По ту сторону жизни

Рассказ основан на реальных событиях

Степа проснулся от нестерпимой вони собачьих испражнений. Глаза открыть он не успел. Огромный собачий язык уже приступил к «умыванию» его небритого лица. «Фу, Чипс, фуу!» - заворчал Степа и, кряхтя начал вставать с гревшей бок трубы. Ногой он тут же попал во что-то липкое и мягкое. Не выдержав, он громко выругался: «Чипс, дрянь эдакая! Не мог в другом месте, а? » - и снова выругавшись, начал чистить обувь о снег.

Так повторялось изо дня в день вот уже два года. Чипс – такое прозвище пес  получил, когда хозяин нашел его щенком в мусорном баке, в упаковке из-под чипсов. Для Степы он был и будильником и самым близким другом, которого бродяга особо ценил за его молчание. «В болтовне правды нет», часто поговаривал Степа и теребил ухо Чипса. В знак согласия, а может быть простого удовольствия, пес качал головой поддакивая.
 
Среди своих Степан считался везунчиком. Еще бы, он чуть ли ни единственный из всех работал. Правда, сам он работой это не любил называть и говорить что-либо на этот счет отказывался. Это было нерегулярно, преимущественно по воскресеньям и мало оплачивалось, но на что-то другое в его положении рассчитывать не приходилось. Однако в тот день удача изменила ему. Санек, коротышка-крепыш, на которого Степа и трудился, пожал плечами: «Та других уже взяли, … опоздал ты, братан». Степа молча сплюнул и растер полученный результат в снегу. Санек говорил что-то еще, но Степа уже его не слушал. Не оглядываясь, он пошел прочь, а Чипс, поджав хвост, посеменил за хозяином.  Пройдя несколько кварталов, бродяга остановился, и присел на ступеньках одного небольшого магазинчика. Нужно было перемотать шнурки, которыми примотана отвалившаяся подошва сапога. Вдруг он почувствовал на себе чей-то взгляд и оглянулся – около него стояла малышка, в коротенькой розовой шубке и новеньких, точно с магазина, тоже розовых, сапожках. Она смотрела на него широко распахнутыми, не то удивленными, не то испуганными глазами. И Степа не смог сдержать улыбку. Порывшись рукой в карманах, он нашел маленькую карамельку, которая лежала там не определенное количество времени. И робко, стесняясь своего положения, он протянул ее девочке. Последняя стояла не двигаясь.

- На, бери – осторожно проговорил он,- не бойся меня, держи конфетку.

- Ма-а-ма, ма-а-аам – вдруг громко закричал ребенок – Мам, я «бомжару » нашла!

К ней тут же подбежала, громко стуча каблуками, пышная блондинка.

- Боже, Ада, где же ты слов-то таких набралась – пропищала искусственным голоском она.

- А мне папа таких показывал.

- А разве папа не учил тебя, что они воруют детишек, а потом их съедают – продолжала блондинка, усаживая малышку в красный «Пежо».

Степа сидел не двигаясь. Потом резко повернулся, развернул конфету и бросил ее псу. Чипс поймал ее на лету, не жуя  проглотил, и приветливо замахал хвостом прося еще. Но хозяин даже не обратил на него внимание. Степан проследил как «Пежо»  неуклюже покинуло парковку, брезгливо поморщился, затем встал со ступенек и продолжил путь.

Пора было бы уже привыкнуть к такому обращению. Для людей большого города, привыкших к спешке, что соизмеряется с таким же быстрым движением мыслей, просто не важны мелочи.  Останавливать взгляд на деталях не выгодно, когда проще посмотреть на картину в целом. Зачем говорить о нищих, о тех, у кого «жизнь не удалась» ? Проще назвать среднюю сумму заработка  среднестатистического жителя. А ведь еще хочется пожить для себя, в удовольствие, так сказать. И не зачем портить себе настроение по пустякам, не так ли? Выгоднее подумать о графике инфляции, новой покупке, ремонте квартиры у соседей, да сделать ставки на матч «Украина - Франция» и то приятнее. Выгода – ключевое слово в нашем обществе.

Снег посыпался большими хлопьями и Степа ускорил шаг. Пройдя центр, он свернул на не приметную улочку и уверенно вошел во двор одного из домов. Дверь в нужный подъезд была услужливо распахнута. Миновав два лестничных пролета, он остановился на весьма необычной лестничной площадке. На бетонном полу лежал большой матрас трудно определяемого цвета, рядом – горизонтально стоящий обрезок батареи, который находчивый хозяин с помощью разорванных картонных коробок переоборудовал в ящик с полочками, где лежали его скромные пожитки. Их владелец сидел тут же, на  матрасе и жевал мандарины, которые ему вынес кто-то из сердобольных старушек. Увидев Степу и Чипса, он обрадовался, тут же бросил свой обед (завтрак?) и принялся разглаживать  грязные тряпки,  которыми был застелен матрас, приглашая Степу сесть. Последний тяжело бухнулся на матрас, предварительно похлопав «хозяина» по плечу:  «Да не суетись ты». Но тот не слушал его и уже делил мандарины напополам с гостем. Чипс от такого угощения отказался, чихнул, и побежал на улицу. «Э, Чипс, куда?! Вернись, кому сказал!» - встрепенулся  Степа. «Да, не голоси, не голоси,- смеясь, успокоил его  «хозяин»- тут же мусорка неподалеку. Пусть себе животное тоже поест. А ты вот, на, мандарин пока покушай. Не горячись, не горячись! Придет твой пес.- продолжал уговаривать он Степу - Лучше еж. Не каждый день так шикуем ведь!» - на этих словах он рассмеялся. Но это был грустный смех. Степа нахмурился и жадно набросился на мандарины.

