Чайная церемония

Бубакар Мессауд, симпатичный стройный парень, настоящий черный африканец был  старше нас на три года. По приезду из Мавритании  на учебу в Московский архитектурный институт ему пришлось сначала целый год изучать русский язык в университете дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Говорил он по-русски достаточно бегло и с хорошим произношением, но за время ежегодных летних каникул обычно язык забывал, и по возвращению говорил так, как будто только что начал его изучать.

На пятом курсе в нашем институте и общежитии появилась аспирантка из Италии -  Мария, скоро ставшая его женой, после чего они съехались в одну комнату.

Рядовые студенты в то время получали стипендию 30 рублей, а Бубакар, насколько я помню - 90. И ему, особенно, после женитьбы, конечно же средств не хватало. И вот, в  качестве дополнительного приработка, они с Марией стали  привозить в Москву, книги-монографии по искусству с с прекрасными цветными иллюстрациями, причем именно тех художников, которые у нас не то, что были запрещены, а отнюдь не популяризировались. В наших "учебниках" упоминались лишь наиболее известные авторы, творчество которых при безобразной цветной печати иллюстрировалось лишь 1-2 работами. В музеях было чуть больше работ, но не всегда лучших. За пару лет он привез целую библиотеку всех течений живописи конца 19 - начала 20 века, включая импрессионизм, постимпрессионизм, дадаизм, экспрессионизм, сюрреализм, футуризм, кубизм, символизм и т.д. Почему я об этом хорошо знаю? Так получилось, что в 1971 в Политехническом музее Москвы, а это недалеко от здания нашего института, проводились курсы по технологии съемки и обработки цветных позитивных пленок для цветных слайдов. Одновременно с этим, в магазине "Детский мир", стали продавать такие пленки и наборы реактивов к ним. Это позволило мне уже в сентябре 1971 г. снимать своего новорожденного сына на цветную пленку, а модернизировав портативный фотоувеличитель и фотоаппарат "Зенит 3м" - на приличном уровне вести пересъемку книжных иллюстраций. Поэтому я договорился с  Бубакаром, что он будет продавать книги только после того, как я их пересниму. И мне не жаль сейчас потратить время для перечисления имен великих художников, альбомы работ которых тогда прошли через мои руки: Винцент Ван Гог, Поль Гоген, Поль Сезанн, Эдуард Мане, Клод Моне, Густав Климт, Амедео Модильяни, Жорж Сёра, Анри Матисс, Поль Синьяк, Пьер Боннар, Виктор Вазарели, Пауль Клее, Фернан Леже, Джордже Де Кирико, Василий Кандинский, Август Маке, Макс Эрнст, Марк Шагал, Рене Маргритт, Хуан Миро, Сальватор Дали, Пабло Пикассо, Тулуз-Лотрек, Эдгар Дега, Огюст Ренуар, Пюви Де Шаван и другие, В Италии и Франции они стоили относительно недорого, а здесь им цены не было - любая из них в магазине "Дружба" на Горького, что рядом с Моссоветом котировалась не меньше 3-х моих месячных стипендий. В итоге у меня накопилась приличная библиотека слайдов, использованная для чтения лекций о европейском искусстве этого периода, среди друзей и знакомых, в том числе в Союзе архитекторов г. Владикавказа, где я часто бывал, приезжая на родину. 

В то время как мы использовали пластиковые лекала, спиртовую тушь или делали водный раствор сухой китайской, чертили рейсфедерами и бегали их затачивать в одно, известное только студентам МАрхИ, место на Цветном бульваре, они привозили с каникул в Европе и применяли необычные, но очень полезные архитектору вещи. Это была гибкая резиновая линейка для кривых линий (чертежное лекало с изменяемой геометрией), рапидографы с разной (фиксированной) толщиной линий, измеряемой десятыми и сотыми долями миллиметра и уже приготовленные (водные) растворы китайской туши во пластиковым флаконах. Особое уважение в ту пору процветания бумажных технологий, вызывал прекрасный инструмент для черчения тушью - "ГРАФОС" (GRAPHOS) - ручка с перьевыми и трубчатыми насадками германской фирмы "Pelikan". В ручке был внутренний резервуар для туши, а наборы насадок содержали перья-рейсфедеры с разной фиксированной толщиной, перья, действующие как наши плакатные, но только дающие точную красивую линию, перья с трубчатым пишущим элементом, а также приспособления по использованию "ГРАФОС" совместно с циркулем, или как кривоножку. Большое впечатление производили трехзубые канцелярские кнопки из нержавейки, которые в отличие от наших однозубых, были острыми, поэтому легко втыкались и вынимались из чертежной доски, и не ломались при многократном использовании.

