мире? Развитие цивилизации предполагает доброту и терпимость людей друг к другу, но реальность наоборот, движение цивилизации сейчас показывает то, что появляются все более изощренные и жестокие методы насилия. Будет ли когда-нибудб мир без насилия? Все революции, которые были до сих пор, предполагали насилие одних над другими.
«Весь мир насилья мы разрушим до основанья а затем мы наш мы новый мир построим...» Итог мы видим сейчас: разрушаем то, что есть, а создать что-то без насилия у нас не получается. Сменяются только формы насилия, а результат тот же. Революционный путь предполагает насилие, так как те, у кого отняли власть, материальные ценности, свободу, они будут стремиться вернуть все это назад в любом случае, поэтому новая власть их или изолирует или уничтожит, а это и есть также насилие в любом случае. Следовательно, какая бы ни была революция, она будет кого-то уничтожать, а это насилие. Оправдано ли это?
Они говорят, что вот как построим новое общество, то так сразу насилия не будет. В этом просматривается некоторая утопия, так как классы все равно останутся, под каким бы их соусом не представляли, и как бы их не маскировали, они всегда будут. Переходный период революции не даст возможности перейти к бесклассовому обществу. Пусть даже такое общество дойдет до определенных пределов своего развития, но здесь упор будет на понятии равенства. А эта категория связана не только с физиологическими качествами человека, но и его психологией, его воспитанием, его потребностями, и, чтобы воспитать все эти черты для перехода к новому бесклассовому обществу, требуются мощные методы воспитания, которые бы охватили все человечество в целом, но одно поколение уходит и уносит с собой свои методы воспитания. Здесь уместно вспомнить давний спор между теорией Вавилова и Мичурина. Мичурин выводил новые сорта прививкой необходимого сорта на менее качественные сорта, а Вавилов предполагал только генетический переход к новому высшему сорту растения или животного. И, действительно, после того, как погибает растение с привитыми черенками, то гибнет все потомство этого сорта. По Вавилову же гибель растения не изменяет его потомства. Из семян вырастает такое же потомство. Только медленный, плавный, постепенный, эволюционный переход предполагает выживание вида. Так и воспитание нового человека предполагает эволюцию всех его черт характера от «зверинного» к цивилизованному.
Двигатель работал ровно и спокойно. Внизу проплывали серые голые холмы, испещренные светлыми нитками тропинок. Иногда на вершинах холмов виднелись небольшие окопчики, в которых несли свою службу наши и афганские воины. У них была радиостанция, с помощью которой можно было бы сообщить об обстановке на точке. Все данные от множества таких постов стекались воедино на командном пункте и составлялась общая обстановка, принималось решение о боевых действиях, оповещались возможные нападения на другие посты и объекты. Нередко на такие посты нападали душманы и много погибло наших ребят в таких схватках.
Мы шли по долине реки Пандшер. Местность была очень красочной. Позади осталась долина Парван, где был наш аэродром. Горы стали выше и круче. Некоторые склоны гор были уже такие крутые, что на них даже не было тропинок, они были неприступные в таких местах. Выдерживая свое место в боевом порядке, я успевал видеть эти красоты. Поражали мощь и величие природы. Внизу в долине протекала река Пандшер. Около нее ютились на небольших кусочках земли маленькие деревеньки. Я посмотрел на карту: мы пролетали Руху. Здесь по моим данным должен был располагаться командный пункт сухопутных войск, которые осуществляли операцию. Цель располагалась от этого места совсем близко. Говорили, что мы летели наносить удар по резиденции Гульбетдина. Она располагалась на одном из притоков Пандшера. На входе в ущелье Гульбетдин поставил мощный пост, который как бы нависал над ущельем сверху. Оттуда была видна дорога как на ладони. А сверху пещера была прикрыта естественной скалой, как козырек на фуражке, что не давало возможности наносить по пещере удары с самолетов и вертолетов. Ущелье было очень узким и пространства для маневра летательных средств было недостаточно. По ущелью тянулась дорога вдоль реки. С одной стороны дороги вверх уходила крутая неприступная стена, а с другой стороны несла свои воды бурная река, которую преодолеть было очень сложно с другого берега. Да и на другом берегу возможности развернуться бало также мало. Вверх там также уходила высокая стена горного хребта. Таким образом данный пост был организован по всем правилам военного искусства с учетом горной местности, а преодолеть его было большой сложностью. Появляющиеся на дороге бронетранспортеры и техника обстреливалась из пещеры очень эффективно. Наступающие войска остановились на подходах к этому месту. Нужен был массированный удар по этому посту. Наша группа как раз и выполняла эту задачу.
Командир по-русски сказал: «Подходим, будем работать одиночно.» Ведомые подтвердили, что поняли командира. Вся группа растянулась на достаточную дистанцию друг от друга, чтобы не мешать в работе атакующему. Вот он и этот изгиб реки! А где-то на выходе должен быть пост. Но с такой высоты и на такой скорости его трудно заметить. По фотоснимкам мы заранее изучили место пещеры и выбрали способ как ее лучше обнаружить. Но фотоснимок есть фотоснимок, а реально цель надо еще найти. Пещера была несколько выше по склону от дороги в месте слияния рек.