Трудно поверить, но Фим Фимыч, так звали «хозяина», не был бомжом в полном значении этого слова: человеком без определенного места жительства. У него была квартира, тут же в этом же доме, на этом же этаже, та самая, возле которой лежал его матрас, и стояла батарея- тумбочка. Просто в один прекрасный момент старенькому пенсионеру не оказалось места в собственной квартире, куда он добродушно поселил «пожить на время, пока свою квартиру купят» племянника с семьей. Первое время «нового» жильца в подъезде восприняли враждебно. К Фим Фимычу  приходила милиция, ЖЭК, словом все, до кого смогли дозвониться недовольные соседи. Однако сделать никто ничего не смог. Жилец в данной квартире прописан, нарушений правопорядка не совершал, а на остальные мелочи можно закрыть глаза. Причем с особым удовольствием они закрываются, когда в кармане шелестит зелененькая купюра, подаренная «младшим хозяином» указанной квартиры. А, впрочем, это тоже мелочи.

Со Степой Фим Фимыч познакомился на соседней мусорке – той самой, куда побежал завтракать Чипс. Поначалу племянник подкармливал своего родственника, а после счел это недопустимым излишеством. «Самим, мол, жрать нечего». Вот и пришлось Фим Фимычу на мусорку податься. С тех пор, преимущественно по воскресеньям, Степа наведывался к «профессору», так он прозвал его за аккуратную бородку и «шибко умные речи». Буханка хлеба, бутылка воды – помощь, откровенно говоря не барская, но тоже лучше, чем ничего. Однако сегодня Степа пришел с пустыми руками и чувствовал за это укор совести. Даже Чипс отличился: принес с мусорки пакет просроченного печенья. «О, - обрадовался «хозяин» - просто царское угощенье » И попробовав, подытожил – «Многовато плесени, как по мне, но есть можно».
Фим Фимыч много говорил в тот день о жизни, о книгах. Даже цитировал Толстого. Степа слушал, иногда поддакивал, а про себя отмечал, что «профессор», был не исправимым чудаком. «Книги!- молча  восклицал он - Да, в его положении нужно думать о том, как выжить завтра! А он – книги…Гнать взашей скотину- племянника, вот и все» Эх, если бы была Степина воля…раз законом нельзя, так значит силой! Но Фим Фимыч запрещал ему говорить об этом. «Ведь, это же не надолго! – с жаром восклицал он – Просто у них обстоятельства такие сейчас…Вот  не знал бы тебя Степан, подумал бы, что ты злой человек, раз о людях так плохо думаешь»

«Не я злой, жизнь такая» - бурчал в ответ Степа, и они меняли тему. Однажды, бродяге   пришлось узнать такие факты, после которых он перестал доверять всему миру раз и навсегда.

В тот день он как обычно шел к Фим Фимычу с «пайком». Это была еще середина лета, и на лавочке до позднего вечера кудахтали старушки- соседки.  Они-то его и окликнули.
 
 - От ты ходишь, ходишь, к Ефиму Ефимовичу нашему, а вот бы взял и сходил куда надо, мужик  ты  как ни как, разобрался там что к чему.

«Началось, – обреченно подумал Степа – Ему не хотелось оправдываться. К чему это? И перед кем? Если люди не хотят немного напрячь мозги и подумать, что «там, где надо», у него первым делом паспорт потребуют, которого у него нет, а во вторых просто не пустят - от него же дерьмом собачим на несколько метров воняет. И никому из этих тухлых куриц даже в голову не придет поднять свой зад со скамейки - мысленно усмехнулся он  - и сходить «куда надо» самостоятельно» Последнюю фразу он озвучил вслух, естественно в более толерантной форме.  В ответ он услышал тридцати минутную историю болезни каждой присутствующей бабушки. Они так увлеклись деталями диагнозов, что на время забыли об исходной точке разговора и о присутствии Степы в частности. Улучив момент, он решил прошмыгнуть в подъезд, но его тут же остановила самая зоркая соседка

- У суд надо подать, слышишь? – оживилась она – и адвоката хорошего нанять! Вот!

 Степа представил себя рядом с «хорошим адвокатом». Вот умора! Тут в разговор вступила женщина, которую он не заметил раньше. Она стояла немного поодаль с коляской, и внимательно слушала разговор:

-Да какой там адвокат - вы посмотрите на него – он же бомж вонючий. Что он сделать сможет? Да и не поможет Ефиму Ефимовичу адвокат. У меня тетка «где надо» работает. Я все узнавала. Старичка-то давно уже невменяемым признали, а поручитель – племяшка его. Вот  так вот!

