Камешек

 Выразительно споткнуться можно на любом бездорожье, в том числе – на политическом. Особо досадно, когда удается ловко обходить преграды, выкарабкиваться из завалов, а на пустяке, на неприметном камешке, споткнуться. В этом случае богатый жизненный опыт усугубляет положение вплоть до падения. И оказывается, что упасть и тут же отжаться - не хватает сил. Человеку больно и обидно, а публике – потешно.

 Так случилось с Ревкомом Петрровичем (имя ему дали родители, а фамилию – обрусевший дед, отставший от своих братьев чехов по оружию еще в 20-х годах прошлого века.) Он всегда считал, что у него прекрасная генетическая приспособляемость к любым политическим веяниям. Ревком умело устраивался в современной партийной чехарде.
 Он с выгодой для себя участвовал во всех предвыборных кампаниях. В такие горячие деньки делал маленький бизнес. Ему было без разницы, какую партийную программу рекламировать. Он раздавал политические буклеты, листовки. Приработок небольшой, но гарантированный.

 Однажды ему предложили выступить на встрече с избирателями. Партийный босс напутствовал: главное – говорить громко, обещать много.
 Петррович вышел на трибуну и споткнулся на первом шагу.
 - Товарищи! – он обратился к аудитории с выразительной торжественностью.
 Петррович увидел, как часть людей снисходительно заулыбалась, другая – замерла в напряженном ожидании.
 - Мы с тобой гусей не пасли, - кто-то ехидно выкрикнул зала.
 - Не смейте перебивать оратора! Дайте сказать нашему товарищу!
 - Какой он нам товарищ!? Он – перевертыш, он - предатель! Он не имеет никаких принципов!
 - Господа!- Петррович извинительно вкрадчиво обратился к тем, кто молча продолжал наблюдать за ним.
 - Вот его истинное лицо! – завопили из другой части зала.
 - Да какой он господин?! Вы посмотрите на него!?
 Петррович сам тоже посмотрел на себя со стороны, на свой костюм от фабрики «Большевичка» 1985 года выпуска.
 - Граждане! – он не хотел покидать трибуны, потому что ему обещали оплатить выступление.
 Это обращение неожиданно объединило всех присутствующих.
 - Нас еще не закрыли и мы не на зоне!
 - Да это же вертухай! Ату его!
 - Соотечественники! – не унимался Петррович.
 - Тебя твоя родная заграница не смогла приодеть получше?
 - Зачем из богатой Европы вернулся к нам?
 - Россияне! – не уступал Петррович.
 - Скоро негры будут считать нас за своих! До чего дерьмократы страну довели!
 - По плану ЦРУ Россию хотят в Папуасию переделать!
 - Мужики! – заорал Петррович.
 - Вот и иди к своим собутыльникам, к бомжам, а место уступи нормальному человеку.
 - Братья и сестры! – слезно возопил оратор.
 - Гоните этого проповедника! Понаехали сектанты, агенты Запада!
 - Твои кровники давно сбежали на обетованную землю!
 -Люди добрые, - Петррович с потерянной безысходностью обратился к залу.
 - Не проси! Тут не подают!
 - Здесь тебе не паперть, - Петровича оттолкнули от трибуны.
 Зал шумел, свистел, смеялся. Петррович шел к выходу и бормотал себе под нос: «Что за люди? Что за страна? Кто мы…?»
 Петрровичу было жалко страну, людей, себя. В этой чехарде все были в одном месте:вслух не скажешь, но все об этом знают.
 Он определенно понимал, денег ему за неудавшееся выступление не заплатят, не будет приработка к пенсии, не из чего делать заначку, не на что купить шкалик …