Командир доложил об атаке: «На боевом!» Я увидел куда он пикировал. На всякий случай я запомнил ориентиры рядом с этим местом, чтобы в следующем заходе не задумываться и не искать цель снова. о было серое пятно, находящееся справа и выше того места, куда прицеливался командир. Оно имело форму буквы «Г», которая была немного наклонена в сторону цели. Края буквы были несколько размыты, но это не мешало ее запомнить. Я включил вооружение. В этот момент я увидел, как от впереди летящего самолета,на достаточном от меня удалении, оставляя за собой черную полосу дыма с огненным хвостом пошли ракеты. Ракеты были большого калибра и их было очень хорошо видно на их траектории. Они сначала слегка приподнялись чуть выше, затем плавно опускаясь вонзились в скалу, которая нависала над пещерой сверху и мгновенно я увидел мощную вспышку и взрыв ракеты. Место попадания ракеты сразу окуталось дымом и пылью. Куда она попала теперь трудно было определить, но я видел, что она шла чуть-чуть выше пещеры, поэтому надо было прицеливаться немного ниже этого места. Командир резко вывел самолет из пикирования и сказал: «Чуть выше пошли, бери ниже!» Я ему ответил: «Понял!» и поставил марку прицела на нижнюю часть образовавшегося у цели облака. Приходилось атаковывать поперек ущелья притока реки Пандшер. Впереди внизу была цель, а вверх от нее закрывая небо поднимался крутой склон ущелья. Жутко было пикировать туда. Казалось, что не вывести из пикирования, не хватит дальности до этого склона. Но надо было работать быстро и четко. Можно было, конечно, пустить ракеты с большей дальности, но тогда ожидать, что они попадут в цель не приходилось бы. А это значит, что задача не будет выполнена и надо будет опять сюда лететь. Я пикировал на стену под небольшим наклоном к ней, с тем, чтобы хватило дальности для вывода. Облако над целью все ближе и ближе неслось ко мне. Казалось, что время остановилось, его совсем не было. Лишь только дальность до цели достигла заданной, я поставил марку окончательно под нижнюю часть облака и нажал кнопку пуска ракет. В это самое мгновенье сработала система управления двигателем, которая автоматически уменьшила обороты двигателя, чтобы выходящие газы от ракеты не остановили его. Самолет резко тряхнуло, и тут я увидел впереди себя огненное пламя от ракет, которые набирали скорость при движении к цели. Дальность была небольшая до цели, поэтому задумываться было нельзя, надо было немедленно выводить из пикирования. Я взял ручку управления на себя и слегка накренил в сторону. Самолет начал выходить из пикирования. Обороты двигателя после отхода ракет начали опять восстанавливаться до исходных автоматически. Я видел как ракеты быстро неслись к цели, оставляя за собой серо-черный след, от которого цели не стало видно, она закрылась этим дымом, но я знал, что ракеты попадут туда, куда я прицеливался. Уже на самой кромке передней части самолета, перед закрытием ею цели на выводе из маневра, я увидел мощный взрыв, который еще больше окутал цель дымом и пылью. Тут я услышал голос командира: «Хорошо, попал! Остальным туда же прицеливаться! Не затягивать с выводом, гора близко!»
Крутой горный склон очень быстро приближался и надо было сильнее брать ручку на себя, чтобы не задеть за него. Сказочность происходящего открывала возможность фантазии. Казалось, что это все происходит во сне. Что эти горы не твердые, что они не страшные вовсе, а как облака нагромоздившиеся друг на друга не представляют опасности. Синяя голубизна неба над ущельем расслабляла, создавала ощущение того, что нечего тут бояться, но мысль в работе перевешивала это спокойствие и заставляла действовать. Я перевел самолет вдоль ущелья. Слева и справа от меня были грозные уступы склонов, которые поднимались вверх к той голубой ленте неба, до которой было совсем немного. Тяга двигателя очень медленно нарастала, скорость была небольшой, поэтому надо было спокойно, не дергаясь набирать высоту к той желанной полоске неба, которая несла за собой свободу в пространстве, а пока приходилось выдерживать середину между двумя крутыми склонами ущелья. Они были так близко, что на них даже наверно видно все травинки и кустики, камни и уступы. Наконец скорость набралась до достаточной для того, чтобы перевести самолет на более крутой набор высоты. Я перевел самолет в набор и выскочил из ущелья. Передо мной открылась горная долина. Ярко светило солнце, голубизна неба манила и вселяла спокойствие. Самолет набирал высоту над горами. Я начал выполнять разворот для повторной атаки цели. Вдруг я услышал голос Головатого, ведомого второй пары, советника штурмана полка: «Юра! Берегись! По тебе пустили ракету!» Я сразу понял, к кому он обращался, мне надо было действовать. Я резко отклонил ручку управления вправо и отдал ее от себя. Оглянувшись назад, на земле я заметил небольшое облако пыли, от которой вверх в мою сторону направлялась извилистая тонкая ленточка сизо-серого цвета. Эта ленточка была похожа на змею, которая хотела нанести свой смертельный укус. Она выходила не от цели, по которой мы работали, а где-то в одном-двух километрах от нее, и располагалась наверху ущелья, как раз в том месте, где самолет имел минимальную скорость на выводе из пикирования в наборе высоты. Если так, то это было очень мудро поставить на этом месте ракетный комплекс. Головатый сказал: «Я вижу откуда ее пустили, я по ней отработаю!» Еще он добавил: « Иди за склон, побольше перегрузку!» Я переложил самолет на другое крыло, создав крен около 120 градусов и потянул на себя ручку управления. Перегрузка мгновенно возросла. Земля была у меня над головой, я быстро к ней приближался с большой перегрузкой. Затем я убрал крен и переложив его на другое крыло снизился в паралельное ущелье. Выполнив еще несколько маневров, я вывел самолет из ущелья. Впереди сверху я заметил самолет командира. Он наблюдал за мной сверху и спросил: «Ну как, нормально?» Я перевел самолет в набор и доложил ему: «Все нормально!» Потом он сказал Головатому: «Работай по установке!» Я увидел слева -сзади себя его самолет. Он сделал резкий отворот, показав блестящий живот и сразу ввел самолет в пикирование. Я подошел поближе к командиру, он мне сказал: «Мы работаем остальными ракетами по заданной цели!» Я ему ответил, что понял и мы начали опять строить заход для атаки пещеры.
Я тут вспомнил, что несколько дней назад здесь же было сбито несколько самолетов. Один афганский истребитель, летчиком на котором был племянник командующего ВВС Афганистана. Его видели спускающимся на парашюте после того как самолет взорвался. Однако найти его не смогли потом, хотя здесь и близко были наступающие войска, но перейти на другую сторону реки, видимо, они не успели и его захватили в плен. Это мы узнали уже значительно позднее из других данных. Кроме того здесь же было сбито два советских Мига, которые тоже работали, однако летчики погибли.
После аналогичной атаки пещеры и пуска ракет по ней мы с командиром набирали высоту. В том месте, где была преположительно пусковая установка ракет, мы увидели густое облако пыли и дыма: сюда отработал своими ракетами Головатый. Они поменялись местами: теперь головатый стал ведущим, а его ведущий стал ведомым. Это часто оправдывало, особенно, когда ведомый обнаружит цель раньше, чем ведущий.
Мы еще раз сделали заход на стрельбу из пушек по теперь уже этому месту, хотя ни людей ни техники там видно не было. Либо она была уже уничтожена второй парой, либо они успели спрятаться в укрытие. Однако следует заметить, что после этого здесь потерь мы не имели, значит они или ушли отсюда или были уничтожены вообще. Возвращались мы с задания радостные и разгоряченные. Сколько было таких вылетов!
