Бессонница. Седьмая глава

Глава 7
Солнце. Ненавижу солнце. Я очнулся на чьем-то газоне, посреди кучи каких-то людей, чьи груди вздымались и опускались от сонного дыхания. Судя по всему еще достаточно рано, быть может, часов пять или шесть утра. Роса еще поблескивала на солнце, и было немного холодно. Мурашки по коже. Ни черта не помню. Отойдя на пару метров от этого скопища недоделанных свингеров, я пнул пустую бутылку из под виски.  Где мои сигареты? Я покрутился вокруг, высматривая пачку. Найдя, вытащил одну и закурил. Что вчера было? Кто-то из друзей Дениса предложил устроить праздник, в честь окончания учебного года. Если учесть, что большинство из приглашенных были либо закончившие институт, либо учащиеся на последнем курсе люди, то предложение это звучало слегка абсурдно. И, разумеется, было единогласно принято! В пятидесяти метрах от меня виднелся трехэтажный частный дом. Мне было плевать, чей он, да и по большому счету мне было плевать на то, кто все эти люди. Я просто проводил время. Убивал его, если быть точнее.  Страсть, как люблю это делать. Бросив окурок на траву, я поплелся к дому. Надо найти свои вещи. Так как мы прибыли на место назначения, то есть  в этот дом, уже под парой затяжек «счастья»,  то вспомнить, где они лежат, оказалось занятием довольно проблематичным в своем выполнении. Отыскав их под телом какой-то далеко немолодой  и (вот ужас) голой дамы, раскинувшейся на диване в гостиной, я надел футболку с «ZZ Top», джинсовку, напоминающую потрепанную и оборванную тряпку , отыскал там бумажник, ключи, и отправился домой.
Какое же наслаждение с утра идти по пустынным улицам. Часы, висевшие в одном из супермаркетов, куда я зашел купить колы, сообщали о том, что сейчас еще только половина пятого.  Дойти до квартиры и там выспаться – это воистину мое единственное желание. Тем более, что эта перспектива была куда заманчивей, чем пытаться сделать то же самое на мокрой траве.
«What if I say I'm not like the others?
What if I say I'm not just another one of your plays
You're the pretender
What if I say I will never surrender? », - Проорал Грол из моего телефона. Неужели кто-то еще не спит?
Ненси? Надо же, вот кого точно не ожидал.
-Внемлю.
-Надеюсь. Где Денис?
Надо же, и вот мне «доброе утро», и вот мне «как твои дела?», «не разбудила ли я тебя?».
-В крепких объятьях двух, не пышущих первой свежестью осеннего луга, дам. А что, потеряла?
-Смешно. Его уже три дня дома нет. Берет трубку через раз,  а я что-то не горю желанием идти  опознавать его в морозилке. Лучше я заранее свалю эту обязанность на тебя.
-Это ты так морг нежно кличешь морозилкой? - поинтересовался я, сделал глоток шипящей колы и продолжил,- окей,  я люблю такие места. Люди там идеальны. Молчаливые такие, умиротворенные.
- Псих. В общем, он в порядке?
-В полном. Хотя к врачу я бы все же сходил, будь я на его месте. Ты чего сама не спишь в такую рань?
-Бессонница,- ответила она, и послышались гудки.
Ну что ж, ее можно понять.  Последний, наверное, месяц я тоже страдаю от бессонницы. Только совсем иного рода. Я не сплю по ночам теперь не по тому, что меня раздирает на множество мелких кусков голос, который пытается наставить меня на истинный путь, а потому, что теперь от этого голоса остались лишь пузыри воздуха, тонущие в море алкоголя и все такие же настойчивые  хрипы, задыхающиеся в дыму травки. Вместо него теперь множество, целые тучи, и оркестры других голосов. Они спрашивают меня о наличии в моих карманах денег, о наличии в моем ежедневнике планов на вечер, о наличии у меня ключей от свободной квартиры. В начале, они разные  по тембру, акценту, манере рассказа. Потом, все они сливаются воедино, образуя при этом мерзкий комок грязи, разврата, тщеславия и эгоизма.  Как бы ни было странно, в этом мире  мне стало лучше. Обилие масок вокруг не вынуждает меня надевать свою собственную. Если я захочу уйти, я уйду: здесь никто никого не держит, потому что любой контакт лишь на вечер, а дальше его просто как бы и не существовало. Принцип трех «Н». Никто. Никому. Ничего.
