Вросший ноготь

    Сколько и каких только не придумано способов лечения от алкоголизма? Заговоры, приговоры, таблетки, гипноз, торпеды, кодирование и т.д. - все не перечислить, и, на мой взгляд, все они бесплодны. А что, если попробовать пьяного человека заснять на видеопленку, а затем трезвому показать все безобразия, вплоть до кадров, когда его выворачивает, простите, наизнанку. Если один из ста бросит эту дурь, то по стране это выльется в миллионы полноценных и здоровых людей. А как быть с людьми, которые в трезвом виде ведут себя, мягко говоря, не лучшим образом? Ведь их каждоднев¬ное поведение и обращение с людьми не запишешь на пленку. Как бы им увидеть себя со стороны?
    И я решил написать рассказ. Заголовок пришел на ум сразу, как только вспомнил байку, рассказанную мне на заре хирургической практики: «У одного человека был вросший ноготь на стопе. Предложили операцию, положили на каталку, повезли в операционную, по дороге уронили - перелом шейки бедра. Нужна операция. Дали наркоз, остановка сердца, вскрыли грудную клетку, завели сердце, проснулся - нога подвешена в гипсе, вросший ноготь на месте...»
    Теперь о сути. Сам я врач, работаю урологом не один десяток лет. И в свои 62 года убедился - не зря говорят: «Сапожник без сапог», то есть у меня обнаружился камень в левой почке, и к тому же еще рентгенонегативный, то есть, невидимый на пленке. Величина камня и его локализация очень удобна для его дробления, да беда в том, что нужна установка с ультразвуковым наведением, а в Тверской области с населением почти в два млн. человек такой установки нет и не предвидится. В Москве - пожалуйста, их десятки, если не сотни таких установок - плати и все дела! В мае этого года эта 20-минутная процедура стоила 1800, а сегодня, то есть в июле - 9000 рублей. Выхода нет, поехал. Уже в девять утра я был в столице, в самой ведущей урологической клинике - НИИ урологии. Меня принял и.о. зав. отделением литотрипсии, то есть отделения, где дробят камни.
Я представился коллегой, урологом, на что тот быстро среагировал и сказал, не глядя на меня: «Давайте снимки».
 «У меня камень в левой почке», - робко проговорил я, хотя робким никогда не считался.
 «У вас камень в правой почке, а не в левой!» - категорично заявил он мне.
 «Откуда?!» - не понял я. Думаю, может, он стороны перепутал? Справа-то у меня камня не было, не мог же он за сутки вы¬расти на пленке. А может, он рентгенонегативные видит?
 «Да что я, дурак, не вижу что ли? Вот же! - раздраженно цыкнул он. - Так это пленка с контрастом через 15 минут после его введения, а... это другое дело», - ни капли не смутившись, согласился специалист из Центра. - Госпитализация приблизительно на пять дней, о времени госпитализации до¬говоритесь в 112-м кабинете, уплатите в кассу за пять дней, а там видно будет», - резко повернулся и ушел в темноту.
   Окрыленный первым успехом, я без труда нашел указанный кабинет, постучал, открыл дверь. За столом сидели две симпатичные девочки в белых халатах. Поздоровался, решил представиться:
 «Коллега ваш, напра...», - не успел договорить слово.
 «Подождите в коридоре и в порядке общей очереди».
 «А там никого нет, нет очереди».
 «Тогда подождите».
Я сделал шаг назад, прикрыл дверь и без особого оп¬тимизма подождал минут десять. Никто меня не приглашал, и я решил снова напомнить о себе, и правильно сделал.
 «Можно?» - спросил я.
 «Конечно можно. Заходите». Я понял, что она меня впервые увидела, поэтому повторил:
 «Коллега ваш, направлен, чтобы договориться насчет госпитализации. Вот направление». Она долго листала журнал туда и обратно, видимо, ждала, когда я начну договариваться. Я молчал, мне стало как-то все равно, хотя, от волнения немного заныло в желудке.
