Операция Журналист или о коррупции в России

Моей любимой жене,
моей Пусечке посвящаю.
Автор.


  Вечерело. Джон Смит, загорелый поджарый мужчина лет сорока пяти, голубоглазый и быстрый в движениях, сидел на веранде своей виллы в одном из западных штатов. Ноги его, обтянутые фирменными джинсами, сшитыми китайцами на одной из подпольных фабрик и обутые в двухсотдолларовые мокасины покоились на столике, на котором стояли едва початая бутылка виски и стакан. Он сидел, задумчиво откинув мускулистое загорелое тело, едва прикрытое клетчатой китайской ковбойкой, на спинку плетёного кресла, держа в правой руке кубинскую сигару. Перед его мысленным взором ещё раз, как в киноленте, прокручивался прошедший день.
   Утро началось как обычно: часовая зарядка с отягощением, пятимильный кросс, плаванье в бассейне, традиционный омлет с беконом и чашка кофе на завтрак. В общем, всё как всегда. А ближе к полудню последовал вызов от Шефа. Именно, от Шефа, с большой буквы. Шефа уважало всё Управление. Уважало за ясный ум, постоянную готовность прийти на помощь любому из многочисленных подчинённых, за его эрудицию и энциклопедические знания в различных областях. Уже в самом вызове было что-то необычное, что никак не вязалось с привычками Шефа. Джон находился в двухнедельном отпуске, и не в правилах Шефа было нарушать отдых своих подчинённых. Уже одно это говорило о важности предстоящего задания. А то, что вызов был сделан не по телефону, как обычно, а прислан с голубиной почтой, подчёркивало важность и секретность предстоящей операции. А зачем ещё мог вызывать Шеф одного из лучших сотрудников управления? Джон надел лётный шлем, поудобнее расположился в вертолётном кресле пилота и врубил форсаж.
   Догадки Джона подтвердились, едва он переступил порог огромного кабинета начальника Управления, именуемого уважительно и для краткости «Шеф». Огромный кабинет Шефа заслуживает того, чтобы о нём было сказано несколько слов.
   На первый взгляд, кабинет не представлял ничего особенного. Обычный рабочий кабинет высокопоставленного чиновника со всеми вытекающими последствиями: огромный письменный стол карельской берёзы, закрытая шторкой карта мира, огромный бар – глобус с лучшими напитками многих стран, компьютерный стол с огромным монитором (прилагательное «огромный, огромная или огромное» можно было применить к большинству вещей, наполнявших этот кабинет). Особенностью же именно этого кабинета был огромный застеклённый шкаф с коллекцией, которую Шеф собирал долгие годы. Это была уникальная коллекция. Вы можете спросить, в чём же заключалась уникальность коллекции? А уникальность коллекции состояла в том, что находящиеся в ней вещи принадлежали тем всемирно известным людям, «разработкой» которых в то или иное время занималось Управление.
   Здесь перьевая ручка и кашне Льва Троцкого соседствовали с окурком сигары Фиделя Кастро, а стоптанные ботинки Ленина с линялыми трусами и кошельком Пола Маккартни. Здесь потёртый китель и погрызенная трубка Иосифа Сталина мирно соседствовали с фраком Джона Кеннеди. Здесь белое платье и нижнее бельё Марлен Дитрих находились рядом с вещами Екатерины Фурцевой.
   Невозможно описать всю коллекцию Шефа, да мы и не собираемся делать этого, наша задача – создать у читателя представление о ней. Надеюсь, задача выполнена. Конечно, многое из коллекции представляло интерес: и описанное российским лидером Борисом Ельциным шасси немецкого самолёта транспортной авиации, и полуизжёваный галстук грузинского лидера, и непристойные фотографии Жириновского в компании Хакамады, но пусть всё это останется «за кадром».
   Войдя в кабинет, Джон почтительно поздоровался и замер у двери.
- Джон! Наконец-то! – раскинул руки в сердечном приветствии Шеф, - Мы, признаться заждались тебя, мой мальчик! Проходи, присаживайся и не сердись на своего старого Шефа!
