Шуточки

Скучные провинциальные городки особенно хороши в распутицу. Замотанное унылой текучкой население просыпается и наглядно иллюстрирует постулат «не хлебом единым...».  Дремлющая любовь к коммунальным службам и президенту в целом фонтанирует, восхищая заезжих филологов яркостью образов и вычурностью неологизмов. На ура расходятся комбинезончики для четвероногих и заскучавшие мигранты.
 Для граждан мужской национальности такие дни  -  лишний повод не выходить из мира футбола с пивом, а хорошенькие дамочки тянутся в направлении культурных центров.
 
Как-то раз, во время очередного погодного выкрутаса Нинка плюхнулась на водительское место и втопила навстречу огням большого города: «Отсижусь, пока не подморозит».
Плацдарм, не ахти какой, у нее имелся. Моложавый пенсионер-педиатр Лазарь Моисеевич слыл домоседом и завсегда был рад необременительным встречам с представительницами противоположного пола.
В тот день Нинкино настроение не предвещало отставному дон жуану легкого, беззаботного вечерочка.  После визита в районную поликлинику ее душевный настрой быль столь же пакостным, сколь и агрессивным.  Первой невинной жертвой пал ремень безопасности (в автомастерской потом долго удивлялись: «с мясом вырвала, баба»), вторым намечался поклонник:
-  ЗажралИсь они там, в большом-то: дворники, велодорожки, театры... Несправедливо!

Тем временем ничего неподозревающий Лазарь учил таракана нырять. Для начала он с трудом загнал насекомое в коробочку из-под презервативов, а затем с напутствием: ни пуха! спускал в унитаз. Ученик попался смышленый и неизменно выплывал то в кухонной раковине, то в чугунной ванной, а иногда и вовсе спускался с потолка в гостиной.
-  Экий проворный шельмец, -  одобрительно цокал языком тренер, - Мне бы так.

За этим, интеллектуальным занятием его и застала разгоряченная барышня.
-  Дурью маешься, - прямо с порога бросила она Моисеечу в лицо, - Человек, можно сказать, помирает, а ему хоть бы хны!
-  Кто? Где? – хозяин спрятал питомца за спину.
-  А что, меня одной тебе уже мало?
-  Мало не совсем верное слово, скорее – много.
-  Ах так…
-  Ну-ну, я пошутил. Не дуйся – счастья много не бывает. Хотя… с медицинской точки зрения…
-  Вот и я про неё, - Нинка прошла, наконец, в комнату, уселась в кресло и закурила, -  Копец нашим амурным отношениям.
-  Ай-яй-яй. И что с нами такое приключилось? Инфлюэнция? Гайморит?  Упаси боже, ветрянка? – растревожился Лазарь Моисеевич (чужые болезни в его планы не входили).
-  Нет, вы только послушайте! Ты какие-нибудь взрослые болезни в институте проходил?
Моисееч стушевался – прилежным студентом он никогда не был, случайных связей остерегался. Впрочем…
-  Давно это было… А что тебя беспокоит?
-  Беспокоит? – Нинка ухмыльнулась, - Не так чтобы очень… Но теперь,  милый, станем беспокоиться вместе. Будешь лазаря петь.
«Ой-вей! Оно мне надо? - запричитал Лазарь Моисеевич и ретировался на кухню, - Нашел себе цурес* на … голову. Говорила мама, ищи в пределах Садового кольца.  Не послушал». Он долго гремел посудой, имитируя бытовую активность, а сам лихорадочно обдумывал, как поступить в подобной ситуации. «А что если? Ой-вей! Не даром с утра ворон будто каркал… И ведущая «Новостей» как-то гадко улыбалась… Да-да-да, и накануне по радио «Реквием» звучал – о чем они себе там в редакции только думают, сволочи». Бедолага в растерянности шарил глазами по ставшей мертвецки-бледной кухне. Единственным по-настоящему живым существом был таракан-ученик. Он давно обсох и сидел на злополучной коробочке-ловушке.
-  Вот ведь как, брат, бывает, - тренер присел перед ним на корточки, - Страхуйся не страхуйся, а от Судьбы не уйдешь. Береги себя.

На негнущихся ногах Лазарь вернулся в гостиную.
Нинка, туча тучей, курила третью сигарету:
-  Теперь ты меня бросишь, Моисееч? На кой ляд я тебе такая?
-  Да ладно, чего уж там. Мы понимаем…
-  Чего ты понимать можешь?! Мужики этим не болеют. У вас все проще. Несправедливо!
«Час от часу не легче» - вконец запутался Лазарь, - ты о чем?
-  Говорю же тебе: климакс у меня! Что не понятно?!
Сказать, что Лазаря отпустило, все одно, что ничего не сказать. Он заметался по комнате, поминутно целуя Нинку в сердитую макушку и предлагая «выпить–закусить». Затем, немного успокоившись, сбегал на кухню, пожал таракану лапу, устыдился и вернулся в кресло напротив:
-  Ты, Нинон, не дрейфь! У тебя климакса быть не может. Это я как врач заявляю.
Нинка насторожилась:
-  Отчего же? У всех может, а у меня – нет?
-  Климакс, девушка, переживают женщины не ленивые и сексуальные. Так что, тебе сие не грозит. Вот.

Нинка изо всех сил тянула на себя ручку кухонной двери. За ней пыхтели и упирались подопечный с наставником.
-  Держи, брат, крепче. Не то нам обоим - КОПЕЦ!


 *горе (идиш)