 «Не знаю, что и делать с вами... (Длительная пауза) Все занято». (Опять пауза).
 «А давайте через недельку, - предложил я, - мне не экстренно».
 «Попробую, - согласилась она, - не знаю только, получится ли... Вы обязательно позвоните во вторник в 12-00 и уточните, раз вы из Твери. Запишу я вас на среду».   
  Полдела сделано, подумал я. Учтет, что я уролог, должна, и появилась надежда.
Ровно в 12-00 во вторник я набирал указанный номер и думал, что дозвонюсь не сразу, ведь не одному же мне назначила это время, не один же я такой удалой. С пер¬вого звонка она взяла трубку, я напомнил, что я из Твери, врач, уролог, что она назначила мне это время, ну, чтоб не перепутала с другими. А она,  как будто продолжила недель¬ной давности разговор: «Можете приезжать».
Все, решил я, поеду в пять утра, чтобы быть первым, вдруг кого-то экстренного или высокопоставленного привезут, и тогда придется ехать обратно. Так и сделал.
К моему удивлению, я оказался последним. Но, что радовало, - первым тоже. Оплатив за пять дней 12 500 рублей, поднимаясь на лифте на пятый этаж, думал: денек-вто¬рой могу и в коридоре, да и вообще, какая разница, могу и все пять дней, лишь бы уехать без камня.
Первое, что бросилось в глаза - чистота, простор, порядок, отсутствие топчанов и кроватей в коридоре, тишина, безлюдье. Наверное, все на обеде, сообразил я. Меня про¬водили в палату Q12. «Смотри, совпадение, - мелькнула мысль, - и родился я 12-го».
Палата из двух комнат, слева - туалет в отдельном коридорчике, справа - душевая. В каждой комнате - по две кровати аккуратно заправленные, ни складочки на подуш¬ках, ни на пододеяльнике. Я невольно вспомнил пехоту, где прослужил гранатометчиком три года: заправленные кровати с выровненными по нитке спинками и светлые поло¬ски на байковых одеялах, также выровненные по нитке. Неужели и здесь такой же порядок заведен? Ну и что, мне не привыкать, и даже почему-то воодушевился немного.
 «Будете обедать?» - громко спросила из-за спины пожилая женщина, видно, у нее самой было что-то со слухом. Я даже немного вздрогнул, не ждал такой оперативности.
 «Конечно! - не задумываясь, ответил я, - с дороги же!»
В столовой сидели трое больных, из них одна женщина.
 «Приятного аппетита!» - приветствовал их я, они все кивнули головой, и это было нашим первым общением. Не буду описывать то, что было на обед, - не хочется портить аппетит ни себе, тем более вам. Впрочем, я доел все до конца.
 «А где остальные?» - спросил я соседа.
 «А они в палате едят, - и потом добавил: - Две девочки».
 Я не мог поверить: нас всего шестеро! А отделение - на 40 коек! А я, старый дурень, договаривался. Про себя  думал: умею, если захочу.
Стал осваиваться, посмотрел душевую, туалет - идеальная чистота, как будто только что сдали в эксплуатацию - все пусто. Правильно сделал, решил я, что взял с собой туалетную бумагу, мыло, полотенца, кружку и другие принад¬лежности. Поглядел на себя в зеркало.
 «Добрый день! - тут я не дернулся: передо мной стоял стройный молодой человек лет тридцати. - Я ваш лечащий доктор, зовут меня Умбек Саербаевич, а вы - Эдуард Моисеевич, уролог из Твери. Знаю, очень приятно. Значит, так. Завтра не завтракайте, повторим УЗИ почек, прицелимся».
Через полчаса приходит симпатичный молодой человек уже лет 40-45, представляется:
 «Я - зав. отделением Равиль Мухамедович».
Я ответил:
 «Эдуард Моисеевич, кол¬лега из Твери».
