Дневник Кати Ивановой

“Ура! Меня повысили! Я теперь – старший ресепшн-менеджер!
 Правда, прямо об этом никто не сказал, но если дают стажёрку и назначают старшей… Одним из главных достоинств хорошего специалиста является умение читать между строк.
 Новенькая утверждает, что надолго здесь не задержится. Все они такие: трудиться не желают, думают, что раз сюда пришли, то сразу и в начальство. Нет уж. Сперва поработай несколько лет ресепшн-менеджером, потом – старшим ресепшн-менеджером, а там… Не будем загадывать.
  А ещё Василий сказал, что я ничего. Ну надо же, разглядел. Хотя хорошая женщина – как хорошее вино…
 В офисе, правда, шепчутся, что сейчас все в отпусках, а Василий без женского общества больше трёх дней не выдерживает. Да что с них взять: ни ума, ни красоты, вот и завидуют. Я – девушка честная, сплетен не слушаю.
Хорошо, что сегодня корпоратив. Буду ковать, пока горячо. Главное: караоке не петь, водки не пить. Разве только совсем чуть-чуть, для храбрости.”
“Василий – скотина. Новенькая – дрянь. Зю.”

Катя бежала. Было это тяжело и непривычно, но отставать от маячившей впереди спины не хотелось. Непонятно почему.
-- Подождите! – закричала Катя. – Остановитесь! Не оставляйте меня!
Она задохнулась, запнулась, упала. Но помогло. Спина остановилась и обернулась.
-- Вы та самая Хелен Филдинг? – спросила Катя.
Женщина задумалась и ответила:
-- Похоже, что да.
-- Я так счастлива.
-- Вам помочь встать? – осведомилась Хелен Филдинг.
-- Не знаю.
-- Тогда я побежала.
-- Подождите! – закричала Катя.
Хелен хмыкнула, но отделалась нейтральным:
-- Вам не помешают занятия спортом.
-- Я пытаюсь, -- честно призналась Катя.
-- Вижу, -- кивнула Хелен, протягивая руку. – Поднимайтесь.
Катя встала, отдышалась.
-- Можно автограф? – спросила она для начала разговора.
-- Ручки нет, -- ответила Хелен. – И бумаги.
-- Но вы же писательница.
-- А не волшебник.
-- Жаль, -- ответила Катя. – А что вы здесь делаете?
-- Бегаю, -- пожала плечами Хелен. – Вам тоже не помешает.
-- Да, -- согласилась Катя. – Я даже записалась на фитнесс. Но потом испугалась, что занятия испортят приятность моей полноты.
Хелен скептически оглядела Катю, но от комментариев опять воздержалась:
-- Вам, похоже, понравились мои книги.
-- Очень. Я ими руководствуюсь. Даже собрала всё, что читала Бриджит.
-- Они существуют? – удивилась Хелен. – Хотя почему бы и нет. Любители подобной ерунды никогда не переводились.
-- Это очень умные и интересные книги, -- обиделась Катя, -- написанные состоявшимися людьми.
-- Состоявшимся людям, -- отмахнулась Хелен, -- на такое времени жалко. Подобные книги пишут неудачники, мечтающие заработать на таких же неудачниках, ещё и не обладающих минимумом фантазии.
-- Да? – обиделась Катя.
-- Милочка, ты кем работаешь?
-- Старшим ресепшн-менеджером в солидной национальной компании.
-- Стажёрку дали?
-- И что с того? – Проницательность известной писательницы Катю задела.
-- В первый раз?
-- Да, мне оказано доверие.
-- Огромное. И подозреваю, в будущем неоднократное.
-- Почему неоднократное?
-- Нет, конечно, не факт, возможно, вы сработаетесь, не у каждой же стажёрки аппетиты подкреплены достоинствами.
Тут Катя скрипнула зубами.
-- Не сработаетесь, -- заключила Филдинг.
-- Но ведь у Бриджит получилось!
-- Что?
-- Ну, она перешла.
-- Из одной дыры в другую?
-- Телевидение – это круто!
-- Дыра – не место, а состояние.
-- То есть?
-- То есть она как была дурочкой на побегушках, так ей и осталась. А антураж особого значения не имеет.
-- Зато она обрела личное счастье. И приносит пользу обществу.
-- Конечно же, бедное общество обречено на гибель, не будь регулярных идиотских репортажей. Хотя, ты знаешь, смех продляет жизнь.
-- Ничего, -- пробормотала Катя. – Мужчины любят дурочек.
У Хелен Филдинг оказался неплохой слух:
-- Опасное заблуждение. Мужчины любят умных. Дурочками они любят пользоваться.
-- А Майк? Дарси?
-- Дарси? – Хелен вздохнула. – Этот вопрос требует долгих и непростых объяснений.
-- Я никуда не спешу, -- твёрдо сказала Катя.
-- Хорошо. Понимаешь, каждому нормальному писателю хочется сотворить нечто по-настоящему ценное. Такое, что после твоей смерти будут читать не только полтора упёртых исследователя литературы. Шедевр. Или выдающийся памятник эпохи.
-- А разве это не одно и то же? – спросила Катя, вдруг вспомнив о каких-то выдающихся памятниках народного зодчества, являющихся шедеврами мировой архитектуры.
-- Нет. Шедевр сложнее. Его читают уже потому, что он есть. Памятник же отражает некоторое состояние эпохи. Чем и возбуждает любопытство, особенно если ещё и интересно написан, людей, пытающихся понять предков.
-- Но ведь Бриджит – это про сейчас, -- удивилась Ктя.
-- Это сейчас – про сейчас. А потом – про тогда. Кто такая Бриджит Джонс? Ограниченная женщина, выполняющая тупую работу и убого проводящая время со своими недалёкими подругами. Ни образования, ни ума, ни фантазии. Ни силы воли. Что в ней интересного?
-- Что? – испуганно спросила Катя.
-- Срез общества. Быт офисного планктона конца двадцатого века. За это и будут читать потомки. Я надеюсь.
-- Не может быть так плохо, -- твёрдо сказала Катя.
-- Почему плохо? Стандартно. Убогие терзания, какой-нибудь дебил из службы доставки, пара детей, пиво, поп-корн, телевизор.
-- Но ведь всё не так!
-- Понимаешь, дорогая, признание приходит потом, а денег хочется сейчас. Памятник становится памятником лишь тогда, когда уходит эпоха. Долго ждать. А современники голую правду читать не будут. Точнее, будут, но не в тех количествах. Пришлось потакать, -- Хелен Филдинг скучающе посмотрела на Катю, -- вкусам толпы. Народным, так сказать, массам.
-- Я – не масса, -- твёрдо заявила Катя. – Я – старший ресепшн-менеджер.
-- Неважно. Будь ты хоть главным ресепшн-менеджером, правду о себе всё равно читать не станешь. Уровень не тот. Значит, нужна сказка.
-- Так вы написали неправду?
-- Правду. Но разбавленную художественным вымыслом. Имя которому Майк Дарси.
-- Враньё!
-- Именно! Хотя нет, скорее мечта. Что поделать, в наше время выгоднее всего торговать мечтами. Чудесами. Человек ничего не делает, ни к чему не стремится, но уверен, что обладает некими скрытыми качествами, за которые вдруг и принц на белом коне, и пятнадцать минут славы, и миллион на блюдечке. И хочется ему подглядеть, как у других вышло. Ибо за скудостью фантазии самостоятельно помечтать не в силах, инструкция требуется.
-- Но ведь вышло!
-- Девочка, -- вздохнула Хелен, -- мы вроде бы говорили о сказке и художественном вымысле. Майк Дарси, конечно, возможен, но Майк Дарси с толстой тупой коровой – плод фантазии. Масштабы слишком разные. Максимум, на что можно рассчитывать, -- попользуется и бросит.
-- Как Дэниэл Кливер? – испугалась Катя.
-- Почему как? У них, получается, и женщины общие. Даже не близнецы-братья, одно лицо. Только Дэниэл Кливер – это правда, а Майк Дарси – сказка.
-- Неправда! – закричала Катя. – Майк любит Бриджит!
-- Может, и любит, -- примирительно сказала Хелен. – Может, он извращенец. Балдеет от толстых тупых коров.
-- Ах ты тварь!
Катя взвизгнула, ударила по мерзкой физиономии. Но кулак почему-то провалился, увлекая за собой…

“Новенькая, конечно, шлюха, но и я хороша. Нечего было набираться на радостях и догоняться с горя. Как говорится, женщина, которая не в состоянии дать, -- это уже не женщина.
 Ладно, не всё ещё потеряно, составляем план на утро, плавно перешедшее в день:
1.Выпить кофе
2.Принять душ.
3.Позвонить Василию и извиниться.
4.Принять его извинения и напроситься на чашечку чая.
 Или кружечку пива? Второе было бы предпочтительней.
 P. S. И выкинуть из головы этот дурацкий сон.