Петя-Петушок. Сказка-быль

Александр Миронов.


          Жили дедушка и бабушка. И был у них красавец петух по имени Петя. У Пети была когда-то большая семья, и он любил её, часто гулял с ней по двору.
          Его тоже любили: за внимательность, какую он проявлял к курочкам; за гордость, с какой он ходил по двору... Словом, за многие положительные и прекрасные качества. 
          Но однажды пришли нехорошие люди и стали ловить, гонять по двору кур. Курочки кричали, звали на помощь, но на этот раз Петя был бессилен чем-либо помочь им и себе.
          Грабители были сильнее, и их было много.
          Когда грабители с выловленными курочками ушли, Петя вышел из своей схоронки и негодующе прокричал:
          – Квот-квот-квот! Куд-куда! – что на его петушином языке означало: – Мерзавцы, негодяи!
          Из дома вышла изумлённая бабушка.
          – Петя? Живой!.. – и слёзы отчаяния выкатились из её глаз. – Где же ты смог спрятаться?..
          – Я живой, – отвечал Петя, счищая с себя поломанные перья и солому. – Но куд-куда унесли моих курочек?   
          Бабушка не понимала Петиного вопроса, но чувствовала его беспокойство, его горе. Она взяла Петушка на руки и внесла в дом.
          Петю могли услышать злодеи и вернуться.
          – Беда, Петя, большая беда пришла, – говорила бабушка, поглаживая его по головке. – Фашист окаянный принёс её на нашу землю: грабит, жжёт, убивает. Горе нам...
          Притих Петя, прижался к хозяйке. Ему, наверное, стало очень страшно. 
          – Что же нам с тобой теперь делать? – спрашивал дедушка, озабоченно глядя на петуха. –  Куда бы тебя спрятать? А может пустить тебя на похлёбку?
          Но бабушка возразила:
          – Нельзя петушка есть. Он у нас остался один от всего хозяйства. Его нужно спрятать.
          И стали они думать, куда бы Петю запрятать? В сарай нельзя, придут немцы или полицаи и отберут. Дома тоже нельзя.
          И тогда дедушка предложил петушка в подполье укрыть.
          Он вырыл под плахами яму, посадил в неё Петю и укрыл досками.
          В ямке было темно и неуютно. Петушку хотелось петь, разгребать землю и отыскивать червячков. Хотелось взлететь на забор и громко запеть: Кук-аре-ку! - Всех поздравлять с добрым утром. Но в своем убежище он не мог этого сделать и только горько вздыхал и молчал.
          Много дней прошло с тех пор, как потерял Петя семью, и остался один. Много у него выпало перьев, появились бледно-розовые проплешины. Под крыльями стало преть, а кожа болеть.
          Он давно не купался в пыли, не счищал с себя грязь и вредных насекомых. Гребень и бородка у него побледнели, словно выцвели от тоски и горя.
          Состарился он раньше времени, ослаб и спал почти круглые сутки.
Из некогда франтоватого бравого молодца превратился в полуощипанного некрасивого петушишку.
          Иногда глубокой ночью дедушка вынимал Петю из укрытия и пускал гулять по дому. Он ходил, разминал ноги, радовался кратковременной свободе. Хлопал крыльями. Дважды пытался запеть, но голос у него настолько ослабел, что был неузнаваем. Петя пристыжено умолкал.
          Дедушка с бабушкой сильно постарели и похудели. У них не было еды, но когда Петя появлялся в доме, бабушка чем-нибудь да угощала его прямо из рук. Петя склевывал корм, но не наедался и выжидающе топтался возле.
          Всякий раз, как только заслышится стук тяжелых сапог и чужой грубый говор, Петя настораживался в своём убежище, прижимался к гнезду. Властные голоса ему теперь были знакомы, ими владеют нехорошие люди. Они заходили в дом не часто, но всегда шумно, с руганью, возней. Им постоянно что-то нужно, чего-то не хватает, и это недостающее они ищут на чужих дворах.
          Петя от страха замирал и оживал лишь тогда, когда они уходили.
          Однажды земля вздрогнула. По ней колотили чем-то тяжелым, и эхо от этих ударов громко ухало и пугало. Потом грабители бегали от дома к дому с факелами и поджигали постройки. Загорела крыша и на их доме. Дедушка с бабушкой спрятались в огороде.
          Но дедушка все-таки прокрался во двор и вынес Петю из горящего дома.      
А потом по деревне, гремя гусеницами, двигались танки. На их башнях сидели солдаты. Они махали приветливо руками, шапками.
          Односельчане, а так же и дедушка с бабушкой, тоже махали им в ответ и плакали.
          Петя встревожено смотрел на творившееся вокруг действо. Он никак не мог понять происходящее и от этого очень волновался.
          Вдруг кто-то обрадовано закричал:
          – Петя-петушок, живой! Здравствуй! – к нему, спрыгнув с брони, бежал солдат. Он доставал из кармана крошки от сухарей.
          Петя недоверчиво смотрел на человека и на протянутую руку и не решался притронуться к угощению.
          – Ну что ж ты? Клюй! – солдат другой рукой поглаживал его по головке, по шее и приговаривал: – Эко как отощал, облез. Не сладко тебе было в оккупации.
Петя осторожно дотронулся клювом до широкой ладони, подхватил одну за другой несколько крошек и проглотил. Потом, глянув с благодарностью на незнакомца, склевал оставшиеся крошки.
          Стали подходить и другие солдаты, и каждый чем-нибудь да угощал.  Их шершавые мозолистые руки осторожно и ласково гладили его перья.
          Ему радовались и удивлялись, потому что живых петухов в освобожденных деревнях им видеть не доводилось. 
          Петя поел и почувствовал, что в нём появились силы. Он встрепенулся в руках у бабушки и проговорил:
          – Квот-квот, – что означало: отпустите меня!
          Бабушка отпустила.
          Петя вначале неуверенно пошёл, покачиваясь. Затем осмелел, подобрался и пошагал к обгоревшему дому. Запрыгнув на уцелевшее, обуглившееся бревно, потом на балку, лежащую наискосок, а с неё взлетел на печную трубу и громко прокричал:
          – Кук-аре-ку-у-у!
          И все, даже те, кто не видел его прежде, оборачивались на этот крик и обрадовано улыбались: жизнь вернулась, мирная, прежняя! Петя-петушок её объявил.
Люди смеялись и махали ему в ответ.