Джон пробормотал что-то невнятное, несколько смутившись от такого радушия Шефа, прошёл к небольшому журнальному столику в одном из углов кабинета и сел на мягкий диванчик.
- Мой мальчик, начал разговор Шеф, разлив по стаканам виски. Необычайно важное дело заставило нас принять решение об отзыве тебя из очередного оплачиваемого отпуска. Прости, но у нас небыло иного выхода. Мы получили секретные материалы из России. – Шеф развязал шнурки добротной картонной папки. Он с недоверием относился к современной офисной технике, не без оснований полагая, что всегда найдётся хакер, способный вскрыть любую базу данных. С бумагами проще – отработали и в топку огромного камина.
- Так вот, Джон. Из поступивших материалов нам стало известно, что, не смотря на все указания президента Путина, зарплата у бюджетников в России остаётся низкой, однако, как-то они выживают. Думаем – воруют. Но как? Мы дали задание всем нашим агентам, работающим в России выяснить, по каким схемам происходят такие многочисленные факты воровства бюджетных средств, но всё оказалось достаточно трудно. Многие из наших агентов лишь зафиксировали факты воровства, но русские оказались намного хитрее, чем мы предполагали. Мы пришли к выводу, что этим вопросом нужно заниматься отдельно и целенаправленно. Вот этим тебе и предстоит заняться. Мы тут посоветовались, и я решил, что ты проникнешь в Россию тайно, там обживешься, устроишься на работу в бюджетную организацию и всё выяснишь. Давай, мой мальчик, готовься. У тебя есть три дня. Через три
дня тебе надлежит прибыть вот в этот город (Шеф подошёл к карте, отодвинул шторку и указкой показал Джону, где тот должен быть через три дня). – Отсюда поездом доберёшься до Энска (указка Шефа скользнула на восток). Это провинциальный город, областной центр, в общем, типичный российский город. Не имеет смысла заниматься нашим вопросом в Москве. Как говорят сами русские «Москва – это не Россия, а Россия – не Москва». А пока изучай те немногие документы, которые нам удалось собрать – картонная папка перекочевала из рук Шефа Джону.
   И вот сейчас Джон сидел на веранде своей виллы, медленно изучал скудные документы отданной ему Шефом картонной папки с завязками и с грустью думал о том, что отпуск опять (уже в который раз!) накрылся медным тазом.

   Субмарина без опознавательных знаков бороздила водные просторы океана. Лодка шла в режиме молчания, что делало её неслышной акустикам. Со стороны она напоминала какое-то сказочное животное,  рыщущее в попытке найти еду. На самом деле, корабль шёл точно заданным курсом и приближался к российским берегам. Командир корабля имел точные указания: не заходя в территориальные воды России на траверсе городского пляжа десантировать Джона через торпедный аппарат. Всё прошло гладко, как и ожидалось. Шефу полетела шифрограмма: «мусор высыпал, иду домой». Криптографы Управления, после нескольких усилий, расшифровали текст, который означал, что операция по заброске Джона в Россию прошла успешно.