Каждое утро ты просыпаешься в новом месте или с новым человеком. В большинстве случаев, ты не имеешь ни малейшего понятия, где ты или кто лежит с тобой рядом, еще не отошедший от тяжелого сна и дурного похмелья.  Удобный способ не выдавать своих тараканов, кишащих в голове. А если даже захочешь показать этим людям свои странности, никто не обратит на тебя никакого внимания, ибо так построено их отдельное общество. Можно сказать, что уникальное в своем роде. В настоящем мире, каждый сует свой сопливый нос в чужие дела. Видит соринку в чужом глазу и обсуждает,  каким образом она туда попала.
-Он изменял своей жене, а по дороге домой ему залетела соринка в глаз!
-Нет, он сумасшедший и сам ее туда запихал!
Какими бы не были абсурдными предположения, в них верят.
А здесь все не так. Люди настолько потухшие, что  им плевать на все и всех. Что-то в роде: будь хоть трижды сумасшедшим, главное, не трогай окружающих и не лезь своими мерзкими лапами в чужие души (даже не смотря на то, что порой, те самые души, куда грязнее твоих рук).  В общем, как вы поняли, я взял у жизни печенье, прекрасно осознавая, что последний его кусок встанет сухим  огрызком поперек горла. Но как же тают во рту хотя бы первые кусочки: незнакомые лица девушек, их языки, проникающие в мой рот и их стоны, когда плавно, а когда нет, переходящие в счастливые крики. У меня есть один безотказный прием. Выгнув спину и раздвинув ноги, она стоит, облокотившись на стену  и постепенно, с растущим возбуждением, все сильней прижимается ко мне бедрами, немного проводя ими из стороны в сторону. Ладонями, двигаясь от живота к упругой груди, я  сжимаю ее и двумя пальцами, большим и указательным, касаюсь твердых сосков. Я ощущаю, как ее тело изнемогает от желания почувствовать меня в себе. В то же мгновение приходит острое и непреодолимое желание впиться в эту плоть. Насладиться ею так, чтобы больше никогда не хотелось к ней прикасаться. До отвала. Будто через невидимую завесу, я слышу приглушенный грохотом музыки из соседних комнат  стон. Слышу два тяжелых дыхания - мое и ее. Дальше к горлу, и чуть сжимая на нем руку, я останавливаюсь. Другая рука наоборот спускается вниз, и мои пальцы проникают в нее... Настала очередь действовать моей спутнице. Немного опускаясь, она дотрагивается губами до моего большого пальца, облизывает, кусает и начинает поднимать и опускать голову в такт моим движениям между ее же ног. Обычно, после такого вступления, крышу сносит мгновенно. А когда сносит крышу, как известно, становится лучше видно звезды. А если учитывать хардкорные  условия , в которых это происходит, то на любой здравый смыл рассчитывать особо вообще не приходится. Единственный минус всего этого действа состоит в том, что все девушки, как и их голоса, сливаются со временем в одно целое, как я уже говорил.  И потом ты даже не интересуешься их именами. Это и есть упадок собственной морали? А может возвышение своего Я над остальными?
С такими мыслями я  дошел до дома, допил  колу, поднялся на свой этаж и зашел в родной дом. Не раздеваясь, упал на кровать и внезапно понял одну вещь. Я совершенно забыл о Ненси. Меня просто понесло  сразу же, после нашего разговора. Она все прояснила в моих мозгах, а теперь я забыл о ней. Невелика моя благодарность, но неужели эти адские пляски на раскаленной сковороде я называю прояснением? Даже в своем отсутствии она вызывает у меня эмоций больше, чем все окружающие меня девушки вместе. Вот же чертова сумасшедшая. Я улыбнулся своим мыслям и погрузился в долгожданный сон.