ГРОЗА
Душно. Яркое испепеляющее солнце светит с небес. Вся природа наполнена каким-то томящим чувство ожиданием. Сонные мухи греются на солнце без движения. Стоит зловещая тишина, казалось, ничего не предвещающая. Только в глубину души закрадывается это непонятное чувство не то тревоги, не то сомнения и какой-то неслышимый гул отмечается в сознании. Определить откуда исходит этот гул невозможно. Постепенно горизонт начинает размываться и появляются первые облака. Снизу они сливаются с далеким горизонтом, а верхние шапки, как огромные куски белой ваты, громоздятся над этой, похожей на горные вершины, страной, выделяясь отдельными из них на бело-голубом небосводе.
Как-то незаметно облака закрывают горизонт со всех сторон и вот первые облачные громады касаются солнца, закрывшего своими всеобъемлемыми сверкающими массами. Теперь они своим ослепительно белым пухом навевают чувство возвышенной красоты природы, ее безграничность и силу, против которой ничто не может устоять.
Мы сидим на аэродроме в ожидании команды на вылет. Маршрут проложен на юг мимо Кабула в район Газни, где я совсем недавно был, где я руководил группой вертолетов с земли. Тогда операция завершилась тем, что душманы отступили в горы.
Вот в тот район мы готовились лететь. Звено опытных летчиков готовилось к вылету. Но нас волновала метеосводка: погода ухудшалась. Если на нашем аэродроме погода еще была хорошей, то в районе цели ожидалась гроза.
Цель нам должны были показать МиГи полка, которым командовал в то время полковник Кот. Душманы, которых выгнали в горы, укрепились на плоскогорье, недалеко от Газни. По ним сначала работали МиГи, потом вертолеты и под конец нужно было завершить нанесение удара афганскими истребителями-бомбардировщиками. Мы ждали вызова: Самолеты и летчики были готовы.
Ведущим у меня был опытнейший летчик Халим. Много раз мы летали с ним и на боевые задания, и на отработку атак по воздушным целям, и в сумерки, и ночью. Это был отличный летчик, хотя некоторые афганцы говорили, что он, якобы, иногда умышленно старается не попасть в цель. Это говорили люди, бывшие «парчамисты» , а он был «халькист». Они пытались всячески принизить его качества. Я не верил этим разговорам, так как я с ним много летал.
Мы сидели у самолетов, прячась в тени под крылом от знойного солнца. Мы говорили с Халимом о предстоящем полете, о войне, о жизни. Он был неплохим собеседником и нравился мне, наверно потому, что был похож немного манерой своего поведения и разговора на моего деда Николая. Я сразу подметил это в нем. Дед мой был шахтером и всю свою жизнь посвятил этой работе. Его шесть раз засыпало в шахте, но он чудом выходил победителем. Он всегда слегка улыбался: краешки губ его слегка приподнимались, а в глазах появлялся огонек юмора. Родители говорили, что дальним родственником его был Григорий Шелехов, который открыл «Русскую Америку», Родители деда жили в Сибири, но туда попали они из Курска. И, действительно, в Курске стоит памятник Григорию Шелехову. Как хотелось бы узнать своих предков! Но мы забыли их, забыли их заслуги, отчего сами мы много потеряли и потеряли наши дети и внуки. Одна только мысль, что твои предки открывали Америку, вызывала гордость за возможную принадлежность к ним. От этого хотелось тоже что-то совершить большое, величественное, такое, чтобы мои потомки тоже оценили во мне. Другой дед по отцу тоже был знаменит: он строил железнодорожные мосты от Урала до Байкала. Он был инженером строительства. Но время летит, жизнь идет, а что мы создадим, что создадут наши дети?
Небо начало постепенно закрываться легкими облаками. Солнце все чаще начало прятаться за ними, но жара и зной не спадали. Духота нарастала. Уже начало казаться, что грозовое положение охватило весь район полетов и, что вылет отменили. От этого появлялась какая-то расслабленность, но команды все не поступало.
Вдруг по громкой связи из динамиков раздался голос командира афганского полка Фатаха: «Парваз!», что в переводе означает , что вылет разрешен. Немедленно весь аэродром зашевелился. Техники снимали чехлы с кабин, открывали их и усаживали летчиков, застегивая им парашюты. Мы с Халимом также заняли свои места в кабинах. Нам подключили электропитание и вот уже Халим начал запускать свой двигатель. Сначала раздался гул стартера, затем свист начал нарастать все сильнее и сильнее, частота его увеличивалась все больше и больше и вот двигатель начал набирать обороты. Питание отключили от самолета и техник, проверив в кабине все что нужно, закрыл фонарь. Проверив герметизацию фонаря, он убрал стремянку и начал смотреть работу агрегатов и двигателя. Мне из кабины его не было видно: он был под самолетом, закрывая все лючки. Но вот он появился. Он встал сбоку от самолета, осмотрел еще раз весь самолет, оглянувшись в сторону выруливания и проверив, что там свободно, отдал честь и показал рукой разрешение на выруливание. Я проверил еще раз приборы и оборудование в кабине - оно было все нормальным. Я посмотрел на самолет ведущего: он уже стоял с работающим двигателем, готовым к выруливанию. Халим спросил меня по радио: «Готов?». Я ему ответил: «Готов!» Мы почти одновременно увеличили обороты двигателя и начали выруливать.
По маршруту полета облачность нам не мешала, она была выше и , если и появлялись облака, то мы проскакивали их очень быстро. Но чем ближе мы подходили к цели, тем облачность больше нам стала мешать. Приходилось обходить облака стороной или под ними, для чего надо было снижаться. В некоторых местах сбоку виднелись громадные наковальни облачности, которые начинались почти от самой земли и там были черные от идущего там ливня, и заканчивались где-то высоко вверху, ослепительно сверкая белыми ватными облаками на ярком солнце. Но этл было пока в стороне.