   Джон вынырнул около буйка ограждения и, отдышавшись, поплыл в сторону пляжа. Чудесная погода собрала на пляже множество отдыхающих. Практически, никто ни на кого не обращал внимания и лишь несколько дам бальзаковского возраста, не снимая солнцезащитных очков, чуть дольше обычного рассматривали стройного загорелого красавца, идущего усталой походкой к свободному лежаку, возле которого возвышался холмик одежды. Джон подошёл к лежаку, взял лежащее сверху полотенце и вытер мокрое лицо. Потом он лёг на лежак, подставив уставшее тело ласковым солнечным лучам. А Шеф, прочитав расшифрованную криптографами радиограмму, Довольно улыбнулся, потерев сухие старческие руки, и подумал, что скоро, очень скоро будет разгадана очередная стратегическая тайна русских: как прожить на мизерную зарплату и где украсть безнаказанно столько денег, чтобы не умереть с голода, да ещё и приобрести одежду, квартиру, машину…
   Отдохнув и согревшись, Джон накинул гавайскую рубашку, надел шорты, сунул ноги в чёрные «вьетнамки» и, достав из кармана расчёску, аккуратно уложил в причёску светлые волосы. Нащупав в кармане кошелёк, он достал его и, убедившись, что документы на имя Ивана Кузнецова на месте, направился в сторону троллейбусной остановки. Дождавшись троллейбуса, Джон вошёл в него через заднюю дверь и тут же, перед тем, как двери троллейбуса сомкнулись, выскочил через переднюю и оглянулся. Убедившись, что вслед за ним никто не вышел, он понял, что слежки нет, остановил проезжавшее мимо такси, и поехал в сторону вокзала. Враг не ведал, что за рулём везшего его на вокзал такси  находился майор ФСБ Геннадий Дмитриевич Михайлов. Майор Михайлов был на хорошем счету у руководства, имел славу отличника боевой и политической подготовки, любителя перекинуться в картишки «по-маленькой», выпить в хорошей компании и потискать в тёмном коридоре ФСБ секретаршу Людочку, которую, впрочем, тискало в этом коридоре не одно поколение славных защитников Родины.
   На вокзале Джон быстро сориентировался. Сказалось умение работать с документацией и феноменальная память. Этот вокзал был изображён на нескольких цифровых фотографиях из картонной папки Шефа. И, хотя качество снимков оставляло желать лучшего (снимки, чтоб не привлекать постороннего внимания, были сделаны через крохотное отверстие, проделанное перочинным ножом в двери мужского туалета), Джон легко разобрался, где находится камера хранения ручной клади. Да это и нетрудно было сделать, пользуясь графическими указателями, закреплёнными на стенах вокзала. Подойдя к пятой (если считать со стороны входной двери) секции камеры хранения, Джон набрал на двери второй (если считать от пола) ячейки номер «222», достал из открывшейся ячейки небольшой чемодан и спортивную сумку, прикрыл дверцу ячейки и направился в сторону туалета. Через несколько минут из двери туалета вышел спортивного вида загорелый мужчина, одетый в фирменные вьетнамские джинсы, футболку и летние сандалеты. На плече мужчины висела спортивная сумка с олимпийской символикой. И только внимательно приглядевшись, можно было заметить, что цвета олимпийских колец на сумке располагались не в том порядке. Сунув десятирублёвую бумажку в руку служительнице, Джон направился в сторону перрона. А служительница ещё долго смотрела ему вслед, шёпотом повторяя и запоминая все мелочи в его облике. Капитан ФСБ Пономарёва так же была на хорошем счету у начальства, хотя секретаршу Людочку в коридорах ФСБ не тискала, имея нормальную ориентацию.
   На втором пути уже шла посадка на пассажирский поезд «Приморск – Энск». Предъявив проводнику билет и паспорт, Джон-Иван поднялся в плацкартный вагон, нашел свою верхнюю боковую полку, закинул туда сумку, а сам сел за откидной столик, наблюдая вокзальную суету. Конечно, удобнее было бы ехать в купейном вагоне, но там несколько иной контингент пассажиров, а Джону хотелось быстрее окунуться в работу и разгадать «русскую тайну», как он окрестил для себя полученное задание. Наконец, провожающие покинули вагон, отъезжающие прилипли к окнам вагона, маша руками тем, кто оставался на платформе, и поезд плавно отошёл от Приморского вокзала.
   В пути люди быстро сходятся между собой, знакомятся, зачастую, рассказывают первому встречному то, что никогда не рассказали бы близкому человеку, тем более – незнакомцу.