 «Я вообще-то был в Твери у профессора Никольского и что-то не видел вас там». Я не выдержал:
 «Значит, я - самозванец, получается?». На что он напомнил, чтоб завтра я не завтракал, и ушел.
Назавтра сделали УЗИ, камень - в средней трети мочеточника.
 «Может, сегодня и дробанем?» - предложил я. «Завтра не завтракайте, дробить будем завтра».
Назавтра повезли в отделение литотрипсии, и оказа¬лось, что камень уже в нижней трети, дробить не представляется возможным. Вот что такое один день промедления! Тогда мне предложили контактное дробление снизу, я согласил¬ся. «Вы не завтракайте, - напомнили мне. - И еще. Надо тщательно побрить интимные места».
 А как?! Я же никогда этого не делал.
 «Сходите в магазин, купите набор одноразовых приборов и...».
 «А в парикмахерской это не сделают? - глупо спросил я. Готов отдать хоть сто рублей».
 «Они за простую-то стрижку берут триста, а здесь, сами понимаете...» Я сразу убедился, что придется делать самостоятельно, сходил в магазин и не пожалел - оказалось, все не так сложно.
Утром за мной приехали на каталке и повезли в операционную вперед головой. Я перелег на операционный стол, покрытый пожелтевшей от времени и неоднократной обработ¬ки простыней, которая в списке платных услуг числилась одноразовой. Может, они имели в виду, что я один раз ею воспользовался, тогда согласен - одноразовая. Получается, что и рентген-установка для меня тоже одноразовая.  Ну, ладно, одноразовая так одноразовая.
   Анестезиолог, он же зав. отделением реанимации, был предельно вежлив и корректен. Мне поставили капельницу, я сказал:
 «С Богом!» и открыл глаза.
 «Операция закончена, - сказал он, - Камень не нашли, он опять в почке, и придется его дробить там. Доктор поставил вам «стент», то есть соединил катетером почку с мочевым пузырем, чтобы камень не ушел обратно в мочеточник». Ну, что поделаешь, у врачей всегда не как у людей, это я знал хорошо.
Вечером дежурный врач говорит:
 «Завтра не завтракайте, будем делать обзорный снимок».
По привычке не завтракаю. В 12-00 делают снимок: «стент» стоит хорошо. «Мы вас с этим стентом отправим домой, будете камень растворять уролитом, а через полтора - два месяца приеде¬те, и мы его уберем». «А в Твери нельзя разве его убрать?» - спросил я. «Почему же? Это очень простая процедура, вы же знаете!».
Мысленно я был уже дома, но еще день впереди. При¬шла медсестра, сняла повязку с локтевого сгиба, где ставили капельницу, достала другой бинт и стала накладывать на то же место. И когда я увидел, что в конце бинта уже готовы две тесемки для завязывания - удивился. Неужели заранее перемотала?! Смотрю, а она только что снятый бинт лихо сворачивает на своем животике, и у нее получился такой же, какой оказался на моей руке. Подобное сейчас не уви¬дишь даже в далекой глубинке.
Утром мне, не завтракавшему по привычке, объяв¬ляют, что сегодня будут дробить камень. Я даже обрадовал¬ся такому повороту событий. Подробили, сказали, что все в порядке. Однако после этого я ни одного фрагмента не обна¬ружил. «Все хорошо, - сказал лечащий врач, - зав...» - «Да я не буду завтракать!» - не дал договорить я ему. «Назавтра УЗИ, посмотрим, как стоит стент, и сделаем обзорный снимок», - сказал врач. На снимке стент отчетливо просмат¬ривался. Врачу УЗИ сказали, что вчера мне поставили стент. Осматривая меня, диктует: почка обычных размеров и поло¬жения, лоханка не расширена, стент стоит хорошо, видны фрагменты камня...