Мы подходили к району цели, Вот Газни, где я был несколько дней назад с группой вертолетов. Справа от города должна быть взлетно-посадочная полоса. Да, вот она! А еще правее начиналась горная гряда, состоящая из нескольких невысоких хребтов, между которыми было плато, испещренное ущельями и небольшими возвышеннностями. Плато было обширное, но то, что я увидел дальше поразило меня. В нескольких километрах от места цели стояло громадное черное облако, с обширной наковальней сверху. Внизу на фоне черного отчетливо было видно, как поднимается пыль, от которой ничего на земле не было видно. Даже отсюда было видно, что там сильный ветер, ливень и сверкающие молнии. Надо было торопиться, пока туча не закрыла цель. Она двигалась прямо к ней. Я связался по радио со спаркой МиГов, мне ответил сам командир полка Кот: «Следите за нами, мы вам обозначим цель, работайте туда!» Я увидел заходящий на атаку наземной цели самолет МиГ 21, который вынырнул из этой черной тучи откуда-то сверху и начал пикировать вниз на скалы. Я ответил ему, что вижу его. Он пустил ракеты, которые воткнулись под скалы внизу. По радио Кот сказал: «Работайте сюда кассетами. Палатки видите?» Я посмотрел туда, куда пошли его ракеты, которые там разорвались, подняв облако пыли. Действительно, там было несколько душманских палаток. Людей видно не было, так как дальность была все таки большая. Кот вывел самолет из пикированияи сказал: « Я постою выше, работайте.» Мы с Халимом прошли над целью с боевым курсом и начали выполнять разворот влево с набором высоты. А туча все ближе и ближе подходила к цели. Болтанка очень усилилась. Парой было бы сложно работать, поэтому мы решили выполнять заходы одиночно. Халим шел впереди. При подходе к третьему развороту начала мешать облачность: сизые облака проскакивали сначала немного, потом больше и больше и вот закрыли все. Внизу где-то еще просматривалась смутно земля, только чисто интуитивно я определил где находится цель. Сверкали молнии. Я выполнил четвертый разворот и начал вводить в пикирование. Цели я еще не видел, так как был в облаках. Но услышал как Халим подал команду: «Сброс!». Через некоторое время, когда я уже пикировал на цель, я увидел внизу отдельные вспышки разорвавшихся бомб. Они еще были в дымке. Дождь начал заливать стекло, видно было плохо, но я уже нашел цель. Тут Кот сказал по радио: «Хорошо! Правильно! Работайте туда!» Он стоял выше над целью на вираже и там облачности еще не было и ему все было хорошо видно на земле. Я быстро подправил самолет на цель и когда марка прицела совместилась с ней, нажал кнопку сброса бомб. Самолет тряхнуло: это сошли бомбы. Я вывел из пикирования, накренил самолет в сторону и посмотрел вниз: там я увидел сверкающие зайчики. -это с земли стреляли душманы из крупнокалиберного пулемета. Говорят, что если видишь эти как солнечные зайчики на земле, то это значит, что стреляют по тебе. Я резко переложил крен в другую сторону и начал выполнять первый разворот.
Халима я потерял, но знал, что он где-то здесь впереди. Облачности на втором развороте еще не было, только выше вверху прямо над головой уходила черная стена облачности, в которой изредка сверкали молнии. Но об этом не было времени думать. Я на развороте еще увидел, как шли бомбы с моего самолета. Они летели вниз небольшой кучкой, плавно расходясь в стороны. Вдруг я заметил, что они начали сверкать и разрываться: это раскрывались кассеты и высыпали из них мелкие бомбочки. Я видел, как они плавно летели к земле. От каждой из них струился сизый след. Все они летели в одном направлении по параллельным траекториям. Это было похоже на салют, который проходил на Красной площади. Чем ближе к земле, тем эта масса струй расходилась все шире и шире. И вот, достигнув земли, вся эта масса накрыла и скалы и палатки и ущельица около них. Сверкание «зайчиков» у цели прекратилось. Вдруг в момент падения каждой бомбы на землю происходила небольшая вспышка. Потом начал появляться белый дым, который появился около каждой бомбы. Этот дым расширился, увеличивался в объеме, наконец начал сливаться с другими такими же дымами и получилась большая белая площадь покрытая этим дымом. Я никогда раньше не видел так близко, как взрываются такие бомбы. Я вывел самолет из второго разворота и начал строить заход для стрельбы из пушек. Миг 21 ушел на аэродром. Халим выполнял тоже заход на стрельбу из пушек и был впереди. Я, чтобы
не сблизиться с ним отвернул чуть в сторону.
Впереди опять надвигалась черная масса грозовой тучи. По фонарю растекались капли дождя. Цель еще не было видно. Теперь вся площадь, закрытая белым дымом, начала светиться изнутри красным светом. Этот свет начал разрастаться все больше и больше и вот уже вся площадь горела сжигая все что там было на ней. Я зашел в облако. Началась сильная тряска. Земли не было видно. Выполнив заход на цель по приборам, я ввел самолет в пикирование и уже издали в мути облаков и ливня я увидел горящую землю. Теперь было легче, осталось довернуть на это яркое горящее пятно и открыть по нему огонь из пушек. Я выпустил весь боекомплект. Снаряды разрывались как на горящей территории, так и рядом с ней. В последний момент я увидел как там внизу горят палатки, мечутся люди. А вокруг поднялась серо-желтая пыль, предвещая ливень и грозу. Но теперь гроза была уже позади меня и мне она была не страшна. Я набрал высоту и пошел на аэродром. Где-то рядом шел Халим, но я его не видел. Аэродром уже был закрыт облачностью. При заходе на посадку уже начал накрапывать дождь и подниматься пыль так же как и ТАМ. Я зарулил на стоянку и выключил двигатель. Только сейчас я почувствовал как устал. Я сидел в кабине, положил голову на фонарь и бессмысленно смотрел как афганские техники вместе с нашими советниками толкали самолет на свое место. Только громкий окрик: «Тормози!» привел меня в чувство. Я резко нажал на гашетку тормозом, самолет слегка наклонился и замер неподвижно. Я все сидел и думал о выполненном полете. И только голос техника прервал мои мысли: «Прилетели! Вылазь!»
Пятнадцатое февраля 1989 года.
Вот уже год прошел с того дня.Я сижу в мягком кресле перед телевизором.На улице пронизывающий ветер,мороз.Даже представить очутиться там
неприятно.Одинокие вороны,изредка слетев с крыши дома,стоящего напротив,попадают в поток морозного,леденящего воздуха и ,борясь с ним,пытаются лететь против ветра.Из окна мне кажется ,что они летят задом,так как ветер сносит их,но они упорно пытаются лететь против ветра,
несмотря ни на что.Что движет их ? Какая сила заставляет их двигаться вперед?
Снег бьет их,ветер мотает из стороны в сторону,но они не садятся,не прячутся под деревья,под крыши домов,чде ждет их тепло и где нет ветра и холода.
А ведь у них тоже,наверно,есть дом.