 Под дружные оханья- аханья соседок Степе таки удалось проскользнуть в подъезд. Фим Фимычу он тогда ничего не сказал – зачем старика расстраивать попусту?

И вот сейчас, он сидит и рассказывает о своих книгах, о разных пустяках так, словно они сидят не на драном матрасе в холодном подъезде и едят просроченное печенье, а в уютной гостиной беззаботно философствуют за чашечкой чая. От всего этого Степе стало не по себе,  и он начал прощаться. Пожимая ему руку, Фим Фимыч сказал:

- Степан, ты бы заходил по чаще, а? Мне старику скучно здесь, да и знаешь, сердце что-то пошаливает.

- Может лекарств, каких достать надо? – спросил Степа.

- Да какие тут лекарства – снова грустно засмеялся Фим Фимыч – Лекарств от старости еще не придумали. Ты просто заходи завтра.

И Степа ушел. Он не пришел ни завтра, ни после завтра,  ни через пять дней. Он знал - Фим Фимыч ждет, но не мог быть нахлебником. Ему нечем было помочь и это давило на него. Он пару раз проходил мимо двора, даже хотел было зайти, но проходил мимо. К следующему воскресенью ему таки удалось раздобыть денег, и кроме стандартного набора: хлеб и бутылка «Миргородской» он добавил «Валерьянку» - это единственное, что ему смогли предложить в аптеке на его скудные средства и сбивчивые объяснения.

Степа привычно поднялся на знакомый этаж, но с удивлением заметил, что матраса уже нет, и батареи- тумбочки, и «хозяина» тоже нет. Вместо этого стоял облезлый стол, на нем – тарелка с остывшими блинами, миска риса и какая-то старушка выкладывала печенье с конфетами. На минуту Степа застыл  в исступлении, пытаясь понять где «хозяин». Чипс начал жалобно скулить. Старушка оглянулась:

- Вам чего?

- Мне..я – растерялся Степа – тут «профессор» был, Фим Фимыч.. я…он..я видимо, это, ошибся.

- Помер он – прервала она его бессвязную речь. – Четыре дня уже прошло.

- Как помер? – пробормотал степа, чувствуя, как внутри все холодеет. Чипс начал выть.

- Загнали, скоты, в могилу- то его. Ему плохо тоды стало. Он ко мне - «Так, мол, и так, вызови, Семеновна, скорую.» А они, в скорой, как услышали, что бомж, так и слухать не стали. Я пять раз звонила: «Едем» - говорят. Три часы прождали. А племянник-то его, даже дверь открывать отказался. Так и помер старик.

- А милиция что?

- А что она может сделать? Они, ведь, денюшку любят. Кушать-то все хотят. А у племянника Ефима Ефимовича они, денюшки-то, как известно, в избытке имеются. Ох.. – и старушка начала причитать о том, каким хорошим человеком покойник был.

Из-за дверей соседних квартир послышались голоса: «Кто собаку в подъезд впустил?» «Убери пса, сейчас милицию вызовем!» «Развели бомжар! Давно пора домофон ставить!»

- Тише, тише Чипс – погладил Степа пса, который уже не выл, а жалобно скулил и бегал по площадке, словно кого-то искал.

Он оставил пакет с хлебом, «Миргородской», и валерьянкой на столе. Неуклюже перекрестился, и они ушли.

А через неделю в подъезде установили домофон.

А еще через месяц наступила весна. Санек уехал в столицу, а другую работу Степа не нашел, и решил, что настало время перекочевывать в другое место. Собирая свои пожитки, что хранились под трубой на теплотрассе, где он спал, бродяга случайно наткнулся на твердый переплет книги. Это был подарок Фим Фимыча на его, Степино, день рождения. Единственный подарок в его жизни. Почти стертые буквы гласили: «Рей Бредбери: 4510 по Фаренгейту»

- Эх, профессор,- вздохнул Степа – разве принесли тебе счастье, твои книги?
С этими словами он поднялся, собираясь зашвырнуть ее куда-нибудь подальше. Но Чипс  с недовольным лаем бросился своего  на хозяина.

- Ты так думаешь? – вскинул брови Степа – Она пригодиться? Но она такая  драная. Ее даже продать не получиться. – с наигранным безразличием сказал он.
Пес продолжал недовольно лаять.

- Ну, если только на костер – продолжал Степа, решив для себя, что он не сделает этого ни за что и ни когда.

Пес начал рычать.

- Все, угомонись – рассмеялся бродяга. – Если ты так хочешь таскаться с этой макулатурой - возьмем – С этими словами он сунул книгу в рюкзак, зная, что делает это не ради собаки, и что ни разу об этом не пожалеет.

Собрав все, он закинул рюкзак на плечи и пошел вдоль трассы, насвистывая мелодию старой песни, услышанной еще в детдоме. Чипс бежал рядом.
Мимо ехали машины, увозя с собой самых разных пассажиров. И никому не было дела до идущего бродяги. Настоящего Человека. Ведь не стоит обращать внимания на мелочи, не так ли?