Златовласки

               

 Братец все меньше располагал девчушку  к сестринским чувствам. Он отдалялся теперь  от сестренки-двойняшки  с каждым днем. То по дороге из школы домой застрянет в подворотне с целой гопой  таких же, как он, сорви-голов из их двора, и потом приходит грязный и весь в синяках, то отпросится у родителей в поход, и потом всей семьей они ждут его допоздна, до последнего поезда в метро, то вот перестал заниматься пианино, совсем не делает школьные домашние задания, и вообще ей с братом  теперь стало тесно в одной комнате, и  по его просьбе  ему отдали «тещину комнату», и уж он ее «украсил», конечно, так,  что ей  туда  лучше не ходить, и «музыка» его уже звучит не так внятно, как в было в их общей комнате, так, слегка только  сотрясает по вечерам  своими ритмами всю квартиру, когда сестра не занимается на  фоно.  Их золотые головы (скорее  ярко рыжие) теперь можно было увидеть вместе только за воскресным семейным столом, где он, как и сегодня, с трудом  высиживает до окончания традиционного еженедельного обеда, после чего убегает из дому до ночи.
 Двенадцатилетняя сестренка продолжала  наслаждаться  кратким временем воскресного семейного благополучия, общения с родителями, которых обычно  только и видит  ранними утрами и поздними вечерами. Вчера, в субботу, они были в гостях. Вечером идут в театр, на какую-то допотопную постановку. А сейчас   навалились на девчонку с удвоенной силой, потому как второй отпрыск предусмотрительно сбежал. Все вопросы о школе, музыкальных занятиях, спортивных и  всех новостях подростковой жизни достались девочке, и она, благонравная умница, постаралась в своих ответах за двоих, оговариваясь, правда, что о братце много не расскажет, пусть сам отчитывается за свои подвиги. Для закрепления положительного впечатления на предков, девочка сыграла пару пьесок на пианино. Родители по очереди чмокнули ее в затылок и с чувством выполненного долга засобирались в театр,  особенно  отец: он   при выходе в люди  всегда  озабочивался видом своей поредевшей и поседевшей, но все еще пышной  шевелюры, которая совсем недавно еще была, как и у детей, ярко рыжей. А  маме всегда нетрудно выглядеть  причесанной: ее послушные вьющиеся волосы позволяли это без особого труда. Французские  духи и модный шарф завершили ее театрально-выходной имидж.
 - Расскажете, что там хорошего,  в этом  замшелом театре, - приказала  предкам  девочка, закрывая  за ними двери, и  пошла  в свою комнату к старенькому ноутбуку. Все друзья были уже  на месте, уже написали в своих посланиях всяких новостей, приглашений, с кем-то она переговорила по скайпу и стала собираться   к подружке, в соседний дом. Наряжаться   она не собиралась: никого такого не ожидали они с подружкой, хотели только  новое кино посмотреть в буке. В зеркале прихожей  отразилась  тощеватая фигурка в длинном прозрачном свитере и леггинсах и не очень довольная физиономия. Она показала зеркалу язык: «Пеппи!». Она не любила, когда ее так называли за цвет ее волос. Другой схожести с  героиней  книги и кино она в себе не видела. Ну, еще веснушки на носу. Вообще девочка считала себя тихой отличницей, «ботаником», как сейчас называют прилежных, вдумчивых  и не современных молодых людей. Ее интересы  не всегда совпадают  с устремлениями ее подруг, а интересы ее сверстников, как и брата, от нее совсем далеки. Вот ее учитель по русскому и литературе, уже  очень немолодой, ей гораздо ближе, чем   брат и все  знакомые мальчишки: он, правда, ужасно худой, но их совместные усилия по  изданию виртуального школьного журнала «Парус» ее очень располагают к общению с ним и в школе и после школьных занятий. Брякает звонок. И девочка видит в глазок двери, что это Учитель! Ничего себе!  Легок на помине! Зачем он пришел, да еще в воскресенье?
 Оказывается, он подумал, что родители их могут быть дома в такое время и хотел с ними поговорить… О чем? О ее успехах по всем предметам и возможном переводе в спецшколу – математическую или английскую, - он думает, что это не помешало бы ей в ее увлечении литературой, а наоборот, поможет, в интеллектуальном плане, лучшему развитию…