Бронетранспортеры с большими, красными транспарантами идут по мосту на южной границе.Лица радостные,веселые,полные счастья.Встречают их приехавшие сюда за тысячи километров от своего дома родственники,любимые, которые долго ждали их,надеясь на их возвращение,не допуская мысли,что они не вернутся домой.Но не все вернулись.Ну почему мы все чувствуем на себе какую-то внутреннюю вину перед ними?
Простите нас,дорогие,что мы остались живиыми!
Такое чувство возникает,наверно,потому,что там мы были все равны перед НЕЙ. На каждого ОНА дышала своим морозящим душу холодом. Даже сейчас,сидя в тепле перед телевизором,все что было представляется каким-то кошмарным сном.А было ли это вообще ?Вот так же думают те,кто там не был.
Они видели только красные флаги,транспоранты,веселые лица.
Только изредка закрадывалось в душу сомнение :почему у них такие лица загорелые,почему они такие усталые?И все! Это сомнение быстро проходило от прекрасных речей из средств информации. «Да они такие же как американцы во Вьетнаме !» Много лет мы знали из теле и радио передач,из журналов и газет,кто такие американцы во Вьетнаме. Все было направленно на то,что бы очернить их как захватчиков,как ибийц,которые пришли во Вьетнам,чтобы поработить его народ.И вот сейчас пытаются приравнять наших ребят с ними.Для чего это нужно ?Что,разве наши ребята воевали в Афганистане,чтобы получить какие-то выгоды,льготы,или поработить народ Афганистана?Или кому было выгодно:правительству СССР?И если решение о вводе войск было принято небольшой группой нашего руководства,во главе с Брежневым,которые приняли в то время на себя полномочия президента,так как некогда было раздумывать.рассуждать об этом.Промедление с принятием решения могло бы дорого обойтись.
Мы осудили ввод войск в Афганистан.
Да,мы осуждаем любую войну,любую агрессию,откуда бы она не исходила!
Напрашивается очень характерный пример из жизни. Пусть вы с товарищем идете по улице.Вы договариваетесь с ним,что в случае,если на вас кто-нибудь из хулиганов нападет,то вы будете помогать друг другу защищаться от хулиганов.И вот на вашего товарища нападают хулиганы.Вы вместо того,что бы помогать ему,говорите,что драться плохо.Вы ему говорите вместе с хулиганами: “Ребята,давайте жить дружно!А я пошел.” пусть вашего друга бьют,пусть убивают,лишь бы вам было хорошо. Этот жизненный элементарный пример можно сравнить с более высокими примерами.
В этом проявляется ваше двуличие6на словах вы говорите одно,а на деле вы делаете то,что вам выгодно.Общее падение морали и нравов привело к такому же падению морали на высоком уровне.Лишь бы мне было хорошо!
Не поэтому ли все на улицах ходят злые,не уступают друг другу дорогу,толкаются.Не поэтому ли целью большинства сейчас сталопоиск дефицитов любой ценой,набить живот,найти редкую и обязательно красивую ,модную книгу,не вдаваясь в ее содержание,чтобы поставить ее у себя на книжной полке и любоваться этим,или продать ее в десять раз дороже ( благо
сейчас разрешена официальная спекуляция по договорным ценам в магазинах).
Книга,которая предназначена для воспитания души человека,стоит столько же сколько стоит десять килограммов мяса, столько сколько стоит пара обуви,столько же сколько стоит десять килограммов картошки.Конечно,может быть я немного преувеличиваю,но не очень намного.Торговля кыльтурой ведет к растлению душ людей.Да,именно торговля культурой!Несоразмерные цены на культуру ведет к тому,что она будет не для всех,а только для тех у кого есть деньги на это.Как сказал Иван Павлов,что мы бедны, потому что глупы,и глупы потому что бедны.
Это значит,что те у кого недостаточно денег и средств для культуры,тем суждено остаться и необразованным. Им не хватит денег,чтобы приобрести дорогие книги,попасть на спектакль в театре,так как билеты можно достать только с переплатой тоже иногда в несколько раз больше их стоимости.Где же здесь выход из этого замкнутого круга?
«Ребята,давайте жить дружно!Вы живите,как хотите,а у нас все есть!»
Прошел год с момента вывода войск из ДРА,а люди уже начинают забывать.
Почему такая несправедливость?А ведь на месте ИХ мог оказаться любой в то время.Мой,мой муж туда не попал и хорошо!Мы сваливаем на случайность.А
иногда делаем эту случайность управляемой,используем любые пути,чтобы обойти эту случайность.А теперь кричим во весь голос не задумываясь над тем,правы ли мы,голосуем осуждая то ,чего мы никогда не видели,и знали только по -наслышкеИ только тогда нас охватывало горестное чувство,когда мы видели плачущую безутешно мать,которая потеряла своего сына ТАМ.Но это быстро проходило или мы выключали телевизор не досмотрев передачу до конца.
Где же наши души?Мы говорим - не повезло,что сделаешь?Куда делась наша соучастность,соучастие к горю другого ?Мы делаем вид,что сочуствуем,но на деле презрительно смотрим в кассе на ветерана,который без очереди берет билет на поездМы говорим :»Развелось их...»-не договаривая фразы,возмущаемся,что их так еще много.И забываем,что они рисковали своей жизнью,чтобы такой же другой какон,которого случайность отвела от этой кровавой черты,остался живым.
Нет не все такие.Многие это понимают и стараются помочь ИМ. А ОНИ скрывая свои чувства ,скрывая свои нашрады стоят вместе в очередях,хотя государство и дало ИМ право на такую малость как внеочередность и другие льготы.
Мне вспомнился холеный майор в военкомате,когда я прибыл из Афганистана.Он вручил мне военный билет,в котором я не нашел в разделе
«Участие в боевых действиях» записей о том ,что я выполнил 80 боевых вылетов,находясь а ДРА: «Ведь ты был там советником!Какие еще боевые вылеты?»
В этот момент у меня возникло острое чувство возмущения и я еле сдержал себя: «Посмотрите в моих документах,в моем личном деле!Там все записано.»
Майор с большой неохотой медленно взял у меня из рук билет и пошел в свой кабинет,сказав :Подожди ! Открыв личное дело долго раздумывал,рассматривал что там записано,потом сказал: «Но ведь это не в действующей армии !Не знаю,не имею права ! Обратитесь к военкому».
Военком встретил меня приветливо с любопытством.
- “Слушаю вас “..
Я обьяснил ему суть дела.Он встал и мы прошли с ним в кабинет майора.
Майор вскрчил и вытянулся подобострастно перед военкомом.