   Поезд еще не миновал окраину Приморска, а пассажиры купе, в котором ехал Джон, уже успели перезнакомиться между собой. Попутчиками Джона были: мастер по ремонту холодильного оборудования Славик с Женой Любой и сыном Илюшкой, шофёр Фёдор Николаевич и учительница литературы Элла Львовна. Откуда деньги на отдых у Славика, было абсолютно понятно. В любом городе и городке нашей необъятной Родины, как грибы после дождя растут магазины и магазинчики. И какойбы набор продуктов они не предлагали – от самого минимального до самого изысканного, ни один из них не обходился без холодильного оборудования. А холодильное оборудование, в свою очередь, не могло обойтись без Славика. С Фёдором Николаевичем тоже всё ясно – колёса крутятся, километры наматываются, денежки капают. А вот Элла Львовна заинтересовала Джона больше всего. И не столько своими женскими прелестями, которых у неё было в избытке, сколько тем, что подходила под ту категорию работающих россиян, на зарплату которых прожить невозможно. А уж позволить себе отдых на море, даже если там у вас родная тётка, любящая вас с детских лет и готовая принять вас в своём доме на любой срок, ну, совсем невозможно. Просто за год работы при такой зарплате вы никак не сможете накопить денег даже на железнодорожные билеты. Прикинув всё это, Джон представился журналистом независимого издания Иваном Кузнецовым. Это давало возможность задавать вопросы на официальном, так сказать, уровне. И хотя любой взрослый человек и некоторые дети (те, что поумнее) отлично понимают, что не может быть независимого издания – кто платит деньги, тот и музыку заказывает - слова Джона произвели впечатление на компанию, разговор пошёл свободный, ненавязчиво направляемый вопросами Джона. Прямо спросить у Эллы Львовны: «откуда деньги, Элл?», значило поставить себя на грань провала. Джон это прекрасно понимал и решил не форсировать события, предоставляя ситуации развиваться своим ходом.
   В это время в купе проводников проводник Шишигин, роль которого отлично исполнил капитан ФСБ Максим Стукачёв, пытался сопоставить отпечатки пальцев, оставленные Джоном Смитом на железнодорожном билете с базой данных ФСБ. Его пальцы уверенно бегали по клавиатуре ноутбука. Но вот рука его застыла, а чуть тяжеловатая на вид нижняя челюсть отвисла почти до груди, до того невероятный ответ дал компьютер. Пробитые по базе данных отпечатки, по заверению компьютера, принадлежали Председателю Правительства Российской Федерации Дмитрию Анатольевичу Медведеву. Капитан Максим Стукачёв схватился руками за лицо, будто у него разом заболели все зубы и, тихонько поскуливая, как китайский болванчик закачался в разные стороны. Мысль о том, что в компьютерной программе произошёл сбой, пришла в его голову много времени спустя.
   А поезд рассекал вечернюю темноту мощным прожектором и нёсся в сторону Энска. Дружно перекусили, чем Бог послал. Причём, дружно перекусывали не только пассажиры купе, в котором ехал Джон. Дружно жевал и  весь вагон, в котором находилось его купе, и весь поезд, в составе которого находился вагон, в котором находилось купе, в котором ехал Джон со своими попутчиками. В основном, Бог послал пассажирам кур, южные фрукты, сыр и, самое главное, южное вино! Джон не любил подобные трапезы. На его родине человек, желающий перекусить, шел в кафе или ресторан, а пассажир поезда – в вагон – ресторан. Но здесь нельзя было выделяться из общей массы. И Джон, как и большинство мужчин в поезде, с видимым удовольствием произносил тосты «За баб-с!», вскакивая и щёлкая каблуками. Раздирал прямо руками варёную курицу и отправлял в рот куски сочного мяса и ломти хлеба.
   Перед чаем (а какой русский не любит в поезде попить чай?) решили сходить в тамбур покурить. Джон достал из кармана джинсов пачку «Мальборо» и предложил попутчикам. Но Славик передумал идти курить, Фёдор Николаевич курил «Беломор» и только Эллочка, как мысленно называл её Джон, потянулась за сигареткой. Вышли в тамбур. Фёдор Николаевич несколько раз жадно затянулся, докурив «Беломорину» до самого мундштука, и ушёл укладываться спать. Эллочка и Джон остались одни. Джон исподтишка оглядел Эллочку. Было ей чуть за тридцать, лёгкая полнота придавала Эллочке особый шарм.
