Тапёр в театре

НА СНИМКЕ: Вера Августовна Лотар-Шевченко


Нужна была вторая работа. И Вера Августовна нашла ее в недавно созданном Нижне-Тагильском драматическом театре. Имеется несколько свидетельств об этой её деятельности. Об этом пишет бывший режиссёр этого театра, а впоследствии знаменитый кинорежиссёр Владимир Мотыль. Оставили свои воспоминания Нинель Пляцковская, Татьяна Гуськова, Наталья Позднякова и Эмиль Фискинд.

Драматический театр тогда ещё не был построен и размещался в Клубе железнодорожников вблизи железной дороги. Веру Августовну принял на работу Борис Осипович Потик, в то время главный режиссёр этого театра. Она обеспечивала музыкальное сопровождение спектаклей. Т. Гуськова назвала выполнение этой работы музыкальным оформлением спектаклей, Э. Фискинд написал, что её приняли концертмейстером, Н. Пляцковская же пишет более детально: «она осуществляла любую музыкальную работу: была концертмейстером (точнее — тапером), сочинителем, занималась подбором музыки». Но давайте сначала прочтём отрывки из этих воспоминаний.

Татьяна Константиновна  Гуськова написала об этом так коротко, что я засомневался, знала ли она Веру Августовну в этот период времени:

"… Друзей и знакомых у Веры Августовны в Тагиле было немало. Они помогли ей найти постоянную работу в драматическом театре в качестве музыкального оформителя. Там она познакомилась с известным режиссером Владимиром Мотылем и стала почти членом семьи артистов Островских, в квартире которых снимала комнату".

Одна из учениц Веры Августовны в Нижнем Тагиле Наталья Позднякова пишет:

"Вскоре кто-то подсказал Вере Августовне, что местному театру драмы требуется тапёр. После прослушивания, её безоговорочно взяли, несмотря на неблагоприятную анкету. Интересно, что как раз в это время в Нижне-Тагильском драмтеатре работал Владимир Мотыль, будущий режиссёр бессмертного шедевра “Белое солнце пустыни”.

Эмиль Юдович Фискинд узнал  о Вере Августовне именно в период её работы в этом театре. Он её там впервые увидел и услышал её игру:

"Кто-то из новых знакомых посоветовал Вере Августовне обратиться в драматический театр. Она туда пришла, села за инструмент, сыграла и... победила: ее приняли концертмейстером. Более того, предоставили небольшую изолированную комнату в квартире, где жила семья артиста [этого театра. МК].

Именно в это время я узнал о необыкновенной пианистке от главного режиссера Бориса Осиповича Потика, с которым был близко знаком. В театре мне и довелось впервые услышать игру Веры Августовны. Был потрясен, хотя слушатель я рядовой, дилетант.

Готовых клавиров к спектаклям Вера Августовна не имела и своих записей музыки не вела: ей было недосуг писать ноты. Все строилось на импровизации".

Нинель Семёновна Пляцковская приехала только что из Ленинграда как молодой специалист: Она-то и пишет, что в театре Вера Августовна была по сути тапёром:

"Я встретила Веру Августовну в 1952 году, когда после окончания театроведческого факультета Ленинградского театрального института приехала на работу в Свердловск. Ее имя впервые прочла на афише Нижне-Тагильского театра. В этом театре, имея в своем распоряжении весьма средненькое пианино, она осуществляла любую музыкальную работу: была концертмейстером (точнее — тапером), сочинителем, занималась подбором музыки.

Кстати, именно в Тагиле она встретилась с Владимиром Мотылем, где начиналась его режиссерская биография. Будучи свидетелем их сугубо рабочей встречи, я запомнила очень дружескую интонацию всего разговора: чувствовалось, что эта немолодая, вполне прозаического вида женщина имеет у своего собеседника большой внутренний кредит. Мне предстояло узнать историю ее жизни и последующие годы (вплоть до 1958-го) провести с ней в тесном дружеском общении".

Н. Пляцковская пишет, что свою работу в театре Вера Августовна "… исполняла без особого энтузиазма, но очень квалифицированно, легко понимая, что от нее требуется, отлично ладила с режиссерами".

С молодым режиссёром театра Владимиром Мотылем у Веры Августовны установились дружеские отношения. Она была пятидесятилетней женщиной, вышедшей из заключения. Он – внук репрессированных сталинским режимом и уничтоженных нацистским – своих дедушки и бабушки (родителей матери), а также и сын обвинённого в шпионской деятельности и погибшего в 30 лет на Соловках отца, слесаря Минского завода, и сосланной на Урал матери, - 23-летний режиссёр, окончивший пару лет назад актёрское отделение Свердловского  театрального института.

Его воспоминания ярки и эмоциональны. Его первая встреча с ней была весьма необычной. Но в этом эпизоде характер Веры Августовны проявился в полной мере. Во всём, что касается музыки, она была независимой, прямой, нетерпимой.

Воспоминания Владимира Яковлевича Мотыля опубликованы в книге «Умри или будь!»:

"В Нижнем Тагиле ставил водевиль-ревю «Где эта улица, где этот дом?» Там было очень много музыкальных номеров. Театр размещался тогда в клубе железнодорожников.  В сцене в ревю предполагалась актёрская пауза – и вдруг … грохот проходящего поезда, лязг вагонов, крик диспетчера. Это в порядке вещей.

Один номер актёрам не давался. Мы его много раз повторяли. Оркестра не было. За кулисами сидел тапёр. И вдруг, когда я в двадцатый раз прошу повторить сцену, раздаётся сильный удар по клавишам, падает крышка рояля. Что такое?

Выбегает помощник режиссёра и говорит: там пианистка, с ней истерика, надо прерваться. Принесли воды. Я поднимаюсь туда и впервые вижу Веру Августовну Лотар. Она сидит на табуретке и бьёт пятками ног по клавишам. На голове сачок ярко-зелёного цвета.

Сачок сняли. Я спрашиваю, в чём дело. Отвечает женщина с большим акцентом: "Сколько можно повторять один и тот же кусок? Если у вас артисты без слуха – возьмите других. Здесь есть талантливые люди. А эти не могут, они немузыкальные, им слон на ухо наступил".

Это была её забастовка. Экстравагантным поступком она обращала моё внимание на своё унизительное положение тапёра.
<…>
Потом мы стали друзьями. Я уже хорошо знал, кто за роялем. Мне рассказали, что это её первая работа, что она только что из лагеря. Я понял, что надо делать какие-то паузы во время репетиций. Это был для меня полезный урок".

Как видите, В. Мотыль прямо говорит о ней как о тапёре. Более того, он считает, что эта работа ставила её в унизительное положение.

На самом деле, она была не только тапёром. Вера Августовна и подбирала музыку к спектаклям, и сама сочиняла её, и сама играла.

“Те, кому посчастливилось с ней общаться, вспоминали, что ею была написана музыка к спектаклям «Бешеные деньги», «С любовью не шутят», «Мария Тюдор» и другим, и «каждый вечер садилась она к фортепиано, и восхищала своим «музыкальным сопровождением» зрителей и актёров”. (Из газеты «Тагильский рабочий» от 12.02.2012):

Продолжение следует: http://proza.ru/2014/01/23/25