-“Иван Иванович,какие тут проблемы?” -спросил военком,-ведь товарищь был в Афганистане и воевал,а не отсиживался где-то !Пиши что положено!”
Майор не задавая дополнительных вопросов отчеканил:”Есть!”,взял мой военный билет и записал то что нужно.
- “Спасибо!” - сказал я военкому.
- « А вы говорили есть проблемы?» - улыбаясь ответил он,- заходите в любое время и без всякой записи прямо ко мпе,если что понадобиться.
Откуда берется бездушие?Наверно оно связано с тем,что люди обладаюшие даже самой маленькой властью над другими людьми,видят в других людях только исполнителей или создателей работы для них.Нельзя сказать,что у них не развито чувство соучастия к другим людям,но привычкадействовать по букве приучило их к этому и за буквой они трудно различают человека со своими заботами.
«Ребята,давайте жить дружно!»
Река.Мост. Бетонные перекрытия.Бронетранспортеры идут нескончаемой колонной. На них сидят загоревшие усталые,но радостные ребята. У них в руках автоматы и в дополнение к ним фотоаппараты. Они фотографируются на боевых машинах, с родственниками,с друзьями. На них теплые защитного цвета куртки с воротниками,шапки серые от пыли,а лица счастливые. Им еще не верится ,что они уже дома. На груди прямо на куртках ордена и медали.
Играет музыка духового оркестра. Все наполнено нескрываемым счастьем,которое разлилось по всей толпе встречающих и встречаемых.Многие
плачут от счастья.
Вместе с воинами едут на автомашинах,покрытым зеленым,уже давно посеревшим от дорог тентом,их друзья-собаки,которые не раз выручали их от смерти.Собаки сидят рядом со своими хозяевами и выглядывают из машин, казалось несколько смущенные от радостного шума и криков,от музыки и плача людей.
Сколько мин они обнаружили своим чутким обонянием!Друзья познаются в беде.Только такая дружба выдерживает все невзгоды,которая несмотря ни на
какие трудности,пройдет и останется верной на всю жизнь.
Они едут вместе со своими хозяевами на машинах.Они лают ,не понимия этой суматохи,лают не понимая на что,во все стороны оглядываются,прижимиют уши.Их хозяева гладят их,ласкают,успокаивают,сами радостно кричат.
Термез. Стоит строй. Лица серьезные, мужественные. Медали «За отвагу», ордена «Красной Звезды», «Красного Знамени», у некоторых по несколько орденов.
Они вспоминают как также стояли ТАМ. Вдали горы.Жара. Им не верилось,что ини собираются домой. И вот прошло совсем немного времени и они стоят здесь у себя дома. Позади остался Саланг,пыль дорог,постоянное напряжение.
По всему пути их провожали такие же как они ребята,охраняя дорогу,пока не пройдет вся колонна.У них тяжелые радиостанции,обмундирование,автоматы,
рюкзаки с потронами.На куртке на груди пришиты самодельные карманы,в которых рожки к автомату в серо-зеленых чехлах. И вот ,наконец, встреча с родными. Шум, гомон. Ребята стоят в строю.К ним подходят родные. Играет оркестр. Вот в последний раз проходит в торжественном марше колонна. В руках цветы вместе с автоматами.Красиво!Гордо идут.Высоко подняли головы.Впереди развивается красное,опаленное в боях знамя.Они с честью пронесли его.Что-то гусарское в этих лихо загнутых вверх усах.
А что потом?
А потом после пышной встречи у границы колонна продолжила свой путь уже на своей территории.На ночь остановились в горах на голом месте.Сказали :
«Вот здесь вы будете жить !»Пока проехать нельзя, так как грязь большая,
Первую ночь спали у дороги. Выстроили колонну прямо у дороги. Это, конечно, было хуже, чем было Там. Разве такой встречи ожидали воины?
А днем раньше сюда приезжал командующим округа. Командующий посмотрел,дал указания и уехал. Поставили несколько модулей, света не было.
Условия были хуже,чем в Афганистане. А ведь можно было заранее все продумать это и подготовиться к встрече воинов.Ребята ждали, надеялись, что их встретят теплее. Кто виноват? С этого началась у них встреча с Родиной.
Нет, они не привыкли ныть, но как же так получилось?
Встреча началась с тогоже элементарного бездушия
«Ребята, давайте же наконец, жить дружно!»
Закончилась передача «Служу Советскому Союзу!», а на сердце остался комок горя,обиды за этих парней. Они пройдут все, но где же наше милосердие? Где доброта,забота о ближнем, где, наконец, исполнительность и дисциплина тех, кто остался здесь?
А вороны все боролись с леденящим ветром, безустали, упорно, с тревожными криками . Эти крики, казалось, разносились по всей земле, внося в души людей тревогу и беспокойство.
«Ребята, давайте жить дружно?»
Перечитывая вот уже третий раз «Военного летчика» Антуана де Сент -Экзюпери , все больше убеждаешся, что война остается войной где бы она ни была. Хотя и прошло уже много лет с тех незабываемых дней, часто вспоминаю то, что было. Напоминает о войне многое с чем приходиться встречаться сейчас. А было ли все это? А может это был лишь сон, который взвинтил душу и сердце? В памяти остается все: то, что было наяву в жизни и то ,что когда-то
снилось под впечатлением тех событий.
Со временем грань между этим постепенно стирается и остается в душе та среда,те ощущения, которые тогда были.
Как и в те далекие времена Экзюпери, приказы отдают штабы. Они движимые одной целью и выполняя волю того,кто принял решения ,правильно или неправильно, но отдают приказы.Как образно выразился Экзюпери: они отдают приказы,потому что должны их отдавать. Это не говорит о том, что они отдают эти приказы бездумно: на них работает огромная военная машина со строго налаженной системой. От того как работает каждый элемент этой системы зависит результат, которого может достич система в целом. Сейчас говорят,
что человека превратили в маленький винтик этой большой системы, размышляя о временном бюрократическо-административном аппарате, а о самом этом винтике забыли. Действительно , любая система,(имеется ввиду
разумная система) , выживает при четкой работе всех ее звеньев. Значит винтики все-таки нужны? Другой вопрос о том, до какой степени расширено то или иное ее звено.