На следующий день мне уже не напоминают, и я пра¬вильно делаю - не завтракаю. Теперь надо провести «простую процедуру» - убрать ненужный стент. Утром мне ввели промедол, который обладает обезболивающим эффектом минут 20. И через 15 минут после его введения повезли в операцион¬ную. Я умело перелег на операционный стол, покрытый такой же простыней, как в прошлый раз, и началась нехитрая процедура. От боли я не мог удержаться: кричал, просил по¬мочь: «Я больше не могу! Это же невозможно терпеть, ну, введите же что-нибудь!» - «Потерпите, потерпите, сейчас, еще немного...». Промедол давно не действовал, а анестезиолога не было, он был в другой операционной. Я просил, умолял, предлагал подождать, пока освободится анестезиолог. Пришел другой уролог, постарше, стал продолжать процедуру издева¬тельства. Никак не мог найти стент, я был готов подпрыгнуть до потолка: боли были невыносимые.
Долговязый (иначе его и не назову) тоже не мог справиться с простейшей задачей, бросил цистоскоп, психанул и, сказав: «Не хочет терпеть - пусть уходит как есть», ушел.
Не преувеличиваю, мучили меня минут 20, не меньше, а это казалось вечностью! Пришел третий доктор и тут же объявил: «Все!».
   Я был так рад, что вся злость прошла, даже на этого долговязого. Ладно, думаю, поставили ненужный стент, теперь и его нет. Хорошо, что живой и...нет, «невредимый» - здесь неуместно.
   Читатель, наверное, догадался: совершенно верно - утром я не завтракаю. И ведут на УЗИ. «Ложитесь, коллега, - вежливо предложил специалист. - Как дела?». Я лег на живот, и он лихо стал водить датчиком по пояснице. «Почки обычных размеров и положения, лоханка не расширена, стент стоит хорошо».
 «Так мне ж его вчера убрали!».
 «А что ж вы мне об этом не сказали?» - и, что интересно, ни капли не смутился. Надо же так: увидел несуществующий стент и даже определил его состояние.
После таких заявок я стал сомневаться: а может, и камень мне не дробили вовсе? Как приехал с камнем, так и уезжаю с ним в родную Тверь. Только кошелек мой стал на 27 500 легче, да и завтракать отучился, сегодня, правда, не¬много поел, да злости немного поубавилось, особенно, как вспомню, как обошлись с действующим академиком, зав. ка¬федрой одного из мединститутов Москвы, главным специали¬стом Минздрава России. Его госпитализировали на третий день моего пребывания. К нему также сначала зашел лечащий врач, затем зав. отделением (кстати, тоже доктор наук в свои 40-45 лет). Когда последний представился, я добавил, указывая на академика, коллега, мол, наш, на что заведую¬щий велел убрать дипломат, сдать его старшей сестре, здесь, мол, не Казанский вокзал, и разводить тараканов не следует. На это старшая сестра ответила, что места в ее кабинете для чужих вещей нет, и оба ушли.
Академик стоял растерянный, как нашкодивший мальчишка. Я решил помочь выйти из этого ступора:
 «Да поставьте вы этот дипломат к задней стенке под кровать, и все! Я же так сделал, и никаких замечаний!». Он, надо отметить, быстро пришел в себя.
Ладно еще заведующий отчитал. Пришла уборщица, увидела в душевой на полу немного воды, а шторки-то нет, и на академика:
 «Откуда наляпано, что, не могли взять тряпку или швабру и подтереть?».
 «Я-то откуда знаю, где тут швабра?» - стал оправдываться сосед, немного осмелев.
 «Знать надо, взрослый человек, а не знаете - пошли, покажу. Не знает он...». Тут я не вмешивался, смешно было, да и спорить с ней какой смысл.
    Мог бы продолжить про академика, если кому интересно, можете заново перечитать рассказ, так как с ним было то же самое: такой же камень, и тоже в левой почке. И выписались мы в один день, обменявшись визитками, разъехались по домам с теми же камнями. Мне еще не так обидно, академику даже родные стены не помогли, а я далеко не академик, да и стены родные мои не в Москве, а в Твери.
                Июль, 2003 г.