Зимняя встреча

  Белый, словно сотканный из снежных кристалликов и веточек инея, составленный из горного хрусталя и бриллиантов дворец  мерцал в тусклом туманном свете.
  Внутри холодного склепа, там, в бесконечно запутанных лабиринтах, по которым можно дойти до райских врат, по пути найдя ключ, точную копию хранящегося у святого Петра, вместе с нимбом, среди белых пустых коридоров, по лестнице вверх, потом по возвышающемуся коридору, обогнув страшную башню, окна которой напоминают глаза, продолжить путь наверх по винтовой лестнице, держась за решетчатые перила, идти направо, пока потолок не станет прозрачным, и ползающие по разрисованным стенам стебли растений не затянут тебя внутрь.
  По одной из легенд, еще до деревьев, там стояли банки с красками разных цветов, и однажды Она взяла широкую кисть, и нарисовала на огромном полотне, на всем, что в тот момент Ее окружало, синие, желтые, зеленые, красные, розовые, сиреневые, оранжевые, хаотичные линии, словно ленты, словно змей поселила, плоских и беззубых, дабы развеять свое одиночество. По другой легенде, первой в комнате появилась до сих пор стоящая здесь черная парковая скамейка с безыскусными (так в оригинале) железными котами на спинке, хвосты которых служили подлокотниками, выгибаясь арками, а ножки были изрезаны полумесяцами, которых потом скрыли посаженые прямо под скамьей, в выбитые в полу ямы, нити приторного дикого вьюнка. По еще одной легенде, ни один цветок, ни дерево, ни куст, ни травинка не были выращены здесь, каждый из них был привезен извне, на потерянной теперь коляске, они расцветали, поднимались до потолка, обнимали каждого гостя, посетившего Ее сад, позволяя качаться на своих ветвях, будь то на качелях, угощая ягодами, вплетая свои цветы в волосы. Иная легенда гласит, о времени, когда Она покинула свой летний теплый остров, шагнув в вечную зиму, исчезнув в колючей вьюге, листья не завяли, и цветы не упали, не засыпали пол, осень не настала, некогда живые растения превратились в безжизненные восковые фигуры, какими они остаются до сих пор. А одна из легенд говорит, что этой комнаты никогда не существовало.
  В тот день она держала в руках лейку, обычную садовую лейку, пустую лейку, сухую лейку, ведь ее цветы не нуждались в воде. Она сама растворялась среди них, на ней было тонкое длинное белое платье с растительным зеленым узором, удивительно мягкое и нежное.
  Он был в траурном черном облачении. Он не мог ошибиться, он не мог случайно повернуть не туда, он не мог перепутать верх и низ, Он никогда не поднимался выше второго этажа, кроме одного дня. Дня, в котором встретил Ее. С закрытыми глазами, считая шаги, он следовал по холодному скользкому льду, с единственным желанием выбраться из этого проклятого места, но он пришел к ней.
  Одно соприкосновение столь похожих зеленых глаз. Ее каштановые волосы колыхнулись, когда она повернулась к нему, бледные губы застыли в слове, которое она так и не решилась произнести. Он не в силах отвести взгляда, смотрел только на Нее всего несколько секунд, прежде чем уйти, убежать прочь, оставив вошедшее в сердце чувство, такое странное, такое незнакомое.
  Он покинул ее в ее сказочном мире, оставшись один, чтобы никогда больше не забыть те несколько секунд, чтобы никогда себе не простить страха, чтобы звать ее каждый день, каждый час, пока она не услышит, пока одно из ее деревьев не вырастет настолько высоко, настолько сильным, не пробьет стеклянный потолок, и она не вспомнит о нем, и не пойдет навстречу, к тому перекрестку, где он обещает ее ждать, где он ждет ее, где он согреет ее замерзшую душу своим горячим дыханием.
  Следующая их встреча случилась не скоро. Как тумане, зачарованные друг другом, не замечая ничего вокруг, закрывшись только внутри себя, они провели почти пол – года. Самые длинные и тревожные пять с половиной месяцев одиночества, в осознании, в понимании и знании, что где – то близко и невообразимо далеко от тебя проживает свои дни тот единственный, кто сможет понять тебя, кто нужен тебе, кто подарит счастье, кому ты хочешь дарить свою любовь, но границы слишком прочны в своей непреодолимости.
  Когда однажды пролились чернила из белой чернильницы, очернив все белые листы бумаги, лежавшие перед ней, так она ему потом рассказывала тихим голосом, убаюкивая в темноте, тогда острое перо смогло легко прорезать пропитавшуюся чернилами бумагу, все слова с которой стерлись, осталась только одна черная грязная, цвета могильной земли, клякса, на которой уже никогда ничего не вырастет. Легче не станет. Сколько ни стирай ластиком, сколько краски не используй, сколько не нажимай на «Backspace», сколько ни старайся забыть, сколько не отвлекайся, ничего не изменится. Тогда она прошла по лестницам до двери, и просто вышла. И пошла на его голос.
  Он ждал ее на перекрестье двух дорог – ложной, снова ведущей обратно, в царство иллюзий, и другой, по которой они пошли вместе. Ее шелковое, огненно – красное платье заледенело от мороза, в ее спутанные порывами ветра волосы вцепились снежинки, она не видела дороги, все тропинки замело снегом, в высоких сугробах кто – то прятался, кто – то кричал, кто – то кого – то успокаивал, она шла ничего не видя, протянув вперед руку с раскрытой ладонью. Шепотом повторяя раз за разом ее имя, он шагнул вперед, и ее холодные пальцы скользнули по его лицу. Он поймал ее в снежной буре, чтобы больше никогда не отпускать, льдинки таяли в ее волосах, превращаясь в воду, смывая прошлое, воспоминания, переживания, она засыпала, согретая, под два слова, которые он не переставал повторять. «Ты пришла», «Ты пришла», «Ты пришла», «Ты пришла»,  «Ты пришла», «Ты пришла», «Ты пришла», «Ты пришла».