Мера пресечения. Глава пятая

ГЛАВА ПЯТАЯ.

   - Что-нибудь выпьешь? – спросил профессор у супруги, когда, поставив её машину в гараж, они вернулись в дом.
   - Не знаю, - ответила та, усаживаясь на диван в гостиной. – Я вообще-то выпила у Кайлы немного вина. Да и ты тоже, судя по запаху, не скучал.
   - Самую малость, - улыбнулся Робертс. – Тем более  что повод нашёлся.
   - Надеюсь, ничего плохого?
   - Наоборот. Повод замечательный. Могу поздравить. Сегодня ты стала бабушкой!
   - Эльза?!
   - Да. Где-то в половине девятого звонил Генри. Как я понял – ещё из клиники, сразу после рождения ребёнка.
   - Вот это неожиданность! Мы же все ожидали родов только через пару недель.
   - У природы свои сроки. По словам Генри всё прошло нормально. Девочка родилась здоровой. Эльза тоже чувствует себя хорошо.
   - Бабушка! – кокетливо улыбнулась Сильвия. – Разве я похожа на бабушку?
   - О чём ты говоришь? – ласково обнял жену Робертс. – Своей потрясающей внешностью ты можешь дать фору многим молодым девицам!
   - Ах ты льстец! – рассмеялась Сильвия. – Что ж, я не против выпить за изменение своего семейного статуса. Отметим появление в нашей семье нового человечка. С именем уже определились?
   - Похоже – да. Эприл.
   Робертс достал из бара бутылку коллекционного вина.
   - Эприл, - повторила жена. – Эприл Робертс. Звучит неплохо.
   - Я пообещал Генри, что мы в конце недели приедем к нему, - сказал профессор, подавая Сильвии бокал с вином.
   - Да-да, обязательно! Я бы уже и сейчас поехала!
   - Ну, там пока не до нас. А как ты провела вечер?
   - Нормально. Немного поболтали о том, о сём. Были ещё сестра Кайлы – Аннет и Клара Уинсли.
   - А это ещё кто такая? Что-то я раньше не слышал этого имени.
   - О, это старая знакомая Кайлы ещё с колледжа. Сейчас живёт в Миннеаполисе. Приехала навестить родителей.
   - Обсудили все последние городские новости? – улыбнулся профессор.
   - А как же! – тоже с улыбкой ответила Сильвия. – Твоей персоне тоже досталось.
   - Вот как? За какие же грехи я угодил в темы ваших разговоров?
   - Почему обязательно – за грехи? Многие в городке волнуются за исход твоей завтрашней операции. Линда Майер на каждом углу трещит об этом. Из её слов выходит, что сынок – просто ангел во плоти и у тебя нет иного выхода, кроме, как спасти его. Она – мать, и я её прекрасно понимаю. Но, знаешь, не нравится мне это семейство. Не могу объяснить, в чём причина. Это что-то внутреннее, наверное - чисто женское.
   - Для меня все пациенты равны, - задумчиво ответил Робертс. – К сожалению, я не всемогущ. Не всё зависит от моего мастерства.
   - Всё равно, ты – самый талантливый хирург в мире!
   - Так уж и в мире? – усмехнулся профессор. – Я просто стараюсь делать свою работу так, как нужно. Тем более, что она связана с самым дорогим, что есть у человека – его здоровьем и жизнью.
   - Я знаю. И потому очень тебя ценю и люблю.
   - Спасибо, дорогая! Но, неужели, весь вечер только обо мне и говорили?
   - Ну, почему? Вот ещё одна новость. Наши соседи – Кроуфорды, продают свой дом и переезжают в Денвер, к дочери. Джо Кроуфорд уже нашёл себе там престижную работу.
   - Не думаю, что им так легко будет продать свой дом. Мало кого привлекают такие маленькие городишки, как наш.
   - А вот тут ты не прав. Покупатель уже нашёлся. Какой-то бизнесмен из южных штатов. Решил открыть своё дело здесь. У нас, как будто, с налогами проще. Кайла даже его фамилию называла, да я не запомнила. Что-то итальянское. Ламбертини, кажется. Ничего о нём не слышал?
   Робертс в ответ неопределённо пожал плечами.
   Выпив ещё вина, Сильвия обсудила с мужем предстоящую поездку в Чикаго, к Генри, и отправилась спать. Робертс сказал ей, что ещё немного поработает у себя в кабинете.
   Вернувшись к себе, профессор устроился за своим столом, достал газеты и ещё раз, более внимательно, перечитал статьи об убийстве Эльзы Робертс и её детей. Описывалось всё именно так, как рассказывал мужчина, назвавшийся Генри Робертсом.