- В общем, довольно миленькая дамочка, - подумал Джон.
Сам собой завязался лёгкий дорожный разговор.
- В командировку? - спросил Джон, затягиваясь лёгким ароматным дымком.
- Да нет (такой оборот существует, как нам кажется, только в русском языке). Ездила в санаторий. Профком, в кои - то веки раз путёвку выделил! – тоже затягиваясь сигареткой, ответила Эллочка.
- А в Энске кем работаете? Муж-то, поди, заждался?
- Преподаю в школе русский язык и литературу. Муж был, да весь вышел.  А вы в Энск по делам или в гости?
-Да вот такой пассаж получился. Поругались с главным редактором, кинул ему на стол заявление и вот еду, куда глаза глядят. Может, в Энске остановлюсь, устроюсь к Вам в школу и буду на пару с Вами сеять разумное и вечное.
- О! Это здорово! У нас в школе мужиков только преподаватель по ОБЖ да завхоз. Коллектив бабский, одни склоки! А жить где будете?
- А у меня товарищ улетает на три года в загранкомандировку, квартира пустая, вот у него и поживу. А как в школе с зарплатой?
- Копеечная, как и в любой школе. Но как-то ухитряемся выживать, да ещё и в отпуск съездить!      

   Светская беседа как-то сама собой угасла, да и спать пора уж было. И под мерный стук колёс молодые люди отправились в купе и легли спать.
   
   Утром поезд подошёл к перрону Энского вокзала. Эллочке оказалось по пути с Джоном, и молодые люди, поймав такси, поехали по домам. Эллочке нужно было выходить раньше, они обменялись адресами и телефонами, договорившись встретиться завтра.
   Приехав на конспиративную квартиру, оказавшуюся обычной двухкомнатной «хрущёвкой», обставленной нехитрой мебелью, Джон первым делом сообщил своему руководству о том, что добрался до базы и приступает к выполнению задания. Шифровка ушла в Центр, а на стол генерала Вершинина легла папка с точной копией донесения Джона Смита.

    Прошла неделя. С точки зрения Джона, всё шло нормально. Они с Эллочкой всё больше сближались. Уже успели сходить в кино и посидеть вечером в кафе. Он уже успел сходить в школу, где работала Эллочка и обаять престарелую директрису, без всякой проволочки принявшей его на работу учителем технологии (часов литературы не было). Директриса, Елизавета Филипповна, долго расшаркивалась перед Иваном Ивановичем, извинялась за то, что не может предложить ему ничего другого, говорила, что школа – это одна семья, где старшие заботятся о младших, а младшие помогают старшим. Джон не совсем понимал, о чём идёт речь, но изредка кивал головой, как бы соглашаясь с будущей начальницей.  Проходя школьными коридорами, Джон ощущал на себе заинтересованные взгляды школьных учительниц, лишенных в стенах школы мужского внимания. Джон даже успел познакомиться с учителем ОБЖ капитаном запаса хитроватым Геннадием Михайловичем.
    Обо всех перемещениях и действиях новоявленного учителя технологии Ивана Кузнецова агент национальной безопасности капитан ФСБ Киреева (кличка Матильда) своевременно докладывала генералу Вершинину, лично контролировавшему операцию под кодовым названием «журналист».
   Прошло ещё несколько недель. Начальство не торопило Джона, понимая, что ему нужно обосноваться, войти в доверие, в общем, стать своим для людей с совершенно непонятной психологией и привычками.
   Джон справедливо решил, что начинать нужно с Геннадия Михайловича и Эллочки. И тут представился удобный случай. Учительница географии Мария Игнатьевна отмечала юбилей – 60 лет работы в школе. Конечно, были накрыты столы, представители Комитета по образованию города Энска чинно и благородно поздравили юбиляра и убыли для решения своих важных дел. И тут-то школьный коллектив, что называется «оторвался»! Шампанское лилось рекой, хвалебные панегирики и тосты сменяли друг друга. Не отставали от коллектива и Эллочка, и Геннадий Михайлович, и Иван.