Если управление и руководство, благодаря своему положению и возможностям расширяет самое себя, то есть увеличивает не только по количеству, но и по зарплате,то этим создается стремление низов пробираться в высшие эшелоны власти, независимо от образования и способностей. Чаша весов по получаемым
привилегиям начинает перевешивать в их сторону., поднимая чашу трудящихся высоко вверх. Создается дизбаланс экономики и появляется дифицит. А кто сам откажется от привилегий? Каждый считает, что он на своем месте и делает очень важное дело, которое, возможно, и действительно, вожное. Однако нарушенное равновесие выфзывает все большее и большее накопление дифицита. В него уже начинает входить не только промышленный товар ,но и продовольствие. А это вызывает дифицит культуры и интеллигентности человека. И лозунг, который мы поднимали семьдесят лет «Человек-человеку друг, товарищ и брат» превращается в лозунг, который мы приписывали пресловутому капитализму «Человек-человеку волк.»
А не превратилось ли наше общество в капиталистическое? Вы скажете: «Да ну, что там? Мы в душе всегда были и будем коммунистами.»
Ваш довод будет в том, что у нас нет еще частной собственности на средства производства, нет эксплуатации человека-человеком. Возможно вы будете
правы, но давайте подумаем вместе.
Что такое частная собственность ?Это когда завод принадлежит частному лицу и он нанимая рабочих создает себе, подчеркиваю, СЕБЕ ПРИБЫЛЬ.
А как считать ,если,например, директор завода получает прибыль для СЕБЯ не имея в частном владении завода? Вы скажете что не прибыль, а зарплата,
Он получает зарплату за ответственность,не так ли? А если нет ответственности?,а он все равно получает такую же зарплату? В чем отвнтственность?Да в том,что вверенное ему предприятие должно выпускать продукции столько, сколько это возможно по имеющимся станкам, оборудованию и т. д. Да еще ответственность в том,чтобы качество продукции было высоким, вы понимаете о чем речь ?
Следовательно, при низком качестве продукции, при невыполнении ябязательств перед другими предприятиями и другие факторы, которых можно много перечислить, такой директор как бы присваивает то себе , что он в действительности не заработал. То есть он работал без особого напряжения, за ним никто не наблюдал и не спрашивал с него за его работу лично, поэтому за свою работу он должен был бы получить значительно меньше, чем он получил в действительности. Как можно измерять такие затраты труда, труда интеллектуального? Но в итоге он получает себе ПРИБЫЛЬ.
Зачем ему иметь в частной собственности завод? Он его и так имеет.Ему еще лучше так! : больше спокойствия. Развалил предприятие, ну переведут его на другое, да еще и с повышением на более оплачиваемую должность.
Если у капиталиста развал производства приводит к его банкродству, к гибели, то у нас наоборот, к процветанию директора.А если он получает прибыль, то кем его можно считать?И как его можно проверить? А если к нему прийдет устраиваться на работу его знакомый или знакомый знакомого .или рлдственник, да еще принесет подарок или взятку в прямом смысле, то затраты на это того, кто ему это дает разве это не прибыль?Он устроит его на высокооплачиваемую должность, на которой тот будет получать прибыль, но немного поменьше.И так до самого верха донизу всего нашего неконтролируемого общества. Каждый работает в пол-силы, а получает много.Каждый эксплуатирует нижестоящего. Да простят меня те,кто честно и в меру своих сил честно работают. Я НЕ ВНОШУ ИХ В ЭТОТ СПИСОК!
НО в целом масштабы такого явления огромны. А тот кто эксплуатирует кого то,в смысле присваивания незаслуженной прибыли как мы знаем называют КАПИТАЛИСТОМ. А тот кто отдает свою заработанную честным трудом прибыль,сдавая свою рабочую силу внаем,того всегда называли ПРОЛЕТАРИАТОМ. Читайте МАРКСА!!!
Таким образом можно сказать,что наше общество нельзя назвать социалистическим в полной мере.Оно частично капиталистическое ,а частично
социалистическое.Но ведь классики марксизма так и предполагали,что социализм является переходным между капиталлизмом и коммунизмом, а поэтому он должен содержать и те и те черты.
Бюрократическо-административный аппарат с целью получения прибыли будет идти на все,чтобы ее сохранить,сохранить себя как класс эксплуататоров. Им не выгодно что-то менять,поэтомуони прикрываются маской социализма,
которого у них нет.
Поэтому они хотят низвергнуть марксизм в корне,опорочить его как дорогу в никуда.
С другой стороны, если существуют эксплуататоры и эксплуатируемые,то, следовательно, имеются соответствующие классы. А мы говорим,что классы себя изжили! А если так,то такое общество можно назвать полностью капиталлистическим. Отличие от ныне существующего капитализма за рубежом в том, что у него это СКРЫТЫЙ КАПИТАЛИЗМ.Но он есть,развивается, расширяется и начинает охватывать все сферы.
А закономерности капитализма в его развитии были открыты еще МАРКСОМ И ЭНГЕЛЬСОМ и мы идем сейчас именно этим путем. Призывы, которые раздаются сейчас у нас возрождения капитализма в нашей стране:дать в частную собственность средства производства являются как бы рассекречиванием нашего скрытого капитализма, это им не выгодно, так как появится много у них конкурентов,с которыми надо будет бороться. А сейчас им хорошо,прибыли они получают,живут припеваючи, что им еще надо?
Такой ход истории.
МАКС
Я много слышал о показательной выставке МАКС. И вот мне посчастливилось ее посмотреть. Однажды у меня зазвонил мобильный телефон. Звонил мой старый знакомый Виктор. Он жил в Жуковском. И вот мои друзья решили собраться вместе. Самое лучшее это было собрать всех выпускников училища летчиков 1969 года на выставке авиации. Назначили время приезда, и я поехал в Жуковский на станцию Отдых, где нам надо было встретится. Путь не близкий. Надо сначала ехать на междугородном автобусе, затем на одной электричке до Москвы , потом на метро до Казанского вокзала, далее опять на электричке до станции Отдых. И вот я приехал к месту встречи. Меня встречал Виктор. Виктор был назначен начальником штаба выпускников. Он был главным организатором встречи выпускников. И вот я встречаю своих постаревших товарищей. И сразу же вспоминаются годы обучения в училище. Вот Вася Бобчинский, я вспоминаю летний лагерь, где собирались поступающие. Ну конечно не обходилось без самоволок. И вот этот Вася, как я помню, пошел в самоволку, и куда то далеко. А возвращаться надо и ночью и он ничего лучше не придумал, как оседлать лошадь, которая спокойно паслась в ночном поле. Он мало, что приехал в лагерь, он на этой лошади зашел в казарму, и зашел по лестнице на второй этаж. Вот было смеха то! В 4 часа ночи по казарме между двухэтажных кроватей он разъезжает на лошади. Да как он загнал ее на второй этаж?