   Убийцу действительно звали Фрэнк Майер. Досужие репортёры смогли быстро установить, что в своё время преступник был пациентом отца Генри Робертса – профессора Кристофера Робертса – одного из лучших в мире кардиохирургов современности. Операция, сделанная доктором Робертсом семь лет назад, несмотря на свою сложность, была проведена настолько успешно, что Фрэнк Майер получил возможность вести полноценную жизнь. Со временем он превратился в законченного алкоголика и наркомана, не испытывая при этом никаких проблем с сердцем. В сентябрьском номере «Нью-Йорк таймс», месяц спустя после гибели семьи Генри, было напечатано небольшое интервью с самим профессором Робертсом. Он прекрасно помнил своего бывшего пациента Майера. По его словам, тогда невозможно было даже предположить, что тот, измождённый тяжёлой болезнью, юноша превратится в чудовище, способное хладнокровно лишить жизни ни в чём не повинных детей. Неожиданно журналист задал такой вопрос:
   - Доктор Робертс, если бы Вам вдруг представилась возможность вернуться в то время, зная о том, что человек, лежащий перед Вами на операционном столе, станет убийцей Ваших внуков – как бы Вы поступили?
   Профессор Робертс ответил не задумываясь:
   - Как врач, я бы сделал всё, от меня зависящее, чтобы этот подонок прекратил своё существование.
   - А как же знаменитый врачебный постулат – не навреди? – не унимался журналист.
   - К человеку, не соблюдающему главнейшую заповедь – не убий, никакая этика, даже врачебная, применима быть не может! – последовал твёрдый ответ Робертса. – Впрочем, зачем рассуждать о том, что в любом случае невозможно?
   В заключении своей статьи автор пустился в пространные и замысловатые рассуждения о невозможности предвидения грядущих событий и их предотвращения. Хотя сколько жизней можно было бы спасти, если б заранее знать, что может совершить тот или иной человек!
   Отложив газеты в сторону, Робертс встал из-за стола и снова подошёл к окну. С одной стороны, его разум, скованный рамками общепринятых представлений о течении времени, отказывался верить в то, что его сын, так вот запросто, смог вернуться в прошлое, чтобы рассказать своему отцу о пациенте, который спустя время принесёт всей семье столько горя. Но, с другой стороны, полагаясь на то, что подсказывало сердце, профессор уже не сомневался в том, что мужчина, сидевший пару часов назад в его кабинете – именно Генри. Нужно быть очень хорошим актёром, чтобы настолько точно имитировать интонации речи, манеры поведения, только ему присущие жесты. Можно сфабриковать фотографии, отпечатать газеты – но какой во всём этом смысл?! Попытка слишком утончённого розыгрыша? Нет. Исключено.
   И потом, откуда вечерний гость мог знать, что Эльза родит ребёнка именно в двадцать две минуты девятого? А как объяснить его осведомлённость о новом соседе? Хотя последнее, учитывая чрезмерную болтливость подруг Сильвии, как раз-таки особого труда не составляет.
   Стоп! Этот человек что-то сказал по поводу завтрашней операции. В ходе её Майер, по его словам, будет дважды находиться в состоянии клинической смерти. Кажется так. Но уж об этом-то знать сегодня совершенно невозможно!
   Робертс вспомнил фотографии, которые он рассматривал некоторое время назад: очаровательная, как кукла, малышка Эприл и серьёзный Кристофер-младший. И тут же перед глазами возникла другая картина, красочно описанная в газетах: истекающие кровью, тела детей и молодой женщины. Профессор невольно содрогнулся. Перед ним, во всей своей неизбежности вставал выбор. Посчитать сегодняшний визит таинственного гостя шуткой и жить оставшиеся годы в томительном ожидании трагедии? Играть с внуками, рассказывать им на ночь сказки, учить чему-то хорошему, доброму, зная при этом, что как-то августовским вечером некая мразь разрядит в них свой пистолет? Да ведь так можно просто сойти с ума! С таким грузом не справится ни одна нормальная человеческая психика! Или всё же поверить? Но что тогда? Возможно ли предотвратить то, что произойдёт в кафе на заправке?  Стопроцентной уверенности в этом нет. Самому стать убийцей? А, если не убийцей? Если судьёй, заранее выносящим приговор тому, чьё дальнейшее существование принесёт столько страданий другим людям?!
   Профессор вернулся в кресло, закурил и в смятении вновь взялся перелистывать газеты, словно надеялся найти в них какую-то подсказку.