- Пошли, покурим! – предложил Ивану Геннадий Михайлович.
Коллеги спустились из актового зала, где веселье было в самом разгаре, на первый этаж, в кабинет ОБЖ. Курили, болтали по-приятельски о том, о сём. Иван решил, что пришло время рискнуть, и спросил:
- А как ты живёшь на такую зарплату? Ну, полторы ставки у тебя, но всё-равно – мизер.
- Ладно, парень ты, вроде, свой. Слушай и учись у старших. – Геннадий Михайлович затянулся дымком сигареты, икнул и продолжал:
- У меня же к зарплате есть и приварок!
- Как это? – не понял Иван.
- А очень просто! Вот смотри. Например, Коля Иванов больше, чем на тройку не тянет. А родители хотят, чтобы у Коли была, как минимум, четвёрка. Вызываю Колиного папу. Объясняю ему суть сложившейся ситуации и объясняю, что мне для кабинета, естественно, необходимо то-то и то-то. Стоит это столько-то (называю сумму в пределах разумного для данного индивида). Приходим к консенсусу. Колин папа радует меня означенной суммой, я его – четвёркой в дневнике его чада. А теперь прикинь, сколько детей занимается моим предметом…
- Здорово! – изумился Иван. Так просто. Кто бы мог подумать!
Почесал затылок и генерал Вершинин, слушающий весь разговор по закреплённому в машине динамику.
А разговор коллег в кабинете ОБЖ продолжался
- Так это ты миллионером станешь! – изумлённо глядел на собеседника Иван
- Это вряд ли,
- Что так?
- Так ведь делиться приходится. У нас же в школе, как и в любой организации, существует определённая иерархия, Заместители директора, директор, а над ними – чиновники из Рай ОНО. Комитета по образованию и т.д. А над ними – ещё кто-то, а на вершине пирамиды – депутаты, премьер, президент… Но это уже такие дебри, что нам в них и не разобраться.
- Да! – только и смог вымолвить Иван, почёсывая затылок.

   Рассказанное Геннадием Михайловичем не стало для Ивана неожиданностью. Нечто подобное он и предполагал, примерно такую пирамиду себе и представлял. Но любое предположение, любая версия требует тщательной проработки. И Иван, с завидным упорством продолжал прорабатывать свои догадки и предположения.
   Между тем, отношения Ивана и Эллочки складывались как нельзя хорошо. Всё свободное время они проводили вместе. Эллочка перебралась из своей квартиры, где она жила с престарелой матерью, в квартиру Ивана. Они жили, как обычная семейная пара, и через какое-то время Иван решил, что может задать подруге щекотливый вопрос.
   Как-то звёздной ночью, отдыхая после секса и куря сигарету, Иван спросил:
- Дорогая! А как вы с твоей матушкой жили на её нищенскую пенсию и твою мизерную зарплату?
- Видишь ли, милый. Кроме зарплаты у меня есть ещё небольшой приработок.
- Репетиторство?
- Ну, репетиторством много не заработаешь!
- А чем можно много заработать?
- Ладно, слушай. К примеру, есть у меня в пятом классе такая Катя. Как не учи её, больше тройки она получить не в состоянии. А родители спят и видят её отличницей. Приходится вызывать в школу Катину маму и объяснять ей суть вещей. Семья далеко не бедная, во имя дочери согласны на всё. Ну, ты понимаешь…
Дальше последовал рассказ, подобный тому, что рассказал Геннадий Михайлович.
- А другие как же?
- Да все также. А директриса ещё и туфтит. Включает в табель сторожей, которых на самом деле нет, а денежки, как понимаешь, на карман.
Это уже начинала складываться система. Хотя, судить по одной отдельно взятой школе достаточно необъективно.