И вот там, в общей с Марией комнате, когда к ним приходили гости, Бубакар организовывал застолье, которое без всякой натяжки можно называть чайной церемонией.

На поднос выставлялись 4-6 маленьких граненных стаканчика, по количеству пришедших  гостей. В мавританский чеканный чайник из нержавеющей стали с высокой откидывающейся крышкой, очень похожий на лампу Алладина или сосуд, в котором проводил заключение старик Хоттабыч, укладывались зеленые веточки китайского чая с 3 кусочками сахара и заливались водой, после чего чайник ставился на маленькую электроплитку.
Минут через десять кипячения Бубакар снимал чайник с плитки, и тонкой струей наполнял один из стаканчиков, постепенно поднимая чайник над головой, так, чтобы чай продолжал попадать точно в стакан. Затем резким движением кисти руки струя обрывалась, и чайник возвращался на плитку или поднос, а содержимое стакана - обратно в чайник, и так два - три раза. После этого аналогичным образом чай разливался по стаканам гостей.

Через некоторое время, после того как  все стаканчики пустыми  возвращались на поднос, начинался второй акт "чайной церемонии" лишь немногим отличаясь от первого. Заваренные ранее чайные веточки вновь заливались водой с добавлением уже 6 кусочков сахара и чайник возвращался на плитку. Минут через пять-десять, по его готовности, повторялся экстравагантный розлив чая по стаканам гостей. Ну а третий, заключительный акт, отличался от второго только количеством кусочков сахара - 12 .

Как свидетель подтверждаю, что вкус чая в каждом последующем акте церемонии отличался от предыдущего. Полагаю, что процедура чаепития технологически  занимала час - полтора  и проходившая во время этого действа беседа, между гостями и хозяевами замирала лишь во время розлива чая по стаканам, аналогично тому, как замирает публика в цирке во время "смертельного" трюка и сопровождающей его барабанной дроби.

На чаепитии часто включалась радиола "Симфония" Рижского завода имени А.С.Попова (такая длинная на высоких ножках, с двумя большими динамиками), на проигрывателе которой гости слышали великих черных музыкантов: раннего Майкла Джексона (Michael Jackson) на дисков "The Jackson 5", Айка и Тину Тернер (Ike & Tina Turner), когда они пели вместе до развода, Айзека Хейза (Hayes Isaac), Рея Чарльза (Ray Charles Robinson), Джимми Хендрикса (Jimi Hendrix), Стива Вандера (Stevie Wonder), группу "Темптейшнс" (The Temptations) и многих других. К слову сказать еще перед отьездом Бубакара на родину, радиола досталась нашему однокурснику Рафику Микаэляну, ну а в конце концов переподарена мне и с сгорела дотла  в 2006 г. вместе с остальными моими вещами и двухкомнатной квартирой в санатории "Подмосковье" Домодедовского района Московской области (http://dom3fire.narod.ru/).

Последние, почти пять месяцев, институтской учебы, мы делали дипломную работу, для чего в институтском общежитии на ул. Неглинка нам на троих с Бубакаром и Вано Задикяном была выделена одна комната, где мы сдружились еще больше.

Когда по окончании института настало время окончательно покидать Москву, все однокурсники уже разъехались по местам распределения или домам, в общежитии не осталось никого из его друзей, кроме меня. Поэтому мне как его "законному наследнику", досталась вся одежда, которую он решил не увозить на родину: джинсы, кожаная куртка, ботинки, рубашки и т.д., часть грампластинок. Бубакар был немного выше меня, но все эти европейские изделия (в основном из Парижа, где он любил останавливаться проездом на каникулах) подошли как нельзя лучше, такой подарок для молодого специалиста с двумя малолетними детьми был весьма кстати, - этот секонд хенд я донашивал почти 3 года, сначала в проектной мастерской г. Подольск , а потом в Домодедовском горисполкоме.

А при прощании он вручил мне на память книгу-альбом о художнике Модильяни на котором фломастером учинил дарственную надпись (цитирую почти дословно): "Дорогому Володя! С надеждой, что когда-нибудь еще встретимся на этом земля".

P.S.
Вчера 17.05.2014, вернувшись с встречи однокурсников в ресторане "Архитектор" в здании московского Союза архитекторов, посвященной 40-летию окончания Московского архитектурного института, где в очередной раз, вроде и естественно, но к большому сожалению, среди нас не было главного героя этого рассказа - Бубакара, я записал продолжение этой истории http://www.proza.ru/2014/05/18/846.

- На фото автор с тем самым "Зенитом" (скан слайда позитивной пленки, 1971 г.)
- "Графос" - http://imgarcade.com/pelikan-graphos-calligraphy-set.html
http://imgarcade.com/pelikan-graphos-calligraphy-set.html