 - Хм! – она не знает, обижаться ей или нет, но приглашает Учителя к себе в комнату, и они вскоре  пьют чай с конфетами, которые он принес. Девочка рада этому визиту и тому, что родителей нет дома: они бы очень удивились такому гостю, да и тема несостоявшегося разговора девочку смущала, - она не хочет покидать свою школу, одноклассников и Учителя, хотя с математикой у нее получается не хуже, чем с  литературой, -  она очень успешно участвовала в последних районных  олимпиадах. Девочка с гостем  договаривается, что она  еще подумает на эту тему и обсудит ее с предками, а  Учитель приглашает ее в следующее воскресенье  в театр  на утреннее представление оперы «Садко». Девочка  выходит из дома вместе с гостем, и они прощаются до встречи в школе. Тусовавшиеся  в углу двора, у входа в ЖЭК, «вождь краснокожих», братец с  группой мальчишек  притихли при их расставании. Вечером дома  он, конечно, по-хамски поинтересовался: « А чего этот казз…кащей приходил к тебе?». Она сказала, что он хотел поговорить с предками.  Своей подружке об этом визите она почему-то не сказала ни слова. И родителям в следующее воскресенье тоже не сказала, что идет в театр со своим учителем: спектакль дневной, и им беспокоиться не о чем.   
 В воскресенье она, чтобы не привлекать их  внимание, оделась по-будничному, но в платье, а волосы убрала  наверх, чтобы выглядеть повзрослее, и  они с Учителем  встретились прямо в вестибюле театра. Учитель похвалил ее прическу, сказав, что она выглядит в ней  принцессой, и пригласил ее в театральное кафе попить колу с пирожными. Их дуэт тут же зазвучал на любимую тему их общего детища – школьного  виртуального  литературно-художественного журнала «Парус».
 - Тебе надо больше писать – и прозу, и стихи, и статьи по истории. У тебя получается, но надо вырабатывать свой стиль, а не писать то «под Блока», то «под Чехова» или в стиле древнерусских сказаний, -  говорит ей  Учитель уже  за столиком.
 - Мне хочется написать киносценарий, где в объемном виде соединятся все мои идеи – об истории, искусстве, научно-техническом прогрессе… - подхватывает она горячо,  но раздается третий звонок, и беседа, которую они могут вести без конца, прерывается.
 Девочка сначала   с удовольствием внимает  льющимся со сцены руладам оперы: с ее музыкальным образованием и  традициями родительского воспитания – с походами на концерты в филармонию, Капеллу, в театры, прослушиванием серьезной музыки дома, - с ее навыками к восприятию классики новая постановка  кажется ей излишне модернизированной в костюмах и декорациях, но  интересной, а  музыка! а  пение!  да еще рядом с понимающим ее  увлечения  человеком! Через некоторое время она отвлекается на тихое сопение рядом: чуть привалившись к ее локтю своим  прохладным и пустоватым, как на вешалке, рукавом,  Учитель спал! Он, конечно, не молод и, наверно, устает, вон какой худой! но почему он сейчас уснул  – днем, в театре, на постановке, которую он так нахваливал за новаторство?
 Он  очнулся от дремы, когда она убрала свою руку с подлокотника кресла,  и по окончании первого действия  они уже вместе аплодировали певцам и дирижеру. В перерыве они пошли  пить кофе  под  песенку Учителя «Ах, как мы любим оперу, ах, как мы любим оперу, ах, как мы любим оперу, особенно буфет!». Но настроение у девочки было испорчено. Ей вдруг померещилось  про Учителя всякое такое, что она слышала от сверстников о немолодых людях, любителях девочек, ей приторны стали его угощения, разговоры, само его присутствие рядом, она вспомнила о каких-то слухах о его сомнительном  недавнем прошлом, будто  он был когда-то лишен прав на преподавание, неизвестно, за что…   Она еле досидела до конца представления, еле вытерпела его провожание до ворот дома, и на следующий день  она избегала встречи с ним в школе вне уроков. Учитель пытался выяснить причину   такой  резкой  перемены  в ее отношении к нему, спрашивал, раскрывая свои и без того огромные карие  глаза, почему она не посещает школьный журнал, не хочет с ним общаться вне уроков, но девочка не стала ничего объяснять, - не могла же она ему сказать о своих гадких подозрениях,  а только  скоро  попросила родителей перевести ее в другую школу, с математическим уклоном. После перехода она с учителем больше не встречается  ни в школе, ни в интернете, и занятия  литературой у нее теперь  ограничиваются  только чтением.
 Братец не стал вдаваться в причины ее перехода в другую школу. Он  тоже скоро переместился в школу со спортивным уклоном, следуя своему призванию к хоккею. Родители против таких переходов  своих златовласок не возражали.

Лахти. 2014