    Но случай всегда приходит на помощь тому, кто этого достоин. Случилось так, что в конце четверти Иван заболел, сильно простудившись. Терапевт районной поликлиники выдал Ивану больничный лист и прописал таблетки и полоскание. Иван активно взялся за лечение. Однако, простуда не хотела отступать. Придя в очередной раз на приём к терапевту, Иван попросил доктора выписать что-нибудь более эффективное. Врач как-то замялся, потом невнятно пробормотал, что есть одно новое средство, но главный врач не рекомендует выписывать его обычным больным… Врач бормотал что-то ещё. Это продолжалось до тех пор, пока несколько хрустящих купюр не перекочевали из кармана Ивана в карман белого докторского халата.
   Так! – подумал Иван. И в медицине такая же бодяга, как в образовании!
   В том, что такое положение дел и в других жизненно важных сферах, убеждали Ивана и другие факты. Как-то лопнула у них в квартире водопроводная труба. Пришедший из ЖЭКа слесарь – сантехник долго осматривал место аварии, цокал языком, скрёб длинным обломанным ногтём заскорузлого пальца по трубе и, только получив от Ивана некую сумму, быстро, в течение нескольких минут установил на повреждённую трубу хомут и обещал на следующее утро заменить повреждённую трубу. Кассир в билетных кассах местного драматического театра клялась здоровьем всех своих близких до седьмого колена, что билетов на спектакль с приезжей знаменитостью не было уже в год рождения этой самой знаменитости, но определённая сумма в рублях заставила её отречься от своих слов и найти билеты. И так было во всех сферах жизни, в чём Иван убеждался ежедневно. В его досье скапливались всё новые и новые факты. Те же факты собирались и в досье генерала Вершинина.
   Наконец, Центр информировал Ивана Кузнецова (Джона Смита), что он, Центр, доволен результатами работы Джона и даёт «добро» на возвращение агента. Джон начал готовиться к возвращению. Нельзя забывать о том, что любой поступок агента должен быть замотивирован и не должен вызывать никаких сомнений.
   Знакомый терапевт, опять-таки, за определённую мзду, выдал Ивану справку о том, что ему необходимо лечение в санаторно-курортных условиях. Такая справка позволяла на определённое время нейтрализовать Эллочку и школьный коллектив.  Выглядело всё вполне правдоподобно: человеку необходимо поправить здоровье. Так, вполне легально, решалась задача первого этапа – эвакуация из Энска. Но оставалась более сложная и ответственная задача – задача эвакуации из страны. Было решено, что в город, где расположен санаторий, в котором, якобы, будет поправлять здоровье Джон, приедет с концертом рок-группа, бас-гитарист которой очень похож на Джона. Джон должен будет пройти за кулисы, якобы, для вручения букета музыкантам, а там поменяется местами с двойником и в составе группы покинет Россию.
   Первая часть плана прошла более чем успешно. Заплаканная Эллочка проводила милого Ванечку на Энский вокзал, помахала платочком в след уходящему поезду.
   Не менее успешно началась и  вторая часть плана. Весь курортный городок, куда приехал Джон, был заклеен афишами модно рок- группы. За большие деньги (а в России то, что нельзя купить просто за деньги, можно купить за большие деньги) Джон купил билеты на концерт.  Всё шло по плану, пока за кулисами Джон не столкнулся с генералом Вершининым. Никогда ещё Джон не был так близок к провалу. Но ведь это Россия! Джон быстро сообразил, что у него есть только один выход. Он быстро вставил в букет несколько пачек стодолларовых купюр и передал букет генералу Вершинину.  Генерал, не моргнув глазом, взял букет, осмотрел его содержимое, остался доволен увиденным и, пройдя к ожидавшей его машине, покинул концертный зал.
Через несколько часов самолёт, на борту которого находились Джон и рок-музыканты, приземлился на небольшом аэродроме одного из западных штатов. Джона встретил представитель Управления, крепко пожал ему руку и похлопал по плечу. Они заняли места в поджидавшем их вертолёте, и винтокрылая машина понесла их в Управление, где личного доклада Джона о коррупции в России ожидал Шеф со свитой помощников.
   Так закончилось очередное задание Джона. А впереди маячил отдых на Багамских островах, ласковое южное солнце и смуглые красавицы.