В один из выходных мы узнали, что в 40 километрах от казармы идет новый французский кинофильм с Луи Де-Фенесом Фантомас. Мы, долго не думая, сели на междугородный автобус, и поехали на кинофильм. Посмотрели его и начали возвращаться в казарму, кто на чем. Кто на попутных машинах, кто на самосвалах с зерном. Вася забрался на самосвал, закопался в зерно и так ехал до лагеря. Хорошо водители добрые не отказывал нам никто.
На вечернюю поверку успели все. Сколько было впечатлений! И не только от просмотренного фильма, а от тех приключений, в которых мы участвовали. И главное ощущение безнаказанности. Нас никто не охранял в лагере. Мы были предоставлены сами себе, особенно в выходные дни.
Вспоминали, как мы по восемь часов играли в баскетбол. Уматывались невозможно, на жаре бегали по асфальтированной площадке так, что кеды стирались за неделю до дыр.
Потом плавали в бассейне до изнеможения. А как нас развивали наши преподаватели. То мы с полным вооружением бежали кросс на шесть километров. А то на время вращались на качели в двух плоскостях. И все это не зря! Как нам это помогало потом, когда мы летали с большими перегрузками! И как надо было все видеть, когда в воздухе встречались с множеством самолетов, и надо было управлять самолетом так, чтобы не столкнуться.
Но вот МАКС. Мы смотрим, как большие группы самолетов выполняют пилотаж. Самолеты в группе идут над землей, и кажется, что вот- вот они столкнутся с землей или препятствиями на земле. Но они летят ни на что, не смотря!
А вот экспонаты выставки. Около американского самолета нет людей! Что это патриотизм наших людей? Или там действительно нечего смотреть. А тут «Кобра Пугачева» разве это не гордость за нашу авиацию!
Вот вертолет Ми 6. Мы собираемся внутри вертолета, и нам Юра Клишин рассказывает о нем. Я на таком же вертолете перелетал с одной точки на другую в Афганистане. Сколько он может перевезти груза!
Потом мы смотрим оборудование самолетов. Как сильно изменилось оно за такое короткое время! И вот полеты закончились. Мы собираемся в большой брезентовой палатке. Там уже накрыты столы, и командующий ВВС начинает награждать летчиков, которых мы видели над аэродромом. Он раздает не только благодарности, но и медали, звания, должности.
А потом начинается торжественная часть. Летчики поднимают бокалы за своих командиров и участников авиа-шоу.
В 2009 году мы опять встретились на МАКСе. Появились новые лица. Это и Гена Веревкин. Это и Витя Гаврилов. У Вити за месяц до встречи родилась дочка. Он показал снимки на мобильном телефоне. Я очень рад за него!
Вот из Санкт Петербурга приехал Коля Данилов. Он рассказал, что похоронили Володю Булгакова. Как жаль , что я не встретился с ним. Очень жаль!
Коля позвонил Володе Дьячкову в Санкт Петербург. Сквозь рев двигателей пролетающих самолетов мы приветствовали друг друга.
Вася Соколов с красивой бородкой рассказал, что он сравнивал выпуски летчиков ейского училища. Оказывается, что выпуск 1969 года прошел путь до 2009 года с меньшими потерями, чем другие выпуски.
Мы сидели за столом и поднимали бокалы за нашу встречу, за погибших друзей, за авиаторов- летчиков, которые в этот момент грохотали в небе над Жуковским. Вот французские группы проходят над нами и оставляют за собой цветные шлейфы. Эти шлейфы окрашивают облака, и еще долго сохраняется цветные облака над аэродромом.
ВЕРТИКАЛЬ
Познание возможностей самолета всегда интересовало летчиков. Особенно тех, которые только познают технику. Так в одном из полетов на сложный пилотаж мне пришла идея проверить, как себя ведет самолет на вертикали и при скорости близкой к нулю. Я уже знал, как ведет себя самолет на малых скоростях и на больших углах атаки. Я уже летал на потолок и знал поведение самолета на этом режиме. Я выполнял петлю Нестерова.
И вот после нижней точки петли, когда скорость максимальная, после перевода на вертикаль я решил посмотреть, как же ведет себя самолет на сверхмалых скоростях. Я перевел самолет из горизонтального в вертикальное положение и, когда на авиагоризонте получил 90 градусов к земле, я задержал в этом положении ручку. При выполнении нормальной петли, чтобы выйти из петли приходится постоянно выбирать ручку управления на себя. Здесь надо ожидать появление тряски, так как самолет находится на больших углах атаки , близких к максимальным углам . Как только появляется тряска, необходимо ослабить взятие ручки на себя и уменьшить углы атаки. Перегрузка также уменьшается, и самолет выходит из петли в горизонтальное положение. Я же ослабил взятие ручки до такой степени, что самолет по вертикали набирал высоту. Я следил за скоростью, которая постоянно падала. Двигатель работал ровно и спокойно. Я вспоминал, как двигатель работает на земле при запуске и пробе двигателя. Здесь опасность заключается в том, что двигатель может остановиться, особенно, когда самолет начнет обратное падение и поток через двигатель будет обратный, который может заглушить двигатель. Поэтому, необходимо быть готовым Запускать двигатель после остановки. Но к счастью двигатель не остановился. Самолет поднимался по вертикали, вверх теряя скорость. Я следил за скоростью. Вот скорость упала до 300, 200, 100 километров в час и продолжала все падать. И вот на приборе скорости я увидел нулевую скорость. Самолет, находясь на вертикали, остановился в движении. Затем он начал двигаться назад. Я смотрел влево из кабины и видел, что положение самолета строго вертикальное. Самолет начал медленно набирать скорость назад. Двигатель работал нормально. Самолет падал назад. По мере набора обратной скорости, и полета по вертикали к земле, самолет начал плавно опускать нос вперед. И вот положение самолета стало направлением к земле. Самолет начал набирать скорость и вот скорость восстановилась до исходной. Не знаю, как называлась такая фигура, но на современных самолетах она стала называться коброй Пугачева. И уже спокойно выполняется на показательных полетах. Но в то время это было нарушением. Но я узнал еще один элемент пилотажа, который мог когда-нибудь пригодиться в воздушном бою.
Над пропастью
© Copyright: Юрий Ганчуков, 2014
Свидетельство о публикации №214011100584
Свидетельство о публикации №214011100584
Рецензии